– Ваши волосы, действительно, не растут? – спросила Мак, протягивая руку, чтобы прикоснуться к одной из косичек Нихила. – Так вот почему ты был так расстроен, когда я предложила подстричься?
– Вы – что?! – одновременно воскликнули Трейвон и Луол, уставившись на Мак.
– На Земле носят волосы разной длины. Кто-то даже предпочитает ходить и без волос вовсе.
– Как?! – вскрикнуло трое мужчин разом.
– Я знаю, что для вас это – знак позора, но на Земле не так.
– Ваши волосы продолжают расти даже после того, как вы созрели? – осторожно спросил Луол.
– Да. Я так понимаю, у вас нет?
– Нет. Наши волосы достигают своей окончательной длины приблизительно к нашим шестнадцати годам. С тех пор они растут, лишь поддерживая эту длину.
– А если их намеренно срезать?
– В конечном счёте, они вырастут снова, но очень медленно. Как быстро они растут у вас?
– Я не совсем уверена. Я надеялась, что один из парней знает, но у меня не было времени спросить.
– Почему?
– Потому что были другие вопросы, более важные. Я знаю, что подрезала свои волосы каждые четыре-шесть недель, и я вновь сделала это незадолго до того, как нас похитили.
– И какой длины они были? – поинтересовался Нихил, нежно теребя кончики волос.
– Досюда, – она поднесла руку к своим ключицам и взглянула в расширившиеся глаза Нихила.
– Они намного длиннее, Маккензи, – прошептал он.
– Я знаю, я никогда не позволяла им отрасти настолько.
– Насколько быстро растут ваши волосы? – спросил Трейвон.
– Мой парикмахер обычно обрезал четверть дюйма каждые четыре-шесть недель.
– Это значит... – Трейвон нахмурился, будучи не в силах поверить в то, что она говорит.
– Нас похитили пять-шесть месяцев назад, – подсказала она и столкнулась с ошеломлённым молчанием мужчин.
– Но это... это невозможно. Ни один вид не сможет выжить так долго, в таких суровых условиях, – в ужасе произнес Луол.
– Но вы никогда не встречались с моим видом раньше, не так ли? – с вызовом бросила девушка.
Луол посмотрел на Трейвона.
– Если это правда, то я настаиваю на том, чтобы сначала лечить людей, и на том, чтобы доставить ещё один регенератор. У Маккензи была крайняя недостаточность многих жизненно важных витаминов и минералов, необходимых каждому известному виду. Я предполагал, что у людей просто иные потребности, но теперь, когда я знаю, сколько она продержалась, я понимаю, что это из-за того, что она была крайне истощена в борьбе за выживание. Всем им необходимо незамедлительное лечение.
– Вот об этом я и говорю! – воскликнула Мак.
– Нихил, забирай Эша в свою каюту и убедись, что она отдыхает, – приказал Трейвон.
– Но...
– Я прослежу за тем, чтобы ваши соотечественники, люди, получили лечение, Эша Маккензи, – сообщил ей Трейвон. – Но только если вы позволите Нихилу, отвести вас в свою комнату и отдохнете. Мне не нужен рассеянный командир отряда.
***
– Я могу идти, ты же знаешь, – сказала Мак, устраиваясь поудобней в объятиях Нихила.
– Я сильный, помнишь? – сказал он, слегка перехватывая её, чтобы прижать ладонь к панели доступа в свою каюту.
– Помню.
– Тебе нужно отдохнуть, но сначала еда, – проинформировал он, усаживая девушку на диван и направляясь в комнату, напоминающую маленькую кухню, за пакетом.
– Откуда в твоей каюте кухня? – спросила она. От обучателя Мак узнала, что кализианцы не готовили, потому что только самые богатые имели свежие продукты, требующие приготовления.
– Она была здесь, когда мы прибыли. Эта база была построена, когда Понт был ещё жизнеспособной планетой, полной съедобных растений.
– Значит, кализианцы едят и что-то другое, а не только эти готовые пакеты? – полюбопытствовала девушка, беря пакет, что мужчина передал ей.
– Когда мы находимся на задании, то получаем три пачки в день. А когда где-то квартируемся, нам дают дополнительный паёк для приготовления одной свежей порции в сутки.
– И ты готовишь его здесь?
