Бренда поднялась с колен и присела в ветхое кресло неподалеку.
— Мы часов десять проспали.
— Серьезно? — Не может быть, Томас ведь только что заснул… то есть вырубился. Однако Бренда утвердительно кивнула, и он спросил: — Мы летим так долго? И куда же? На Луну?
Томас сел на койке.
— Нет, — ответила девушка. — Просто Хорхе отлетел миль на сто и приземлился где-то в поле. Он и сам сейчас спит. Пилотам отдых нужнее, чем остальным.
— Черт, ну мы с тобой и подставились… Признаться, мне больше по нраву самому спускать курок.
Томас потер лицо и от души зевнул, а заметив на руках ожоги, спросил:
— Шрамы останутся?
— Нашел о чем беспокоиться! — рассмеялась Бренда.
Томас невольно улыбнулся. А ведь она права.
— Итак, — сказал Томас и продолжил чуть медленнее: — Там, в штабе ПОРОКа, мне не терпелось бежать. Зато теперь не знаю, что делать. Каков внешний мир? Ведь не вся же планета превратилась в Жаровню?
— Нет, — ответила Бренда. — Только тропические страны. Правда, в остальных регионах климат тоже не подарок. Выжить удалось лишь нескольким городам. Выбор у нас небольшой, но благодаря иммунитету, может, и работу сумеем найти.
— Работу, — эхом повторил Томас, будто прежде не слышал такого слова. — Ты уже об устройстве жизни подумываешь?
— Еду-то покупать надо.
Томас не ответил. Осознание реальности обрушилось на него всей тяжестью: если уж бежать и прятаться в реальном мире, то и вести себя надо соответственно. Но разве возможен нормальный жизненный уклад в мире, где свирепствует Вспышка? Вспомнились друзья.
— Тереза, — сказал он.
Бренда от неожиданности слегка вздрогнула.
— Она-то здесь при чем?
— Можно узнать, куда она увела остальных?
— Хорхе уже выяснил — пробил через следящую систему берга. Они рванули в город под названием Денвер.
Томас насторожился.
— Значит, и ПОРОК сумеет нас отыскать?
— Ты не знаешь Хорхе. — Бренда проказливо улыбнулась. — Он так управляется с системой слежения — залюбуешься. По крайней мере какое-то время будем опережать ПОРОК на шаг или два.
— Денвер, — немного погодя произнес Томас, будто пробуя странное слово на вкус. — Где это?
— Высоко в Скалистых горах. Хорошее место для убежища, ничем не хуже других. Климат после солнечных вспышек восстановился там довольно быстро.
Да плевать на местность, главное — отыскать Терезу, восстановить группу целиком. Зачем — Томас пока и сам не знал и не был готов обсуждать это с Брендой.
— На что похож Денвер?
— Да на любой другой крупный город. Вход зараженным туда заказан, а население наугад и очень часто проверяют на вирус. Для зараженных даже построили отдельный городок, по другую сторону долины. Тем, у кого иммунитет, платят огромные деньжищи, если они соглашаются присматривать за шизами. Работка опасная. И город, и приют хорошо охраняются.
Несмотря на постепенно возвращающуюся память, Томас почти ничего не знал о тех, кто наделен иммунитетом. Помнил только, что Крысун говорил о них.
— Дженсон сказал, что люди ненавидят иммунных. Будто их называют иммуняками. Что он имел в виду?
— Подцепив болячку, ты понимаешь, что умрешь — рано или поздно, это лишь вопрос времени. Как бы мы ни старались, какие карантины ни устанавливали, вирус все равно проникает в общество. Вообрази себя на месте больного и представь ситуацию… представь, что иммунным ничего не сделается. Вспышка на них никак не влияет, они даже не переносят вирус. Как можно относиться к таким людям спокойно? Не испытывая ненависти?
— Наверное, ты права, — ответил Томас, радуясь про себя, что наделен иммунитетом. Лучше быть ненавидимым, чем больным. — Разве нельзя сделать нас привилегированными членами общества? Нам ведь болезнь не страшна? Это ценное свойство, его можно использовать.
Бренда пожала плечами.
— Так нас и используют, особенно в правительстве и в охране. И все равно большая часть людей нас ненавидит. Потому-то иммунным и платят так много за работу, иначе они не согласились бы на службу. Многие даже пытаются скрыть свой иммунитет или поступают на работу в ПОРОК, как мы с Хорхе.
— Когда вы с ним познакомились? На работе или до нее?
— Встретились мы на Аляске, в тайном лагере, где собирались иммунные. Хорхе стал мне как дядя и поклялся всегда и везде оберегать. Папу моего тогда уже убили, а мама выгнала меня из дому, едва узнав, что сама подцепила вирус.
Томас уперся локтями в колени.
— Ты же говорила, что твоего папу застрелили наемники ПОРОКа. И ты все равно пошла работать на них? Добровольно?
— Вопрос выживания, Томас. — Взгляд ее потемнел. — Ты даже не представляешь, как хорошо устроился под опекой ПОРОКа. Снаружи, в реальном мире, люди на все готовы, лишь бы протянуть еще денек. У шизов и иммунных проблемы разные, да, но жить хотят все. И те и другие.
Растерянный Томас ничего не ответил. Он и знал-то о жизни лишь по опыту в Лабиринте и Жаровне да из обрывочных воспоминаний о детстве. Внутри сейчас образовалась пустота, Томас чувствовал себя лишним в этом мире, никому не нужным.
Сердце вдруг сдавила боль.
— Интересно, что стало с моей мамой? — произнес он и сам поразился вопросу.
— С твоей мамой? Ты ее помнишь?
— Мне иногда снятся сны про нее. Кажется, это возвращается память.
— И что ты вспомнил? Какой была твоя мама?
— Ну… мама как мама. Любила меня, заботилась, волновалась. — Голос надломился. — Ко мне так никто не относится. Больно даже представить, как она сходит с ума, думать о том, чем для нее все закончилось. В какого кровожадного шиза…
— Хватит, Томас. Не надо. — Бренда взяла его за руку. Помогло. — Лучше подумай, как она обрадовалась бы, что ты все еще жив и борешься. Она умерла, зная, что у тебя есть иммунитет, есть шанс вырасти, повзрослеть. Не важно, насколько ужасен мир вокруг. И потом, ты очень и очень не прав.
Все это время Томас смотрел в пол, но на последних словах Бренды поднял голову и произнес:
— Ч-что?
— Минхо, Ньют, Фрайпан — они твои друзья и заботятся о тебе. Даже Тереза. Она совершала тогда в Жаровне ужасные вещи лишь потому, что верила: иного пути нет. — Помолчав немного, Бренда тихим голосом добавила: — И Чак тоже.
Боль в сердце только усилилась.
— Чак. Он… он же… — Томас замолчал, собираясь с духом. Убийство Чака — вот за что поистине стоит ненавидеть ПОРОК. Какое же благо в смерти безобидного паренька?!
Наконец Томас успокоился и продолжил:
— Чак умер у меня на руках. У него на лице застыл дикий ужас… Нельзя так. Нельзя так с людьми поступать. Мне все равно, кто что говорит. Плевать, сколько людей спятит и подохнет. Пусть даже вся наша раса вымрет. Если бы смерть Чака стала единственной ценой за вакцину, я бы и тогда отказался ее уплатить.
— Успокойся, Томас. Ты себе сейчас пальцы переломаешь.
Парень и сам не заметил, как выпустил руку Бренды. Взглянул на занемевшие сцепленные пальцы и разжал.
Бренда печально кивнула:
— В городе посреди Жаровни я изменилась бесповоротно. Прости, за все прости.
Томас покачал головой:
— У тебя причин извиняться не больше, чем у меня. Все мы по уши вляпались. — Застонав, он улегся назад на койку и стал смотреть в решетчатый потолок.
После долгой паузы Бренда заговорила вновь:
— Знаешь, может, нам и стоит поискать Терезу. Присоединиться к основной группе. Они бежали — значит, на нашей стороне. Не стоит их судить слишком строго. Вдруг им пришлось бросить нас? Я нисколько не удивляюсь ни тому, как они поступили, ни тому, куда отправились.
Томас посмотрел на Бренду. Кто знает, вдруг она права?
— Значит, и нам стоит рвануть в этот…
— Денвер.
Томас кивнул. Откуда-то пришла уверенность, и мысль стала казаться ему вполне удачной.
— Ага, в Денвер.
