- А это правда, что в нашей рекламе будет сниматься Элина Басова? – с любопытством спросил Павлик.
- Правда, - хмыкнул я.
- Она же самая известная модель в России. Как вам удалось уговорить ее участвовать? – в восхищении спросил пацан.
- Тебе знать не положено. Завтра уже его смонтируют, а послезавтра выпустят в эфир. Так что скоро о нас все узнают, - сообщил я.
- Как здорово! – заулыбалась Настя.
- Не передумал еще насчет тендера? – спросил Петрович, оторвавшись от чертежа.
- Нет, - уверенно ответил я. – Много текущих проектов?
- Четыре основных и так, по мелочи, - озвучил цифры Петрович.
- Больше крупных заказов не принимаем. Сосредоточимся на тендере, - сделал я заявление. – Петрович, ты парочку своих проектов на Павлика сбрось, окей? И мне с тобой кое-что сейчас нужно будет обсудить.
- Хорошо.
- А где Родионов?
Часы показывали уже половину двенадцатого, а следов пребывания в офисе Лешки еще не наблюдалось.
- На стройке. Там какие-то проблемы возникли, - ответила Настя.
- Тогда не будем его дергать.
Я зашел в свой закуток. Тут был полнейший хаос. Чертежные инструменты смешивались с записками дел, со схемами отдельных частей зданий. На подоконнике стояли полузасохшие цветы, на стене висела плазма, которую я использовал только в качестве большого монитора. За столом тоже был бардак и грязь. Баб Зоя меня сожрать за это готова, но ее в свою халупу я не пускаю.
Отодвинув все лишнее, я отрыл флешку, вытащил из тубы чертеж и вышел обратно в общий зал.
- Здорово, Морозов! – объявился в офисе Геныч. Я ответил на рукопожатие друга.
- Ты выставил табличку на входе? – включая Лешкин компьютер, спросил я.
- Да. Нормуль его закрепил, не унесет. Настюш, а ты чайку нам не поставишь? Я прикупил тут кое-чего.
- Так обед же скоро.
- Не объедимся.
- А ты купил мне пирог, что я заказывал? – оторвавшись от работы, Павлик подошел к столу секретарши и полез в пакет.
- Да не забыл я, чудо ты очкастое, - засмеялся Геныч.
- Вам тут столовая, что ли? – для приличия возмутился я, строго взглянув на ребят. Начальник же я, твою мать. – Идите на кухню.
- Мы тихо и осторожно. Вам не помешаем,- отмахнулся Геныч. – Настюш, иди-иди, давай, чайку поставь.
Геныч со мной с самого начала. Шатался он по подработкам, никуда так и не поступил после школы. А мне был нужен надежный человек, чтобы стройки контролировал. Вот и взял его.
Геныч стал тихо о чем-то переговариваться с Павликом, а я запустил программу, включил проектор. Петрович заинтересованно посмотрел на экран, надевая очки.
- Когда ты успел проработать правый фасад? – удивился мужик.
- Позавчера ночью. Смотри, я тут кое-что придумал, - включая слайды, я подошел к экрану, что находился на стене, рядом со столом Петровича. – Мы можем сделать здание обтекаемым, но проблема в крыльях.
- Скажи, что я ему башку отвинчу, если завтра леса не будут на месте, - с кем-то громко разговаривая по телефону, в общий зал зашел Лешка. – Никаких понедельников. Ты меня не слышал? Давай, шевели копытцами тогда.
Я оторвался от своего чертежа и перевел взгляд на друга:
- Проблемы?
- Да прораб один шустряк попался, куб леса утащил. О, у вас тут печенюшки!
- Эй, да ты сейчас все сожрешь. Кыш отсюда, - стукнул его по рукам Геныч.
- Ой-ой, какие мы жадные, - фыркнул Лешка, усаживаясь прямо к себе на стол. – С прорабом я разобрался. Леса приедут на место.
- Не левые? – поинтересовался Петрович.
- Обижаешь, - улыбнулся Лешка. – Мое дело, чтобы дома стояли ровно и долго. Так что все там в лучшем виде. Можете дальше изголяться. А это что за муха? – указал он на экран.
- Блять, Лех, какая на хрен муха?! - не выдержал я. Этот проект мне уже весь мозг проел, а он со своими подколами.
- Это бабочка, - захохотал Геныч.
Я зашвырнул в друга ластик со стола Петровича.
- Умолкни, а то он меня из дома выгонит, - шутливо шикнул Лешка на Геныча.
Под общий гогот в зал вошел парень в длинном пальто и скромно огляделся.
- Здравствуйте, - на английском произнес он.
Пацаны замолкли, тут же разошлись, как по команде, изображать кипучую деятельность.
- Могу я поговорить с Морозовым Антоном? – неуверенно произнес посетитель на английском. На него все заинтересованно поглядывали, Настя аккуратно убирала со стола чайник и чашки.
- Да, это я, - перешел и я на английский.
- Мы можем с вами поговорить наедине? - неловко бросив взгляд на моих архаравцев, спросил незнакомец.
- Да, конечно.
Я вывел его из общего зала и провел в комнату, где работаем с заказчиками.
Неожиданный приход иностранца вызывал разные мысли.
- Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? – соблюдая стандартную процедуру встречи гостей, предложил я.
- Ничего, спасибо, - усаживаясь на диванчик, ответил гость. Я сел напротив. – Меня зовут Гарри Оурен. Я помощник доктора Фелдона, - начал парень. Я ждал продолжение, так как не знал, ни самого паренька, ни какого-то там Фелдона.
- Мне незнакома эта фамилия, - решил я сообщить пареньку.
- Доктор Фелдон – лечащий врач вашего брата, - пояснил гость.
Я не знал, что ответить. Откуда этому ботанику известно о нашем родстве со Славкой?
- Доктор Фелдон никогда бы не послал меня сюда, если бы ситуация не была настолько критической, - продолжил паренек.
- Что со Славкой? – забывая о своем намерении сохранять морду кирпичом, спросил я. – Он чем-то болен?
- У него сложное психологическое заболевание, - продолжил Гарри. – Диссоциативное расстройство идентичности.
- Я не понимаю, - нахмурился я от незнакомого термина.
- У него расщепление личности, - терпеливо стал пояснять Гарри. – То есть он одно тело делит с несколькими личностями. В момент сильного волнения или физической угрозы он может буквально стать другим человеком.
- Бред какой-то, - мотнул я головой, отказываясь принимать слова этого очкарика всерьез.
- Я понимаю, для вас это неожиданность, - начал Гарри.
- Нет, погоди, - остановил я американца. – То есть Славка болен?
- Верно. В моменты, когда его сознание захватывает другая личность, он не понимает того, что делает, а после не помнит того, что совершил, - пояснил Гарри.
Я вспомнил о странном поведение Славки вчера. Неужели это…
- Вы встречались с его личностями? – встревожился парень.
- Нет, то есть, да, - я уже не знал, что думать. – Наверное. Вчера он вел себя странно и назвался Дейлом.
Гарри выглядел так, будто с его плеч сняли груз.
- Это хорошо, - выдохнул он с улыбкой.
- Чего хорошего? – не понял я.
- Что вы встретились с этой личностью, а не с другой, - американец попытался скрыть свое явное облегчение. – Доктор Фелдон попросил меня приехать и рассказать вам о болезни вашего брата только по причине того, что вам может угрожать опасность.
- Мне?
- Да. Вам нужно быть осторожнее. Постарайтесь избегать Вячеслава любой ценой, потому что точно не известно, когда появится Джикей в следующий раз, - с серьезным выражением лица произнес Гарри.
Бред.
Это не укладывалось в голове.
Все, что я понял – Славка болен.
- Как это произошло? С ним же все было в порядке.
- Мы точно не знаем. Часть воспоминаний у Вячеслава пропала. Доктор Фелдон помогал вашему брату восстановить утерянные события, но пока ничего не вышло, - ответил американец.
- Это лечится? - стараясь принять то, что мне сейчас вывалили на голову, спросил я. У меня было такое ощущение, будто почву из-под ног выбили.
- В медицинской практике случаи полного выздоровления были, но …
- Что?
- Мы не знаем, с чем имеем дело. Так как травмирующий фактор скрыт от нас, мы не можем лечить саму причину заболевания, образно выражаясь, мы можем воздействовать только на симптомы, - ответил Оурен.
- И что же делать?