– Нет. Мы объединяем наши пайки, и для приготовления пищи назначается воин. Мы получали свежие блюда здесь, на Понте, в течение последних четырёх недель с тех пор, как начали обнаруживать выживших, и эта база была восстановлена.
– Я вижу.
– Я возьму тебя на последний прием пищи, как только её приготовят, после того, как ты отдохнешь. А сейчас – ешь.
– Разве ты не собираешься есть?
– Попозже.
– Но... – она посмотрела на пакет в руке. – Боже мой, я ем твой паек.
– Маккензи...
– Вот! – она протянула ему пакет. – Забери его!
– Нет, остановись! – приказал он, но Макензи продолжала пытаться засунуть пакет ему в руки.
– Маккензи, я в порядке.
– Нет. Ты тоже не завтракал. Ты отдаёшь мне свои продовольственные пайки.
– Маккензи! – Нихил встал и открыл шкафчик, показывая, что тот был полон пакетов. – Элитным воинам всегда дают три пакета еды в день, независимо от того, где они находятся, даже во время дислокации на постоянной базе. Это одно из преимуществ достижения Элитного статуса.
– Одно из них? – спросила она.
– Другое – в том, что мы получаем дополнительные кредиты и используем их любым способом, по своему усмотрению.
– Тогда почему ты не ешь?
– Потому что сейчас, я больше беспокоюсь о тебе. Я поем, когда проголодаюсь, обещаю.
Мак прикусила задрожавшую нижнюю губу. Она устала от того, что её эмоции настолько вышли из-под контроля, особенно по отношению к Нихилу. Возможно, если бы она отдохнула, как предложил Луол, то не чувствовала бы себя настолько неуравновешенной.
– Я думаю, что отдохнула бы сейчас.
– Доешь, – приказал он.
– Нет. Я не голодна. Я не привыкла есть так много, Нихил, – девушка подняла руку, чтобы удержать его от споров. – То, что ты дал мне утром, гораздо больше, чем я привыкла получать за два приема пищи в шахтах, даже три. Мой организм не привык к этому. Всё, что я хочу сейчас – это подушка и одеяло.
Нихил взял пакет из её рук и отложил его в сторону.
– Тогда пойдем, – он протянул руку. – Я уложу тебя в кровать.
– Нет. Я могу поспать здесь.
– Что? – мужчина бросил на неё растерянный взгляд. – Почему?
– Потому что у меня нет права находиться в твоей постели.
– Твое место там! – отрезал Нихил. Он глубоко вдохнул, пытаясь заставить себя успокоиться.
– Я не уверена, Нихил, – сказала она с грустью. – Не теперь.
– Почему ты так говоришь?! – удивился он, а затем понял почему. Из-за того, что он сказал.
Никогда в жизни он не чувствовал, что так сильно подвёл человека, которого не должен был подвести. Медленно мужчина пересёк комнату и тяжело опустился на диван рядом с ней.
– Это из-за того, что я сказал сегодня утром... Я думал ...
– Думал что?
– Что ты простила меня за мои поспешные слова.
– Они явно не были поспешными, Нихил, – сказала она ему спокойно. – Они были твоей истиной. Тем, во что ты действительно веришь. Как принято в твоем мире. В моем мире принято по-другому, и я не знаю, как мы сможем игнорировать это.
– Ты сказала, что гордишься мной, как своей истинной парой, – сказал он ей.
– И я горжусь, но я не верю, что ты гордишься, – девушка удрученно взглянула на него. – Да и как ты можешь, когда считаешь, что я не лучше шлюхи.
– Я не знаю, что значат эти слова.
– Шлюха – это женщина, которая занимается сексом с любым мужчиной, с каким захочет. Шлюха – это женщина, которая делает то же самое в обмен на что-то ценное, мужчины дают ей за это кредиты. Как ваши работники удовольствий, не так ли? И те, кому вы предлагаете «дружбу». Я никогда не делала этого и никогда не стану. Но я целовала мужчин в губы, а для тебя это ничем не отличается.
Нихил уставился на неё, ошеломлённый словами девушки. Она действительно в это верит? Что он считает её столь ничтожной? Всю жизнь его строго судили, неправильно понимали из-за его размеров. Он пообещал, что никогда не поступит так с другим существом, но похоже, что поступил... со своей истинной парой.
– Мы разные, Нихил, и я не говорю о росте. Я говорю о культуре. Для тебя это, – Мак подняла бусину в волосах, – это неопровержимо. У тебя нет сомнений. Мне же требуются действия, слова и чувства, доверие и вера с обеих сторон. Ты просил меня поверить в то, о чём я никогда не слышала и чего не испытывала раньше. Возможно, я была способна на это, еще до того, как ганглианцы захватили меня... И из-за тебя... Я поверила, а ты отверг меня.
– Я не делал этого!
– Сделал, Нихил. Ты судил меня и счёл недостойной, – Мак почувствовала, как слёзы закипают в её глазах. – И это ранило сильнее чем то, что сделали с нами залудианцы.
Поняв, что она больше не может смотреть на него, не хочет видеть его боль, вызванную её собственными словами, Маккензи свернулась клубочком и опустила голову на подлокотник дивана. Он оказался удобнее, чем каменный пол, и девушке понадобилось всего несколько секунд, чтобы уснуть.
Нихил стоял в углу комнаты и хмуро смотрел, как спит его истинная пара. Он не знал, как исправить всё это. Воин предпочел бы сразиться в рукопашную с ратакцем, ганглианцем, залудианцем или торнианцем, чем стоять здесь, не понимая, что можно было сделать. Маккензи не ошиблась. Он осудил её. Поступил так, как поклялся никогда не поступать.
Приблизившись к ней, мужчина склонился, пропуская бусину истинной пары между пальцев. Она больше не излучала тепла, как тогда, когда впервые оказалась в её волосах. Теперь она ощущалась холодной и темной, как боль, что мужчина видел в глазах Маккензи. Как ему это исправить? Отвернувшись, Нихил связался с единственным мужчиной, на которого готов был полагаться всю свою жизнь.
Глава 10
– Нихил! – воскликнул Циррус Козар с нескрываемой радостью. – Где ты? Ты можешь сказать?
– Я на Понте, манно, – ответил он, зная, что его расположение не засекречено.
– Понт? А что с Крарном?
– А вот это я не могу рассказать тебе, манно. Зато, могу сказать, что нашёл свою истинную пару.
– Что?! – Циррус и не пытался скрыть своё потрясение. – Нихил, это...
– Я знаю, манно. Я тоже был в шоке.
– Твоя мать будет просто в восторге!
– Ты не можешь сказать ей, манно. Пока нет.
– Что? Почему?
– Вот поэтому я и связался с тобой. Мне нужен твой совет.
– Мой совет? Нихил, что случилось?
– Моя истинная пара... Она не кализианка, манно.
– Не... Она торнианка?
– Нет.
– Калбаянка?
– Нет.
– Только не ганглианка!
– Богиня, нет! Она человек.
– Человек? Что такое человек?
– Это новый вид, который мы обнаружили в последние несколько дней... Манно...
– Да, Нихил?
– Мне нужна твоя клятва, что ты никому не расскажешь то, что я тебе скажу. Я даже не уверен, знает ли Император.
– Нихил... У тебя есть моя клятва. Ты же знаешь, я никогда не предам тебя… Но ты уверен, что должен рассказать мне это?
– Мне нужен совет, манно, и ты – единственный, кому я полностью доверяю.
– Для меня это – большая честь, Нихил, ибо ты один из самых достойнейших мужчин, что я когда-либо знал. И не потому, что ты мой, а потому, что ты заслужил это. А теперь расскажи, чем я могу тебе помочь.
– Я причинил вред своей истинной паре, манно.
– Что? Это невозможно! Ты никогда не заставишь меня поверить, что ты физически навредил своей паре.
– Не физически, нет, но своими словами, эмоционально, я навредил ей, манно, и я не знаю, сможет ли она когда-нибудь простить меня.
– И что же ты сказал ей, Нихил?
– Похоже, что для неё... для её вида... целовать мужчин в губы не считается священным. Когда я узнал об этом, то плохо отреагировал.
– Нихил, ты же всегда знал, что разные виды могут иметь совершенно разные обычаи.
– Да, но она – моя истинная пара, и так похожа на нас, что мне просто показалось...
– Это вечное заблуждение. Особенно в отношении женщин, поскольку нет двух абсолютно одинаковых. Именно это делает каждую такой особенной. Итак, что её вид считает священным?
– Я не знаю. Она была так сердита на меня за моё сравнение с работником удовольствий, что отказалась сказать. А потом...
– Ты сравнил свою истинную пару с работником удовольствий?! Нихил, как ты мог...
– Она целовала других мужчин, манно! В губы! А если бы мать сделала подобное? Смог бы ты принять то, что она делала это?
– Нет. Никогда. Но твоя мать кализианка и отвечает, как кализианка. Твоя истинная пара – нет. Всё, что тебе нужно сделать, мой мальчик, так это выяснить, что она считает священным. Возможно, это что-то, к чему мы относимся иначе.
– Но что?
– Она дала тебе ключ?
– Ключ?
– Сын, женщины всегда дают нам подсказки. Ключ к тому, что им нравится. Ключ к тому, что им не нравится. Мужчина на самом деле должен лишь услышать.
– Она сказала что, когда целовала двух мужчин в губы, это было всё, что она сделала, что она не предлагала свою дружбу ни одному мужчине.
– И это не подсказало тебе то, что она считала священным? Что хотела предложить только своей истинной паре?
– Она сказала, что у них нет истинных пар, а есть те, кого они называют родственными душами, и, что они не имеют внешних признаков, вроде наших бусин. У них есть только вера в человека и доверие.
– Их способ гораздо труднее.
– Я... Да, я тоже так решил.
– Так она никогда не доверяла тебе? Или это было потеряно из-за твоих слов?
– Она доверяла мне. Я очищал её, кормил, и она спала в моих объятиях, – тихо проговорил Нихил. – Но сегодня утром я разрушил её доверие.
– Я не знаю этой женщины, Нихил. Я не знаю, достойна ли она тебя, но...
– Достойна! – мгновенно Нихил встал на защиту девушки. – Она достойнейшая из женщин, которых я когда-либо знал. Она сильная и добрая. Она позаботилась о других и защищала меня даже после того, как я подвел её.
– И ты её любишь.
– Я... Да... Люблю... Но не потому, что она носит мою бусину.
– Конечно нет, я только хотел сказать, что наши бусины никогда не ошибаются. Ты нашел свою истинную пару, Нихил. Теперь твоя очередь показать ей, что ты её.
– Я... как мне это сделать, манно?
– Всегда говори ей правду, мой мальчик. Убедись, что она знает твои истинные чувства и что все они для неё, – Циррус промолчал. – Твоя мать не может носить мою бусину, но я люблю её, и в моем сердце она и есть моя истинная пара.
***
Мак не собиралась подслушивать разговор Нихила с его манно, но она не знала, как сказать ему, что проснулась, а спустя некоторое время, уже и не хотела говорить. Благодаря этой короткой беседе девушка узнала о Нихиле и его реальных чувствах к ней больше, чем он говорил ей об этом в течение нескольких часов, что они провели вместе. Нихил, казалось, был очень похож на её дедушку – большой, грубоватый мужчина, которому временами было трудно выражать свои настоящие чувства. Но это изменится. Она проследит за этим.
– Нихил? – позвала она, когда он отключился от разговора.
– Маккензи? – он сразу же подошел. – Я думал, что ты отдыхаешь. Почему ты не спишь? Тебе нужен отдых.
– Ты не будешь возражать, если я отдохну в твоей кровати?
– Я... Нет, я бы не возражал.
– Не мог бы ты помочь мне попасть туда? – спросила она, протягивая к нему руки.
Приняв их, Нихил осторожно поставил её на ноги.
– Тебе нужен Луол, Маккензи?
– Нет, я просто хочу, чтобы ты отнёс меня в постель.
Нихил несколько мгновений молча, смотрел на нее, её слова невозможно было трактовать как-то иначе.
– Значит, я отнесу тебя, малыш.
Подхватив её на руки, Нихил отнес её в свою зону отдыха. Оказавшись внутри, мужчина откинул одеяло и осторожно положил девушку.
– Здесь ты в безопасности, Маккензи.
– Я знаю, – она подвинулась, и, лежа на боку, похлопала по участку рядом с собой. – Ложись со мной, Нихил.
– Я думал...