— Ты проснулся? — Я вздрогнул, когда неожиданно он обернулся и посмотрел на меня.
Надеюсь, он не заметил, что я за ним наблюдал.
— Что ты делаешь?
— Собираю наши вещи. После обеда мы уезжаем. Я схожу за завтраком. Что ты будешь?
— На твое усмотрение.
Никита не ответил, просто поднялся с пола и вышел. Совсем другое отношение, словно это не он целую неделю приставал ко мне. Так и знал, что для него всего лишь развлечение выходного дня. И черт с ним!
Остаток времени в отеле все продолжилось в том же духе. Когда сидел с чемоданом в холле отеля, пока собиралась наша группа, ко мне подошла сотрудница отеля и сочувственно сообщила, что нужно было попросить у нее костыли. Значит, костыли не были проблемой? Почему-то я не удивлен.
Сотрудники сменили гнев на милость, стали подходить, расспрашивать о самочувствии и даже предлагать помощь. Таня присела рядом и стала рассказывать, как они весело провели время. Один, кто был не многословным, это Никита. Молча подхватив под руку, помог залезть в микроавтобус. По пути к вокзалу он тоже общался со всеми, кроме меня. В поезде мне уступили нижнюю полку. Я чувствовал себя инвалидом. Все собрались в соседнем купе, и всю ночь кутили. Были слышны его баритон и женский смех. Иногда всё на пару минут затихало, когда они выходили на перекур. Обидно, что ни одна сволочь не заходила ко мне и не интересовались, жив ли я. Лежать было неудобно. Из-за роста нужно было согнуть ноги, чтобы поместиться на полке, но мешал гипс. Уснуть не получалось.
Что они там ржут, как лошади? Раздражают только! А вот кто-то решил все-таки поспать.
Дверь купе раздвинулась, и слегка шатающийся силуэт вошел, закрыв за собой дверь. И вместо того, чтобы упасть на соседнюю полку, сел на мою, при этом чуть не придавив больную ногу.
— Эй, поосторожнее можно?! — Знакомое поглаживание на бедре уняло мой задор. — Чего тебе?
Он не ответил. Вместо этого рука на бедре поползла чуть выше. Я растерялся. Он провел по моему животу, который вжался в позвоночник, словно пытаясь уйти от этого прикосновения. В купе стало душно и не хватало воздуха, а когда его рука, приподняв футболку, легла на мой голый живот, то совсем стало дурно.
— Ты чего?! Перестань! — Я ухватил его за запястье, пытаясь убрать руку, но не получилось, он был сильнее.
— Тихо! Веди себя тихо! — прошептал он в темноте, поглаживая меня.
«Тихо?!» Он сошел с ума!
И это было правдой, не стал бы человек в здравом уме водить рукой по моему члену через ткань штанов.
— Ты что делаешь?! — Я отпустил его запястье, а вместо этого, ухватив за футболку, потянулся, притянув его к себе. — Сука, ты в курсе, что мы в поезде?!
Я говорил тихо, прямо ему на ухо.
— Расслабься. Я закрыл дверь. — В лицо ударил запах алкоголя, за которым последовал вкус алкоголя.
Он так резко поцеловал меня, что я растерялся. Но это было секундное замешательство, после которого я оттолкнул его, а сам ударился головой о стенку вагона, опускаясь на подушку.
Я думал, он отстанет, но вместо этого он потянул за резинку моих штанов, стягивая их вместе с трусами. Его рука обхватила мой член. Я ухватил его за запястье, пытаясь убрать ее, как вдруг он наклонился и захватил мою головку своими губами.
Все! Воздух в купе совсем пропал. Я попытался вдохнуть, но не получалось.
Он сосет мой член! Его язык водит круги по моей головке, словно это леденец, в то время, как рука начинает водить по его основанию. Его рука… Моя рука на его запястье… Черт! У меня встал!
Хочу оттолкнуть, оттянуть его руку, но силы словно покинули меня. Словно он всю мою силу сейчас сжал в основании члена. Все сосредоточилось в одном месте. Движения, сила, напор, страсть. Он так вбирал меня в себя, что я не смог сопротивляться этим движениям. Одной рукой сжимая его запястье, а другой прикрыв свои глаза, я позволил ему продолжить. Этого уже нельзя было остановить. Я хотел кончить до боли в яйцах. Рука по инерции стала управлять его движениями, ускоряя темп.
