- Это не ответ.
Как он это заметил? Разворачиваюсь всем телом к нему и внимательно смотрю прямо в глаза, так же, как и он в мои.
- Мне не нужна ваша поддержка, понимаете? И не нужно считать меня ребенком. И вообще, всё то, что я делаю в свободное от учебы время, учителей не должно касаться.
- Что ты этим хочешь сказать?
Его вопрос загнал меня в тупик. Он поставил меня в очень неловкое положение, а сам остался смотреть на меня с невозмутимым лицом. Кажется, я вляпался. Вот зачем начинать говорить всякую ерунду, чтобы потом облажаться по полной и самому выйти из ситуации кретином?
- Мне кажется, вы не должны сейчас здесь находиться.
- Хорошо.
Он просто встает и медленно спускается с трибун. А я чувствую, как начинаю злиться и вскипать. А еще я ощущаю себя последним идиотом на земле.
- Стойте.
Он остановился и стоит вполоборота, опустив глаза в пол, и ожидает моей следующей глупости.
- Так зачем вы пришли?
- Я просто хотел пожелать удачи.
Он пожал плечами и уже быстрым шагом метнулся вниз.
То ли это у него такой необычный дар - говорить очевидные вещи, от которых любой другой приходит в ступор, то ли это я последний психопат. Не связано одно с другим совершенно, но я пытаюсь понять. Он приходит мне на помощь уже второй раз, а я, дурак, пытаюсь из него же сделать виноватого. Эта ситуация не может оставить меня равнодушным. Я впервые говорю совершенно не те вещи, которые хочу сказать, и делаю противоположное желаемому. Кажется, этого человека не так легко вывести из себя. Я на месте Влада давно послал бы к черту такого надоеду, как я. Кажется, он дестабилизировал меня своим спокойствием и… пожеланием удачи.
Я уже не могу спокойно сидеть на месте, музыка раздражает, и я со злостью срываю наушники. Он вывел меня на эмоции, которые я не смог контролировать. Он интригует меня. Но я лучше упаду в грязь лицом, стоя перед ним на коленях, нежели признаю это.
***
Финальный свисток, и я падаю на колени в экстазе от такого волнующего момента – победа. Развожу руками воздух и до конца не могу очнуться: мы смогли, мы сделали это. На последней минуте, на последнем выдохе, изо всех сил, победили. Теперь я окончательно понимаю, что Поляков имел в виду, когда говорил, что футболисты – заложники игры. Раньше я не попадал в эту ловушку, но отныне я погряз в ней навеки. В футболе свободы не существует. Кто хоть раз ощутит этот сладкий вкус победы, становится зависим от игры навсегда. Пот стекает по волосам, футболка прилипла к телу, и выгляжу я, наверняка, не самым привлекательным образом, но я счастлив. Зря я так боялся игры, после неё я будто снова ожил. Мне нужна была такая эмоциональная встряска, чтобы почувствовать всю грань своих эмоций.
Игра была тяжелой и стоила каждой минуты, проведенной на тренировках, и бесценно потраченных нервов. Соперники у нас оказались сильными и подготовленными, я даже не ожидал. Нет, меня предупреждали, конечно, что играть придется не с девочками, но на такую мощь я не рассчитывал. Ребята из другой команды играли организованно и смело. Они четко расставили позиции и действовали по плану «захвата». Но, тем не менее, «капитулировать» никто из нас не собирался, мы цепко держали оборону и завоевали долгожданный 1:0 в нашу пользу. Думаю, не стоит оценивать труд каждого отдельного игрока, мы были сплочены и играли в команде, но именно благодаря Вите мы одержали победу. Именно он на последних трех минутах забил в ворота соперника. Это было сильно. Почти потеряв надежду, когда уже ничего не ожидаешь, он это сделал. Ударил из последних сил, чуть не зашиб ногу, но забил. Трибуны ревели от восторга и гордости, я искал глазами одного человека, перед которым мне жутко хотелось извиниться, но не находил.
Кровь еще наполнена адреналином, сердце бешено колотится, а дыхание понемногу приходит в норму. На пути в раздевалку меня окружают крики и визги учеников, даже тренер нашел слова и выразил свою благодарность ребятам. Мы выиграли последнюю игру сезона, у всех эйфория, это была долгожданная победа. Среди множества людей вокруг и полного хаоса я смог заметить два серых глаза в двух метрах от меня. Пробегали игроки, кто-то кричал мое имя, где-то вспыхивали вспышки фотокамер, кто-то у кого-то просил автограф, где-то пели и веселились, а я замер. И время замерло вместе с нами, на пару аккордных секунд. Только участившийся пульс в ушах, больше никакого звука. Спустя несколько мгновений я уже в окружении знакомых, а он исчез. Но я почему-то улыбаюсь, теперь причина не в игре. Просто очень приятно сказанное полушепотом, одними губами «Поздравляю».
