- Пап, ну мама же у нас не звезда телеэфира, чтобы амуры начать крутить после двадцати лет счастливого брака!
- Двадцати пяти, - ревниво поправил отец, гордо выпятив грудь.
- Тем более, - я покачала головой, прикидывая, что сделать в первую очередь: поздороваться с мамой и заодно поглазеть на таинственного гостя (интересно же!) или переодеться. Нет, пожалуй, сначала, как примерная дочка, поприветствую гостей, тем более что и наряд у меня вполне соответствующий.
Я деликатно приоткрыла дверь на кухню, из-под длинных ресниц бросила заинтересованный взгляд на сидящего за столом гостя и приветливо улыбнулась маме:
- Мамуль, привет, я дома!
- Здравствуй, Виолетта, - неожиданно прохладно отозвалась мама и сделала неуловимое движение, словно бы хотела захлопнуть дверь перед моим носом.
Не поняла, мне что, не очень рады?! Обиженная и разочарованная я уже собиралась уйти, как вдруг гость расплылся в широкой обаятельной улыбке, вскочил со стула и широко распахнул передо мной дверь, под руку, словно принцессу в бальную залу, вводя меня в кухню.
- Так Вы и есть Виолетта? – промурлыкал, словно напившийся сливок кот, незнакомец. – Очень, очень рад знакомству!
С чего бы вдруг? Я покосилась на стремительно мрачнеющую маму и осторожно попыталась освободить свою руку, но мужчина вцепился в меня как моль в последний шерстяной носок холостяка: насмерть. Ладно, подыграю немного, пока ситуация не прояснится. Я ослепительно улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и представив себя в роли Скарлетт, которой всё нипочём, прощебетала:
- Прости мою неосведомлённость, но кто Вы?
Мужчина низко поклонился, трепетно, в духе испанских идальго, прижав ладонь к сердцу и хорошо поставленным голосом ответил:
- Позвольте представиться: Сивер Самохвалович, ректор Академии Универсальной Магии, можно просто Академии.
У меня в голове невольно всплыл кадр из фильма «Три мушкетёра», тот самый, где амбициозный Д’Артаньян пафосно провозглашает: «Мне не нужна академия! Каждый гасконец с детства академик!»
- Мы с Вашей матушкой давние знакомые, - продолжал чудить гость, по-прежнему цепко удерживая мою ладонь и лишая меня возможности освободиться. – Что же ты молчишь, Ядвига, разве я не прав?
Я с интересом посмотрела на маму, ожидая её ответа. Вообще, как нам частенько вещают с экранов телевизоров, спорить с сумасшедшими нельзя, они могут впасть в неконтролируемое буйство, но и поддерживать эту игру как-то не хочется. По крайней мере, пока этот псих держит меня за руку.
- Сивер говорит правду, Виолетта, - угрюмо отозвалась мама, - он действительно из Академии… И мы с ним знакомы.
- Больше, чем знакомы, дорогуша, - опять перешёл на мурлыкающий тон мужчина, но мамочка оборвала его неожиданно резко и зло:
- Замолчи! Пепел прошлого в карманах не носят!
Ректор с причудливым именем Сивер Самохвалович, дедушка и отец которого явно не жаловались на отсутствие воображения, усмехнулся с каким-то скрытым торжеством и опустился на стул. На кухне повисла неприятная пауза. Я мялась у двери, не зная, остаться мне или, наоборот, уйти, мама резкими движениями болтала ложечкой в давно и безнадёжно остывшей чашке с чаем, а мужчина думал о чём-то своём и явно не всегда приятном. Когда я уже совершенно точно решила уйти, ректор встряхнулся и произнёс, проникновенно глядя мне в глаза:
- У меня есть для Вас предложение, от которого Вы просто не сможете отказаться.
Я заинтересованно приподняла брови, а мама яростно раскашлялась, подавившись чаем. Признаюсь честно, этому ректору сказочной и, скорее всего, несуществующей Академии, удалось меня заинтриговать.
- И что же за предложение? – спросила я, постукивая маму по спине, чтобы она быстрее откашлялась.
- Я приглашаю Вас стать преподавателем на факультете Домовых, - Сивер колко усмехнулся, искоса поглядывая на маму. – Главной Домовой, так сказать.
Угу, а жить я буду в прянично-карамельной избушке на краю дремучего леса. Или там ведьма жила? Не помню, из сказок я уже лет десять как выросла, всем книгам предпочитаю кулинарные и детективы.
Видимо, я буквально излучала скепсис, потому что ректор укоризненно покачал головой и протянул:
- Вы мне не верите. Неужели мама Вас не научила, что чудеса живут рядом с нами, нужно просто уметь видеть их?
- Нет, у нас в семье говорят: «Не ждите чуда, чудите сами», - я налила себе чашку чая, придвинула креманку с вишнёвым вареньем и, облизнув ложку, уточнила:
- Так чего Вам от меня надо?
- Чтобы Вы стали Домовой одноимённого факультета Академии, - терпеливо повторил Сивер Самохвалович. – И уверяю вас, это не розыгрыш, я абсолютно серьёзен. Не верите мне, спросите свою матушку.
Я вопросительно повернулась к маме. Чёрт, если это всё не глупый розыгрыш, то предложение очень даже заманчивое. Конечно, сказки я не жалую, но всегда интересно попробовать что-то новое и ранее неизвестное, а не из года в год пытаться научить девочек шить фартуки на машинках, которые ещё расцвет мануфактур застали!
- Сивер Самохвалович говорит правду, - подтвердила слова ректора мама и, не удержавшись, ехидно добавила, - в кои-то веки раз.
Я прикусила губу. Значит, меня не пытаются обмануть, всё происходит на самом деле, и если я соглашусь, то попаду в самую настоящую Магическую Академию! Ух ты, как заманчиво-то, а! Я уже готова была согласиться, но тут вспомнила, что вообще-то, не совсем свободна. И пусть потенциальной свекрови я не в радость, жених у меня всё равно есть. Я откашлялась и открыла рот, чтобы сообщить ректору о том, что в скором времени, вполне возможно, стану замужней дамой, как вдруг мой телефон, который я привычно носила в кармане брюк, разразился серебристой птичьей трелью. О, а вот и Эдик, долго жить будет!
- Извините, - выпалила я и зачастила уже в трубку. – Ой, Эдик, привет, а я только что тебя вспоминала! Представляешь, у меня такое произошло…
- Виолетта, мы больше не можем встречаться, - прогудел телефон, и я уставилась на него, как на молочный суп, синеющий прямо на глазах.
- То есть, как это не будем? – пролепетала я, чувствуя, как много раз обещанный конец света начинается персонально для меня.
- Ты не понравилась моей маме.
От убийственной логики Эдика, его холодных равнодушных слов хотелось выть и лезть на стенку, но я последним усилием воли сдерживалась. Как говорит мама: «Свою слабость показывать нельзя, знакомые будут презирать, а враги вообще сожрут». Думаю, глупо уточнять, в какую категорию стремительно падал мой, теперь уже почти бывший, возлюбленный.
- Так что, не звони мне больше, - продолжал вещать Эдик, даже не озаботившись, слушаю я его или нет, - подарки, что я тебе сделал, можешь оставить себе.
Что?! Сегодня же всё отправлю в мусорное ведро! Нет, отправлю дарителю, пусть другой дуре вручает!
Я сбросила вызов, а потом вообще мстительно поместила Эдика в чёрный список. В крови бушевало горькое пламя злости и обиды, иссушая глаза и опаляя щёки.
- Полагаю, кроме семьи Вас больше ничего здесь не держит, а встречаться с родителями Вы можете хоть каждые выходные, - голос ректора был прохладным, не зря его всё-таки Сивером назвали, если мне память не изменяет, так студёный северный ветер величают.
- Цветочек, - мама обняла меня за плечи, прижала к себе, зашептала в ушко, - не рви своё сердечко из-за этого Эдика, откровенно говоря, он мне никогда не нравился.
- Так что же ты раньше ничего не говорила? – я обиженно хлюпнула носом, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.
Мама нежно погладила меня по щеке:
- Тебя, Цветочек, огорчать не хотела.
Я прижалась к мамочке, вдыхая с детства знакомый аромат домашних булочек и корицы, навеки связанный у меня с семейным уютом.
- Как что же Вы решили, сударыня? – подал голос благополучно позабытый нами Сивер Самохвалович. – Каким будет Ваш ответ?
А-а-а, была не была! Я повернулась к ректору и отчеканила, пристально глядя в его холодные зелёные глаза:
- Я принимаю Ваше предложение. Когда отправляемся в Академию?
- Даю Вам полчаса на сбор вещей. Много не берите, в Академии всё необходимое, включая униформу и зубную щётку, Вам выдадут. Телефон и кошелёк оставьте дома, там, куда мы отправимся, они будут бесполезны. О заявлении на прошлое место работы и других бумажках, на которые так падки в Вашем мире, также не беспокойтесь, Ваша матушка всё устроит.
Я вопросительно посмотрела на маму и получив утвердительный кивок, расслабилась. Сколько себя помню, мама никогда не давала невыполнимых обещаний. Поцеловав мамочку в щёку и кивнув своему работодателю, я отправилась к себе собирать вещи. Что бы там мне не обещали, но зубную щётку, а также любимый шампунь, прилагающийся к нему бальзам и подобранный специально для меня крем для лица, я с собой возьму. И книги любимые тоже положу, надо же мне будет как-то коротать вечера! Я задумчиво посмотрела на купленную недавно картину, которую нужно было раскрашивать по цветам, поколебалась, наматывая на палец волосы, а потом прихватила и её. И аленький цветочек из бисера, до которого так и не дошли руки, тоже запихала в сумку. Сделаю его в Академии, будет хоть что на окно поставить.
Быстро заполнив сумку практичными костюмами, любимыми платьишками и в последнюю очередь запихав пушистые тапочки, я застегнула молнию и устало села прямо на пол, смахивая упавшие на лицо волосы. Ну вот, сборы позади, скоро я покину родной, знакомый до мельчайшей трещинки в полу, дом и отправлюсь в самую настоящую Сказку. Лишь бы она счастливой была, а не страшной.
Глава 3. Напарник
Когда я вышла из комнаты в обнимку битком набитой вещами сумкой, Сивер Самохвалович страдальчески поморщился и укоризненно покачал головой:
- Ай-яй-яй, сударыня, Вы непослушны. Я же просил Вас много вещей с собой не брать. Уверяю Вас, в Академии Вас обеспечат всем необходимым.
Я невозмутимо пожала плечами и переложила сумку (тяжёлая, зараза, а ректор помощь даме предложить даже не догадался!) из одной руки в другую:
- Так и взяла лишь самое необходимое, чтобы Ваше Академию лишними расходами не обременять. Кстати, раз уж мы завели речь о расходах, хотелось бы сразу на месте уточнить размер моей будущей зарплаты. Сказки и магия – это, конечно, чудесно, но в моём мире больше деньги ценят.
Ректор скривился, словно разом лимон проглотил, причём изрядно подгнивший и буркнул весьма недовольно:
- Да уж, в вашем мире цветные бумажки да железные монетки дороже людей ценятся. Надеюсь, сударыня, Вашу прагматичную натуру удовлетворит сумма в… - Сивер Самохвалович задумался, что-то быстро просчитывая в уме, - да, точно. Сто пятьдесят тысяч… какая у Вас валюта? Рубли, кажется?
Я подтянула отвисшую челюсть и вяло кивнула. О таком окладе даже в Европе учитель мог только мечтать, что уж говорить про нашу Русь-матушку!
- Отлично, раз мы всё обсудили, предлагаю не тратить больше ни песчинки зря и перемещаться в Академию, - ректор усмехнулся. – Вы уверены, что не хотите ничего из вещей оставить дома?
Я отрицательно помотала головой и на всякий случай покрепче вцепилась в сумку. А вот фигушки, не отдам! Как любит говорить Катенька из пятого класса: «В руки берётся, назад не отдаётся».
- Как хотите, - фыркнул Сивер Самохвалович и уверенно, словно уже в своей Академии был, вышел из кухни в коридор.
Я торопливо поцеловала маму в щёку и отправилась следом за своим работодателем. По пути изловчилась поцеловать в щёку и выглянувшего из комнаты папу, и даже успела чмокнуть в морду таксу, пока ректор застыл неподвижно у висящего в коридоре зеркала. И чего, спрашивается, он так на него уставился? Вроде бы не барышня, чтобы так придирчиво своё отражение изучать… Решив благоразумно ни о чём не спрашивать, я накинула плащик и обулась, гаишником в кустах замерев у двери.
- Готово, сударыня, мы можем идти, - мартовским котом промурлыкал ректор и указал мне на зеркало, стекло которого чуть заколебалось, словно вода в пруду под лёгким порывом ветерка. – Прошу Вас.
Хм, получается, все эти истории про зеркальные порталы не такая уж и выдумка? Я сглотнула, стараясь отважно побороть или хотя бы просто не замечать предательскую дрожь в коленках, подхватила сумку, помахала маме с папой и, крепко зажмурившись, шагнула в зеркало. Сначала меня обдало лютым холодом, от которого воздух застыл в груди и категорически отказался выходить наружу, потом на смену стуже пришёл убийственный жар, от которого в воздухе отчётливо разлился запах палёного волоса. Мама мамочка, этот гад меня что, убить решил?! Я уже готова была плюнуть на всё и броситься домой, как меня резко сдавило, сплющило и стало тянуть в разные стороны. Я пронзительно закричала, инстинктивно вцепившись в сумку как в свою последнюю защиту. Проклятое сознание покидать меня никак не желало, заставляя снова и снова переживать боль, какой нет, наверное, и в аду. Отчаянно рванувшись, я обо что-то споткнулась и рухнула вниз, надеясь, что наконец-то этот кошмар сменится беспамятством, но меня подхватили сильные руки, а над головой прозвучал раздражённый рык:
- Озверел что ли девчонку через зеркало с таком торбой гонять?!
«Кричат не на меня», - машинально отметила я и закрыла глаза.
- Она сама не пожелала вещи оставить, вишь, как вцепилась в них, - недовольно проскрежетал ректор.
- Сама, - передразнил его незнакомец, бережно укладывая меня на что-то мягкое и приятно-бархатистое, - даже Лиху Одноглазому видно, что девчонка не из нашего мира. Где ей было знать, что через зеркало лучше налегке проходить, чтобы сил меньше тратилось, и боли не было!
Мне стало страшно интересно, каков же мой неожиданный защитник на вид, и я осторожно приоткрыла глаза, старательно продолжая изображать если не труп, то как минимум предсмертное состояние. Я увидела молодого спортивного телосложения мужчину, который наклонялся надо мной с хмуро-озабоченным выражением лица. Широкие брови, которые так и хотелось назвать соболиными, были сдвинуты, зелёные глаза жёсткостью и блеском могли поспорить с изумрудами из фильма про Шахерезаду, а чётко очерченные губы были крепко сжаты. Красивый, наверное, девки за ним табуном бегают… Я закрыла глаза. Не люблю очередей, даже если она за самым потрясающим мужчиной на свете.
Моих губ властно коснулись жёсткие горячие губы, заставив с возмущённым писком распахнуть глаза. Это ещё что за фокусы?!
- Ты чего делаешь?! – прошипела я, вытирая рот рукой и стараясь отодвинуться от любвеобильного красавца как можно дальше.
В зелёных глазах плеснуло весёлое изумление. Мужчина выгнул бровь, глядя на меня, как энтомолог, поймавший вместо бабочки самую настоящую фею.
- Поцелуй – самый проверенный способ оживления, - недовольно проскрипел ректор. – Неужели Вы никогда сказок не читали?
Я прикусила губу. Точно, в сказках же всегда прекрасный (это, я так понимаю, обязательное условие) принц целует Белоснежку, Спящую красавицу, ещё какую-нибудь умирающую принцессу в облике оленя или лебедя, и она оживает под восторженное хлюпанье и сопение читателей. Значит, меня оживить хотели, а я…
- Простите, - я посмотрела прямо в искрящиеся весельем зелёные глаза мужчины и почувствовала, как щёки запылали от смущения, - я вела себя…
- Искренне, - белозубо усмехнулся мужчина, а потом коротко поклонился. – Позвольте представиться: Клевер, Хранитель факультета домовых и всей Академии. Могу я узнать Ваше имя, сударыня?
- Виолетта, - я вежливо кивнула, сочтя рукопожатие неуместным и излишне грубым, - меня пригласил сюда Сивер Самохвалочич… э-э-э, - я замялась, судорожно вспоминая, как правильно называется моя должность.
Вот же гадство, от боли, похоже, память отшибло!
- Надо полагать, Домовой? – с непонятной для меня лёгкой улыбкой подсказал Клевер. – Так значит, именно Вы будете моей напарницей? Забавно…
Лично я ничего забавного не находила, а потому скромно молчала, стреляя глазами по сторонам, чтобы понять, куда меня вообще занесло. На первый взгляд, комната была обычной, дежа почти необжитой: у небольшого окна круглый стол на тонких кривоватых ножках, по краям от него расположились два низеньких светло-кремовых креслица. Прямо напротив меня располагался внушительный камин, в котором, с ума сойти, танцевало тёмно-вишнёвое пламя. Да, кстати, судя по ощущениям, я лежала на диване. Не очень мягком и чуточку шершавом.