Маришка застыла. Миг. Остановилась вся планета. Стали незаметными все люди. Все проблемы. А она думала. Стоит ли Андрей этого? Стоит ли брать такую ношу себе на душу, если с таким норовом, его и так могут прикончить не сегодня, так через месяц, когда он проиграет все, что у него есть?
Маришка не даст ему ни акции, ни единого процента, потому что пускать в компанию левого, совсем неизвестного человека была против, категорически. Выкупит, если не сама, значит, через подставные компании-пустышки, но выкупит.
Ей нужно выпить, определенно, напиться до невменяемого состояния, когда тяжело даже говорить не то, что думать.
А через двое суток она решит, как лучше поступить. Но ЧП вариант, пока так и останется вариантом.
Вместо этого она набрала совсем другой номер. И знала, что ей составят компанию и не дадут скатиться до питья хорошего самогона в полном одиночестве. А ничто другое не сумеет смыть с ее души эту горечь разочарования в человеке, которого, как она думала, хорошо знала.
Паскудная тоска накатила.
За грудиной начало колоть и давить.
Ей просто нужно было дышать. Дышать во всю грудь, спокойно и размеренно, глубоко делать вдохи. Так говорят врачи.
Но, она поступит по-другому. Напьется до потери сознания и пульса, проснется с головной болью и ненавистью ко всему миру, и решит, что ей делать.
ГЛАВА 8
Когда тебе за тридцать, все же лучше проводить вечера как-то спокойней и полезней для организма, а не вспоминать бурную молодость, напяливать десятисантиметровые шпильки и танцевать всю ночь, пить сначала вино, потом самогон, и добавить ко всему этому текилу. Ядерная смесь, убойная для организма.
Е* твою мать,- Марина мысленно ругнулась,- лучше бы вообще не просыпалась!
Это ж надо?! А главное, сама, сама виновата, не фиг было вчера нюни распускать, тоже мне, железная леди, ёлки-дрова, пошла бы еще, из-за этого конченого мудака, из окна сиганула, вот ему радости привалило бы?!
Чего ради, спрашивается, собрала этот шабаш и пошла в отрыв?
-О-о-ох, я лучше еще полежу, - сдавленно простонала, и пришлось честно признаться, что попытка встать с кровати безуспешно провалилась, пол чуть не принял ее бренное тельце в свои радостные, но очень твердые объятия, -только этого для полного счастья не хватало.
Голова раскалывалась, головокружение, хоть и проходило, но в целом самочувствие напоминало... Нет, такого точно давно не было и никакие подходящие эпитеты в голову не приходили.
Пустыня. Сахара. Вот. Пить хотелось, до ужаса, но страх таки грохнуться на пол был намного больше, чем желание пить. Так оконфузиться, хотя не перед кем, - в спальне она была одна,- было выше ее достоинства.
Куда все подевались?
Точно помнила, что они вместе шли по парку.
Песни. О да, что это было за дивное трио, пьяных в стельку женщин, орущих на всю ивановскую?!
Но стыдно не было, этот период, кажется, она переросла. Совесть умерла давно, и воскресать, не намерена. Вот и ладно, жить так проще.
И ноги, точнее ступни, были свинцовыми просто, от каблуков она так не устает: может себе позволить купить хорошую качественную обувь с удобными колодками: для ног кайф, а для всех красота.
Промелькнуло смутное воспоминание чуть теплого асфальта под ногами, приятное ощущение твердости и шершавости.
Етить, твою, растудыть!
Болезненная яркая вспышка, голова грозилась взорваться, а перед глазами тот самый асфальт и Таня, которая стащила свои туфли или босоножки? Не суть, главное, какое у нее было выражение на лице: неземного блаженства, ортопедического оргазма. И они с Викой решили не отставать от подруги, тоже свою обувь поснимали.
Круто было! Да! Только сейчас она не уверена, что вообще сможет ходить в ближайшее время.
Больше она так не пьет! Ни за что!
Та-а-а-к, а потом что?
Дима? Что-то такое она помнила, и голос, и запах этот его. Точно, там был Дима!
Машины.
Кто-то шепотом ругался, матом, и нес ее на руках в квартиру.
В постели было очень жарко. Ее кто-то обнимал с одной стороны, а вот с другой, пинался локтями.
