— Почему босиком?
Вера Матвевна вкратце поведала ей мою «правдивую» историю, Алла понимающе кивала головой и сочувственно вздыхала.
— Вот так, — закончила Вера Матвевна, — деток у них тоже нет...
— Да, — почти заревела я, с досадой шваркнув тапочки об пол, — только попугай! Бедный!.. Этот... Как его... Попка! Голодный!
Поскольку Вера Матвевна тоже находилась в несколько расслабленном состоянии, я услышала, как она жалостливо зашмыгала носом, явно собираясь ко мне присоединиться.
— Это... Это... — встревоженно вскрикнула Алла, изумляясь все больше. — Вы это... Мать вашу... Вы чего, сбрендили, что ли?
Вопрос был поставлен правильно и своевременно. Я несколько секунд поморгала, внимательно приглядываясь к Алле, возвышавшейся над моей головой, и стала подниматься. Алла с Верой Матвевной пришли мне на помощь, и все прошло благополучно.
— Ладно, у нее горе, но ты-то, Матвевна! — укоризненно воскликнула Алла, качая головой.
Вера Матвевна виновато развела руками и ответила:
— Ну... Не рассчитали малость!
Я активно закивала, подтверждая ее слова, и добавила:
— Убейте, не вспомню, когда я последний раз так надиралась!
Мы дружно рассмеялись и отправились обратно на кухню. Вспомнить, зачем выходила в прихожую, я так и не смогла.
Алла быстро поставила на плиту чайник, Вера Матвевна
достала трехлитровую банку смородинового варенья и принялась переливать его в вазочку. Я же, понаблюдав за ними пару минут, сообщила, что сейчас вернусь, и направилась в туалет. Содержимое моего желудка активно готовилось к перемене места, и помешать ему я никак не могла. Как я и предполагала, водка оказалась несвежей.
В дверь туалета осторожно постучали. Я задумчиво вздохнула и поинтересовалась:
-Ну?
— Алевтина, ты в порядке?
Пока я раздумывала над ответом, Алла поскреблась еще раз, словно мышка, и добавила:
— Больно ты долго, не уснула тут?
Я снова задумалась. Если разобраться, возможно, Алла и права. У меня тоже было какое-то странное чувство, что я здесь довольно давно. Одно я знала наверняка: мне стало гораздо лучше. Пол, стены и потолок находятся там, где и положено, а не норовят поменяться местами.
— Алевтина!
— Иду! — ответила я, выбираясь в люди.
— Умойся, — посоветовала мне Алла, — полегче будет.
Я быстренько сполоснула лицо холодной водой и глянула в зеркало. Мне глупо улыбалась пьяная баба, безуспешно пытаясь подмигнуть. Всклоченные волосы стояли дыбом, я осторожно провела по ним мокрой рукой и крикнула:
— Вера Матвевна! Расческу! Христа ради!
Добрая Вера Матвевна пришла мне на помощь, и вскоре мы снова сидели за столом на кухне и пили чай с вареньем.
Вера Матвевна с Аллой обсуждали, как же лучше сейчас Алле поступить. Выходило, что супруг Аллы Ленька в данный момент должен отправиться на работу, так как работает посменно, чему Алла сейчас была очень рада. Единственное, что ее тревожило, — отсутствие какого-то непутевого Герика. Сначала я решила, что это собака, но потом засомневалась. Рыскать по помойкам собака, конечно, способна, а вот по карманам — вряд ли.
— Герик — это кто? — поинтересовалась я, запуская, ложку в варенье.
— Герик-то? — переспросила Алла и вздохнула. — да брат мой младший, Генрих.
— Генрих? — восхитилась я. — Обалдеть! Кто ж ему такое имя придумал?
— Да уж не я! — усмехнулась она. — Меня, собственно, и не спрашивали. Батяня придумал. Большой выдумщик был папочка, широкой души человек и выпить не дурак.
— А почему был? Ушел, что ли?
— Точно! — подтвердила Алла. — Смылся в неизвестном направлении, Герик только родился, двух лет не было. Мать поплакала маленько да на вторую работу устроилась. Так что Герик наш шибко самостоятельный вырос. Сейчас-то ему еще семнадцать... Так он парень неплохой, но... Заносит его иногда. Видать, в папочку удался. Герик ко мне часто заходит, когда Ленька в смене. Не любят они друг друга, страсть.
— Пойду домой загляну, — она поднялась из-за стола, — может, он заходил...
Она ушла, вернулась минут через десять.
— Нету паршивца. Записку оставила, что я, Матвевна, у тебя.
Когда раздался звонок в дверь, я подпрыгнула на табуретке, а Алла рассмеялась.
Хозяйка отправилась открывать, и через пару секунд я сообразила, что объявился пропавший Герик, о котором было так много разговоров.
— Лялька, привет! — гаркнул, появляясь на кухне, высоченный парень, невозможно стройный и красивый.
— Алла! — Я аж глаза закатила. — А братик-то у тебя — о-го-го!
Вероятно, привыкший уже к подобной женской реакции, братик метнул на меня победный взгляд и дрогнул краешком губ. Алла довольно улыбалась.
— Здрасьте! — Он игриво шаркнул ножкой и протянул мне руку.
Я скорчила восторженную физиономию и, принимая его игру, тоже протянула ручку, слегка отогнув мизинчик. Герик выгнулся, словно мост через речку, и громко чмокнул мое запястье. Обе женщины засмеялись, и Вера Матвевна шлепнула его по спине кухонным полотенцем:
— Ну и клоун ты, Герик, нету на тебя управы!
— Это точно! — расплылся в улыбке мальчишечка, а я поинтересовалась:
— А кой тебе годик, мачо?
Я помнила: сестра сказала, что ему всего семнадцать, но
поверить глазам было трудно. Выглядел он гораздо старше и держался как сердцеед со стажем.
— Двадцать три, — не моргнув глазом, ответил мне мальчик и, усевшись за стол напротив, снова сунул мне ладонь, — Генрих!
— Алевтина, — ответила я и, не отпуская его руки, добавила: — Будешь старших обманывать, уши надеру!
Герйк, подняв глаза на сестру, спросил:
— Ленькина работа?
Взгляд у Аллы стал беспомощным и жалким, она инстинктивно тронула свой синяк, а по скулам враз переменившегося Герика заходили желваки.
— Убью я его, паскуду... — прошипел он, стискивая кулак.
— Герик... — всхлипнула Алла, торопливо хватая брата за руку, — ты что? Черт с ним, с придурком, я...
— Это я уже слышал, — сурово бросил Герик и на меня глянул.
Сказать им мне было нечего, я развела руками, решив не вмешиваться.
— Ладно, Герик, успокойся, — примирительно произнесла Вера Матвевна, суетливо ставя перед ним на стол тарелку. — Чего сейчас говорить! Поешь лучше.
По мере того как Герик насыщался, уплетая за обе щеки, напряжение снижалось, Алла снова заулыбалась.
Алла и Матвевна сели смотреть свой любимый телесериал. Я отказалась поддержать компанию, после чего мы дружно переглянулись с Гериком и заулыбались. У нас явно возникла обоюдная симпатия. Я разлила чай в чашки, от предложенного сахара Герик отказался, чем усилил мое расположение. Поболтав минут пятнадцать о разных пустяках, мы выявили множество общих интересов. В частности, молодой дарование безапелляционно заявило, что может открыть любой замок на любой двери. Поскольку в настоящее время меня интересовали подобные вещи, мы с Гериком подробно обсудили эту тему.
Но вот на кухне снова появились Алла с Верой Матвевной, оживленно обсуждающие последние события сериала. Вскоре Алла бросила взгляд за окно, потом на часы и качнула головой:
— А время-то! Домой пора!
Она подошла к зеркалу и принялась удрученно разглядывать свой синяк. Выглядел он весьма солидно.
— Придется мне завтра отгул брать! — протянула
расстроенно, вертя головой в разные стороны. — Вот гад! И так денег нет, а тут еще!
Она всплеснула руками и глянула на Герика.
— Пойдем, тете Свете позвоним, ночуй у меня сегодня, Ленька завтра раньше трех не придет.
Герик снова буркнул что-то насчет того, что ее мужу давно пора шею свернуть.
— А ты где работаешь, Алла? — поинтересовалась я.
— Я парикмахер. Да вон наш салон, всего через два дома, очень удобно.
Я кое-что прикинула в голове и предложила:
— Слушай, а меня постричь и покрасить можешь? Я имею в виду здесь, дома? Я тебе заплачу, и день даром не пройдет!
— Да ладно тебе! — смутилась Алла. — Заплачу! Зачем? Я тебя и так постригу!
— Это ты брось! — сурово ответила я. — Что значит «и так»? «И так» ты вон братана малолетнего стриги. А работу оплачивать положено. А то не буду стричься! — добавила я, чтобы окончательно ее запугать.
— Ну, ладно! — Она засмеялась немного смущенно, а братик заявил, восторженно качая головой:
— Ты знаешь, Алевтина, я тебя, наверное, полюбил, вот ей-богу!
Я покачала головой, Алла же гулко шлепнула его по спине:
— Молчи, сопляк! И он туда же!
Договорившись встретиться завтра утром, мы пожелали друг другу спокойной ночи и расстались.
В этой небольшой двухкомнатной хрущобе я чувствовала себя защищенной. Однако всю свою жизнь не могу я здесь просидеть. Надо что-то придумывать, дорогая. Собиралась ведь Саше позвонить, так нет. Для начала налакалась, а потом весь вечер мальчику глазки строила...
Минут через пятнадцать, закончив с самобичеванием, я пожелала своей хозяйке спокойной ночи и отправилась спать, твердо решив утром во что бы то ни стало найти Сашу.
Уснуть, однако, никак не получалось. Я с кряхтением ворочалась с боку на бок, пыталась считать овец, коров, уток и прочую известную мне домашнюю живность, но все без толку. Устав от бесплодных попыток, я села на кровати, бессмысленно таращась в окно. Припозднившиеся машины изредка высвечивали фарами потолок комнаты и уносились вдаль, неизменно попадая в одну и тут же колдобину на середине дороги. Раздавался характерный дребезжащий звук и громкий всплеск — колдобина была глубока и до краев наполнена водой.
Всю ночь меня опять мучили кошмары. Я подскочила на кровати, судорожно облизывая пересохшие губы, с величайшей радостью осознавая, что бред закончился и что уже утро.
— Наконец-то!
Взглянула на часы. Половина седьмого. Самое время умыться, выпить чашку чая и позвонить Саше. Встав, я поморщилась, ступни все еще болели, хотя и не так сильно, как вчера. Подойдя к окну, отодвинула занавеску и глянула вниз. Пожилая дворничиха старательно мела тротуар, сгоняя мусор в аккуратные кучки. Я вдохнула полной грудью. Почему-то мне показалось, что сегодняшний денек будет удачным. С этой верой я и направилась умываться. Выглянув осторожно из комнаты, я поняла, что хозяйку не разбужу, потому как она сама давно встала. Приветливо поздоровавшись, она позвала меня завтракать.
Позавтракав и сполоснув посуду, для чего мне пришлось отогнать от раковины протестующую хозяйку, я уселась перед телефоном. Несколько минут я смотрела на него, пытаясь сосредоточиться и раздумывая, не могут ли его прослушивать. Решив, что вряд ли, я столкнулась с другой проблемой: что, если там стоит определитель номера? Насколько мне известно, его не было, но прошло столько времени, и все могло измениться. Помучившись таким образом, позвонить я так и не решилась.
— Вера Матвевна, а в какой квартире Алла живет?
— В сто сорок девятой.
— А во сколько она встает?
— А ты с ней поговорить хочешь? Да ты ей позвони. Вообще-то она рано встает, у нее смена с восьми начинается, но раз уж она сегодня дома...
Она продиктовала мне номер и ушла на кухню, я терпеливо ждала, слушая неторопливые телефонные гудки. Наконец трубку подняли, и я услышала заспанный голос:
-Да?
Это был сногсшибательный красавец Герик. Я и забыла, что он остался ночевать у сестры.
— Это Голливуд? — томно спросила я, парень очумело хрюкнул и переспросил:
— Чего?
Я не выдержала и засмеялась, он быстро сообразил, в чем дело, и радостно протянул:
— Алевтина?
-Я!
— Привет, это Генрих!:
— Да ну! Я решила, что Кевин Костнер. Сестра проснулась?
— Зачем тебе сестра, если здесь есть я?
— Герик, — сказала я, стараясь звучать сурово, — прекрати болтать, а то я надеру тебе уши, как обещала. Мне Алла нужна, а вовсе не твой треп...
— Да она в магазин пошла, за хлебом. Сейчас уже придет.
— Сестра, значит, с синяком по магазинам ходит, а ты дрыхнешь? Умница]
— Мне нельзя одному на улицу, я еще маленький, — заявил этот поросенок.
— Ладно, вернется Алла, пусть позвонит.
Мы распрощались, я повесила трубку. Звонок раздался минут через двадцать:
— Алевтина, ты звонила? Привет!
— Привет! У меня к тебе просьба есть...
Через пять минут я уже поднималась на этаж выше, в сто сорок девятую квартиру. Выслушав меня, Алла с готовностью кивнула и позвала за собой в комнату. Дело было в том, что, решив звонить Саше из автомата, я столкнулась с проблемой одежды и обуви. Разгуливать по Москве с утра пораньше в грязном платье и одной туфле особо не рекомендуется. Покопавшись в шкафу, Алла извлекла оттуда синюю ситцевую юбку на резинке и голубую футболку с беленькими цветочками.
— Класс! — сказала я. — Как раз то, что надо.
В довершение она выдала мне беленькие шлепанцы на небольшой платформе.
* * *
Выйдя на улицу, Алла озабоченно огляделась.
— Так, а где же у нас тут телефон поближе? Ага! Пойдем, у продуктового на той стороне автоматы стоят, точно...
Мы пересекли проезжую часть, миновали небольшой дворик и вышли к магазину. С торца красовались три телефонные будки. Левый автомат молчал, у среднего не было трубки, зато третий на обращение отреагировал. Я возрадовалась. Алла удовлетворенно кивнула и, отойдя в сторонку, закурила. Трубку сняли после третьего гудка. Я напряженно вслушивалась, очень рассчитывая услышать Сашин голос, но мне явно не повезло. Трубку снял кто-то чужой, и я, чуть картавя, пропела:
— Доброе утро! Будьте любезны Александра!
— Кого?
— Александра! — повторила я, несколько смутившись Что за субъект, не знающий Сашу? — Александра Васильевича!
Мой собеседник недовольно бросил:
— Он здесь больше не работает! — потом, словно спохватившись, торопливо добавил: — А кто его спрашивает?
Я захлопала глазами и аккуратно повесила трубку. Что за новости? Чтобы Андрей уволил Сашу? Или Саша сам ушел? Мистика. По моим понятиям, это было полной нелепицей. Я наблюдала их отношения не один год и прекрасно знала, как они ценят друг друга. Расстаться с таким телохранителем Андрея могла заставить лишь крайняя необходимость. И почему именно сейчас? Ненавижу я подобные совпадения. Сразу начинаешь ломать голову и искать тысячи причин. Я задумалась. Сдаваться так просто я не собираюсь. Отсиживаться по квартирам пенсионерок не в моих правилах, значит, нужно быстренько придумать что-то умное.
«Так, насколько я помню, Саша жил с матерью и сестрой. И я даже как-то видела его маму. Точно, у нее было какое-то торжество, и мы с Сашей... так, пятый этаж... А где же она жила? Бульвар Яна Райниса, точно!»
— Алла! — выглянула я. — Где у вас тут «Справка»?
Алла выбросила сигарету в урну и подошла поближе.
— А чего тебе нужно-то?
— Адрес узнать.
— A-а! «Справка» рядом за углом, вон на той улице.
Через три минуты мы заглядывали в небольшое окошко справочного киоска, сиротливо приютившегося между стенами двух шикарных магазинов. Печальная женщина с ярко накрашенными губами долго моргала мне в лицо, явно не понимая, чего я от нее добиваюсь. Я даже на всякий случай выпрямилась и глянула на облезлую вывеску. Наконец мы с ней нашли общий язык, женщина поняла, что отвязаться от меня ей никоим образом не удастся, поэтому тоскливо вздохнула, записала все, что я смогла ей сообщить о Саше, и проронила:
— Ждите...
— Долго? — поинтересовалась я. Торчать столбом на улице мне не нравилось.
Женщина неодобрительно глянула на меня и снова сказала, как потеряла:
— Нет...
«А может, у нее живот болит?» — рассудила я, чтобы напрасно не заводиться. Смиренно сложив ручки на животе, я застыла, как байбак возле норки, настороженно поглядывая по сторонам. Алла топталась возле меня, было похоже, что ей здорово хочется меня кое о чем порасспросить, но она стеснялась.
— Слушай, давай зайдем в магазин, я себе хоть тапочки какие куплю да сарафанчик или еще что?
Я принялась мысленно подсчитывать оставшиеся мне в наследство от поваренка капиталы. Если особо не шиковать, одеться можно, но дальше... Пожалуй, если не смогу разыскать Сашу, придется рискнуть...