***
Вечеринка по такому отличному поводу не проходила, как обычно, у Пашки Нелидова. В этот раз она началась прямо на футбольном поле. Романтика, звезды и свет луны вместо Х-бокса и бильярда. Я остался, так как команда настояла и, если честно, у меня было настроение. Я хотел как можно дольше растянуть этот момент счастья, ведь завтра всё будет, как обычно: уроки, дом, комп.
Целую неделю нам запрещали пить, так как мы усердно готовились к матчу, так что теперь все вокруг усердно наверстывали упущенное. Меня развезло после первого же тоста. Вообще, я не умею пить. Я из тех, кто не знает грани. Кажется, есть еще куда лить, как вдруг тебя уносят полуживого и опозоренного. Но сегодня можно, я сегодня собой горжусь. Сегодня, кажется, все мною гордятся. Со всех сторон я ловлю на себе подмигивания и взгляды «из-под ресниц». Иду, точнее сказать, плыву с улыбкой и стаканом водки в руке, которая плещется через край. Вокруг безудержное веселье: танцы, алкоголь и красивые девушки. А вот и одна из них.
- Ты так играл, я не могла глаз от тебя оторвать. – Катька буквально поедала меня своими зелеными глазищами.
Это действие спиртного, что меня так развезло? С меня литрами стекает холодный пот, а девушка передо мной двоится, и троится. Катя провела кончиками пальцев по моим волосам, я вздрагиваю и роняю свой стакан. Она хихикает, кажется, это забавно. Тоже начинаю хихикать с ней за компанию. Вдруг музыка становится в разы громче, атмосфера и воздух тяжелеют, мне жарко и… плохо. В мыслях начинаю себя проклинать за перепой, а глазами ищу подходящее деревцо.
- С тобой всё хорошо?
- Кать, давай потом.
Отодвигаю девушку и быстро иду к намеченному дереву, пока всеобщее признание не обернулось для меня всеобщим позором.
Справив нужду пару раз, почувствовал, что мне немного лучше. Тошнота прошла, но пьяным я себя всё равно чувствовал. Ноги отказывались держать это бухое тело, и мне ничего не оставалось, кроме как сидеть, облокотившись о дерево. Бедное дерево, зато с удобрением.
Я практически засыпал в таком положении, пока фары машины не осветили меня. Наверное, галлюцинации начались. Машина останавливается прямо перед моим носом, и я четко вижу знак «БМВ». Дверцы водителя открываются, и выходит он. Сегодня снова в «гражданке», правда, мне он показался слегка уставшим. Нет, не слегка. Сейчас он просто вымотан. Темные джинсы, потертые и порванные на коленях, черная футболка и серая ангоровая кофта на пуговицах. На немного оголенной груди я смог заметить лезвие на шее. Это типа тех талисманов, что носили Битлы?
Не знаю почему, но я как чувствовал, что он за мной явится. Наверное, именно поэтому я не сдвинулся с места и просто ждал. Взяв одеяло с заднего сиденья машины, он подошел и бережно укутал меня, присев напротив. Он не сказал ни слова, как будто так и нужно.
- Вы сегодня немного опоздали.
Опускаю глаза на свое пьяное тело, показывая ему, что нужно было поспешить. Он легко ухмыльнулся. Серые отблески серебра при лунном свете - его глаза стали еще ярче и красивее. Они выразительные, они прекрасные. Время останавливается, когда он так смотрит, словно медленно убивает. Это преступление. Под таким серебряным напором можно творить страшные вещи.
Он, всё так же молча, медленно поднимает меня. Я чувствую, что мои ноги просто онемели. Ему приходится крепче сжать меня в руках, иначе я просто упаду. Мне стыдно, что я не могу совладать с собой, стыдно, что ему приходится видеть меня в таком состоянии, стыдно, что он меня узнаёт ТОЛЬКО в таком состоянии и в состоянии ботаника на уроках, а еще в состоянии «психически неуравновешенной дуры», как сегодня. Я не такой, это неправильный я. Я хочу, чтобы он узнал меня правильного.
На полпути к машине я резко скидываю его руки с моих плеч и чудом удерживаюсь на ногах. Всё, хватит! Я так больше не могу. Мне надоело унижаться перед Владом, он и так слишком много увидел за целый день. Остатки гордости где-то на дне души еще трепещут в надежде на спасение.
- Я не поеду с вами. Меня ребята заждались.
- Поедешь.
Вот так просто? Да что с этим парнем такое? Где он научился всему этому? И как мне себя с ним вести? Он явно с другой планеты. Так, стоп. Почему он вообще здесь оказался?
Он опускает меня на пассажирское сидение машины, а сам перебирается на водительское. Сегодня он один. Это хорошо, мне было бы ужасно неловко перед тем мужчиной-водителем. За окном проплывают пейзажи, перед моими глазами словно пелена. В колонках звучит «Keith Urban – Tonight I wanna cry», Влад ведет медленно, сосредоточенно и серьезно. Я иногда поворачиваюсь в его сторону и просто всматриваюсь в профиль, без задней мысли, просто смотрю на него и всё. Он такой невозмутимый и сосредоточенный, будто ему всё равно. Его абсолютно не волнует мнение остальных, ведь наверняка кто-то из тусовщиков видел, как он запихивает меня в машину. А ведь пойдут слухи. Но сейчас он настолько сосредоточен на езде, что и я становлюсь невозмутимым рядом с ним, эмоции отходят на второй план, пустота начинает овладевать всем телом изнутри, прокрадываясь наружу. Я засыпаю под эту песню, я засыпаю под безумные пьяные мысли, я так устал.
Мы паркуемся прямо возле моего подъезда. Когда машина останавливается, я просыпаюсь, но туман перед глазами не пропадает.
- Мы приехали, - спокойный ровный голос, как на уроках, – сейчас я помогу тебе.
Он открывает дверцу и выволакивает меня из машины. Минутный сон пошел во вред, меня еще больше разморило, и вернулись рвотные рефлексы. Мертвой хваткой цепляюсь за парня, который силой затащил меня в лифт. Ему определенно нужно памятник поставить за такую помощь.
Я уже даже не помнил, как открывалась дверь квартиры, обеспокоенные лица матери и отца, как Влад стягивал с меня покрывало, в которое я был укутан, и как помог дотащить до моей кровати.
Я помню только, как он пожелал мне спокойной ночи и еле заметно улыбнулся, глядя на мое полусонное лицо. А я смотрел в его уставшие глаза, и время снова остановилось. Так иногда случается. Влад последний раз поправляет мое одеяло.
- Не уходи.
Ловлю его за запястье и проваливаюсь в глубокий сон.
Я никогда не позволял себе нарушать границы. У подростков моего возраста есть такой порок. Они не видят черты и часто переступают её. В силу своего возраста они не могут определить уровень опасности и шагают через край. Я заставляю себя сидеть в своих рамках и не поддаваться влиянию вне своего спасательного круга. Я слишком долго противился этому. Либо я слишком долго ждал этого. Сегодня я перешел границу, телесную и эмоциональную. Что будет завтра? Я не знаю. Возможно, я одумаюсь, и этого больше не повторится. А, может быть, в моем шаре проткнут дыру.
Я спал слишком крепко, чтобы ощутить его напряжение и всю ту душевную мощь, с которой он вырвал свою руку из моей, и вышел из квартиры.
*Башлять - жарг. - платить.
**Крепатура - боли в мышцах, вызванные повреждениями, полученными при физической нагрузке. Обычно возникают после непривычно большой мышечной активности.
Часть 6
Проснулся я, в полной мере ощущая, как «здорово» вчера нагулялся. Неприятная сухость во рту не давала нормально сглотнуть, жутко хотелось выпить целых два литра ледяной воды залпом. Голова гудела, словно в ней звенят тысячи надоедливых колокольчиков. Тело ломит, рука занемела. Спал я в ужасно неудобной позе, да еще и одетым. Кажется, родителей уже нет, а это значит, что они ушли на работу. А это значит, что я проспал! Отличное начало дня.
Хоть сегодня и суббота, выходной день, но в школу явиться все равно надо. Близятся последние дни весны, а значит, нужно вернуть в библиотеку учебники в целости и сохранности. Боже, как же мне трудно встать с кровати. Может, гори она синим пламенем, эта гребаная библиотека - я звезда футбольной команды. Ладно, анальгин и минералка подождет, пойду лучше в душ.
Окунувшись в объятия холодной воды, я невольно начал вспоминать события вчерашнего дня. От этих воспоминаний резко захотелось утопиться в собственной ванной. Что вообще на меня нашло? Вот зачем я так жестоко насвинячился? Господи, как же стыдно. Если в прошлый раз еще пронесло, более-менее обошлось без накладок, то в этот раз – это явно позорище.
Мне сейчас совершенно не хочется копошиться в своей памяти и выуживать оттуда провальные моменты вчерашнего дня. Это к лучшему, что я мало помню. Я бы явно не обрадовался собственным подвигам, будь у меня перед глазами полноценная картина происходящего.