Вика, сто пудов, Вика! У нее дома такая кровать огромная стоит, там вшестером можно спать спокойно. Ей, видите ли, простор нужен! Точно, синяк на ребрах поставила.
Кинули по ходу ее собутыльницы. Ну и ладно, ей больше места досталось.
Спать тянуло все больше и больше, а вот на душе было тревожно.
И плюнуть бы на все, хоть раз плюнуть, и забыть обо всем на свете, спрятаться под одеялом и забить на весь мир, пусть катится лесом в далекие дали...
Прятаться не ее вариант.
Внутри все бунтовать начинает, когда поддаёшься собственной слабости, когда потакаешь ей,-от себя же самой становится противно и тянет блевать.
Слабости нет места в этом мире и в ее жизни! Другой кто, опустил бы руки, а она не имеет права, просто не имеет.
Время уходит, ускользает, как сквозь пальцы вода, и от нее зависит, что останется, после нее, в жизни Ильи, ее маленькой радости, ее маленького солнышка.
А еще был Костя, которого по дурости, тоже почему-то не хотелось бросать одного, с проблемами наедине.
За все это время Марина научилась ему доверять, сына так уж точно.
Они так похожи друг на друга, мыслят одинаково. И пусть она никогда не признается в этом вслух, но она рада... рада, что Костя вновь появился в ее жизни.
Он принес какой-то свежий глоток воздуха, встряхнул ее, заставил встать в позу, обороняться, но при этом, стал каким-то родным.
Может, благодаря тому, что они с Ильей стали неразлучны? Понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, и о ней заботятся на пару. Это трогательно и подкупает, безусловно.
Все хочется у него спросить, какой он был в детстве?! Такой же, как и Илья? Молчаливый, но любопытный или шебутной и очень активный. Ей вообще очень многое хочется у него спросить...только он все равно закрытый. Для нее только, не для сына. Для Ильи он готов душу наизнанку вывернуть, все там перевернуть, а потом обратно засунуть и все это проделать с улыбкой на лице.
Костя прекрасный отец, не без изъянов, конечно, но к этому и сам постепенно дойдёт, когда Маришки уже рядом не будет, чтобы подсказать или отвесить пинка под зад.
Ох, а голова от таких мыслей еще хуже болеть стала.
Кто-то невидимый, но явно очень злой и мстительный, кувалдой прошелся по макушке, и до висков.
Яркий свет из окон резал глаза до слез, так что со спокойной совестью, она их закрыла и поглубже закопалась в одеяло и подушки, но не тут-то было.
Тихо открылась дверь, по паркету прошлепали босые ножки в забавных носках,- опять без тапок шастает,- и тихий шёпот раздался практически надо ухом:
- М-а-а-а-м, ты еще спишь? Мама, вставай, мы уже пришли! - сын начал ее легонько тормошить, - Ма-моч-ка, вставай!
- Сына, солнышко, дай мамочке еще поспать чуть-чуть, у мамы сегодня пижамный день! - высунула наружу нос из-под одеяла и пробурчала недовольно.
- Мама, там дядя Андрей приехал, а ты спишь! - тоже недовольно пробурчал ребенок, а ее всю, холодной водой будто окатило. Резко села и одеяло откинула, посмотрела на белье и закуталась обратно, - Ты сама говорила...
- Заяц, я помню, что я говорила, - голова кружилась, но Марина заставила себя встать с кровати, подавила подкатывающую тошноту, постояла так чуток и начала лихорадочно думать, что делать, - Но, дядя Андрей, как бы тебе сказать, он сейчас не в самом лучшем настроении, и он может мне...
- Навредить? - удивленно предположил сын, а глаза, при этом, так широко распахнулись, что, кажется, Марина видела все-все его мысли.
Она подошла к нему,- посильней пришлось зажать одеяло руками, - присела и заглянула в перепуганные глаза.
- Дядя Андрей может захотеть навредить мне, но я ведь у тебя сильная, так?
- Да, но мама у нас же есть папа,- он защитит тебя!
- Малыш, есть вещи, перед которыми люди бессильны...
- Эпидемии, неизлечимые заболевания, природные катаклизмы и ядерные бомбы, да, знаю! - сын спокойно перечислил и кивнул, ждал от нее ответа.
- Да, малыш, что-то подобное.
- Хочешь сказать, дядя Андрей может сбросить на тебя ядерную бомбу? Мама, при всех его возможностях, даже на черном рынке достать такую штуку ему будет просто не по карману.
- Нет, милый, «ядерную бомбу» не в прямом смысле слова, а фигурально выражаясь.
- Он может что-то такое сделать или сказать, что эффект будет подобный, только никто не умрет? А просто от тебя отвернется?
Сын зрел в корень и не подозревал насколько был прав. Что пугало, ведь предсказать его реакцию на то, что Андрей грозился сделать, Маришка не могла. И представлять не хотела. Нет ничего хуже, чем видеть страх своего ребенка и знать, что любая попытка его утешить или разубедить, будет самой откровенной и наглой ложью.
- Да, мой сладкий, что-то подобное может произойти, если я позволю ему это сделать. Но мне есть ради кого быть сильной, правда?
Илья неуверенно кивнул, но брови насупились, и в глазах мелькала обида и боль. Но это жизнь, и он должен учиться справляться с такими чувствами, поэтому Марина не стала его как-то ободрять.
Горько, что в жизни ее ребенка начали появляться первые разочарования в людях и первые предательства.
Возможно, их будет еще больше, кто знает, но ей бы хотелось знать, что он справится со всем, и в конечном итоге, будет счастлив, несмотря ни на что.
- Ты не мог бы попросить папу помочь тебе собрать сумку для тренировки?
- Мама, я ее собрал еще два дня назад, новый шлем тоже положил.
- Попроси, пожалуйста, папу тебе помочь с чем-то другим, - она настойчиво проговорила и специально приподняла брови.
- А-а-а, ты хочешь его отвлечь от дяди Андрея? Понял, сделаю!
Серьёзно кивнул и вылетел из ее спальни, как подстреленный, и уже с лестницы ей был слышен его звонкий голос:
- Па-а-п, ты мне поможешь?! Давай быстрей, я сам не могу!
И главное, как мастерски все звучало, а?! У ее сына талант к притворству. Это хорошо или плохо?
Быстро переоделась в свой домашний спортивный костюм, поменяла бельё,- и это простое действие добавило уверенности,-ей просто стало легче дышать.
Но, стоило спуститься в гостиную, где эта тварь спокойно сидела и чинно попивала кофе на ее диване и за ее столиком, как она сбилась с шага и испуганно замерла. И сердце так застучало в один миг, что она подумала: сейчас выпрыгнет. Неконтролируемым жестом приложила правую руку к груди, сделала глубокий вдох.
И только потом столкнулась со злым взглядом, полным невысказанной претензии, обиды и разочарования, и какого-то дикого отчаянья, что ей тут же захотелось броситься к Косте, что-то сказать, как-то разубедить. Но не стала ничего этого делать.
В эмоциональных порывах нет ничего хорошего. Цель, конечно, благая, но как говорится: «Благими намерениями вымощена дорога в ад.»
Именно в этом чертовом аду Маришка и оказалась. Один из самых страшных кошмаров начал воплощаться в жизнь...
Он знает, ему рассказали.
И ей должно быть все равно, а стало вдруг до дрожи, до гадкого липкого ощущения, до противного комка в горле, который нельзя сглотнуть, как ты не старайся, страшно.
Страшно.
Марина давно свыклась с мыслью о смерти и жила только ради сына, а потом снова появился Костя, или она позволила ему появиться?
Ненавязчивая забота о ней, о сыне.
Совместные ужины. Разговоры. Просмотры фильмов. Появились общие привычки, семейные традиции.
Все это казалось ненужным в прошлом, не видела в этом ценности, не знала, что и сама, как и ее сын, стала нуждаться в нем, и уже начала привыкать к мысли, что возможно она позволит ему стать для себя кем-то большим.
А вот проняло сейчас и совсем по девчачьи захотелось плакать, и глаза защипало, в носу стало сухо, и губы задрожали, а голос мог предательски подвести.
Хотелось уткнуться Косте в грудь, шмыгнуть носом и позволить себе плакать, как есть. Некрасиво, с соплями и дрожащим подбородком, красными глазами и распухшим носом.
Хотелось ему открыться и позволить вместе с ней нести эту ношу.
Но в его глазах, для себя, она читала приговор.
Ему тоже страшно. Он тоже растерян и не может понять, что ему говорить и как вообще относиться к тому, что узнал.
Только, если он сейчас уйдет..., если уйдет и не вернется, Марина сломается.
Да, Костя тот, кто способен ее сломать раз и навсегда. Ни работа, ни близкие. Она все выдержит, все переживет и пойдет дальше, но его уход ее ломал. Так было и всегда, видимо, будет...
- Ты... - попыталась сглотнуть ком, но не вышло, сжала челюсть, знала, что желваки от этого заходили, и поджала недовольно губы, - Костя, я... я потом тебе все объясню, но дай мне время поговорить с Андреем, пожалуйста.
Костя просто развернулся и ушел, молча, ничего никому не объясняя.
Взял и ушел, даже не хлопнул дверью напоследок, тихо и мирно. Намного хуже, чем, если бы он вдруг начал орать или кидаться вещами.
Илья, растерянный и обиженный, зло посмотрел на Андрея и убежал в свою комнату, но дверью бахнул так, что никаких слов и не понадобилось.
Андрей наблюдал за этим всем с таким довольным выражением на мерзкой роже, что она просто не удержалась, и, если бы пришлось все повторить, то она с большим удовольствием вывалила бы на его голову весь кофейник. И чтобы горячий обязательно, и визг его услышать тоже обязательно.
Спокойно подошла, взяла в руки еще теплую чашку с кофе,- жалко, что полную лишь наполовину, и также спокойно вылила ему все на голову, стирая эту сучью довольную улыбочку с его лица.
- Ты сейчас встанешь и уйдешь из моего дома, тихо и без скандала, а потом зароешься в такую глубокую нору, в которой я не смогу тебя найти. А если попробуешь навредить моему ребенку или просто появишься в близости от него, я тебя убью! - и все, с милой улыбкой на лице, только краем глаза заметила, как Любаша в дверях застыла и прикрыла рот ладошкой, испуганно попятилась, когда заметила Маринино внимание.
- Что, даже сама ручки замараешь?
- Нет, мой дорогой, я о такую мразь мараться не стану. Но знаю одного человечка, который страсть как не любит таких гнид, как ты. И что-то мне подсказывает, этот человек сделает мне огромную скидку на свои услуги, а может даже поработает «pro bono», ему будет в удовольствие раздавить такую мерзость, ты ведь знаешь, о ком я говорю, да?
Побледнел, испарина на лбу выступила. Конечно, он знает, они вместе давно работают. Андрей не дурак и слушать умеет.
- Ты как хочешь сдохнуть? Под машиной и с размноженными по асфальту мозгами? Или, может, сделаем самоубийство? А что? Красиво обставим, с запиской и покаянием? Тебе что больше нравится: вскрытые вены или петля на шее? Говорят, повешенные выглядят не очень красиво, так что, думаю, лучше вены.
- Бодришься, да? Думаешь, надолго меня, переживешь? Ты скоро сдохнешь, и еще посмотрим, кто на чьей могиле спляшет, дорогая!
- Ради тебя, за эту сраную жизнь, буду зубами цепляться. И поверь мне, ты сдохнешь раньше, как собака последняя сдохнешь. И знаешь, что? Я уже выбрала. Это будет петля, и ее...- наклонилась ниже, почти соприкасаясь, своим носом с его, улыбнулась еще шире, - Эту петлю я сама тебе на шею наброшу. И буду смотреть, как ты дохнешь, как трепыхаешься, как синеешь, и хруст ломаемого позвоночника будет для моих ушей музыкой, и я буду улыбаться. Смотреть на твою смерть и улыбаться. И лучше бы тебе прямо сегодня пустить себе пулю в висок, а иначе, где бы ты не прятался, у кого бы ты не просил защиты, я тебя найду, Андрюша, найду и убью!
Похлопала застывшего мужчину по лицу и отдернула руку, вытерла о штанину. Отошла и повернулась спиной.
- Проваливай из моего дома, и молись, Андрюша. Ты хотел войны, отлично, но получишь ты охоту на смертника. Удачно спрятаться, зайчик!
Лучшая защита - это нападение. Добавить еще, к этому, снисходительный тон и капельку презрения к своему противнику, и он от злости лопаться будет, ярость замоет глаза, и ошибки посыплются друг за другом, как из рога изобилия.