— Учти, мы летим туда не только из-за твоих друзей, — улыбнулась Бренда. — В Денвере нас ждет кое-что поважнее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Что может быть важнее? Томас в нетерпении уставился на Бренду.
— Ты ведь знаешь, что у тебя в голове, — продолжила девушка. — Поэтому… что нас должно заботить больше всего?
Томас подумал немного.
— ПОРОК следит за нами и может манипулировать нашим мозгом.
— В точку.
— И поэтому?.. — От нетерпения Томас чуть локти не кусал.
Бренда снова села на стул и подалась вперед, возбужденно потирая ладони.
— В Девере живет один человек по имени Ганс. Как и мы, он иммунен. По профессии врач. Когда-то он работал на ПОРОК, но потом начались терки с начальством из-за протоколов, связанных с мозговыми имплантатами. Ганс считал, что вживлять в мозг подобные устройства бесчеловечно, что руководство переходит границы дозволенного и очень рискует. ПОРОК не отпускал Ганса, однако бежать ему все же удалось.
— Охрана у них фиговая, — пробормотал Томас.
— Нам же лучше, — ухмыльнулась Бренда. — В общем, Ганс — гений. Он знает все об имплантатах, до последней мелочи, и сейчас находится в Денвере. Успел прислать весточку оттуда по Сети, как раз перед тем как меня отправили в Жаровню. Доберемся до Ганса, и он вытащит эти штуковины из ваших голов. Ну или хотя бы обезвредит их. Не знаю, как они устроены, но если кто и может справиться с имплантатами, так это Ганс. ПОРОК он ненавидит не меньше нашего и помочь согласится с радостью.
Подумав немного, Томас произнес:
— Если нашими мозгами манипулируют, то мы в заднице. Я раза три видел, что имплантаты делают с людьми.
Алби в Хомстеде, борющийся с невидимой силой; Галли, мечущий нож в Чака; Тереза в лачуге посреди пустыни, пытающаяся заговорить с Томасом. Одни из самых горьких воспоминаний.
— Точно, ПОРОК умеет манипулировать людьми, принуждать к действиям. Они не видят твоими глазами и не слышат то, что слышишь ты, но обезвредить имплантат необходимо. Если ПОРОК подберется достаточно близко и решит, что игра стоит свеч, они возьмут тебя в оборот. Нам этого совсем не нужно.
Да, подумать есть над чем.
— Причин лететь в Денвер достаточно. Посмотрим, что скажут Минхо и Ньют, когда проснутся.
Бренда кивнула:
— Хорошо, ждем. — Она подошла к Томасу и поцеловала в щеку. Кожа тут же покрылась мурашками. — Знаешь, в тоннелях под городом я не всегда притворялась. — Бренда помолчала, глядя на Томаса, затем добавила: — Пойду разбужу Хорхе. Он устроился на мостике.
Она вышла из кладовой, а Томас остался сидеть, надеясь, что не залился краской. Он вспомнил, как прижималась к нему Бренда тогда, в Подвалах. Заложив руки за голову, Томас лег на койку и попытался переварить все услышанное. Наконец появилась цель, есть куда двигаться. На губах заиграла легкая улыбочка — и не от одного только поцелуя.
Совещание Минхо назвал, по старинке, советом. Под конец голова у Томаса раскалывалась от пульсирующей боли, глаза лезли из орбит. Минхо выступил за адвоката дьявола: меча в Бренду злобные взгляды, критиковал ее план по каждому пункту. Понятное дело, надо учесть все недостатки и слабые стороны задумки, но ведь можно было дать девушке передышку.
В ожесточенных спорах и бесконечных прогонах плана по кругу прошел час. В конце концов единогласно решили: в Денвер лететь надо. Берг предстояло посадить на частном аэродроме и там представиться группой иммунных, которые ищут работу в правительственном транспортном управлении. Повезло, что ПОРОК не больно-то афиширует свои действия и корабль беглецам достался немаркированный. Ребята сдадут анализы на вирус, и после их впустят в город. Ньюту предстояло остаться на борту и ждать, чего остальные добьются в Денвере.
После нехитрой трапезы Хорхе отправился в кабину пилота. Сказал, что отлично выспался, зато остальным велел спать дальше — до города еще несколько часов лету, да и кто знает, когда в следующий раз получится найти место для отдыха.