- Вам – избегать его. А я попытаюсь убедить Вячеслава снова лечь в клинику, - ответил Оурен.
- То есть вы предлагаете мне отойти в сторонку и не мешать?
- Да. Верно.
- Вы в курсе всего? – неловко спросил я.
Мне как-то неприятно было от того, что Славка мог обсуждать все с кем-то левым. Надеюсь, он хотя бы не говорил, что мы переспали с ним.
- Доктор Фелдон – психиатр. Он обязан знать все, чтобы помочь, - уклончиво ответил американец.
- Но почему вы думаете, что мне может угрожать опасность?
- Одна из личностей Вячеслава очень опасна. Агрессия и жестокость – это доминанты Джикея. Поймите, ваш брат не в состоянии отвечать за то, что делают другие его личности. Ему сложно бороться с этим, он не помнит их и не контролирует.
- И все же. Почему вы думаете, что лично мне угрожает опасность? - снова спросил я.
Учитывая то, как Славка кинул меня десять лет назад, это ему грозит опасность. От меня.
- Это сложно объяснить. Просто доверьтесь нам. И избегайте Вячеслава, - уклонился американец от прямого ответа.
- Это будет сложно сделать, учитывая, что он возглавил конкурирующую фирму, - прямо заявил я. – Как он сможет работать, если у него не в порядке с головой?
- Когда Вячеслав контролирует свое поведение, симптомы его заболевания никак не проявляют себя. Пока одна из личностей не перехватывает управление, - пояснил Оурен.
- Ясно, - кивнул я, хотя мне было не хера не ясно.
Как это вообще могло произойти?
Почему?
Со Славкой все было в порядке, я уверен в этом. Я видел, как он садится в самолет, вполне здоровым выглядел. И что такого могло случиться, что Славка с катушек слетел? Я реально не мог даже представить себе такое.
- Вот мой номер телефона, - протянул мне Оурен визитку. – Если возникнут сложности, звоните в любое время. Я пробуду в Москве неделю.
- Почему вы здесь? Прилетели в другую страну ради своего пациента?
В мою голову закрались сомнения – уж не любовник ли Славки этот Гарри?
Американец снисходительно улыбнулся.
- Не подумайте неправильно. Вячеслав оплатил лечение за два года вперед, а клиника доктора Фелдона лучшая в Штатах, - ответил Оурен. – Простите, что приходится впутывать вас в это, но у нас нет другого выхода. Может кто-то пострадать.
- Я понял.
- Звоните в любое время, - поднимаясь, еще раз произнес Гарри. – Если возникнут непредвиденные ситуации. Надеюсь на ваше понимание и благоразумие. Информация, которую вы получили, не должна выйти за пределы этого помещения и использоваться во вред нашего клиента.
- Я не стану ничего разглашать, но странно, что вы сообщаете о болезни своего клиента постороннему человеку.
- «Он моя семья». Это слова Вячеслава. Вы вписаны в его опекуны. И если случится какая-то непредвиденная ситуация, при которой Вячеслав утратит дееспособность, мы бы все равно обратились к вам. Не его отец, а вы вписаны ближайшим родственником, - пояснил Оурен.
У меня от его слов голова закипела.
Почему Славка это сделал? Почему вписал меня?
- Я понял. Спасибо, что приехали, - пожал я протянутую ладонь. – Давайте я вас провожу.
Под прицелом любопытных глаз моих работников я вывел американца из комнаты и попрощался с ним на выходе.
По возвращению в общий зал меня ждали жаждущие новых сплетен сотрудники.
- Кто это был? – первым спросил Лешка.
- Это по личному делу, - ответил я, чтобы они не строили никаких предположений. Сейчас мне было как-то не до работы и обсуждения проектов, поэтому я вернулся в свой закуток. Тут, среди хаоса, мне даже как-то думалось легче.
- Что случилось? – буквально следом за мной в кабинет вошел Лешка. Он закрыл за собой дверь и с любопытством посмотрел на мои бессмысленные хождения вокруг стола в попытках разгребсти завалы. – Что за личное дело такое? На тебе лица нет.
- Славка болен, - не выдержал я, поделившись новой информацией. Я сел за стол и взглянул в окно.
- Что-то серьезное? – Лешка уселся напротив.
Я кивнул.
- Блять, Морозов. Ну что из тебя все надо клещами вытягивать. Давай, выкладывай. Что с этим золотым мальчиком?
- У него расстройство какое-то. С головой, - выдал я. – Типа расщепления личности или что-то в этом роде.
- Теперь ясно, почему он позвонил тебе после того, как спер бумажник, - задумчиво произнес Лешка. – Всегда знал, что он ненормальный.
- Замолкни, - осадил я друга.
- Ладно-ладно. Вы оба ненормальные, - засмеялся Лешка. – Зачем этот америкоша к тебе приезжал? Сообщить о Рогове?
- Славка в клинике за бугром лечился. Его доктор думает, что Славка опасен для меня, - упростил я рассказ Оурена.
- С какого это? – удивился Лешка.
- Не знаю. Он вписал меня в опекуны, - сообщил я еще более шокирующую новость. – Типа чтобы я забрал его недееспособное тело в случае чего.
- Он настолько шизанулся? Насколько мне помнится, после того, как они все отказались от тебя, вряд ли у тебя могли появиться мысли позаботиться об этом семействе, - рассудительно произнес Лешка. Я был согласен. Вписывать меня в опекуны было глупостью. На что надеялся Славка?
Я не допускал даже мысли, что с ним может что-то произойти, но все же его поступки напрягали.
- Я не знаю, на что он надеялся.
- И что теперь планируешь делать? – спросил Лешка. – Это шикарный шанс потопить «Стройинвест». Ты же не думаешь им воспользоваться, верно?
Я не думал об этом. Но если подумать, то это реальный шанс вывести Роговых из игры.
- Морозов, прекрати свою месть, - серьезно произнес Лешка, взглянув в лицо. – Я понимаю, что Олега ты с землей сравнять хочешь. Но пацана не надо трогать. Тебе же хуже будет. Думаешь, не вижу я, как ты реагируешь на любое упоминание о нем? Пускай вы любовниками и не будете, но он твой брат. Ты не забывай об этом.
- Брат, - произнес я вслух и усмехнулся сам себе. – Я не знаю, с какого перепуга он вписал меня в опекуны, но я не собираюсь из-за этого менять свои планы. Он мне сотни раз говорил, не принимать его проблемы за слабости. Я усвоил урок.
- Ничему тебя жизнь не учит, - разочарованно вздохнул друг. – Один раз обжегся, второй раз решил руку к огню протянуть? Не можешь ты тягаться с ними, понимаешь?
- Это мы еще посмотрим.
Я поднялся в полной решимости действовать немедленно.
Я буду участвовать в тендере. Я выиграю его. И найду способ уничтожить Роговых.
- У меня сейчас встреча с инвестором, а потом я поеду снова в эту ебучую регистрационную палату и заставлю принять мое заявление, - поставил я Лешку перед фактом.
- Поступай, как знаешь, - махнул на меня друг.
Мы оба поднялись и направились делать общее дело.
В общем зале меня проводили любопытными взглядами, но никто ни о чем не стал спрашивать. Лешка, я был уверен, тоже ничего не растреплет.
Сев в машину, я посмотрел на часы и убедился, что все успеваю.
Через час я уже встретился с немецким инвестором тендера. Мужик веселый попался, поклонник авангарда. Мы пообедали в Крокус-кафе, на что у меня ушла чуть ли не половина месячной зарплаты. Но это того стоило, поэтому потраченные деньги я не жалел. Надо было произвести впечатление, я и старался. Изображал из себя такую доброжелательность, что скулы сводило от приклеенной улыбки. Я могу быть обаятельным, когда это мне надо. Научился общаться с подобными людьми, в руках которых есть власть. Хоть и чувствовал тошноту от разговора и своего поведения, все равно продолжал стелиться перед ним. Но так, чтобы он понял – «Зевс» не мишура перед глазами, мы нацелены на вершину Олимпа. Мои амбиции и мои предыдущие работы немца радовали. Поэтому после милой беседы, я как бы невзначай обронил, что меня не пропускают на участие в тендере. О причине я сообщать не стал. Немец поразился, возмутился и в результате позвонил управляющему регистрационной палаты, навязывая мою кандидатуру. Я сдерживал ликование, смиренно поблагодарил. Мы попрощались и разошлись на приятной ноте.