Ахиллес задумчиво покрутил в руке шестеренку:
– Занятная вещица… Молодцы, что принесли мне…
Находка спряталась в карман куртки командира и Плохой Санта, похлопав одобрительно по плечу Иуду, отвернулся от нас, наблюдая за тренировкой очередной группы новичков.
Мы поплелись назад. Иуда, донельзя гордый собой, обратился к брату:
– Я же говорил, что я прав!
Про себя я улыбнулся. Интересно, а сколько раз вообще между близнецами во многочисленных спорах проскальзывала эта фраза? Матфей – фиг его знает – наверное, подумал примерно о том же. Рассмеявшись, он сказал:
– Ну и здорово, что все так вышло… – а потом, глянув на нас через плечо, выпалил, – Ай-да, бегом к Соне! Кто последний, тот дурак!
Мы рванули за Матфеем вдогонку, старясь не отставать. Наверное, это все неправильно было – война все-таки, тренировочный лагерь, а мы тут в салочки играем. Хотя… Большая часть лагеря – это дети, которые недавно прошли Инициацию. Все-таки, слишком жестоко отправлять на войну тех, кто еще не наигрался в догонялки.
Соня, кстати, к нашему приходу почти успела все приготовить. На траве возле кипящего котелка уже стояли миски и ложки – видимо, это все богатство нашлось в госпитале. Чего тут только нет, как говорится, если поискать.
Погрузив ложку в густое вкусное варево, задумался. Итак, что мне теперь делать? В смысле, что делать с шестеренкой? Попробовать ее украсть у Ахиллеса? На самом деле, не такая уж это и безумная идея, как кажется на первый взгляд. Признаться, примерно об этом я и думал, отдавая вещицу командиру. У меня есть заклинание Хамелеона. Можно будет скопировать невидимость и попробовать утащить ключ. Учитывая тот факт, что никто о моей подобного рода способности не знает, плюс я сам вроде как способствовал тому, чтобы шестеренка появилась у Ахиллеса, на меня никто даже не подумает. Есть, правда, и другой вариант – на досуге прогуляться в лес на то место, где ключ был найден. Какой только для этого придумать предлог? Без веской причины делать это опасно, у меня же повода покидать лагерь нет от слова вообще. Меня могут заподозрить…
Ход моих мыслей был грубо прерван. Крис. Я узнал его голос. Вот у этого парня определенно талант портить аппетит! В который раз уже пожрать спокойно не дает.
– Ого! Жирно тут у вас! – услышал его удивленное бурчание, на которое сразу же ответила Соня.
– Хочешь, с нами садись. Еще есть…
Крис, поморщившись, отмахнулся:
– Я и рад бы, но некогда… Меня же это… По делу к вам послали…
Усевшись с нами на траве, Крис начал рассказывать:
– Сегодня Инквизиция храма изловила черта среди новобранцев. Говорят, он также диверсант. Сейчас там дознание идет. Меня попросили за кем-нибудь из врачей сходить. Говорят, так положено…
Ах ты ж!.. Рука судорожно сжимала ложку. Кажется, я побледнел, но, быстро одернув себя, постарался собраться – нельзя показывать ничего лишнего! Крис задумчиво смотрел в сторону. Ребята даже не поперхнулись, и это при том, что я был почти уверен на все сто, что и Матфей реальный игрок. Хотя… Не удивлюсь, если до попадания сюда они в своей деревеньке уже всякого насмотрелись. Да и эта фраза, случайно брошенная Крисом, мол, это новобранец из диверсантов. Я сразу же на Сэма подумал, а у них, в отличие от меня, вообще может ни одной знакомой души здесь. Кто знает?
Аппетит пропал. Миску я сразу же отложил в сторону и по уже нащупанной по наитию тактике наглости и нахрапа заявил Крису:
– Ну пойдем. Я в отличие от ребят почти не устал, в лагере был, это они с утра мотались по лесам и полям…
Иуда и Соня даже не шелохнулись, продолжая синхронно работать ложками. Матфей – может мне на секунду это показалось – замер, и в его глазах я приметил облегчение. Боялся. Правильно делал, кстати, если одержим… Ну а я? Я почему не боюсь?
Ответы пришли в голову сами собой. Не боюсь, во-первых, потому, что хочу знать правду, ну и во-вторых потому, что у меня есть менталист. Ага… И мне этого менталиста надо прокачивать. Чуйка подсказывала, что как раз не без помощи подобной магии из «чертей» признание выбивают. Мне будет полезно посмотреть. Ну что ж… Кажется, настало время сходить и самому на собственные глаза все увидеть.
Самое удивительное, что, когда поднимался с мягкой травы, разминая затекшие ноги, подметил за собой, что совершенно спокоен. Это, наверное, как и утром на полигоне, когда я прокачивал ментальную магию, нападая на новобранцев. Тот самый случай, когда, если берешься делать, то либо делаешь это хорошо и на все сто, либо лучше не делаешь вообще никак.
Крис моему обществу явно обрадовался:
– Правильно, Томас, пошли. Инквизиция не любит ждать, а эти пусть хавают и отдыхают, если у них такой сложный день был.
Потом, вопреки своему заявлению о «не любящих ждать инквизиторах», Крис повел без спешки меня к нужному месту. О причинах своей медлительности паренек поведал мне, как только мы отдалились немного от госпиталя и ребят:
– Ты как, Томас, освоился уже в лагере? – спросил меня он и сразу же смутился, – Ты извини, если подгоняю тебя. У меня с ловушками совсем беда. Меня тоже, кстати, в диверсанты определили. Мы единственные из всех новичков учимся магии каждый сам по себе. Нас всего человек около двадцати, из них десяток воров, трое мастеров ловушек, пятеро человек с заклинаниями маскировки и еще двое с сочетанием невидимость и замки. Как понимаешь, как раз последнее сочетание считается одним из самых успешных. У нас даже плановых занятий нет, представляешь? Ворам вот просто на день выдают порцию закрытых замков, которые они под вечер приносят на склад уже открытыми. Мастера маскировки с друг другом в прятки по лагерю играют, а мы – мастера ловушек шляемся, как неприкаянные…
В голосе Криса я услышал нотки обиды. Мда… Мне бы его проблемы.
Прошляться бы так «неприкаянным» пару деньков по окружающему лесу, как раз там, где близнецы шестеренку-ключ нашли.
Блин, так-то на его слова нужно чем-то ответить. Решил быть вежливым:
– Неужели без врача вас ничего не выходит? – участливо спросил я.
– Можно, – спокойно ответил Крис, а потом добавил, – только на первом этапе, когда ловушки несут совсем немного урона, но с каждым новым этапом это все опаснее. Мы все уже начальные ловушки умеем делать, а дальше учится боимся. Когда научишься лечить средние раны – дай нам знать, хорошо?
– Хорошо! – с живостью ответил я, – Даже здорово! Мне вот и Ахиллес говорил, что после того, как возьму первый этап, второй будет сложнее из-за того, что серьезных ран в тренировочном лагере почти никто не получает, а тут вот как удачно вышло…
Ляпнув это все, я несколько смутился. Вот я свинтус! Наверное, не стоило так говорить… В смысле, сначала про «серьезные раны», а потом про «удачно вышло».
Крис, на мое счастье, вроде не обиделся совсем. Видимо, уже смирился с ситуацией. Ехидно улыбнувшись, он ответил:
– Ну да… Мы втроем – все, кто магию ловушек из Инициации вынес – тренируемся ведь так: делаем ловушки, а потом пытаемся обезвредить уже сделанное другим мастером-новичком. Получается, как сам понял, не всегда удачно. Будешь нам потом помогать… Причем, чем скорее, тем лучше.
Сам понимаешь – война не ждет…
За разговором мы незаметно подошли к одной из казарм. Я и до этого слышал от Сони, что где-то в лагере в одной из них прячется храм, но в какой – не знал. Почему, кстати, инквизиторы решили обойтись без привычного для них шика в виде золотых храмовых куполов? Решил спросить об этом Криса, на что тот спокойно ответил:
– Ну ты вообще бесхитростный, Томас… – мой собеседник удивленно поглядел на меня, – Диверсанты есть не только у нас, но и у нашего противника. Как думаешь, что они первым делом захотят разрушить, а?
Мой собеседник уже открыл передо мной дверь казармы, а я, как только увидел внутреннее убранство, ахнул. Я как-будто попал в знакомый мне до боли храм в Мышовице. Все было точно таким же, за исключением более низких потолков и меньшего количества дверей. Боковые комнатушки, разумеется, были, но их было в разы меньше. В остальном же – алтарь, убранство и планировка те же. В голове дзынькнуло оповещение от системы:
«Квест Сущность дополнен»
Про себя скривился. Блин, дай угадаю. Тут точно такой же ментальный паразит, как и в Мышовице. Наверняка мне игра по «доброте душевной» предлагает опять либо рассказать о нем остальным, либо убедить навешать люлей. Твою ж ять… Ну за что мне это…
Взяв себя в руки, переступил через порог. Крис сразу же повел меня в одну из боковых дверей, за которой слышался чей-то разговор.
Заглядывал туда в смятении, ну а как заглянул, чуть не сел там, где стоял. Сэм.
Он был здесь, среди других не знакомых мне инквизиторов. Неужели как-то выдал себя? Прокололся? Уже через мгновение я понял, что что-то не так. Сэм улыбался. Кинулся пожимать мне руку:
– О, Томас, привет, – оживился он еще больше, увидев меня, – А я одержимого среди наших определил… Им оказался новобранец с магией маскировки. Я его вычислил, когда он хотел в казарму командования пробраться, представляешь?..
– Нет… Не представляю… – растерянно промямлил я и сам себя одернул.
Мою растерянность, благо, приняли просто за удивление, и, кажется, вообще не придали ей особого значения. Я на мгновение ощутил себя как будто в вакууме. А действительно, чего я хотел? Если я сам не берусь за квесты из разряда «сдай своего и получи 200 очков», это не значит, что остальные не делают этого…
Тот же Сэм явно в реале не очень на мораль опирался, если его забросило в деревенского паренька с воровскими наклонностями. Мда… А ведь я ему еще сочувствовал, когда толпа улюлюкала после Инициации, а он вот какой у нас…
Незнакомые мне два инквизитора, которые до этого стояли в сторонке, перешептываясь о своем, вдруг затихли. Мы с Сэмом на инстинктах затихли вместе с ними. За стеной слышались приближающиеся шаги:
– А вот и Ной. Он у нас мастер по допросам одержимых… – сказал один из беседующих ранее церковников.
Дверь, наконец, открылась и на пороге появился старый инквизитор с уже знакомым мне посохом-загогулиной. Блин, я, кажется, подобный видел в Мышовице у того самого ушастого паренька, который им активировал алтарь с храмовым паразитом.
Над новоприбывшим увидел табличку «Инквизитор Ной». Надо же, если нас представили заочно, то я теперь могу видеть его имя.
Ной огляделся по сторонам цепким въедливым взглядом и спросил:
– Все здесь? Все, кто должен быть на допросе? Врач и заявивший на одержимого есть?
Дождавшись утвердительного кивка от своих, мастер допросов развернулся и уже на выходе сказал:
– Ну, пойдемте за одержимым. Пора начинать процедуру дознания Истины…
Глава 12. Дознание
Как только мы перешли из комнатушки, в которой все до этого, видимо, дожидались Ноя, в пространство большого храмового зала, я подметил определенные изменения. Дверь храма, до этого приглашающе слегка приоткрытая, теперь была заперта. Вроде и мелочь, скорее всего, просто таков порядок, но я чет сразу же вспотел. Не люблю быть запертым где бы то ни было. Сразу становится неуютно…
Краем глаза подметил, как нервничал случайно оставшийся вместе с нами на дознании Крис. Паренька, скорее всего, до этого просто схватили за шиворот на улице и сказали, мол, сбегай за доктором для дознания над одержимым. Он сбегал, и вот как оно все обернулось. Интересно, он игрок или непись? Так то и для непися есть повод понервничать – дознание Инквизиции вряд ли оставляет после себя радужные впечатления. Опять же, одержимый вроде из диверсантов. Вдруг это вообще друг Криса? Хотя… Когда вопрос касается одержимости, в этом мире все сразу переворачивается с ног на голову…
Долго поразмышлять мне не дали. Один из инквизиторов стал выносить с боковой комнатушки стульчики. Протянув мне крепкую деревянную табуретку, он сказал:
– Вот, возьми, тебе пригодится. Иногда дознание может затянуться на долго. Сядь где-нибудь сбоку, чтобы не мешать Ною, но быть на подхвате, если чего…
Молча взял табуретку у улыбающегося дяденьки. Говорил он со мной во вполне дружелюбной манере, но я чет струхнул. Нет, я не боялся этих всех ухищрений ментальной магии, да и «держать лицо» я уже вроде как успел научиться, что бы ни происходило в это время на моих глазах. Тут другое. Этот инквизитор обмолвился, что «нужно быть на подхвате, если чего»… Я извиняюсь, а тут что?.. Пытки будут?.. Расчлененка? Ментальными ухищрениями мы не обойдемся?.. Так то, если будут пытки, я только малые раны умею лечить. Тут вообще знают об этом? Видимо, знают… Должны знать, ведь это инквизиция… Такие все всегда и обо всех знают.
Пока я пытался собрать разбегающиеся мысли, потихоньку стало образовываться нечто похожее на сцену действия. Ной поставил прямо напротив алтарного храмового камня стул с крепкой спинкой, инквизиторы, ну а вместе с ними остальные невольные свидетели происходящего, стали рассаживаться с боков. Решил не отставать и также уселся сбоку на свою табуретку.
Как только сцена будущего действа была сформирована, Ной, кивнув утвердительно головой, отправился в одну из крайних комнатушек. Открыв дверь ключом, он сказал:
– Адам, выходи, все готово…
Из комнаты показался бледный неказистый паренек с копной густых вьющихся белых волос. Паренек поглазел по сторонам, и, крякнув, уселся сам в кресло напротив алтарного камня.
Вообще, если честно, я ожидал несколько другого, мол, сейчас инквизиторы приволокут связанного и матюкающегося кандидата, обольют его ведром ледянющей воды и беседу начнут со старого доброго: «Слышь, псина»… Ан нет. Адам не похож был на человека, которого до этого мучили или хоть как-то вообще доставляли неудобства. Моя расшатанная в последние дни психика стала чудить. Ощутил, что меня прямо таки подмывает сбегать сейчас заглянуть в ту самую комнатушку, из которой вышел наш подозреваемый в одержимости. Представилось, что там лежак в греческом стиле и огромное серебряное блюдо с гроздьями винограда. Наваждение прогнал. Сдержался.
Ной, между тем, начал:
– Привет, Адам. Знаешь, почему ты здесь? – мягким обволакивающим голосом спросил Инквизитор, став напротив мальчишки.
– Здравствуйте, дядя Ной. Да. Знаю. На меня Сэм донес, спасибо ему…
Глаза у паренька были кристально чистые. Искренняя непосредственность прямо вытекала из них, заполняя все пространство храма. Блин. Если это реальный игрок, то он крепкий орешек. Вот это выдержка! Прямо завидно…
Ной после последних слов Адама если и был удивлен, то виду не подал:
– Ты благодарен Сэму за то, что он на тебя донес, да? Ты осознаешь свою нечестивость и признаешься перед лицом Инквизиции и Спасителя в одержимости?
За происходящим все наблюдали, затаив дыхание. Спектакль перед глазами все больше походил на откровенный бред.
Подросток в кресле после слов дознавателя наклонил голову в бок и, улыбнувшись, ответил:
– Что вы, дядя Ной, я, как и вы, праведное Дитя Спасителя. Насколько я знаю, если я чист, мне нечего боятся, а вот если здесь есть другие одержимые…
На мгновение показалось, что на добром лице паренька мелькнула мстительно-злобная улыбка. Вашу ж ять, что здесь происходит?!. Что-то, чего я не знаю и пока не понимаю, да? Взгляд невольно покосился на Сэма и Криса. Оба сидели, как каменные истуканы, вцепившись в колени скрюченными побелевшими от напряжения пальцами. В случае с Сэмом тут все понятно – кажется, он начал сомневаться, а правильно ли он сделал, что решил заложить своего дружка. Крис может просто нервничать, хотя, фиг его тоже знает…
Спектакль перед моими глазами шел дальше. Ной, задумавшись о чем-то, ответил:
– Ты прав, Адам, если ты чист, тебе нечего боятся. Спаситель мудр, своей силой он дарует детям благословение, а одержимым – боль и страх. Никто и ничто не укроется от его внимания. Если после проверки ты окажешься чист, мы тебя передадим командованию. Им будешь объяснять, почему под невидимостью пытался пробраться в кабинеты начальства…
– Я хотел украсть спиртное, дядь Ной, руки чесались… – с явно наигранным раскаянием в голосе ответил Адами добавил – Я же вор, в конце концов… Спасибо Сэму, что проявил бдительность и остановил меня. Любой солдат Византии на его месте поступил бы точно так же…