С этими словами Черноснежка вытянула палец и нанесла маленькое пятнышко рядом с кругом, изображающим Землю.
– Вот центральная станция «Гермес Корда», она на орбите высотой две тысячи километров. Кабель из переплетенных углеродных нанотруб тянется вверх и вниз; этот кабель подсоединен к верхней станции, которая играет роль противовеса, и к нижней станции.
Нижний конец линии, протянувшейся от пятнышка вверх и вниз, остановился возле самой Земли. Показав пальцем на оставшееся пустое пространство, Черноснежка продолжила:
– Нижняя станция находится в ста пятидесяти километрах над землей. Если ее расположить ниже, атмосфера будет слишком плотной, и из-за трения весь лифт начнет снижаться и в конце концов упадет.
– Хааа…
С силой выпустив воздух, чтобы привести мысли в порядок, Харуюки, подергивая пятачком, произнес:
– Значит… эээ, «Гермес Корд» – это искусственный спутник длиной в четыре тысячи километров, который состоит из трех станций, связанных кабелем из нанотруб… так? И он летает вокруг Земли намного быстрей, чем сама Земля вокруг своей оси?
– Именно. Скорость нижней станции относительно земли десять махов[10], поэтому низкоорбитальный лифт еще называют «Сверхзвуковой Скайхук»[11].
– Но тогда как же… то, что его построили в море возле острова Рождества на востоке Тихого океана? Помню, я тогда в новостях видел здоровенный искусственный остров, но… разве башня не оттуда вверх идет?..
– Этот остров – база для взлета и посадки шаттлов, которые будут возить людей и грузы на нижнюю станцию «Гермес Корда» и обратно. Они будут с острова взлетать, стыковаться со станцией на высоте сто пятьдесят километров и там разгружаться. Потом груз будут поднимать на лифте до верхней станции, которая на высоте четыре тысячи километров, а уже оттуда другим шаттлом – либо на геостационарную орбитальную станцию, либо на международную базу на Луне. Кстати, геостационарная станция висит прямо над взлетной площадкой, так что, даже если сказать, что «"Гермес Корд" в восточной части Тихого океана», это не совсем неправильно.
– Хфууу…
В очередной раз выдохнув, Харуюки снова взглянул на окно с диаграммой. Поскольку диаметр Земли 12700 километров, это по сравнению с 4000 километров выглядит как яблоко по сравнению с черешком; но саму идею, что такая штуковина летает над головой на десяти махах, принять было трудно.
– Хмм, как-то страшновато мне, а вдруг он упадет из-за чего-нибудь… – не думая пробормотал Харуюки. Черноснежка слегка пожала плечами.
– Вообще-то его уже пытались уронить.
– Х-хааа?!
– Что, ты не знал? Насколько я помню, где-то в начале весны это было. Туда в числе туристов пролез террорист, который попытался заминировать центральную станцию. Из-за этого и решили усилить систему безопасности «Гермес Корда», и Япония приняла участие в конкурсе, так что это напрямую связано с новостями о первом экспорте технологии Общественных камер.
– Уаа, вот, значит, почему. Прости, я не очень внимательно новости проглядываю…
Харуюки повесил голову, как будто его в классе вызвали отвечать, а он не знал вопроса. Однако Черноснежка не стала его больше отчитывать, а с неловкой улыбкой продолжила объяснение.
– У низкоорбитального лифта «Гермес Корд» кабель маленький и тонкий по сравнению с геостационарным. И сам он маленький и тесный. Поэтому даже если там взорвется бомба карманного размера, она может вызвать колоссальный урон в зависимости от конкретного места взрыва. Кроме того, там нет ни лишнего места, ни лишней энергии для установки крупномасштабной системы безопасности. Думаю, поэтому они и воспользовались японской технологией Общественных камер… Вот, и теперь мы можем вернуться к первоначальной теме разговора.
Протяжно выдохнув, Черноснежка взмахнула пальцами правой руки и открыла меню управления VR-средой. Материализовала два бокала и один из них протянула Харуюки.
Блин, я должен был что-то такое приготовить, раз сам ее позвал! Несмотря на панику, Харуюки взял бокал и отпил. Похоже, это был какой-то оригинальный напиток с множеством хитро настроенных вкусовых параметров: он не походил ни на один известный Харуюки напиток реального мира. По его вкусовым сосочкам распространился свежий горьковато-сладкий вкус без каких-либо неестественных оттенков.
– Ух ты… вкуснота.
Черноснежка чуть улыбнулась и вытянула левую руку своего аватара.
– Я в последнее время готовить в реале тоже учусь, но… очень трудно учиться, когда ты не можешь просто переделать то, что не вышло. Представляешь, Харуюки-кун, у светлого соевого соуса единственное отличие – то, что он светлый! Он что, просто соленая вода, что ли?!
– Дааа, а я не знал… Слушай, а чего ты вдруг взялась осваивать готовку?..
– Очевидно же. Чтобы когда-нибудь для Ха-… – внезапно Черноснежка закрыла рот, потом громко откашлялась. – …Для хорошего отдыха. Ладно; возвращаемся к нашим баранам.
Довольно настойчиво сменив тему, она продолжила свое стремительное объяснение.
– Как я уже сказала, в «Гермес Корде» нет места для полномасштабной системы безопасности. И вот пришло время японских Общественных камер. Эта система с помощью отдельной высокоскоростной сети собирает в одном месте изображения, полученные с огромного количества камер, и сверхмощный суперкомпьютер их автоматически анализирует, чтобы обнаруживать признаки преступной деятельности. Скажем, если какая-нибудь камера зафиксирует оружие, система тут же проверит, откуда взялся человек, у которого это оружие, кто он и куда идет. Место, где производится эта обработка данных, называется «Центр слежения за общественной безопасностью», и его местонахождение не разглашается.
– Д-даже ты не знаешь, семпай?
Когда Харуюки на полном серьезе задал этот вопрос, Черноснежка улыбнулась самой широкой из своих смущенных улыбок.
– Эй, ты за кого меня принимаешь? Я всего лишь слабая ученица средней школы, откуда мне знать величайшие государственные тайны! …Ну, правда, кое-какие догадки у меня есть.
– Г-где?!
– Это секрет… Важнее другое: как я объяснила только что, Общественные камеры отправляют изображения в ЦСОБ, так сказать, сердце всей системы, и там происходит вся обработка. Иными словами, для самих камер слежения не требуются ни люди-операторы, ни какое-то громоздкое записывающее оборудование. Если предположить, что именно благодаря этой «простоте» эта система будет установлена на «Гермес Корде»… Неизбежно, что камеры космического лифта и японская сеть Общественных камер окажутся связаны.
Харуюки вслушивался в слова Черноснежки; произнеся слово «связаны», она вдруг подмигнула, словно ждала от него чего-то, и тогда Харуюки наконец вспомнил главную цель своего внезапного полносенсорного вызова.
– Аа… ясно, эээ, то есть то, что они связаны, означает, в общем, ммм… – и, замахав коротки ручками своего поросячьего аватара, он выпалил: – …Мы можем туда попасть?! В «Гермес Корд» в Ускоренном мире!!!
– Хмм… ну, пока что мы можем только утверждать, что это не полностью невозможно.
Черноснежка озорно улыбнулась и продолжила таким тоном, будто обдумывала что-то:
– Во-первых, остается вопрос, распространит ли «Брэйн Бёрст», игра-файтинг, свое влияние на спутник. И даже если сети соединены – как мы туда попадем? Мы, Бёрст-линкеры, ныряем там, где находятся наши реальные тела. Значит, чтобы добраться до «Гермес Корда» в Ускоренном мире, необходимо попасть на космический лифт здесь. Туристические экскурсии на геостационарную орбитальную станцию уже есть, но они недешевые.
– …Цены жуткие, да…
Харуюки сник. На миг у него мелькнула идея, что Сильвер Кроу с его крыльями мог бы, нырнув на Земле, долететь до нижней станции, но эту идею он отбросил, даже не высказав. Сильвер Кроу мог подняться максимум на полтора километра. А «Гермес Корд» летал в сто раз выше – нижняя точка на высоте 150 километров.
Да и вообще – он, со своими карманными деньгами ученика средней школы, даже на остров Рождества, где была стартовая площадка шаттлов, отправиться не мог.
– Хмм… значит, если только ты не супербогатенький, нырнуть в «Гермес Корде» невозможно…
– Я бы еще добавила: если ты можешь отправиться туда в реальном мире, вряд ли тебе понадобится нырять в воссозданную среду в Ускоренном.
– И это… тоже.
Харуюки снова вздохнул – на этот раз от разочарования, а не от восхищения – и задрал голову к небу.
Даже с вершины пятисотметровой башни виртуальное синее небо казалось бесконечно далеким и бесконечно громадным. Нет, в VR-наборе объектов, свободно распространяемом в сети, «небо» не может простираться выше десяти (ну или, может, ста) высот этой башни. Потому что «за» этим синим небом – ничто. Здесь замкнутый мир, покрытый лишь тонким слоем синей краски.
– …Харуюки-кун.
Неожиданно услышав свое имя, Харуюки опустил голову и встретился с ласковым, но в то же время каким-то непонятным взглядом Черноснежки.
– А почему ты так сильно хочешь попасть в «Гермес Корд»? Ты можешь свободно летать на крыльях, а космический лифт – всего лишь рукотворное сооружение, летающее по заранее заданной орбите.
– Эээ… нуу.
После столь неожиданного вопроса Харуюки понадобилось несколько секунд, чтобы облечь свои туманные мысли в слова.
– Это, ну, конечно, я просто люблю высокие места, есть такое, но… я еще подумал, если, допустим, туда можно попасть, это хоть на чуть-чуть выполнит ее желание. Ну, ее… она же всегда хотела достать до неба Ускоренного мира, нет, «за небо».
Едва Черноснежка это услышала –
Ее глаза распахнулись, потом ресницы опустились.
Слова, сорвавшиеся в конце концов с ее губ, прозвучали так тихо, как будто это были мысли в чистом виде.
– …Ясно, – и Черноснежка подняла глаза к голубому небу. – Это верно… Ее тяга к небу по-прежнему никуда не делась. Она хочет добраться до неба, увидеть, что там, по ту сторону, так же безумно, как я – до десятого уровня, а может, еще даже более безумно…
– …Ага, – кивнул Харуюки и снова задрал голову, как и Черноснежка.
«Она» – активный член предыдущего «Нега Небьюлас», Бёрст-линкер 8 уровня Скай Рейкер.
Долгое время она жила в одиночестве на вершине старой Токийской телебашни в Ускоренном мире, но два месяца назад вернулась в возродившийся после трехлетнего перерыва «Нега Небьюлас».
Однако это было не сказать чтоб полное возвращение к активной деятельности. То, что она отклонила приглашение Тиюри сегодня вечером, было типично: она вовсе не участвовала в нормальных дуэлях, а только лишь в еженедельных территориальных сражениях; более того, она никогда не появлялась на передней линии. Она всегда оставалась в тылу, сосредотачиваясь на обороне.
Конечно, Харуюки вовсе не был этим недоволен; Такуму и Черноснежка, скорей всего, тоже. Потому что Скай Рейкер, передвигающаяся при помощи инвалидной коляски, могла делать это быстро только на дорогах и ровной земле. Кроме того, в обороне она добивалась фантастических успехов благодаря своему оригинальному боевому стилю: свободно управляя коляской, она играла с противниками и при этом наносила убийственные рубящие удары ладонями. Если противники были в основном спецами по ближнему бою, она вполне успешно действовала даже в команде из трех бойцов, в которой всего один отвечал за атаку, а другой был хилером, защищать которого приходилось тоже ей.
По сравнению с минувшими осенью и зимой, когда легион с трудом осиливал часовые баталии, в которых участвовали только лишь Черноснежка, Харуюки и Такуму, боевая мощь «Нега Небьюлас» возросла просто невероятно. В этом сомневаться не приходилось.
Но ясно было и еще кое-что, хоть никто и не решался произнести это вслух.
Если Скай Рейкер снимет печать с «Ураганного двигуна» и вновь наденет это «Усиленное вооружение», ее атакующие способности вырастут многократно, в десятки раз. Пусть она лишилась ног – Харуюки доказал, сражаясь с опаснейшим врагом, что короткий, но мощный рывок за счет этих двигателей дает колоссальные возможности по части атаки.
Однако даже получив обратно от Харуюки свой «Ураганный двигун», даже проигрывая сражения, Скай Рейкер не пыталась призвать его. Она как будто упрямо отвергала «крылья», созданные ее собственным сердцем.
– …Я, – прошептал Харуюки, сцепив руки перед своим круглым брюшком, – я не то чтобы думал, типа «если она снова будет летать, легион станет сильней». Я просто… если Рейкер-сан не верит в свои крылья, я хочу, чтобы она поняла, что ошибается. Когда я взял у нее «Ураганный двигун», я понял… Конечно, по сравнению с крыльями Сильвер Кроу это «Усиленное вооружение» позволяет гораздо меньше держаться в воздухе, и поэтому высота полета меньше, но его разгон куда круче, чем у любого другого аватара… Поэтому там, внутри, скрыто гораздо больше силы. Я в этом уверен.
Закончив объяснение, родившееся в результате долгих раздумий, Харуюки поднял голову и встретился взглядом с Черноснежкой, глаза которой светились необычайной добротой и в то же время печалью.
Аватар в виде бабочки-парусника медленно кивнул и тихо произнес:
– Если Рейкер попадет в «Гермес Корд», ты сумеешь передать ей все это… ты веришь в это, да?
Харуюки тоже кивнул, прекрасно понимая, что его слова прозвучали слишком уж романтично.
– Ага… эмм, ну если только правильно то, что я думаю.
– Ох уж, когда ты наконец хоть что-нибудь скажешь с полной уверенностью?
Тут же Черноснежка натянуто улыбнулась, потом сделала глубокий вдох и снова заговорила:
– …Как я уже объяснила, «Гермес Корд» в реальном мире вращается по орбите высотой не менее ста пятидесяти километров. Поэтому я уверена, что, даже если новая сеть Общественных камер подсоединена к старой, японской, «Гермес Корд» в Ускоренном мире появится на той же самой высоте. Такое расстояние ни один дуэльный аватар не преодолеет… Однако я полагаю, что возможность добраться туда будет.
– Э… ээээ?! – взвизгнул Харуюки и подался всем телом вперед. Он бы упал, если бы Черноснежка мыском своей туфли на высоком каблуке не поддержала его пятачок.
– Я говорю только о возможности, успокойся немного.
– А-ага…
– Слушай внимательно. Пусть даже происхождение «Брэйн Бёрста» – это одна сплошная загадка, все-таки на поверхности это игра-файтинг. А значит, если к миру добавляется новая арена – не кажется ли тебе совершенно иррациональным, если туда невозможно будет попасть?
Ухмыляясь, она шевельнула указательным пальцем, будто подзывала Харуюки.
– Если исходить из этого, ничего удивительного, если где-то в Ускоренном мире втайне появится какой-то способ передвижения, который найти смогут только те, кто его специально ищет и хорошо думает.
– Втайне… хм.
– Даже в обычных RPG такие вещи есть, верно? Всякие сундуки с сокровищами, которые, на первый взгляд, невозможно достать, но если как следует изучить карту и подключить голову, то способ найдется.
– А, есть такие, есть такие. Очень люблю такие штуки, – изо всех сил закивал Харуюки и снова внимательно посмотрел на диаграмму, нарисованную Черноснежкой.
Космический лифт, вращающийся в 150 километрах от поверхности Земли. Какие-либо способы добраться туда, кроме как на шаттле или ракете, в голову упорно не шли. Если искать место в Японии, откуда можно запустить ракету…
– Эээ… как насчет космического центра на острове Танэга?
Однако эта догадка была отвергнута одним взмахом гривы черных волос.
– Нет, девяносто девять процентов Бёрст-линкеров живут в Токио. Значит, и портал должен быть где-то в Токио.
– Но, но в Токио же нет пусковых площадок для ракет! – запротестовал Харуюки. Черноснежка взглянула на него с усмешкой.
– Если бы наши аватары были настоящими, ракета бы понадобилась. Но это ведь не так, верно? Наши аватары – чистая «информация», просто наборы полигонов в виртуальном пространстве. А устройство для передачи информации, самое мощное во всей Японии, находится в Токио.
– Ах…
Потрясенно вылупив глаза и с трудом дыша, Харуюки выдавил:
– Т-Токио… Скай Три…