Влажный горячий рот. Его рот… Человека, который утром стоял на корточках возле моей кровати… Я бы мог тогда отбросить одеяло и приспустить трусы… А он… Стоял бы в той же позиции и лизал бы мой…
— О-о-о! — Твою ж! Я!.. Ему!..
Сука, он заставил сделать это в него. Даже сейчас он не позволил оттолкнуть его. Я полностью в его власти. Даже после того, как кончил, я продолжаю содрогаться от движения его языка, который слизывает мою сперму.
Черт! Черт! Черт! Плохо. Это все не хорошо!
Он натянул на меня штаны. Провернул замок, открывая дверь, и сел на соседнюю полку.
— Придурок, что это было? — я едва мог говорить.
— Запоздалое извинение. — По его лицу пробежала тень от проносившихся мимо фонарей. — Вру. Просто хотелось, чтобы ты запомнил. Я больше никогда не стану к тебе приставать.
Он встал и вышел. В коридоре раздался веселый женский голос: «Никита, ты где пропал?».
Черт! Это я пропал. Чертов кретин! Чего ты добиваешься?
Часть
Не будет он ко мне приставать! Это он мне одолжение вроде делает? Ну, спасибо! Изнасиловал, причем два раза, еще и в обиду надумал поиграть. Это я ему, что ли, свой член в его рот толкал?
Мысли об этом так и не давали мне уснуть. Почти под утро все трое моих попутчиков приползли в купе и так шумели, что даже мертвый бы проснулся. Пьяные и веселые. Еще и шуточки в мою сторону отпускали, думая, что я сплю. Сергеевич и Миронов не скупились на слова, вспоминая все, что я тогда наговорил на них тем вечером.
— Мокнем? — Голос Миронова раздался совсем рядом, словно он склонился надо мной. — Пусть утром думает, что обделался.
— Оставь его. — Раздался в ответ голос Никиты.
— Ты нам целую неделю твердишь, чтобы оставили его в покое. «У парня проблемы на личном фронте». А у кого их нет? Но это не значит, что нужно всех педиками и гомиками обзывать. Тебя, между прочим, он больше всех крыл матом.
— Я сказал, поставь стакан. У него почти сломана нога, пусть нормально поспит.
Кто-то попытался залезть на полку надо мной и чуть не наступил на больную ногу. Пришлось терпеть и молчать, чтобы не выдать себя.
— Геннадий Сергеевич, осторожней. Ложитесь на нижнюю полку. — Судя по всему, Никита уложил на свою полку, уже весьма подвыпившего Сергеевича, а сам забрался на полку надо мной. Я открыл глаза и оказался прав. Я посмотрел на верхнюю полку — Миронов уже спал, повернувшись лицом к стене.
— Спи, — раздалось с верхней полки.
Значит, он знал, что я не спал. Что же ты за человек? Я совсем не знаю тебя.
Утром вид у всей компашки был, словно они пили всю ночь. Ха! Так оно так и было! Они чуть ли не вываливались из вагона. Зрелище было еще то: девушки еле тащили свои чемоданы, мужики, которых тоже не помешало бы доставить до такси. И среди всей этой утреней красоты я — инвалид, который тоже не в силах сам передвигаться, не то что тащить свой чемодан на колесиках. Я жалок, но я его не просил мне помогать, он сам. Опять Никита тащил меня и два чемодана. Садясь в машину, я даже хотел сказать спасибо, но он сел рядом на заднее сидение.
— Нам по пути.
Откуда он знает, где я живу?
Назвав свой адрес, я молча смотрел на дорогу. Именно сейчас, в тишине, мне вспомнилась ночь. Мой обидчик сидит рядом, стоит только протянуть руку и, врезав ему, сказать все, что о нем думаю, но я не могу. Не узнаю себя. Разве это я? Тот, кто продаст даже лысому клиенту машинку для стрижки? Что он сделал со мной?
Машина остановилась возле моего подъезда. Я попытался выйти, но он, придержав дверь, опять взял меня под руку.
— Я проведу.
— Нет. Не нужно. Подай чемодан.
Он словно не слышал мой ответ, повел меня к подъезду. Как же я хотел в этот момент быстрее от него избавиться, но, как назло, он вошел со мной в темный подъезд. Сердце стучало, как сумасшедшее. Лишь бы он ничего не говорил.
— Где ключи? — спросил он у дверей квартиры.
— Мама дома. — Я нажал на звонок.
Дверь открылась, и на пороге появилась мама в спортивках, очках и любимых вязаных носках.
— Боже мой, Ванечка! Что случилось?!
Нужно было, конечно, сообщить о ноге, но, зная маму, можно сразу было вызывать МЧС.
— Все нормально, это всего лишь растяжение. Вот сотрудник подтвердит, правда?
Никита посмотрел на меня, а потом на маму.
— Всего лишь растяжение.
— Божечка! Ну, проходите же скорее в дом.
Никита поставил чемодан на порог.
— Нет. Спасибо. Меня внизу такси ждет.
— Это вам спасибо! Побольше бы таких сотрудников, а то Ванечка уже собрался увольняться из-за вашего нового начальника отдела.
— Мама!
Черт! Неудобно вышло.
— До свидания.
Никита попрощался с мамой и, странно посмотрев на меня, протянул руку.
— Спасибо. — Я пожал ее, но взгляд отвел.
Часть
POV Иван
Я рад оказаться дома. Кто бы мне чего не говорил, но чувство тепла и уюта не заменит даже самый крутой отельный номер. Тем более лучший работник отеля не обслужит тебя так, как мама. Все классно, только если бы она не заходила без стука в ванную, когда я лежу в ней голый, забросив вверх ногу в гипсе.
— Мама! — Я попытался прикрыть пеной деликатное место.
— Что я там нового увижу?
— Мама, я уже взрослый!
— Взрослым ты будешь, когда съедешь от родителей и заведешь отношения. Кстати, как там Таня?
— Наверное, нормально.
— Что значит, нормально? Сколько еще ждать, когда ты сделаешь ей предложение?
— Мы вообще-то даже не встречаемся.
— Я думала, ты просто не хочешь мне рассказывать. Может, стоит уже что-то предпринять?
— Что именно? Изнасиловать ее, она забеременеет и никуда от меня не денется?
— Что ты! Не так резко, конечно, но иногда с женщинами нужно и построже.
— Мама!
— Ладно-ладно. Ухожу!
Съехать? Может, это и вариант.
День пролетел, я даже не дотянул до девяти часов и уснул в гостиной перед телевизором.
Мне снился странный сон, в котором я находился дома, но почему-то со мной в нем жил Никита. Он ходил по дому в одних трусах и маминых вязаных носках. Это какая-то ерунда. Почему он хозяйничает в моем доме? Нет! Не подходи…
Я открыл глаза, ощутив руку на своей голове. Передо мной стоял отец.
— Привет. Ты как?
— Вот! — Я поднял ногу в гипсе вверх.
— Надеюсь, там не открытый перелом?
— Нет. Даже не закрытый. Ты почему так поздно?
— У нас новое руководство. Опять пертурбация кадров. Боюсь, как бы в этот раз не остаться без работы.
— Все так плохо? Ничего. Не волнуйся. У вас есть кормилец.
Отец засмеялся и погладил меня по голове, как в детстве.
— Спи, «кормилец». Все будет хорошо.
Конечно, все будет хорошо. Только… Вместо волосатой задницы в этот раз мне вспомнилось лицо с пробегающей тенью от фонарей, и в ушах застучал звук колес: тук, тук-тук, тук.
***
Проснувшись утром, я осмотрелся по сторонам. Знакомая с детства комната сейчас показалась другой. Чего-то не хватало. Что за чушь! Не волосатой же задницы?
Я не должен думать о нем. Нужно все скорее забыть, а иначе тяжело придется, когда снимут гипс, и придется выйти на работу.
Как бы я не пытался отвлечься, выходило плохо. Если днем еще более-менее, то ночью… Снится мне этот чертов вагон, и в этом сне я, в отличие от настоящего, вижу все до мельчайших подробностей: его взгляд, когда он открывает дверь в купе; четкие черты лица, когда он склоняется надо мной; губы, которые шепчут какую-то чушь перед поцелуем. Зачем я ему отвечаю? Зачем позволяю прикасаться к себе?..
Боже!
Открыв глаза, я понимаю, что это всего лишь сон. Всего лишь… Черт!
Прошло три дня, с работы не звонили, хотя уже два дня, как началась рабочая неделя. Радость от возвращения домой прошла, и вместо нее появилось чувство раздражения. Мамины перекусы и «Съешь хоть что-нибудь» стали выводить из себя, поэтому, когда в очередной раз она вошла в комнату без стука, я собирался высказать свое недовольство.
— К тебе пришли.
— Кто?
— Сотрудник.
Я же не дурак, чтобы не догадаться, кого она имеет ввиду. Никита вошел в мою комнату, проведя по мне взглядом, как в моем сне.
— Привет, — его голос почему-то звучит странно.
— Привет, — я попытался встать, но вместо этого опять опустился на кровать.
— Не вставай. Где одежда? Я договорился с врачом, тебя посмотрят и скажут, когда можно гипс снять.
Он без разрешения открыл шкаф и стал рыться в моих вещах.
— Ты… Подожди… Что, на работе завал?
— А ты планировал поваляться на больничном? — продолжая перебирать мои вещи, он посмотрел на меня через плечо.
— Нет. Но…
— Никаких но. Давай помогу одеться.
— Я сам!
— Хорошо.
Он положил возле меня на кровати вещи, а сам сел на стул напротив и стал наблюдать за мной. Даже не знаю, что было бы лучше, позволить меня одевать или смотреть на меня. Он издевается?! Уставился на меня, словно я зверушка в цирке.
— Я вижу, ты уже наловчился одеваться.
Да, конечно! Еще не так приходится выворачиваться, чтобы он меньше увидел на мне оголенных участков. Я-то знаю этого извращенца, ему только дай повод! А он лишь улыбается уголками губ и щурит глаза.
Пока оделся, весь покрылся потом. Это как разгрузить вагон, а этот придурок еще и вдыхал воздух, обнимая и помогая мне спустится по ступенькам. Он думает, я не заметил? Извращенец!
Выдохнул я облегченно лишь на заднем сидении его машины. Автомобиль тронулся. Куда везет? Зачем? Я ничего не спрашивал. Он ведь сказал, что не тронет. Значит, мне не о чем беспокоиться, правда?
— Как дела? Спится нормально? — решил он все же завести разговор.
— Нормально. А что?
— Странно выглядишь, как будто боишься.
— Я? Боюсь? Кого?
— Я вообще-то имел в виду ногу, — Никита посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
Вот я идиот! Так спалиться.
— Почти приехали, — сказал он, не дожидаясь моего ответа.
Машина подъехала к зданию, и, припарковавшись, Никита почему-то не спешил покинуть салон.
— Сейчас подойдут. Я не знаю, куда дальше идти, — словно оправдываясь, сказал он, а сам в это время набирал смс.
Когда в боковое водительское стекло постучали, я вздрогнул от неожиданности. Никита опустил стекло.
— Привет. Что так долго? — раздался мужской голос. В затемненное стекло я видел лишь силуэт торса мужчины, одетого в короткий зимний пуховик.
— Тут такое дело, нужно посмотреть знакомому ногу, — ответил ему Никита.
— Что?! Никита, ты вообще нормальный?! Сказал «Заеду», я думал, мы… Я, как дурак, уже поменялся сменой и переоделся.
— Извини. Так получилось.
— Ладно. Кто у нас такой счастливчик? — Задняя дверь открылась и, согнувшись, в салон заглянул парень. — Ну, привет. Антон.
Парень протянул мне руку для знакомства.
— Иван.
— Иван, значит. И как тебя угораздило, Иван? — Он провел по мне заинтересованным взглядом.
— Неудачно на лыжах покатался.
— Ха! Я вообще-то о Никите спрашивал. Как ты с ним связался?
— Антон! — раздался голос Никиты из-за спины нового знакомого. — Давай, без разговоров. Ясно? Это просто сотрудник.
На слове «сотрудник» он сделал ударение, парень еще раз посмотрел на меня.
— Ну, пошли, «сотрудник», посмотрим, что с тобой творится.
Подав руку, он помог мне вылезть из машины.
— Давай, помогу. — Никита хотел помочь, но парень постучал его по плечу свободной рукой.
— В машине подожди. Сами справимся. Не бойся, верну твоего «сотрудника» живого и невредимого.
Никита, посмотрел сначала на меня, а потом перевел взгляд на Антона.
— Антон, без разговоров лишних, ладно?
Парень засмеялся:
— Кто здесь? Иван, ты кого-то видишь? — Сделал вид, что никого рядом нет. — Пойдем. Ну, и тяжелый ты, Иван, а с виду и не скажешь.