Когда первые рыбаки потянулись к берегу, сумрак уже отступил. Они сходили вниз, но останавливались и, словно стадо баранов, не решались двинуться дальше. Все дело в том, что внизу, там, где дорога рассыпалась серым прибрежным песком, сидел человек. Человек, одетый в черное. Даже на голове был повязан черный платок, а на лице нарисованы две черные полосы. Мужчина спокойно сидел на камне, опираясь на меч. То, что за спиной чужестранца вставало солнце, придавало этой картине нечто непонятное и пугающее. Мало того… На плече мужчины сидел черный ворон.
Прошло несколько минут, и от толпы рыбаков отделилось несколько человек. Они рванули вверх — к дому. Не прошло и десяти минут, как рыбаки вернулись. Следом за ними пришел глава этой общины. Старик, одетый в какое-то рубище. Он шел медленно и важно.
Если честно, то мне уже надоело сидеть на этом камне, смотреть на тупые рожи местных жителей и ждать, пока они позовут эту мразь. Увы, но другого выхода у меня не имелось. Для того чтобы ввязываться в партизанские действия, не было ни возможностей, ни умений. Вот поэтому я здесь. Пусть и театрально все выглядит, но так даже лучше.
Не надеясь на способности фехтовальщика, я приберег свой боевой топор. Он здесь — рядом. За поясом. Ему веры больше, чем блестящему бастарду. Я же не мастер Вэльд Рэйн…
Старик не дошел до меня нескольких метров. Он остановился и важно поднял голову. Интересная картинка у нас вырисовывается. Староста, пусть и с гордым видом, но стоял перед чужестранцем. Прекрасная мизансцена, черт бы меня побрал.
— Ты пришел…
— Ты хотел нас увидеть…
— Да, я призывал вас. — Он довольно ощерился.
— Звать можно раба, — спокойно заметил я. — А мы приходим тогда, когда это нужно нам.
— Ты дерзок.
— А ты глуп.
— Следуй за мной…
— Зачем?
— У нас есть о чем поговорить.
— Говори, — пожал плечами я.
— Это не предназначено для ушей мужланов.
— Хорошо, — кивнул я и поднялся. — Веди.
Толпа мужчин расступилась, провожая нас взглядами. Старика провожали, опустив глаза в землю, а меня со страхом и ненавистью, которые сквозили в каждом взгляде. Если бы могли, то растерзали бы на месте. В клочья. Как стая уличных псов, загнавшая кота в угол. Нет, не для вас эта забава. Сявкам не взять волка. Лапы коротки…
Мы поднялись на пригорок и вошли в открытые ворота. Перед воротами позади меня возник Рэйнар. Да, хорошо спрятался. Я даже не заметил, откуда он появился.
Дом был небольшой, но построен со знанием дела. Напомнил мне дом старика, который меня спас. Очень похож. Думаю, что и внутри ждет нечто похожее. За одним исключением — перед входной дверью построили веранду. Открытая веранда с толстыми столбами, подпирающими зеленеющую травой крышу. Двор прямоугольный, усыпанный крупным серым песком. Он пуст. Все хозяйственные постройки находятся на заднем дворе. Да, я здесь не бывал, но расположение построек знал не хуже хозяев. Нур помог. Ребенка не было видно, но я знал, где он. На заднем дворе, рядом со свинарником. Прикован цепью к бревнам забора. И ему очень холодно. Он дрожит, словно маленький щенок, выброшенный на улицу. Потерпи, малыш… Я уже иду.
Старик поднялся на веранду и властно махнул рукой.
— Подойди ко мне, — сказал он и продолжил, чеканя каждое слово. — Я хочу, чтобы ты передал своим братьям мою волю!
— Что?! Волю?!
— Да, передал мою волю.
— Ну-ну…
— Вы будете служить мне, — процедил он, не обращая внимания на выражение моего лица.
Вот оно, значит, как! Просто и без затей. Служить! Ни больше ни меньше. Совсем у деда с головой плохо. Ладно бы еще нечисть какая была… А вот так, сразу. Нет, не надо нам таких, больных на всю голову вождей. Своих хватало.
— А что мне мешает тебя убить? — спросил я. — И забыть о твоей «воле»?
— Ты мелкий щенок! Ни одно оружие, созданное в этом мире, не может нанести мне вред!
— Бред какой-то…
— Замолчи! Ты мелкий шелудивый пес, который осмеливается тявкать, когда говорю я!
— Хватит! — отмахнулся от него. Сделал шаг в сторону и вдруг развернулся, взмахнув мечом. Твою мать! Меч словно в сторону увели! Он ударил в доски рядом со стариком! Дьявол! Не может быть! На дворе замер Рэйнар.
— Я же сказал, — старик презрительно хмыкнул. — Вы ничего не сможете сделать.
— А ты?
— А я могу. — Он оскалился и неожиданно взмахнул руками.
И меня ударило! Плотный удар воздуха толкнул и чуть не сбил с ног! Я, чтобы не упасть с лестницы, сделал два шага назад и даже за перила схватился. На месте старика взметнулась какая-то черная тень. Сгусток тьмы с извивающимися щупальцами. Вязкими, словно смола. Еще одно мгновение, и она исчезла. На ее месте опять возник старик. Он подошел ко мне и угрожающе склонился надо мной:
— Теперь ты понял меня, щенок?
— Нет!
Он вдруг захрипел и замер. Еще бы ты не замер, тварь, когда тебе в бок всадили нож. Да, может, тебя и нельзя убить! Нельзя — с помощью оружия, созданного в мире Асперанорра. Но что мне мешает убить тебя ножом, сделанным в моем мире?! Старик выпучил глаза и замер. Будто не верил. Не верил, что умирает. Я поднялся на веранду и взял его за горло.
— Ты умираешь, старик… Сдохни, тварь!
Не надо мучить людей. Это закон. Даже тех, кого убиваешь. И поэтому я выдернул нож и ударил старика в шею чуть выше ключицы. Все. Теперь он точно умер.
Руки дрожали. Дрожали мелкой предательской дрожью. Будто мое тело быстрее разума осознало, как мне повезло. Повезло спастись от какой-то жуткой непонятной напасти. Дьявол их разбери, эту местную нечисть, колдунов и прочих!
Легенда права… Их всех надо сжечь!
Нож? Это была та самая финка, которая лежала в моей сумке. После нашего «знакомства» с Мэддом я носил ее в левом сапоге. Как будто знал, что когда-нибудь спасет мне жизнь.
— Мастер, — послышался сдавленный голос Рэйнара. — Что это было?!
— Не знаю, — оскалился я. — Но оно уже сдохло…
Наконец-то Рэйнар пришел в себя! Когда старик упал на землю, он с облегчением выдохнул и повернулся к воротам. Там уже собрались люди. Немного. Человек пятнадцать. Из них мужиков человек девять. Крупные дяди. И смотрели сурово. Судя по их взглядам… Да, ничего хорошего они нам не предложат и праздник в нашу честь не закатят.
— Рэйнар!
— Да, мастер!
— К ребенку, быстро! Спасти во что бы то ни стало!
— Вы…
— Быстро, я сказал!!! — прорычал и начал спускаться до двор. Рэйнар скривился, сжал зубы, словно от боли, но кивнул и исчез на заднем дворе.
На заборе застыл ворон. Это Нур. Нор где-то шлялся, бродяга…
— Ка-арр-р!!!
Я сделал несколько шагов и вышел на середину двора. Мир потускнел и будто сжался. Перед глазами осталась лишь эта кучка людей. Людей, которые пришли нас убить. Время на мгновение замерло, и я почувствовал гулкие удары моего сердца, бьющего словно молот.
— А-а-а!!! — закричал один из мужиков и ринулся вперед, занеся над головой топор. Словно с гранатой под танк. Ну и дурак…
Я крутанул бастард в руке, матерно помянув старика Вэльда и сделав шаг навстречу. Длинный выпад, удар! Ударил подбежавшего мужика в грудь. Что-то хрустнуло, но я уже ушел влево, провернув меч в ране, чтобы освободить клинок. Убитый даже не вскрикнул. Рухнул, как подрубленное дерево, и замер.
Меня словно что-то ударило, на секунду заложило уши. Я даже не понял, что это было. Только руки обожгло болью. Жители столпились у ворот и замерли. Одни смотрели на тело своего умершего приятеля, а другие не отводили глаз от моего меча, окрашенного теплой кровью. Я рыкнул и крутанул меч. Сорвались капли крови. Одна из них попала на щеку пожилого человека, стоявшего в первом ряду. Он вздрогнул и замер. Будто эта капля отгородила его от остальных. Как проклятие.
— Ты! — Я ткнул в него пальцем. — Иди сюда.
Мужчина что-то пробормотал и попытался смешаться с толпой. Не получилось. Его вытолкнули соседи. Какие милые здесь жители! Твари! Толкали, пока не выпихнули из толпы. Толчок был таким сильным, что мужчина упал на колени. Упал и обреченно замер.
Толпа молчала. Мрази… Секунду назад они были готовы меня убить. Сейчас они замерли и ждали, надеясь, что убьют их соседа. Хотелось вслед за Шварцем воскликнуть: «…дырявые души, прожженные души, мертвые души…»
Я смотрел на этого мужчину, стоящего на коленях. В его глазах уже исчезала жизнь.
— Встань… Кто ты?
— Я… Я живу здесь…
— Ты не похож на простого рыбака.
— Ваша милость, — он говорил медленно и неуверенно. Словно пытался ухватить за хвост ускользающую жизнь, — я был управителем у прежнего норра.
— У прежнего норра? Что с ним случилось?
— Он заболел и умер, ваша милость…
— И этот старик занял его место? Как это произошло?
— Он был его…
— Не мямли.
— Он был знахарем у моего хозяина…
— Жить хочешь?
— Да, ваша милость.
— Тогда разгони всю эту мразь и ступай за мной. Поговорим, как ты будешь поступать дальше.
27
— Слава богам! — сказал Рэйнар, держа на руках обессилевшего мальчика. — Он жив!
— Проверь дом и приведи монаха! — бросил я и осторожно принял на руки ребенка.
— Торри совсем рядом. Вместе с нашими лошад…
— Раздери меня дьявол, Трэмп! Живо!!!
— Да, мастер! — кивнул он и бросился в дом.
Послышался шум, потом грохнуло разбитое стекло. Из дверей вывалился Рэйнар. В него вцепилась какая-то безумная баба. Она вопила, размахивала ножом и пыталась пырнуть Трэмпа. Рэйнар несколько секунд терпел, а потом резко, почти без замаха, ударил ее в лицо и добил кинжалом.
— Сдохни, ведьма!
Перешагнув через труп и пнув дверь, внес мальчика в дом. Да, я очнулся в таком же доме, как и этот. Интерьер очень похож. Просто один в один! Даже деревянные, украшенные резьбой столбы, которые подпирают крышу, и то присутствовали. Надо бы поинтересоваться, что они значат?
Мальчик был худенький и жутко грязный. На щеке свежая ссадина, а тело покрыто рубцами, словно его хлестали плеткой. Он смотрел на меня, но не видел. Блуждающий взгляд. Боги, я клянусь, что, если он умрет, сожгу деревню дотла! Вместе с жителями! Через несколько секунд послышался лошадиный топот, и во двор влетели всадники. Это Рэйнар и монах Торри, которого повстречали вчера вечером. Мы с ним долго говорили, и я нанял его для лечения малыша. За пять даллиноров. Шаги громыхнули по веранде, и дверь распахнулась.
— Мы уже здесь, мастер!
— Торри?
— Да, мастер Серж! — раздался голос монаха. — Я к вашим услугам!
Дальше монах повел себя как настоящий врач: попросил нагреть котел горячей воды, найти чистое полотно и не мешать. Да, я готов был доверить жизнь мальчика местным знахарям. Знают, что делают. Они не только монахи и врачеватели. Они еще и колдуют понемногу. Так, слегка, для врачевания страждущих, не больше. Это успокаивало и вселяло надежду. Пока монах осматривал малыша, мы с Рэйнаром вышли на улицу. Там уже стоял управитель. Время было дорого, и я сразу взял быка за рога.
— Как тебя зовут?
— Инвар, ваша милость.
— Сколько ты получал у прежнего норра?
— Тридцать даллиноров в год и полное содержание. — Он переминался на месте, будто скаковая лошадь.
— Семья есть?
— Да, конечно! Жена и маленькая дочка.
— И как ты жил на тридцать даллиноров? — спросил я, но он молчал и вздыхал.
— Жена иногда помогала хозяйке на кухне и работала у норра прачкой.
— Ну да, конечно! — кивнул я. — И еще ты слегка обворовывал своего хозяина.
— Нет, ваша милость, никогда…
— Видишь эти ворота? — отмахнулся я, обрывая этот пустой лепет оправданий.
— Да, ваша милость. — Он не успел закончить, как послышался хлесткий удар. Это Рэйнар приложился. Приложился и наставительно заметил:
— Это мастер Серж!
— Да, ва… мастер Серж.
— Хорошо, что видишь. И запомни: будешь воровать — повешу. И будешь висеть, пока кости не упадут на землю.
— Я вам клянусь! Не буду, — замотал он головой.
— Хорошо. Буду платить сорок даллиноров и возьму на полное содержание тебя и твою семью. Если ты не будешь воровать и станешь вовремя собирать налог с местных жителей.
— Да, мастер Серж! — Он клятвенно прижал руки к груди и закивал, как заведенный.
Так, с этим делом покончено. Но есть еще не менее важные. В груди теснилась глухая злоба и требовала, чтобы ее выпустили наружу.
— Как нашли этого мальчика и где?
— Его нашли на побережье, мастер Серж! Недалеко отсюда. Два местных рыбака.
— И что они с ним сделали?
— Он странно говорил, и они…
— Не мямли!
— Они решили его продать.
— Продать?! Кому?!
— Убитому вами колдуну, мастер Серж.
— Понятно, — сквозь зубы зарычал я. — Возьми этих рыбаков и приведи сюда.
— Простите, мастер Серж, но это не вполне возможно…
— Не понял? Что значит: не вполне возможно?
— Один из них утонул неделю назад.
— Найди двух мужчин и уберите вот это. — Я указал на тела, лежащие на веранде. — Пусть отнесут их к пристани.
— Да, мастер.
— И найди женщину, чтобы прибралась в доме.
— С вашего позволения… моя жена.
— Согласен. Кстати, а где ты жил, когда был управляющим?
— Есть домик для прислуги, — объяснил Инвар. — Здесь, на заднем дворе. Но мы с женой и дочкой живем в лачуге на окраине деревни.
— Можешь взять жену с дочкой и переселяться сюда. Так будет удобнее.
— Спасибо, мастер.
— Когда все это сделаешь, собери жителей у пристани. Буду говорить с ними.
Он кивнул и быстро ушел. Через несколько минут прибежала женщина. Жена Инвара. Худая и бледная. Да, видно, не сладко им пришлось, когда умер старый норр. Она спросила разрешения и принялась за работу. Видно было, что работа ей привычна, и женщина старательно к ней относится. Чтобы не мешать, мы с Рэйнаром ушли в дом. Монах, пока мы отсутствовали, перенес ребенка в небольшую комнату, расположенную в глубине дома. Кстати, когда я жил у старика, так и не попал в это помещение. Было интересно взглянуть. Обычная комната. Небольшая, но уютная. Две кровати, небольшой стол и пустой сундучок. Торри поморщился, и мы вышли, чтобы не беспокоить.
Надо дом обыскать. Трофеи это святое.
Увы, но никаких трофеев не нашлось. Единственной дорогой вещью был серебряный кубок для вина, сделанный в виде рога. Он висел над камином, и мы не стали его трогать. На полке рядом с камином нашелся тощий кошелек с пятью даллинорами. Я хмыкнул и отдал их женщине. В виде поощрительной премии.
У Рэйнара даже настроение пропало. Понимаю, парень надеялся на трофеи. Как он сам признался: «Важен не сам трофей, а факт его получения». Для меня главной добычей был мальчик. Наш мальчик. Из нашего мира, черт бы меня побрал!
Мы налили в кружки вина и сели у огня. Жена Инвара убиралась в доме, попутно отвечая на мои вопросы. И чем больше слушал, тем сильнее ненавидел этих жителей. Я превращаюсь в Черного Пса? Может быть, и так. Но казалось, что я начинал понимать братьев, сеявших на этой земле страх и ужас. Было за что…
Через час жители собрались на пристани. В деревне, не считая детей и дряхлых стариков, имелось около сорока жителей. Часть домов пустовала. Прошлый год был голодным, и многие умерли. Это тоже заслуга убитого мной колдуна. В прежние голодные годы старик-норр заботился о жителях. Если приходилось туго, заказывал продукты в Грэньярде. И люди жили. Пусть и небогато, но жили. А потом взяли и предали этого старика! Твари…
Вышел на середину пристани и обвел взглядом жителей деревни. Запуганные, грязные. Мало того — я уже знал про судьбу прежнего норра. Он умер полтора года тому назад. И эти жители… Они могли спасти его от смерти. Могли, но не спасли. Опустив глаза в землю, проходили мимо доброго человека, которого отравил убитый колдун. И старик-норр ползал по улицам, умирая от боли. Они смотрели и молчали. Противоядие можно было достать, и без особого труда. Могли спасти, но не спасли. Долгая и противная история. Мне рассказала ее жена Инвара. Не буду ее пересказывать. Противно. Боги, простите мне ненависть к этим людям!