Под предлогом, что болит голова, Томас отошел в дальний угол и устроился в кресле с откидной спинкой. Хотелось побыть в одиночестве. Свернувшись калачиком, спиной к остальным, укрылся пледом. Так уютно он себя давно не чувствовал. Томас боялся будущего и в то же время испытывал умиротворение, ведь скоро ему помогут развязаться с ПОРОКом. Навсегда.
Он вспоминал побег, раз за разом прокручивая события в голове и все больше убеждаясь, что бежать удалось без «помощи» ПОРОКа. Слишком уж много решений принимали ребята в последнюю долю секунды, слишком много было импровизации. И наемники бились яростно, всерьез намереваясь удержать подопытных и их сообщников.
Наконец сон освободил Томаса от мыслей.
Ему всего двенадцать, он сидит в кресле напротив грустного мужчины. В комнате одно-единственное смотровое окошко.
— Томас, — заговаривает мужчина. — В последнее время ты часто отвлекаешься. Давай сосредоточимся на важном. Телепатическое общение вам с Терезой дается отлично, и в остальном прогресс налицо, по всем статьям. Нельзя раскисать, соберись.
Томасу становится стыдно, а после — стыдно за этот самый стыд. Сейчас бы убежать и запереться в спальне. Мужчина все видит и понимает.
— Мы не выйдем из этой комнаты, пока ты не докажешь готовность и решимость. — Слова звучат словно смертный приговор из уст бессердечного судьи. — Отвечай на мои вопросы как можно искреннее. Прочувствуй ответ всем сердцем, понял?
Томас кивает.
— Зачем мы здесь? — спрашивает мужчина.
— Из-за Вспышки.
— Этого мало. Поясни.
Томас не торопится. Недавно он проявил характер, недоверие к руководству, но если сейчас ответить так, как того хочет печальный мужчина, Томасу все простят и он вернется к работе.
— Не молчи, — торопит мужчина.
И Томас выдает на автомате давно заученный текст:
— Солнечные вспышки испепелили большую часть нашей планеты. В результате ослабла защита многих правительственных учреждений. В одной из лабораторий военного Центра контроля заболеваний произошла утечка: на волю вырвался искусственно выведенный боевой вирус. Началась пандемия, пострадали все густонаселенные районы Земли. Болезнь стала известна как Вспышка. Члены правительств, пережившие катастрофу, объединили силы и ресурсы, создав ПОРОК. Они собрали самых одаренных из обладающих иммунитетом людей. Затем началась разработка особой матрицы: схемы функционирования мозга, пораженного вирусом, но не поддающегося болезни. Результаты работы приведут…
Томас говорит и говорит, без остановки и с ненавистью к каждому слову.
Томас — тот, что спит, — разворачивается и бежит прочь, в темноту.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Томас решил рассказать друзьям о своих снах. Поделиться подозрениями, что это частички памяти, которая понемногу просачивается через барьер.
Когда все расселись по стульям и креслам на второй за день совет — поближе к кабине пилота, чтобы Хорхе слышал, — Томас заставил друзей пообещать хранить молчание, пока он не закончит. И только потом поведал о снах: начав с детства, как его забрал у матери ПОРОК, как выяснилось, что у Томаса иммунитет, рассказал об уроках телепатии с Терезой. Рассказал все, что вспомнил.
— Ну и как нам это поможет? — спросил Минхо. — Я только возненавидел ПОРОК еще сильнее. Хорошо, что мы сбежали. Надеюсь, Терезу больше никогда не увижу, не то… ух!
Заговорил Ньют, ставший в последнее время раздражительным и отстраненным:
— Бренда просто принцесса по сравнению с этой всезнайкой, так ее разэтак.
— Хм… и что я должна сказать? Спасибо? — закатила глаза Бренда.
— А у тебя когда настроение переменилось? — сказал что сплюнул Минхо.
— Чего? — не поняла Бренда.
— Когда это ты так люто возненавидела ПОРОК? Ты же работала на них и помогала дурить нас в Жаровне. Потом даже хотела надеть на нас маску-вспоминалку… и вот ты снова с нами. С какой стати перебежала на нашу сторону?
Устало вздохнув, Бренда заговорила, и голос ее дрожал от гнева: