– Ты хочешь, чтобы я стала больше? – Мак не могла поверить в это.
Это было совсем не тем, чего бы желали мужчины на Земле. По крайней мере, не те, которых она когда-либо встречала. Они всегда хотели этих супер тонких и супер подтянутых женщин, и Мак всю жизнь боролась со своим весом. Она не была слабой или ленивой. В конце концов, большую часть своего времени она проводила в пеших прогулках, поездках на велосипеде или была проводником в горах. Маккензи была активна, но она, казалось, всегда имела лишний вес в области груди, попы и бёдер. Неважно, сколько диет она перепробовала, она никогда не худела. Её дедушка звал её «пышкой». Он говорил ей, что Бог создал её именно такой, какой и хотел; что у Него была причина, по которой она была такой. Может быть, дед был и прав, потому что лишний вес помог ей прожить на тех мизерных порциях, которые она и Джен позволяли себе. Они согласились в том, что ребятам были нужны порции больше, чем у них, поскольку парни работали в шахте. Когда удавалось, Мак даже подкладывала в тарелку Джен, так как Джен весила намного меньше неё.
– Я хочу, чтобы ты стала такой, какой создала тебя Богиня, – сказал ей Нихил, его взгляд по-прежнему не отрывался от неё. – Я пытался сказать, что хоть ты и была достаточно сильна, чтобы выжить, сейчас ты ослаблена. Я понимаю, почему ты хочешь очиститься, но это займёт некоторое время, и ты можешь устать и поскользнуться. К тому же, ты не сможешь дотянуться до некоторых мест. Для меня будет честью, помочь тебе в очищении, если ты позволишь.
– Ты тоже разденешься? – спросила Мак, взглянув на него.
– Нет! – сразу же возразил он.
«Я не ожидаю, что ты позволишь», – он едва остановился, чтобы не произнести это.
– Я останусь в штанах. Я только хочу быть с тобой, Маккензи, чтобы помочь. Ты позволишь?
Мак не догадывалась, что когда она повернулась лицом к Нихилу, пока он говорил, её намокшие лохмотья прилипли к ней, как вторая кожа. Она думала о том, как они разделят душ, о том, как он прикоснется к ней. По какой-то причине у неё перехватило дыхание. Ну... не по какой-то причине. Она знала причину... Нихил был великолепен. И отличался от всех, кого она когда-либо встречала. Да, он был большим, очень большим, но его размер не пугал девушку. Возможно, если бы она встретила его до того, как её похитили, она бы испугалась, но теперь его размер заставлял её чувствовать себя в безопасности, а она не чувствовала подобного слишком долго.
– Позволю, – она взяла его за руку. – И это честь для меня, Нихил. Спасибо.
Нихил прикрыл глаза от её прикосновения, затем вручил ей мочалку, отошёл и начал снимать мундир.
Мак знала, что она должна была бы уже использовать мочалку и начать мыться. Именно поэтому она и вошла в очищающий блок, будучи полностью одетой. Потому что она хотела смыть с себя всю ганглианскую и залудианскую грязь. Но она так и не смогла оторвать взгляд от первоклассного мужчины, обнажавшегося перед ней.
Нихил начал с ног, расстегивая ремни на плотно прилегающих к телу сапогах. Сняв их, он вытащил оружие, о существовании которого она даже не подозревала, и положил его на стойку за собой, прежде чем пинком отшвырнуть ботинки. Затем его руки потянулись к пряжке, расположенной на поясе его узких черных штанов, сидящих низко на бедрах, и Мак затаила дыхание. Она не собиралась напоминать ему, что он хотел их оставить. Когда пряжка расстегнулась, оказалось, что это был бластер с правого бедра, который он отложил за спину. Затем настала очередь мечей, закрепленных у него за плечами. Они присоединились к остальному оружию на стойке. Наконец, он снял жилет, едва прикрывавший его мощную грудь, и просто швырнул его на пол.
– Что-то не так, Маккензи? – спросил он, заходя в душ.
– Я... что... нет, – заикалась она. – Почему ты так решил?
– Потому что ты не очищаешься. Тебе плохо? Слабость? – он взял мочалку из её рук. – Встань здесь, откинься на меня.
Мак не сопротивлялась, когда большие мозолистые руки Нихила легко коснулись её лопаток, подтащив её ближе так, чтобы она могла прижаться головой к его груди.
– Позволь мне очистить твои волосы? – попросил он тихо.
– Мои волосы? – Мак взглянула на него, опершись на его грудь подбородком.
– Я знаю, что многого прошу, ведь мы только встретились.
– Ты уверен, что хочешь? – спросила она. – Они в таком беспорядке. Возможно, легче их просто отрезать.
– Нет! – мгновенный отказ Нихила захлестнул стены очистительной комнаты, заставив девушку подпрыгнуть. – Прости, малыш, – тотчас раскаялся он. – Я не хотел пугать тебя.
– Ты не напугал. Просто поразил. Почему мысль о том, что я подстригу волосы, настолько расстроила тебя?
– Потому что так не делают.
– Кализианцы не носят короткие волосы? – спросила она, её взгляд прошелся по его шевелюре, которая слегка прикрывала лоб и спускалась по его спине множеством длинных тонких косичек с прикреплёнными бусинами.
– Нет. Волосы обрезают только совершившим какое-нибудь очень ужасное преступление.
– О.
– Так ты окажешь мне честь, позволив очистить твои волосы? – спросил он снова. – Я никогда не сделаю это без твоего разрешения.
Мак нахмурилась из-за его слов.
«Почему он считает за честь мытьё волос?»
Но девушка видела, что он этого не сделает, если ей будет неудобно.
– Я разрешаю, Нихил. Только надеюсь, что ты не пожалеешь, делая это. Я не мыла их с тех пор, как ганглианцы похитили нас с Земли.
Нихил набрал очищающей жидкости в ладонь, желая совершить столь интимный акт для своей истинной пары, когда её последние слова заставили его застыть.
– Ганглианцы... – прорычал он. – Так это ганглианцы забрали тебя из твоего родного мира?
– Да. Разве ты не знаешь?
– Нет. Ганглианцы...
– Я знаю, что ганглианцы делают с женщинами, Нихил, – прошептала она.
– Луол сказал, что ты не была злоупотреблена, – прорычал он, потребность защитить её прошила его насквозь.
– Не была, – она успокаивающе положила руку на его вздымавшуюся грудь. – Ребята защитили меня. Они следили, чтобы ганглианцы не узнали, что я и... что я женщина, – она заикалась, произнося эти слова.
– Ты не была...
– Нет! Нет, Нихил, меня не насиловали.
– Слава Богине, – прошептал он дрожащим голосом, обнаружив, что не знает, что бы он делал, если бы это было не так.
Заставив себя разжать кулаки, Нихил начал ухаживать за своей истинной парой.
– Обопрись на меня, Маккензи. Я позабочусь о тебе и клянусь, что прослежу, чтобы ты больше никогда не боялась.
Мак уже собиралась сказать ему, что он не может обещать нечто подобное, но потом Нихил запустил пальцы в её грязные, спутанные волосы, массируя её голову, и девушка могла лишь стонать от удовольствия.
– О, Нихил, какое восхитительное ощущение.
– Тогда я продолжу, малыш. А ты просто закроешь глаза и будешь наслаждаться.
Мак сделала именно это. Её подбородок остался на его груди, а руки скользнули по его бокам, пока не наткнулись на брюки на его бедрах.
Нихил не мог поверить, что его истинная пара оказала ему подобную честь. Для кализианцев их волосы были почти святы, ибо там обитали их суджа-бусины. Они указывали на их место в обществе, их происхождение и их личные достижения. Только бусины решали, где поселиться, их высота показывала ценность тех, кто носил их. Только самым близким, самым родным кализианцы позволяли мыть свои волосы. Единственной, кому Нихил разрешал это делать, была его мать, и это было много лет назад. Маккензи, оказывая ему подобную честь, проявляла высшее доверие.
– Откинь голову назад, малыш, – пробормотал он. Его сердце забилось быстрее, когда она, не колеблясь, повиновалась ему, и он смыл часть грязи.
– Ты уже вымыл их?
– Нет. Мне очень жаль. Я не хотел подвести тебя.
– Что? – подняла она голову, распахнув глаза. – Зачем ты это сказал?! Почему ты так думаешь?!
– Ты хотела, чтобы твои волосы стали чистыми после одной очистки, а я не сделал этого.
– Нихил, – она подняла руки, обхватывая его лицо, заставляя посмотреть ей в глаза. – Это был вопрос, а не критика. Если кто-то и смог бы вымыть мои волосы за один раз, я уверена, что это бы был ты.
– Ты действительно веришь в это? – его тускло-светящиеся глаза искали её.
– Верю.
– Ты позволишь мне снова очистить твои волосы?
– Я позволю тебе мыть мои волосы и все остальные части тела до тех пор, пока там не останется ни пятнышка грязи.
– Я не подведу тебя на этот раз, малышка.
– Нихил, – она приостановила его руку, снова набирающую гель. – Ты не можешь меня подвести, – отпустив руку, девушка вернула свой подбородок на его грудь и закрыла глаза.
Нихил посмотрел на крошечную женщину в его руках. Когда ему кто-то так всецело доверял? Настолько верил? Именно тогда он понял, что уже влюбился в эту маленькую женщину... окончательно.
Нихилу потребовалось более трех чисток, чтобы окончательно смыть последние капли грязи с волос его пары, и когда он это сделал, то был ошеломлен.
– Они прекрасны, – прошептал он в восхищении. Мужчина никогда не трогал настолько густых, шелковистых волос, и не видел так много. Они не только покрывали макушку и сбегали вниз по её спине, как у кализианцев, они также охватывали обе стороны её головы.
– Хмм? – промычала Мак, почти убаюканная действиями Нихила.
– Твои волосы, они прекрасны.
– Я думаю, что ты злоупотребляешь этим словом, – открыв глаза, она подарила ему дразнящую улыбку. – Они просто коричневые.
– Я не злоупотребляю этим словом, и, если твои волосы просто коричневые, то это – все оттенки коричневого, известные во всех Вселенных, от самых темных до самых светлых, смешанных вместе. И это, моя Маккензи, прекрасно.
Мак в шоке посмотрела на Нихила. Девушка никогда не слышала такого поэтичного описания её волос. Да, она знала, что её волосы были разных оттенков коричневого – некоторые пряди выцвели из-за того, что девушка часто бывала на солнце. По крайней мере, именно такими она их видела. Нихил, очевидно, видел их в совершенно ином свете.
– Я... Спасибо, Нихил.
– Я просто говорю правду. Теперь позволь мне позаботиться об остальном.
Потянувшись за мочалкой, отложенной, пока он мыл волосы, Нихил осторожно стал убирать с её лица грязь, о которой не позаботилась вода.
– Насколько всё плохо? – спросила Мак, не открывая глаз.
– Всё прекрасно.
На этот раз, когда он использовал это слово, Мак сильно ущипнула его за бок, заставляя слегка дернуться.
– Зачем ты это сделала?! – возмутился он.
– Потому что ты снова использовал это слово, и ты лжешь, – проворчала она сердито.
Маккензи не нужно было, чтобы Нихил пытался успокоить её красивыми словами. Она не была красива, никогда не была прекрасна, а уж после ударов залудианца по лицу, знала, что никогда и не будет.
– Ты думаешь, я бы не сказал правду? – застыл Нихил в негодовании.
– Я думаю, что ты хороший парень. Я думаю, что ты пытаешься успокоить меня. Но я знаю, что совсем не выгляжу красивой, – голос Маккензи слегка сорвался. – Не после всех повреждений, что нанес мне залудианец.
– Ты думаешь... – он осторожно приподнял её лицо, нежно заставив её посмотреть на него, когда придвинулся ближе. – Я не думаю, что ты красивая, Маккензи. Я знаю, что ты красивая! Да, ты по-прежнему в грязи, но всё это можно смыть. Да, синяки ещё остаются у тебя на лице, но они исчезнут. Ты, кажется, не осознаешь, что пока была без сознания, регенератор залечил повреждения, нанесенные залудианцем.
– Что? – глаза девушки расширились от его слов, и она медленно провела языком вдоль нижней губы. Она знала, что та была разорвана о залудианский кулак. Знала, потому что помнила вкус крови. Но сейчас там ничего не было.
Глаза Нихила проследовали за сексуальным маленьким язычком, прогулявшимся по полной нижней губе. «Как могло такое маленькое движение настолько увлечь его?»
– Он исчез, – тихо прошептала она.
– Что исчезло? – спросил он так же тихо.
– Разрыв, что оставил залудианец, когда ударил меня за то, что я не сказала ему своё имя.
– Он был с красными нашивками? – спросил хрипло Нихил, а затем выругался на кализианском.
– Да. Что случилось, Нихил? – спросила она, не понимая, что он сказал.
– Я не должен был убивать его так быстро. Я должен был заставить его страдать, как он заставил страдать тебя.
– Что? Ты убил его? – глаза Мак расширились, когда она поняла, что он был абсолютно серьёзен. – Он мёртв?
– Да. Он был в пещере, где я нашел тебя. Я убил его, чтобы добраться до тебя.
«Она теперь отдалится от него? Станет его бояться? Как ему теперь жить?»
– Спасибо, – опираясь о его пресс, девушка приподнялась на цыпочки и прижала исцеленные губы к уголку его рта.
Нихил почувствовал, что внутри него всё замерло, когда её губы прикоснулись к его губам. Целостность, которой он никогда прежде не испытывал, заполнила его, и это всё из-за этой маленькой женщины.
– За что? – пробормотал он, изо всех сил пытаясь сдержаться и не подмять её под себя, и вдруг лишился её, когда Маккензи отстранилась, чтобы ответить на его глупый вопрос.
– За то, что я никогда больше не столкнусь с ним. Что мне никогда не придётся беспокоиться о том, что он внезапно появится и вновь нападёт на меня.
– Не столкнёшься, – хотя он говорил тихо, его слова обладали удивительной силой. – Он больше никогда не причинит тебе вреда, Маккензи.
– Я верю тебе.
Опустившись на пол, девушка просто смотрела на него и ждала. Медленно, он снова поднял мочалку и с интенсивностью, которая должна была бы напугать её, начал аккуратно и методично её мыть.
«Очищение». Какое прекрасное слово. Маккензи подумала, что это именно то, что она чувствует… Что она делает... Очищает своё тело и душу, удаляя из своей жизни всё, что связано с ганглианцами и залудианцами.
Нихил начал с её лба, затем спустился ниже, убедившись, что был очень нежен, очищая кожу вокруг глаз и губ. Как только он был удовлетворен результатами, мужчина спустился к её шее и плечам, откинув её чистые волосы в сторону.
– Маккензи...
– Да? – спросила она, когда он замолчал.
– Эта одежда...
Мак почувствовала, что её глаза начинают наполняться слезами. Она знала, что одежду придётся снять, хотела выбросить её, и чтобы не осталось ничего, что напоминало бы ей о случившемся. Но всё же... это было всё, что осталось у неё от дома.
«Не вещи создают дом, Мак, – слова дедушки прозвучали в её голове, – дом создают люди».
– Не вопрос, – сказала она ему и нахмурилась, от того, что Нихил удержал её руки, когда она потянулась снять одежду. Он начал срывать кусок за куском, пока она не осталась обнаженной.
– Ладно, я полагаю, это был единственный способ снять её.
Нихил на это только крякнул, но она чувствовала его удовлетворение от того, как он снял всё это.
Нихил не мог выразить, что почувствовал, когда смог удалить эти оскорбительные для его Маккензи лохмотья. Она никогда не должна носить ничего, к чему прикасались ганглианцы или залудианцы. Он хотел быть уверен, что теперь она будет носить только лучшую одежду. Его мать знает, где её можно достать. Он...
Его мысли об одежде исчезли, когда он понял, что коснулся её груди.
Осторожно он очистил маленькое полушарие, стараясь не отвлекаться на то, что её бледно-розовый сосок, казалось, слегка набух от его прикосновений. Нихилу захотелось попробовать его на вкус только для того, чтобы увидеть, на что он был похож. Но мужчина знал, что сейчас не время для этого. Он надеялся, что позже, после того, как его истинная пара полностью восстановится, она позволит ему взять её и предложить ей бусину Эша.
Мак не могла поверить, насколько был нежен Нихил. Она знала, что если бы она мыла себя сама, она бы, наверное, сняла слой кожи, пытаясь избавиться от всей грязи, которая покрывала её тело. Но Нихил действовал осторожно, он смыл сначала одно пятно, потом другое, затем прополоскал мочалку в струе горячей воды, стекающей вниз по её спине.