— Очень приятно, — улыбнулась девушка. Она была очень мила. Вызывала доверие, как говорится.
— Моя гостья интересуется, давно ли вы в бизнесе?
— Год. Да, уже целый год. А кажется, будто всю жизнь! Знаете, я ведь в милиции работала. Даже звание офицерское имела. И все бросила ради этой работы. Мы ведь по большому счету на государственной службе никому не нужны. Всегда во всем виноваты, всегда что-то должны и никакой отдачи. А здесь… Здесь все совершенно по-другому! Здесь мы все — одна команда, дружная семья. Я только здесь почувствовала себя человеком! А какие у нас праздники! Вы себе не представляете! Вам очень повезло, что вас сюда пригласили, поверьте!
— Но я еще не в ваших рядах… И не знаю… получится ли…
— Все получится! — с жаром воскликнула девушка. — А мы будем вам помогать! У нас такая взаимопомощь!
— Это несомненно, — подключился к разговору Голушко.
— Вот, господин Голушко руководил раньше крупным бумажным производством, — встряла Гуся. — Что называется, крепкий хозяйственник.
— Я не только хозяйственник, я вообще мужик крепкий и основательный, — выразительно глядя на Аню, заверил Голушко, — и всякой чепухой заниматься не буду. Рад видеть вас в наших рядях, прелестная госпожа Лаврова. Вы украсите наш бизнес.
— Но я еще… — опять пыталась было возразить Аня.
— Будете, непременно будете, я вас уверяю! И беру вас под свою опеку!
А что, симпатичный мужчина, подумала Аня.
В холле зазвучала музыка.
— Ну, пора на семинар, — пророкотал бывший бумагопроизводитель. — Господа Скотниковы, вы замыкаете. А вы, госпожа Лаврова, держитесь меня. Со мной не пропадете!
Они стояли у входа в зал, стиснутые со всех сторон плотной толпой. Аня, которая физически ненавидела всякие очереди, а тем более прикосновения к себе посторонних людей, чувствовала, что ее начинает мутить.
— Сейчас будут сумки проверять, приготовься! — проговорил ей в ухо Скотников.
— Зачем?
— Чтобы исключить теракты! Забыла, в какое время живешь? Приготовь сумочку к досмотру. В зале не мешкай, иди за Голушко.
Двери распахнулись, из динамиков грохнула музыка, людской поток, бурля, ринулся в узкий дверной проем.
«Бред какой-то, — думала Аня, одной рукой открывая сумочку, другой пытаясь вырваться из лап Голушко, но тот держал ее мертвой хваткой. — Меня сейчас расплющат в этих дверях. Неужели нельзя было организовать два входа? Что это за семинар такой? Просто метро в час пик…»
Голушко быстро и ловко протащил Аню в зал. Обошлось без членовредительства. Секьюрити внимательно просмотрел ее сумку. Сзади едва поспевали Скотниковы.
Зал представлял собой амфитеатр. Широкий проход в виде лестницы с множеством мелких ступеней.
Оглушительно ревела музыка.
Девушки в черных брючных костюмах с золотыми значками на лацканах пиджаков громко выкрикивали один и тот же текст:
— Добрый день, господа! Рады вас приветствовать! Проходите быстрее! Занимайте свободные места! Не мешкайте! Добрый день, господа… Занимайте… Быстрее, быстрее…
Голушко ринулся в свободный проход, увлекая за собой Анну. Сзади неслись Скотниковы. Они оказались в первых рядах, возле динамика.
Музыка, если можно назвать ею беспорядочный набор звуков без всякого намека на мелодию, лезла Ане не только в уши, но, казалось, и в глаза, и в ноздри, и в рот…
— Почему так громко? — прокричала она сидевшему справа Скотникову.
— Это ритуал, — прокричал тот в ответ. — Вообще, здесь есть свои прибамбасы. Гимн, речевки и все такое. Отнесись с юмором!
Они сидели в четвертом ряду. Аня обернулась. Обширный зал стремительно заполнялся. Как на сеансе какого-нибудь Кашпировского…
Звуковой фон усилился еще более. Казалось, будто прямо над головой пролетает самолет. Аня заткнула уши, чувствуя, что сейчас же сойдет с ума от этого запредельного грохота.
Звуковая бомбардировка внезапно оборвалась. Тишина казалась столь звенящей, что по лицу Ани прошла нервная судорога. И тут же. опять послышались звуки. Аня узнала любимую мелодию своей дочери:
— Freestyler… Freestyler… Freestyler… Straight from the top of my dome… добрый день… — проговорил компьютерный голос и… звуки вновь набрали неимоверную мощь, кто-то что-то прокричал в динамик, зал поднялся.
Аня, увлекаемая с обеих сторон Скотниковым и Голушко, тоже встала.
— Хей, хей, хей, хей! — скандировал зал, хлопая в ладоши.
Как во времена партийных съездов. Только там лозунги были другие, более внятные.
Я попала в тоталитарную секту?!
Это была последняя здравая мысль в ее голове. Аня отыскивала глазами выход. Но они сидели в самой глубине рядов. Слева — Голушко и глухая стена за ним. Справа — длинная темная череда людей.
Я сейчас в обморок грохнусь, испугалась Лаврова.
— Держитесь! — Голушко крепко ухватил ее за локоть. — Это сейчас кончится. Не нужно так реагировать! Расслабьтесь! — улыбнулся он ей и хитро подмигнул.
Хорошенькое дело — расслабьтесь! Я сейчас расслаблюсь до полной потери сознания…
Но в этот момент на сцену выбежал подтянутый, кудрявый молодой мужчина.
Все расселись по местам.
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие партнеры! Здравствуйте, дорогие гости! Я — Антон Журавлев, исполнительный директор Фонда. Начинаем работу! Доставайте ваши блокноты, начинайте записывать! Старайтесь не пропустить ни одного моего слова! Все, что я скажу, очень важно. Итак…
Глава 15
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
В то время как Аня Лаврова страдала от звуковой атаки в зале бизнес-центра, Виктор Нережко, отдуваясь, охаживал веником Пашу Шарова, партнера по картам и походам в баню.
Накануне, когда угар от семинара и сбора денег несколько угас, Толя провел с новым партнером по бизнесу несколько часов теоретических занятий. Они вместе «прошлись» по записной книжке Виктора, определяя предстоящий ход работы. Скотников тыкал пальцем в фамилию, Нережко давал характеристику. В первую очередь было решено окучить именно Пашу. Во-первых, мясник. Значит, деньги есть. Во-вторых, азартен как Парамон, — должен клюнуть. Странно, но Виктор не считал, что совершает что-то предосудительное, приглашая приятеля в баню с корыстной, так сказать, целью.
На вчерашнем семинаре молодая, хрупкая, очень обаятельная женщина, госпожа Третьякова, убедила Нережко в том, что именно так и нужно! Что приятель будет потом благодарить Нережко. Что оба они очень быстро разбогатеют, а потом помогут разбогатеть многим другим! И что-то еще она такое сказала: типа, ни о чем не думайте, за вас уже все придумано. Просто выполняйте то, чему вас здесь научат. Успех гарантирован! Правда, в подробности Третьякова не вдавалась. Посему Скотников дал ему несколько полезных советов: главная интрига — ничего не рассказывать. Если что, не грех и соврать, и так далее…
И вот тучный Паша кряхтел на лавке парной и повизгивал от удовольствия.
— Ой, Витюха, хорошо-то как! Поясницу, поясницу пройди, ядри ее в корень! Отстегай ее, холеру… И по плечам пройдись еще разок.
Витя прошелся последний раз, решив, что, пожалуй, пора плавно переходить к главному— Ф-у-у, все, Пашка, хорош! Не могу больше, давай выкатываться!
Они выскочили, кинулись в бассейн. Паша мерил саженками голубой квадрат воды, фыркая от удовольствия. Еще один заход — и баста, пора за дело, думал Нережко. Неожиданно он осознал, что не получает удовольствия от бани, которую всегда самозабвенно любил. Все время крутится в башке: как начать, чем соблазнить… Ладно-ладно, не сдувайся, — приказал он себе, догоняя Пашку.
— Ну, хорош на сегодня?
— Чего это? Мы же обычно три захода делаем.
— Да башка у меня что-то трещит. Пар, видно, тяжелый. Давай собираться. Пойдем, дернем по соточке.
— Ну лады, черт с тобой. Какой-то ты странный сегодня. Задумчивый шибко, — заметил Паша.
— Почему странный? Просто башка болит, — испугался разоблачения Виктор.
Спустя полчаса они сидели в кафешке, расположенной здесь же, в первом этаже здания.
— Ты сиди, я угощаю, — небрежно произнес Виктор.
Он принес по кружке пива, по сто граммов водки, большое блюдо креветок.
— Ого! — удивился Паша. — Шикуешь, парниша? Тебе же твоя благоверная по рублю в день выдает. Откуда дровишки?
— Почему по рублю? — обиделся было Витя. — И вообще, то время прошло-пролетело. Теперь я сам ей по пять сотен в день выдаю. Ладно, давай выпьем! Поехали…
Они опрокинули стаканы, запили пивком, потянулись к креветкам.
— Это с чего такие перемены? В НИИ зарплату прибавили? — хохотнул Паша.
Виктор молча сдул пену, отхлебнул пива.
— Ты чего важный-то такой? Загадочный, как девушка? Колись давай!
— Я, Паша, из института уволился, понял? Надоело за гроши горбатиться. Деревянные.
— А что, кто-нибудь предложил горбатиться за «зеленые»? — съехидничал Павел.
— Да! Представь себе, друга школьного встретил. Он бизнесмен. Дело у них развивается, люди нужны. Он порекомендовал, меня взяли. Вот, работаю. Тачку собираюсь брать приличную. А то мне шеф сказал, чтобы я на своей «копейке» на работу не ездил. Мол, я их компрометирую. Как думаешь, на пять штук что взять? Мне в гараже «фольксваген» предлагают. Или лучше «форд»?
Поговорили о машинах. Взяли по второй пива. И еще по пятьдесят. Закуска та же. Платил опять Виктор.
— Сколько же тебе в твоей конторе платят? — заинтересовался Павел, удивленный небывалой расточительностью приятеля.
— Пятьсот в неделю.
— Это что же за бизнес такой? Фармацевтика? Инсулин?
— Не гадай. Не угадаешь. А рассказать не могу — подписку дал.
— О невыезде? — пошутил приятель. — Уж не наркотики ли?
— Ты че?!
— Оружие?
— Ага, еще скажи — порнобизнес.
— Ну а где же это пятьсот баков в неделю платят? Что-то я таких мест не знаю.
— Я тоже не знал. Вот, спасибо другу!
— И что ты там делаешь? Конкретно? Ты ведь в бизнесе — как свинья в апельсинах, прости уж за откровенность.
— Свинья не свинья, а на иномарку уже набрал. И вообще… Ты выбирай выражения-то!
— Так я ж извинился. Просто любопытно мне.
— Любопытно, так в цирк иди, — обиделся Нережко.
— Ладно, не дуйся, — все похохатывал Паша.
— А че ты? Что я, дурнее других? Заработать не могу?
— Да можешь, наверное. Не врешь же ты мне. Подключил бы и меня, раз такое дело прибыльное.
— У нас там отбор строгий. Но поговорить могу, — после некоторого раздумья ответил Витя, вспомнив, что клиента нужно потомить.
— А что делать-то? — не унимался приятель.
— Что ты пристал? Придешь, тебе все расскажут. И научат.
— У вас там еще и учат?
— А как же? У каждого бизнеса своя специфика.
— И все это бесплатно?
— Почему бесплатно?
Виктор осекся. Припал к кружке.
— То есть за деньги? И сколько берут за обучение?
— Нисколько не берут. Платный только первый семинар. А потом уж сам…
— Ага, с этого места поподробнее, пожалуйста. И сколько стоит на этот семинар попасть?
— Тебя еще никто не взял, — огрызнулся Нережко.
Злился он не на приятеля, а на себя. Как-то так получалось, что Паша все время перехватывал инициативу.
— Но ты же поговоришь обо мне? Ты же обещал?
— Поговорить могу. Только что ты все хихикаешь?
— Да настроение хорошее. Что же мне, плакать?
— Дурак ты, Пашка! — завелся Нережко. — Вот у тебя сбережения есть? Наверняка есть. Сколько? Ну, тысяча-полторы. И где ты их держишь? В женином чулке. Ты же их в банк не понесешь?
— Не понесу. Фиг ли туда носить? У государства — процент мизерный. А коммерческий — сегодня есть, а завтра нет. Там игра в одни ворота. Лучше вложиться во что-нибудь стоящее…
— Вот именно! Вот и я про то же. У нас свой капитал можно приумножить, и очень быстро.
— Но денежку все-таки нужно принести?
Нережко замолчал, допил пиво. Закурил. Блин, не надо было пить! Опять прокололся. Пашка раскатал его, как маленького. Башка-то у него варит, в преферанс всех обыгрывает. Эх, не с того клиента начал…
— Ну, что замолчал, как красна девица? Сказал «а», говори «б». Может, я и подпишусь. Только вслепую я не играю. Я тебе не шкет из детсада. Давай, друг Витя, колись по полной программе. Сдается мне, что я тебе нужен больше, чем ты мне? Верно?
Нережко вздохнул и начал рассказывать.
Глава 16
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ
— Итак, вы думаете, что же за бизнес предложили вам ваши друзья? Что это такое? О чем они не рассказали вам ни слова? Чем заинтриговали вас? Что будет предложено вам сегодня? — жизнерадостно тараторил Антон.
Тараторил так быстро, что Аня едва различала отдельные слова.
— Зачем мы собрались в этом зале? Чтобы познакомить вас с Общественным Фондом по оказанию социальной помощи населению «Триада»!
Зал взорвался рукоплесканиями. Аня чувствовала, что от напряжения голова, фигурально выражаясь, отъезжает в сторону, никак не соприкасаясь с телом.
— Какова цель нашей организации? — трещал Журавлев. — Помощь среднему классу! Не секрет, что в эпоху дикого капитализма, которую мы сейчас переживаем, происходит сращивание власти и преступного капитала. Расцветает олигархия, коррупция. Они поддерживают друг друга. Ворон ворону глаз не выклюет! Что остается простым, честным людям, среднему классу? Как им выжить в этих условиях? Что предпринять? Революцию? Это исход, но исход кровавый.
— Долой революции!
— Лучше бы их совсем не было!
Выкрики раздавались так слаженно, словно были заранее отрепетированы.
— Правильно, зачем нам революции? Мы пойдем другим путем! — трещал Журавлев. — Другой путь — это объединение гражданского населения в общественные организации! Сплочение людей из разных групп, но объединенных одним желанием — сделать свою жизнь лучше! И сделать это мирным путем! Но как это сделать? Как зажить хорошо? Внимание на экран!
Журавлев начал что-то чертить цветным мелком на листке бумаги. Изображение откидывалось на стоявший за его спиной экран. На экране стали возникать цифры. Аня внимательно вслушивалась в пулеметную очередь слов, пытаясь одновременно разглядеть колонки цифр, которые исчезали с экрана, едва появившись.
— Предположим, пятьсот молодых людей закончили школу с одинаковыми успехами. Все они хорошо учились, получили равноценные аттестаты. Но только один из них станет миллионером, девятнадцать — финансово независимыми людьми. Остальные четыреста восемьдесят будут прозябать в абсолютной финансовой яме!
Из зала понеслись выкрики:
— Диванная партия!
— Долой лежебок!
— Душевные пенсионеры!
— Моральные импотенты! — рявкнул Скотников.
Аня испуганно шарахнулась, глянула на Голушко.
Тот, как заговорщик, улыбнулся ей.
Оратор продолжал:
— Предположим, ваш сосед Иван предложил вам организовать совместный бизнес. Давай, говорит, скинемся, произведем продукт, продадим его…
Журавлев рисовал Ивана (точка, точка, огуречик…), затем продукт в виде замысловатого неопознанного объекта…
Анна разглядывала рисунок, невольно отвлекаясь от произносимых слов…
— …Вы вносите вклад, производите продукт, продаете его… А дальше Иван вас обманывает! Всю выручку он присваивает себе!
На экране возник огромный кукиш.
«Маразматик какой-то», — в полнейшем недоумении разглядывая оратора, подумала Анна.
— А мы не обманываем своих партнеров! Сейчас вам будет открыта информация о нашем замечательном бизнесе. Но вначале вы должны подписать соглашение о конфиденциальности.
По рядам поплыли ряды бумаги, гости читали текст, переговаривались.
Антон тем временем продолжил свою партию. На экране возникали цифры, стрелки, новые цифры.
Аня, едва успевшая пообещать «тайну вклада», из последних сил всматривалась в экран, пытаясь осмыслить скороговорку: