— Кандидат в бизнесмены, новый надежный партнер, бизнесмен… Что позволяет заработать деньги? Продажа! Что же мы продаем?
— Памперсы!
— Кукурузные хлопья!
— Красивых женщин! — крикнул Скотников.
— Красивые женщины интересуют только мужчин, да и то определенного возраста, — тут же отыграл шутку Журавлев. — Нет, наш товар нужен всем: и мужчинам, и женщинам. Этот товар хотел бы иметь каждый: и пылкий юноша, и степенный старец! Наш товар делает каждого человека независимым. Что же это за товар? — Он на секунду замолчал. — Эти деньги, господа!
Зал снова взорвался аплодисментами.
Ничего не понимаю, пронеслось в голове Лавровой.
— Но наш бизнес все время растет, расширяется! Вы только влились в наши ряды, а вам уже нужен новый партнер…
На экране возникали значки, стрелки, цифры. Рука
Журавлева порхала между ними. Темп речи все ускорялся. Побивая все мыслимые рекорды.
— … «КБ» — это вы, наши нынешние гости, то есть кандидаты в бизнесмены. Вот вы уже «Б» — что это такое?
Зал упражнялся в остроумии:
— Баклажан!
— Бегемот!
— Богач!
— Правильно, вы уже бизнесмен! И ваш заработок составляет две тысячи двести американских долларов… — Антон снова сделал эффектную паузу. — В неделю!
Шквал аплодисментов. Журавлев отшвырнул исписанный листок. На экране возникла таблица. Верхняя строка представляла собой цифры от единицы до десяти. В левом столбце маячили значки: «КБ», «Б», «8»… Таблица была заполнена многозначными цифрами.
— Смотрите! Первая неделя, первый месяц — каждый выбирает для себя свой ритм работы…
— Неделя…
— Месяц…
— Две недели…
— Назовем это — первый бизнес-семинар. И вот вы заработали шестьсот долларов. Второй бизнес-семинар — тысяча двести! Третий?
— Тысяча восемьсот! — прокричали из зала.
— Нет! Вы уже бизнесмен и ваш заработок составит две тысячи двести американских долларов!
Снова шквал оваций. Зал просто бесновался от радости.
— Ты поняла? — крикнул Скотников ей в ухо.
— Ничего я не поняла! За что я получу эти тысячи?
— Слушай дальше!
— Итак, как видно из таблицы, — продолжил Журавлев, — через четыре недели, месяца, бизнес-семинара вы заработали уже пять… Затем восемь… Четырнадцать… тридцать пять тысяч…
Цифры мельтешили в глазах Ани какими-то живыми существами, маленькими, многорукими человечками. Скороговорка Журавлева, подпевки зала — все это слилось в один сплошной гул, лишая способности что-либо соображать.
— Итак, вы приводите только трех друзей, трех новых надежных товарищей, партнеров — и ваша жизнь кардинально изменилась! Теперь ваш друг зарабатывает деньги себе и вам! А ваш четвертый гость сделает вас богатым! Правильно? Нет, не правильно! Это вы сделали богатым себя и своего друга!
— Поняла? — радостно улыбался Скотников. — Только трех человек! Достаточно всего трех человек!
— И что? В этом и состоит бизнес? — отказываясь верить, прошептала Аня.
— Ты не поняла! Это…
— Вы скажете, это пирамида? — не унимался Журавлев.
— Треугольник!
— Квадрат!
— Цилиндр!
Кричали одни и те же люди, оглянувшись, поняла Аня.
— Нет, господа! Этот замечательный бизнес имеет строго научное название: многоуровневый маркетинг!
Зал разбушевался. Слышались выкрики:
— Даешь маркетинг!
— Браво!
— Да здравствует самый лучший бизнес в мире!
В висках Лавровой застучали молоточки. Лоб раскалывался. Вообще, она мечтала только об одном: чтобы все это безумие когда-нибудь кончилось…
— Но каждый бизнес требует инвестиций! Так каковы же инвестиции в наш замечательный бизнес?
Зал замер. Журавлев выдержал очередную паузу и провозгласил:
— Всего пятьдесят тысяч американских долларов!
Зал возмущенно загудел.
— Много? — удивился Журавлев.
— Много! — подтвердила массовка.
— Нужно скинуть!
— Даешь скидку, — крикнул Скотников.
— Хорошо, только сегодня и только один раз сумма вклада снижается до двадцати пяти тысяч!
— Дорого!
— Сегодня день рождения моей любимой бабушки!
— Хорошо! Ради любимой бабушки нашего надежного партнера мы снижаем размер инвестиций до тринадцати тысяч…
Аня ощутила, что сердце ее как будто стиснула чья-то рука. Незнакомая тяжесть навалилась на грудь. Она задыхалась. Толя испуганно взглянул в ее побледневшее лицо. '
— Тебе нехорошо?
Лаврова кивнула. «Еще минута, и я просто умру среди этого маразма», — подумала она.
Но в этот момент сумма вклада в замечательный бизнес снизилась до отметки три тысячи долларов и замерла.
— Вы хотите зарабатывать деньги? — прокричал Журавлев.
— Да!!! — выдохнул зал.
— Вы хотите зарабатывать их вместе с друзьями?
— Да!!!
— Так зарабатывайте! — возопил Журавлев и сделал отмашку.
Загрохотала музыка, зал встал единым движением, Скотников буквально поднял Анну с места.
Глава 17
СЕАНС ЧЕРНОЙ МАГИИ
Они сидели на втором этаже бизнес-центра, в небольшом кафе. Скотников побежал за рюмкой коньяку и чаем. Гуся, с лицом, выражавшим неподдельное сочувствие, отыскала на руке Лавровой какую-то точку и усиленно массировала ее, приговаривая:
— Анечка, ты только не волнуйся! У нас все получится!
— Я… никого… из… своих друзей… сюда… не поведу, — еле вымолвила Аня.
— Молчи! Ты пока молчи и слушай! Тебе никого не нужно приводить! Мы с Толей уже все для тебя подготовили!
Она протянула Лавровой лист бумаги, испещренный крупным почерком. Плотным столбцом шли незнакомые фамилии. Возле трех из них стояли галочки и буква «А».
— Вот видишь? «А» — это Аня. Это для тебя. Это мои знакомые, мои коллеги. Они мечтают сюда попасть. Я нарочно мариную их, чтобы они шли под тебя! А дальше ты сама приведешь людей. Ты пойми, это Клондайк!. Эти пятьдесят, сто тысяч баксов —.это реальность! А на мамину операцию ты заработаешь за пару недель, вот увидишь!
Подскочил Скотников с рюмкой в одной руке и дымящимся стаканом в другой.
— Вот, Лавруша, выпей. И запей чаем. Тебе сразу станет легче.
Он был так напуган, что Аня попыталась улыбнуться. Она пила коньяк мелкими глотками. Тяжесть, навалившаяся на сердце, потихоньку исчезала. Вместо этого из глаз вдруг полились слезы.
— Анюта! Ты ни о чем не должна беспокоиться, — увещевал Анатолий.
— Но как же я могу?.. Я должна внести три тысячи долларов… Когда мне и так нужно занять эту же сумму на операцию…
— Ты и займешь на операцию! Займешь на месяц-полтора. За это время и на операцию заработаешь, и долги отдашь!
— Я никого из своих друзей сюда не приведу! — повторила Аня. — И вообще, как я могу занимать деньги, не зная, как я их отдам?
Она все сочилась слезами, чувствуя себя бесконечно несчастной, словно на плечи ложилась непосильная ноша. Но почему-то не могла просто встать и уйти, выйти из этого здания, бежать прочь! Как рыба, оглушенная толовой шашкой браконьеров, не в силах уйти в спасительные глубины и безвольно лежащая на поверхности. Нате! Ешьте меня…
— Умница, красавица! Что вы плачете?
К ним подошла средних лет дама с умным, интеллигентным лицом учительницы. Ну да, она была похожа на их классную руководительницу Валентину Ивановну. Только одета была дама на недосягаемый для их учительницы порядок лучше. Аня увидела все тот же золотой значок на груди. Дама присела рядом на мгновенно освобожденное для нее место. Накрыла руку Ани теплой рукой.
— Ну что вы плачете? — участливо спросила она.
— Я… Я не могу… Я думала, что нужно будет работать, зарабатывать… А так… тащить сюда друзей…
— Это вы напрасно! Ваши друзья скажут вам спасибо, уверяю вас! Вы дадите им шанс изменить жизнь! Разве нет среди ваших подруг умниц и красавиц, которые не могут заработать на достойную жизнь, потому что у них нет институтского диплома, или начальник их не любит, или их профессия не востребована, или они в одиночку воспитывают детей, рвут себе жилы?! Разве нет таких?
— Есть, — тихо ответила Аня.
Она не могла отвести взгляд от умных, темных глаз дамы. Ладонь, накрывавшая ее руку, источала тепло, которое словно проникало сквозь кожу, распространялось по ее телу, вызывая апатию… и покорность.
— Но… у меня нет таких денег. Я думала, у вас можно заработать, а не отдать непонятно на что…
— Вот здесь вы не правы, умница моя! Что значит — отдать? Это же бизнес! Вы покупаете свою часть бизнеса. Это ваша часть вашего бизнеса, — мягко увещевала дама.
— У меня нет денег… Совсем нет.
— Деточка! Вы думаете, когда я пришла сюда, у меня были деньги? У меня были долги: тридцать тысяч рублей. А теперь у меня золотой значок, вы ведь уже знаете, что это значит? Я вам так скажу: те, у кого куча денег, они не работают. Они отдали три тысячи и забыли, как в карты проиграли. А вот такие умницы и красавицы, как вы, вот они-то и работают. Потому что им нужно отдавать долги. И они приводят сюда своих друзей и делают их богатыми и счастливыми.
— Нет, я не могу. Кто мне даст три тысячи? Мне не собрать такой суммы, — из последних сил отбивалась Лаврова.
— Этого не может быть! У вас ведь есть друзья. Неужели вы не заслужили их доверия? Вы соберете сумму в течение суток, уверяю вас!
— Я не могу рисковать. У меня никого за спиной. Только дочка и больная мать…
— Милая моя девочка! А для кого мы здесь работаем, как не для своих близких? — дама все поглаживала ее руку и смотрела прямо в глаза Ане. — Я здесь только ради своей дочери! Что мне, в сущности, нужно? Лично мне? Да ерунда: чашка кофе и томик Блока. Знаете, я отработала в музыкальной школе двадцать лет! И моя дочь работала там же. Что нас ожидало? Меня — крохотная пенсия. Ее, молодую, инициативную, умную женщину — бестолковые, бездарные ученики, их вздорные мамаши, комплекс собственной нереализованности. Нищета и безысходность. Я первая пришла сюда, в этот бизнес. Для меня он — лишь способ отодвинуть старость. А потом я привела сюда свою дочь. Ради нее самой. Она стала здесь руководителем группы! Она востребована, она богата! Так что, деточка, все, что мы делаем, мы делаем для своих близких! — с нажимом повторила она. — Вы оплатите операцию своей мамы. Разве она не будет благодарна вам до конца своих дней? Она будет гордиться такой дочерью! Вы сможете дать своему ребенку блестящее образование. Не здесь, среди полусумасшедших учительниц и пьяниц-учителей, а за границей, в лучших университетах мира. В Сорбонне, например.
Аня, совершенно загипнотизированная дамой, на последних словах все же недоверчиво улыбнулась.
— А что вы головой качаете? — прогудел над нею неизвестно откуда возникший Голушко. — Моя дочь, например, учится в Пенсильванском университете. И вообще, о чем тут думать? И почему слезы? Вы должны радоваться! К нам попадают лишь избранные! Это нужно ценить!
«Я, наверное, действительно ничего не понимаю. Не может же быть, чтобы Скотников сунул меня в дерьмо. Этого просто не может быть! Мы как брат с сестрой. Значит, что-то я не поняла», — уже не головой, а спинным мозгом подумала Лаврова.
Дама все поглаживала ее руку. Анна подняла голову. Вокруг них стояло человек десять. Все они, словно по команде, заговорили:
— Вы прекрасно справитесь…
— Мы все здесь помогаем друг другу…
— У нас не бывает проблем…
— Не отказывайтесь! Уже завтра вы пожалеете, но вас не возьмут… Этот шанс нельзя использовать дважды…
Над нею все кружили, ворковали… Дама все гладила ее руку.
Апатия достигла предела. Ане хотелось одного — выбраться из этого здания наружу. Выбраться любой ценой и уснуть.
— Что я должна сделать? — чужим голосом проговорила она.
— Сейчас ты пойдешь на беседу с руководителем группы, — жарко зашептал Скотников. Его лицо порозовело от предвкушения удачи. — Подпишешь контракт. И все. Остальное сделаем мы с Гусей. Расслабься и иди.
Анна поднялась, Скотников подвел ее к маленькому закутку в фойе. Там, за колоннами, просматривались столики, за которыми сидели все те же барышни в своих черных костюмах. Зазывалы. Напротив — такие же, как Лаврова, приглашенные. Молодой человек охранял вход в святая святых. Вот кто-то поднялся, направился к ним.
— Господа, поздравьте! У нас новый участник «Триады»! — прокричал молодой человек.
Публика рукоплескала, кандидата обнимали и целовали.
— Умник! Красавец! — услышала Анна голос давешней обворожительной дамы.
— Ну, иди! — Скотников слегка толкнул ее в спину.
Глава 18
КОНТРАКТ И КОНЬЯК
Она немного пришла в себя лишь в «саабе» Голушко. Гуся сидела впереди, рядом с ним. Скотников и Анна — сзади. Толя сжимал ее пальцы. Ехали домой к Лавровой, обзванивать знакомых.
— Как я вас ненавижу! — проговорила Анна.
Супруги радостно рассмеялись.
— Если бы ты знала, Анечка, как мы ненавидели того, кто привел нас! — обернувшись, щебетала Гуся. — Тебя-то друг привел. Старинный, надежный друг. А нас — соседка по дому. Мы ее едва знаем. И уже когда внесли деньги, вернулись домой, всю ночь не спали. Толя мне говорит: «Мы приедем в понедельник на семинар, а двери закрыты, никакой фирмы нет». А я ему: «Неужели все эти люди, такая толпа собрались только для того, чтобы нас с тобой обмануть?!» А он мне: «Это актеры. Их наняли». А я ему: «Да где же столько актеров нашли?» Представляешь? Пришли в понедельник — все на месте, все работает. Господи, сейчас и вспомнить-то смешно! Поверь: сегодняшний день — его просто нужно пережить! Уже завтра мир для тебя изменится!
— Несомненно! — подтвердил молчавший до сих пор Голушко.
«Почему мы на его машине, а не на Толиной?» — некстати подумала Анна.
— Ты не сказал, что с меня потребуют деньги! — обернулась она к Анатолию. — Ведь я спрашивала тебя, помнишь?
— Ну, Анюта! Если бы я сказал, что взнос составляет три тысячи баксов, разве ты пошла бы сюда?
— Конечно нет.
— Вот видишь!
— Но это же… Это обман! Ты обманул меня!
— Детка! За каждым лучезарным богатством стоит день лжи. Это не я сказал, но сказано верно, — самодовольно улыбнулся Скотников.
Увидев изменившееся лицо Лавровой, он поспешно Добавил:
— У нас не ложь, нет! Это интрига! Каждый бизнес основан на определенной интриге. Ты пока всего не понимаешь. Вот придешь в понедельник на семинар, тебе все объяснят. Поверь, так было нужно. Врач тоже иногда лукавит с больным. Пугает его или скрывает диагноз. Но это во благо больного, а не врача.
Анна взглянула на часы. Восемь вечера. Они провели в бизнес-центре девять часов.
«Убей меня бог, чтобы я помнила, что мы делали столько времени! — думала она. — Ну, час болтались по фойе до начала кошмара. Потом часа два безумствовал этот Журавлев. А что еще? Не знаю… ладно, не в этом дело. Теперь нужно собирать деньги. Прямо сейчас. Что я буду говорить? Как объясню, почему такая срочность?»
Там, в «Триаде», ей было сказано, что основную часть взноса необходимо внести сегодня.
Неожиданно она поняла, что испытывает два страха: страх не собрать сумму и страх, что кто-нибудь узнает, для чего она в действительности собирает деньги.
Но все оказалось проще, чем она думала. Поскольку переговоры о займе на мамину операцию уже велись с коллегами, звонок Лавровой не был неожиданностью для кредиторов. Срочность, по совету Скотникова, Аня объясняла тем, что деньги нужно передать оперирующему хирургу завтра утром. Они перекурили, выпили по чашке кофе. Голушко повез компанию по адресам.
— А где твоя машина? — спросила Аня.
— У водителя жена рожает. Я его отпустил, — небрежно ответил Скотников.
К половине одиннадцатого вечера в руках Ани были две тысячи долларов. Остальную часть суммы предполагалось получить завтра. «Сааб» вновь помчал компанию в бизнес-центр.
Анна чувствовала себя пустым воздушным шариком. Внутри не было ничего, кроме смертельной усталости, — ни чувств, ни мыслей.