Как вскоре выяснилось, мои манипуляции не остались без внимания. Переведя дух и собираясь подняться со скамейки, я вдруг услышала сзади над головой протяжное:
— Девющ-щка-а!
Этого моя издерганная нервная система не выдержала. Я подпрыгнула на лавке, затем резво вскочила на ноги, развернувшись на сто восемьдесят градусов, по-моему, еще в воздухе. Такой прыти мой новоявленный поклонник явно не ожидал. Он шарахнулся в сторону, затем, открыв рот, молча уставился на меня. Я тоже молча глянула на кавказца, собираясь выдать что-нибудь не оригинальное, но действенное. Но, представив, как удивили его мои козлиные прыжки, не удержалась и фыркнула. Парень расценил это как приглашение к продолжению знакомства, улыбнулся и хотел что-то сказать, но я, предупредив всякие фамильярности,
строго погрозила ему указательным пальцем и сурово бросила:
— Цыц! — после чего повернулась к нему спиной и поплыла белым лебедем.
Попетляв в волнении по переулкам, я наконец остановилась и огляделась. Решив уточнить местонахождение, завертела головой во все стороны, но определиться на местности не смогла. На глаза, словно нарочно, не попалось ни одной вывески с названием улицы. Кафе, магазин «Продукты»... Что за ерунда, ориентируюсь я неплохо, и подобные казусы со мной бывают редко.
— Извините, — вежливо обратилась я к молодой мамаше с коляской, — не подскажете, как эта улица называется?
— Это Песчаная, а вам что нужно? — живo отозвалась общительная дама.
Она явно скучала, и ей хотелось поговорить.
— Спасибо, — я пропустила вопрос мимо ушей, про себя удивляясь своему состоянию.
Не все так плохо, Здесь недалеко живет мой добрый институтский приятель, не зайти ли к нему в гости? Необходимо срочно, перенести деловую встречу, она для меня слишком важна, чтобы ее проигнорировать. Но заниматься делами сегодня я не в состоянии, подобные штуки происходят со мной далеко не каждый день, и чувствую я себя сейчас, словно нахожусь в состоянии невесомости. Домой возвращаться совершенно не хочется. Лучше в серпентарий. К тому же после подобного происшествия трудно сразу сообразить, на что ты можешь наткнуться возле собственного дома. Конечно, долго себя уговаривать и болтаться по гостям нельзя, но сейчас мне просто необходимо посидеть на мягком и выпить пару чашек кофе или чего покрепче. Я прогулялась пешком до Вадькиной квартиры, ловя себя на том, что невольно оглядываюсь по сторонам и сильнее обычного хочу, чтобы хозяин был дома.
* * *
Увидев меня на пороге, Вадька сначала удивился, потом/ обрадовался:
— Ба! Какие люди здесь ходят! Заходи скорее, чего стоишь? Вот умница, а я и не ожидал. Ты ведь у нас теперь известная птица. Думал, забыла совсем меня грешного.
Выдав все это скороговоркой, Вадик заметался по коридору, разыскивая для меня тапочки.
— Ну, если ты у нас грешник, то кто же тогда мы? — скромно сказала я и заулыбалась. Приятно все же, когда тебе так радуются, сразу растешь в собственных глазах.
Найдя нечто огромное и растоптанное, он, держа в каждой руке по этому чудовищу, со счастливым блеском в глазах произнес:
— Вот, нашел-таки!
В этот момент он так был похож на отличившегося спаниеля, что я не выдержала и рассмеялась:
— А чуток поменьше у вас не найдется? Ты мне Лидкины дай, что ли. В этих я утону.
Вадик тоже рассмеялся, но потом несколько сконфуженно сказал:
— Да Лидки-то здесь, собственно, нет, — и развел руками.
— Как нет? Где нет? — обомлела я и уставилась на Вадьку.
— Сбежала... Только без соболезнований, ладно? В общем-то, не из-за чего.
— Ну, как скажешь! — сказала я и пошлепала за хозяином на кухню. — Вадька, мне один звоночек сделать надо...
— Давай, — кивнул он, махнув в сторону коридора, — телефон там!
Я дозвонилась до секретарши, поинтересовалась, не искал ли кто меня, и, получив отрицательный ответ, велела ей перенести сегодняшнюю встречу на другое, удобное для деловых партнеров время. Секретарша ненадолго потеряла дар речи — она-то знала, чего мне стоило этой встречи добиться. — Перенести, Алевтина Георгиевна? — изумленно протянула Верочка. — Перенести?
— Именно, Верочка. Передай, пожалуйста, Семену Абрамовичу, что я перезвоню, как только смогу.
Верочка промычала что-то неопределенное, я попрощалась и вернулась к Вадиму. Радушный хозяин тем временем бестолково крутился по квартире, видимо соображая, как обставить встречу более торжественно. Толку от его стараний было чуть.
— Где же салфетки-то? — Он забавно хмурил лоб и чесал затылок.
— Вроде вон в той тумбочке на нижней полке, — несмотря на все мои сегодняшние переживания, кое-что вспомнить я была еще способна.
— И правда, — обрадовался Вадим и взглянул на меня с надеждой, — а кофейные чашки где?
— Ну этого я не помню... Ладно тебе лишней суетой заниматься, чего ты как не родной? Достань кружки да садись, а то уже в глазах рябит.
Долго его уговаривать не пришлось. Открыв бар, Вадик вопросительно взглянул на меня, я кивнула. Наполнив маленькие пузатые стопки, спросил:
— За что? За встречу али как?
— Конечно, за встречу, за «как» потом выпьем.
Мы звякнули хрусталем и выпили. Посидели молчa, улыбаясь друг другу. Говорить не хотелось, на душе стало спокойно и хорошо... Хорошо и почти спокойно...
Вадика Остапова я знаю уже очень давно. Мы вместе учились в институте, вместе ездили на полевые, словом, участвовали во всех студенческих развлечениях сполна. Был он душой любой компании, знал невообразимое количество анекдотов и играл на гитаре. Он был старше нас всех лет на десять, отслужил в армии, успел в жизни многое испытать, но никогда не задавался ни перед сопливыми девчонками, ни перед безусыми юнцами. Он уважал мнение каждого, и мы, в свою очередь, уважали Вадьку до обожания.
В общении с Вадимом мне всегда было легко и просто. Не надо было напрягаться ни для слов, ни для дела. Со временем и в силу профессии я постепенно овладела искусством общения с людьми. Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, попалась одна книга. Что-то вроде сборника советов для малолетних разгильдяев: как себя вести, чтобы понравиться взрослым. Так вот, в этой книжке было огромное множество советов на редкость глупых, но некоторые идеи показались мне не лишенными смысла. Там, например, развивалась мысль, что для общения между полами можно избрать несколько типов поведения. Девочка может вести себя как атаман, как бедная киска или девочка-друг. Далее шло описание безусловных и неоспоримых преимуществ поведения последней модели. Как говорится, женщина — мать, сестра, труженица.
Уже будучи студенткой, я о сборнике советов детям рассказала своей группе. Пришедшие в восторг девчонки решили добавить несколько категорий женского поведения : стерва и вечная стерва, а моя неизменная подружка Юлька потребовала внести в список лесную лань и фельдшера. На вопрос, почему именно фельдшера, Юлька ответила, что многие бабы любят мужиков лечить, но делать этого не умеют. Мужская часть нашей группы внесла предложение взять слово лечить в кавычки.
Так и закончилась бы эта игра, если бы в один прекрасный день я не поняла, что постоянно влезаю в эти шкуры в зависимости от обстоятельств. Но сейчас, сидя в небольшой уютной гостиной, я просто озвучивала любую чепуху, приходившую в голову, не опасаясь выглядеть идиоткой.
Выпив за приятной беседой кофе, а также перепробовав содержимое нескольких бутылок, мы вспоминали все, о чем нам хотелось вспоминать, потом решили посмотреть телевизор. Пройдясь по программам, Вадим нашел что-то интересное и притих, не столько глядя на экран, сколько клюя носом. Я же задумалась о делах насущных и, видимо, неотложных. Может, просто взять, вытащить этот мешочек из-за пазухи и все рассказать Вадиму? Конечно, сделать это довольно просто, но я почему-то не торопилась.
«Ему и своих забот хватает, — подумала я, косясь на дремлющего друга. Хотя, безусловно, опыта в подобных криминальных (в этом я не сомневалась ни секунды) делах по долгу службы у него гораздо больше. — Но ведь и я сама не так уж плоха, разберусь как-нибудь, куда-нибудь кривая да вывезет». Разобрав свою проблему, к сожалению, пока еще не по косточкам, я повздыхала, покрутилась в кресле и решила досмотреть передачу.
— На этом, дорогие телезрители, разрешите с вами попрощаться! — радостно сообщил мне ведущий, явно не желая со мной общаться. — Всего доброго, до новых встреч!
— И на том спасибо, — проворчала я.
— Знаешь, что я думаю? — вдруг отчетливо произнес Вадим и взглянул на меня с неодобрением.
Я поняла, что он наблюдал за мной, изображая дремлющего пенсионера. Старого разведчика не проведешь, выпей с ним хоть ящик водки. И я уже знала, что он мне сейчас скажет. Я сделала удивленные глазки, фальшиво изображая полное непонимание вопроса:
— О чем вы, Вадим Константинович?
— У тебя неприятности. И я думаю, ты не знаешь, как с ними быть, вот и кряхтишь и гонишь мне дурочку. Красота моя, ведь ты знаешь, кого ты можешь обмануть, а кого нет. Колись, подруга.
«Вадька, сукин сын, — подумала я, — погоди, я еще ничего не решила, не дави!»
Вслух я жизнерадостно запела:
— Да что ты, тебе просто кажется. Устала я, Вадимушка, сил нет. Работы вагон, со Светкой сегодня похватались не на
жизнь, а Антошка, подлец, ни гугу. Да еще машину мне стукнул.
— Так чему ж ты так обрадовалась, искренняя моя? — умилился Вадик, чуть не прослезившись.
— А... Пошлю я его, туда, где первый раз встретила. (Неплохая, кстати, мысль.) Вот и радуюсь.
— А час назад вроде за границу отдохнуть собирались, нет?
Я почувствовала, что в горле опять предательски запершило.
— Нет, то есть да. — Я сообразила, что сейчас начну все больше путаться в показаниях и тут против Вадьки мне не устоять. Качественно соврать ему мне не удавалось никогда, а вытянуть из человека то, чего он и не знает, было для дорогого друга парой пустяков. — Засиделась я у тебя, пора мне, Вадя. Только домой позвоню, узнаю, как там дела,убралась любимая родственница к себе или нет.
Я набрала номер, стараясь загородить от Вадима телефон спиной, и услышала частые гудки.
«Убью», — подумала я, но решила попытать счастья еще раз. Результат был тот же. Оставаться у Остапова дольше не очень хотелось, но делать было нечего. У меня был еще один способ не обсуждать мои проблемы:
— Пока занято, может, чайку хлебнем? Только не надо меня пытать, ладно? — попросила я жалобно.
Вадим пожал плечами и кивнул:
— Хозяин — барин. Пойдем чай пить.
Через полчаса я снова набрала номер и услышала милые сердцу частые гудки. «Убью и похороню с телефоном!» Наконец линия освободилась, и я услышала протяжное Юлькино:
— Алле?!
Сдерживая себя, я бархатным голосом спросила:
— Антон, это ты?
— Конечно, я, — ответила мерзкая девица. — А у тебя Кадасова, крыша совсем съехала или это временное явление?
— Как дела дома? — продолжила я, не обращая внимания на ее кваканье. — Света уехала?
— Что, опять с золовкой поцапалась? обрадовалась Юлька. — До поножовщины дело не дошло?
Любопытна она не в меру, эта проблема у нее с раннего детства.
Скоро приеду, да. Минут через сорок, машину еще не отремонтировали, я поймаю такси. Пока.
— Поторопись, я буду волноваться, не случилось ли чего с таксистом, — сладким голосом проворковала Юлька.
Я бросила трубку на рычаг.
— Ты номер телефона сменила, что ли? — Вадик смотрел на меня насмешливо и качал головой. — Ты попку побольше отрасти, а то такой со всех сторон телефон не закроешь. А Юлии Геннадьевне поклон.
Вот чекист, просто беда. Я вздохнула и ответила:
— Ну, я пошла, звони.
— Провожу-ка я тебя, — вдруг заявил Вадим, потянувшись к вешалке.
Нет, нет! — Я даже отчего-то испугалась. — Не надо! Я машину мигом поймаю, не волнуйся. Да что ты, я уже большая девочка!
— Да ну? — удивился Вадим. — Давно?
Когда я шагнула за порог, он поймал меня за руку, развернул к себе и сказал:
— Обещай, что, когда ты сама не будешь справляться со своими проблемами, позвонишь мне.
—Обещаю, — серьезно сказала я и пошла вниз по лестнице.
* * *
— И что будем делать? — лежа на софе и дрыгая босыми ногами, спросила Юлька.
— Не знаю, — честно призналась я. — Во-первых, так не бывает, во-вторых, такое все же случилось. Так что здесь есть о чем подумать.
Ты прям-таки читаешь мои мысли. — Подруга всегда любила примазаться к чужой славе. — Подумать есть над чем.
Пока она задумчиво почесывала то свой курносый нос, то затылок, я пыталась честно ответить себе самой на вопрос: почему я ничего не сказала Вадиму? Ведь наверняка это был выход из ситуации, причем самый удобный для меня. Почему? Пришлось вывести саму себя на чистую воду.
— Ты авантюристка, — сказала я вслух и вздохнула.
— Ты тоже интриганка, — эхом отозвалась Юлька, приняв комплимент на свой счет.
Она села, посмотрела на свои пятки и изрекла:
— А может, все-таки подделка?
Подружка, наверное, в сотый раз высыпала камушки на покрывало и уставилась на них, словно ища там ответ.
— Красотища! Смотри, это «маркиза»... Да... А такая огранка называется «капля»... Аль?
Угу! — сказала я, глядя в потолок.
— А все же это-то здесь зачем? — Она вертела в пальцах большую темно-красную фасоль, неизвестно каким боком затесавшуюся среди камешков. — Странно, ты не находишь? Не иначе как злодеи расфасовывали кульки на кухне...
— Алевтина, как ты считаешь, я права?
Я рассеянна покивала головой. Меня сейчас занимало другое.
— Ты знаешь, мне кажется, Рыжий сам не вышел из метро. Я думаю, его вынесли. Обычный человек так не бьет, поверь мне. Это был профи. Такие люди не носятся по пустякам по Московскому метро. Никакие стекляшки этого не стоят.
Она кивнула, поджала губы и задумчиво прошептала:
— Боюсь, ты права.
Мы склонились над камнями. Редко какая женщина остается равнодушной к такому зрелищу, Мы не были исключением. Но когда я увидела, что Юлька начинает примерять камушки то к пальцу, то к уху, всполошилась. Если немедленно не отвлечь Юльку от опасных мыслей, это может завести нас очень далеко.
— У тебя молоко убежало! — вскрикнула я, ясно представляя на месте Юльки фрекен Бок.
И что вы думаете? Юлька с визгом подскочила и, разметав камни по покрывалу, ринулась на кухню. Я поняла, что русской женщине родная плита дороже чужих бриллиантов. Торопливо собрав камешки обратно в мешочек, я сунула его в карман большой игрушечной кенгуру, сидевшей на софе. Как и все, не расставшиеся окончательно с детством люди, Юлька обожала мягкие игрушки.
На пороге комнаты возникла хозяйка:
— Я сошла с ума, какая досада! — и, театрально изогнув брови, добавила: — А ты — очень вредная женщина.
Юля, — я была сама серьезность, — оставь глупые мысли. Может случиться, что даже таким глупым мыслям негде будет располагаться. Эти чертовы цацки надо вернуть.
Юлька сделала протестующий жест, но я продолжила:
— С этим не шутят.
— Даже мы? — На меня смотрели наивные глазки новорождённого теленка.
И в этом вопросе был свой резон.
— Юля, по-хорошему тебя прошу, угомонись... Ясно?
— Конечно, ясно, что ничего не понятно, — не язвить это создание просто не умело. — У меня создалось впечатление, что одним нам не справиться.
Переглянувшись, мы в один голос произнесли:
— Танк!
Почему мы раньше не вспомнили о нашей Ленке, крупной девице по прозвищу Танк, понять невозможно. Скорее всего, сказалась некоторая необычность ситуации. Потому что при любых наших проблемах мы сначала собирались все вместе, а уж потом начинали разбор костей.
Я потянулась к телефону, но обнаружила, что Юлька уже набрала номер и ждет ответа.
«Старею, — подумала я. — Совсем реакции никакой. Этак еще раз предложат в метро банку с царскими червонцами или колье из сапфиров, так совсем лечиться придется».
— Занято, — объявила Юлька. — Через пару минут снова наберу...
Ее прервал телефонный звонок. Она подняла трубку и пропела:
— Алле?!
В трубке что-то заворчало, и Юлька, сразу оживившись, затарахтела: