— Да так… дела, — неуверенно солгала я.
— Какие дела могут быть ночью? Ты же вроде говорила, что у тебя нет никого.
— Нету, — кивнула я, чувствуя себя не очень хорошо.
Никогда не врала Ленке, если только по мелочи. А сейчас приходилось.
— Тогда что? Дома что-то? С родителями? Братом?
— Прости, я не могу сказать.
— Ясно. Ты приедешь ко мне?
Надо бы. И в другой ситуации я бы обязательно сорвалась и приехала, оказала моральную поддержку, приободрила. Но не сейчас.
— Лен, у меня не получится, — закрыв глаза, призналась ей.
— Ясно, — ответила она спустя несколько долгих и томительных секунд.
Обиделась. И я могла её понять, такая скрытность кого угодно могла обидеть. Особенно после стольких лет дружбы.
— Ну тогда пока. Позвони, как найдешь время.
— Подожди!
Нет, я просто не могла вот так её отпустить. Особенно в такой момент.
— Лен, только между нами, — шепотом, чтобы придать достоверности, продолжила врать. — Я попала в переделку. Из-за этой истории… в переулке.
— Какую переделку?
Надо было что-то придумать и как можно быстрее. Правду я всё равно сказать не могла.
— Помнишь, как в американских фильмах? Типа программа защиты свидетелей, — начала на ходу сочинять я.
— Ну? Решка, — ахнула подруга, — ты что, на мафиози нарвалась? Переделка территории? Заказное убийство, и ты важный свидетель, да?
Кажется, кто-то боевиков пересмотрел, но мне сейчас это даже на руку.
— Что-то вроде этого. Я уеду на пару дней, пока идёт разгар следствия. Поэтому на звонки отвечать не смогу. Сама понимаешь.
— Блин, вот это да! — восторженно выдохнула Ленка. — Офигеть просто. Настоящее приключение! Тебе и охрану выделили?
— Угу.
— Ну и как он? Классный? Накачанный? Красивый? Сексуальный? Чёрный костюм, солнцезащитные очки? А пистолет у него есть?
— Кто о чём, а ты о пистолетах, — облегчённо рассмеялась я — кажется, получилось.
— Сама извращенка. Каринка, не упускай случай, оторвись по полной.
— Договорились.
— И позвони, как только сможешь. А то я волнуюсь.
— Хорошо. Передавай привет маме, пусть поправляется. И еще… — я замялась, не зная, как продолжить.
— А?
— Не бери у неё больше подарки, хорошо?
— Почему?
— Просто не надо. Пообещай мне.
— Ладно, — нехотя согласилась подруга. — Только я совсем ничего не поняла.
— Я тебе потом расскажу. Правда. Когда вернусь.
— Хорошо. Удачи, Решка!
— Спасибо, Орёл!
Кое-как положив телефон на краешек раковины, чтобы он, не дай бог, не соскочил, я обхватила голову руками, взъерошив спутанные волосы, к которым так и не успела привыкнуть.
Как же противно было лгать. Тем более Ленке.
Особенно Ленке! Той, с кем привыкла делиться победами и поражениями, горестями и радостями. Просто всем. И тут ложь. Причем не мелкая, а крупнокалиберная.
Но лучше уж так. Правда об истинных причинах моего побега может быть опасна для неё, а рисковать лучшей подругой я совершенно не собиралась. Ей и так с матерью не повезло.
Тётю Вику было даже жалко. Но не очень сильно. То, как она травила и медленно пожирала дочь столько лет — а я не сомневалась, что это была не разовая штуковина и длилось это не первый год, — не могло остаться безнаказанным. Свой откат женщина получила.
Изменит ли это её отношения с дочерью? Сомневаюсь. Почему-то мне на ум пришло сравнение с наркотиками. Вот и её маниакальное желание похоже на ломку. От такого сложно, а иногда практически невозможно отказаться. Будут другие «подарки». Обязательно будут.
«Ну ничего, — мысленно пообещала я себе. — Вот выучусь, овладею даром и стану настоящей ведьмой. А потом сразу же поставлю Ленке защиту, самую лучшую и непробиваемую. Такую, что никто не сможет достать подругу!»
И я была уверена, что способна на такое. Надо лишь потерпеть демона в качестве своего учителя и наставника. И если он снова не обратится в того красного громилу с рогами, то всё пройдёт нормально.
Прежде чем продолжить утренние процедуры, набросала маме короткую эсэмэску о том, что со мной всё в порядке и я перезвоню попозже.
Быстрый и легкий душ, после которого я вновь вернулась к раковине. Зубная паста уже успела соскочить с щетки, и пришлось выдавливать из тюбика новую порцию.
Водя щеткой туда-сюда, я угрюмо рассматривала своё отражение. Новая внешность никуда не делась. И даже сейчас — заспанная, с легкими тенями под глазами и мокрыми паклями вместо волос — я выглядела очень даже неплохо. Хоть сейчас иди в кино снимайся.
«Угу. В порнофильме! — ехидно подсказал внутренний голос. — С такой грудью, что едва помещалась в футболке, и губами тебя с руками оторвут. А если добавить еще и огромные глазища с томной поволокой, то будешь совсем звезда».
Умывшись, я вытерла лицо полотенцем, после чего приподняла одну из влажных прядей.
Интересно, а у Ульяны есть фен? Или сирены как-то иначе волосы сушат? Они же вроде с водой связаны, если сказки не врут. Может, у них есть свой способ высохнуть. Щелчок пальцев — и всё сухо.
Вот и кто меня просил щелкать? Зачем только подумала об этом…
Стоило мне провести нехитрое вышеуказанное действо, как искорка мигнула на кончиках пальцев, взметнулась вверх, а волосы… волосы просто зашевелились, взвились вверх и опали. Потом снова поднялись, и всё это сопровождалось вспышками света.
Всё это заняло от силы пару секунд, я даже испугаться не успела.
Нет, вру. Успела.
Испугалась, застыла, а что делать — не знаю.
Куда бежать, когда весь кошмар происходит не где-то, а на собственной голове?
Назад под душ?
Не успела. Волосы взвились в последний раз, делая меня похожей на взбесившийся одуванчик — причёска в стиле афро отдыхает, — и опали.
Совершенно сухие. Даже умудрились лечь красиво, так, словно их укладывали в салоне красоты. Волосок к волоску.
Ну вот как тут не устраивать истерики, когда собственные волосы взбесились?
Я, стараясь не шевелить головой, кое-как подняла сумку с пола и бочком, бросая косые взгляды в сторону зеркала (на месте ли волосы?) попятилась в сторону двери.
— Ты чего? — У дверей меня ждала нетерпеливая Ульянка.
Девушка взглянула на меня, принюхалась, заглянула мне за спину, осмотрев ванную, и вынесла вердикт:
— Магией фонит. Ты что там делала?
— Ничего, — с прямой, как палка, спиной, ответила я, всё ещё боясь двигаться. — Ничего я не делала. Они сами!
— Кто они?
— Волосы, — просевшим голосом ответила я и сглотнула.
Кажется, у меня начинается шок.
— А что с ними? — сирена принялась изучать мои локоны взглядом.
Правильно. Касаться руками не стоит. Мало ли что может произойти.
— Они высохли. Сами! А перед этим шевелились.
— Что значит сами? — не поверила Ульянка.
Я бы тоже не поверила, если бы сама этого не видела. Но ей-то чего удивляться? Такие вещи для сирены должны быть привычны.
— То и значит.
— Сами не могли, — покачала головой девушка и коснулась моих волос.
Так быстро, что отскочить я не успела.
Но ничего страшного и жуткого не произошло. Волосы не зашевелились, не схватили её и в медузу Горгону меня не превратили. Словно и не было ничего.
— Это ты сделала.
— Ничего я не делала, — возмутилась в ответ. — Я не умею.
— Ну подумала. Силы в тебе много, она нестабильна, бывают всплески, разряды. И вот результат. Подумала, захотела — и исполнилось. Хорошо хоть, не спалила.
— Всё равно отрастут. Ох, не люблю я такое. Привыкла всё контролировать, а тут как новорождённый котёнок — тыкаюсь по углам и ничего не понимаю.
— Ты и есть новорождённая, — улыбнулась сирена. — Пошли завтракать, у нас пять минут.
— Как всё строго.
Мы прошли на кухню, где я быстренько села на табуретку, откусила бутерброд и запила тёплым чаем.
Едва прожевав, быстро поинтересовалась, пользуясь передышкой:
— А что там Грин рассказывал о твоей семье? И каких-то проблемах?
Ульяна сразу напряглась. Губы поджала, глаза отвела и нахмурилась, нервно протирая пальчиком столешницу. Словно хотела стереть какое-то невидимое пятно.
— Это не имеет значения.
Ну, это не мне судить, а вот её попытка скрыть пробуждает недоверие.
— Почему?
Незаметно для себя проглотив один бутерброд, я потянулась за следующим.
— Нет в этом ничего интересного и важного. Моя семья весьма специфичная.
— Специфичная? — кусочек колбаски чуть не свалился, но я успела вовремя его подхватить и отправила в рот. — Что может быть специфичного и странного у вас на фоне магии и сказочных существ?
— Поверь мне, может, — совсем несчастно вздохнула сирена. — Снобы и все вытекающие из этого прелести. Богатые, самоуверенные и деспотичные. Борющиеся за чистоту крови.
— Чистоту крови? — переспросила я, держа кружку в руках. — Это что-то из Гарри Поттера?
Найти в нашем мире человека, который не смотрел бы серию фильмов про мальчика-волшебника, сложно. И я не стала исключением. Когда всё начиналось, я как раз была подростком и с интересом смотрела и читала эту историю.
— Типа того. Считается, что от отношений с людьми рождаются слабые в магическом плане дети. Но я всем им утёрла нос. Они считали, что я и месяца не протяну обычной жизни, помру с голоду или приползу к ним, умоляя о прощении! А я ничего, — сирена ликующе улыбнулась. — Учусь, подработку нашла, с квартирой друзья помогли. И дар при мне остался.
— Так ты из богатой семьи?
Стоило догадаться. Ульяна явно не от мира сего, вся такая утончённая, возвышенная, хотя и пытается скрыться за броскими нарядами и бирюзовыми волосами. Я-то думала, что причина в сущности, а тут воспитание сыграло свою роль.
— Да, — виновато ответила она, убирая яркую прядку за ушко. — Вот так мне не повезло. Но я от всего отказалась и живу самостоятельно.
Бунтарка. Всё ясно.
— А что за артефакт нужен Грину? — допив чай, быстро спросила у неё.
— Понятия не имею.
— А узнать можешь? Может, по каналам каким?
— Вряд ли. Да и какая теперь разница. Тебе что, артефакт жалко? Тем более что сделку ты уже совершила.
— Мне просто любопытно. Кстати, почему он Грин? Вроде красный. Должно быть Ред и что-то типа Файер. Или что-то вроде этого. Грин ведь означает зелёный.
— Его зовут так не из-за цвета, — улыбнулась сирена.
— А почему?
— Вот у него и спросишь.
— Какая таинственность, — фыркнула я, но останавливаться не собиралась. — А почему он такой?
— Какой? — не поняла Ульяна.
— Щуплый. То есть в виде демона он весь такой качанный-перекачанный, мускулистый и страшный. У него даже кулак с мою голову. А в виде человека такой… не впечатляющий. Разве он не должен быть тоже качком?
— Не обязательно. Это издержки крови. Демоническое обличие он унаследовал от отца, а человеческое от матери.
— А кто у нас мать?
— Ведьма, — произнёс спокойно Грин, возникая из воздуха прямо рядом с нами.
Я даже почти не испугалась. Так, дёрнулась чуть-чуть.
Наверное, стала привыкать.
— Твоя мать ведьма? — переспросила я, игнорируя знаки Ульяны, которые она мне посылала, явно желая, чтобы я прекратила этот разговор.
Но приключения с волосами явно лишили меня последних капелек здравомыслия.
— Почему была? — отозвался тот спокойно. — Она и сейчас есть. Жива и здорова… Вроде. Мне о её смерти не сообщали.
Интересные у них отношения.
— Грин, может, чайку? Или кофе? У меня бутерброды есть, — подскочила Ульянка и бросилась к холодильнику, напоследок сделав мне большие и страшные глаза: «Замолчи, глупая!»
— Нет, спасибо, — ответил тот и обратился ко мне: — Готова?
— Угу, — ответила я и, не удержавшись, добавила: — Ну что? Понравилось?
— Что именно?
— Копаться в моём белье.
Загрохотали кастрюли и тарелки. Не знаю, каким чудом последние не разбились.
— Карина! — завопила в ужасе сирена.
А вот Грин никак не отреагировал. Вот совсем никак.
— Такая кропотливая работа проделана, — продолжила я, чувствуя себя самоубийцей, которая вошла в клетку с тигром. Вот и кто меня за язык тянет? А остановиться всё равно не могла. — Особенно выбор белья порадовал. Всё такое пуританское и антисексуальное.
Ульяна побелела так, что кажется, еще немного — и в обморок грохнется.
— Ай-яй-яй, Риш, — отозвался мужчина, поцокав языком. — Всего четыре правила, а ты так и не смогла их выучить. В качестве любовницы ты меня не интересуешь. А если бы интересовала, я бы обошелся без белья. Совсем.
— Логично. Зря ты так. Всё я помню. Сатрап, злыдень и деспот.
— Злядня не было, но подходит. Надо будет запомнить. Вставай, нам действительно пора.
— В квартире кто-нибудь был? — сразу насторожилась я.
— Внутри — нет, а вот снаружи ждали.
Нашли всё-таки.
— Это были люди Антона, да?
— Да. Твоё жилье и место работы он легко вычислил. Я, кстати, сообщил твоей начальнице, что ты заболела и ушла на больничный.
— Как? Зачем? А что я потом буду делать?
— Скорее всего, уволишься. Хотя можешь оставить работу в качестве прикрытия и развлечения.
— Но я не хочу увольняться. И где мне теперь искать больничный?
— Я всё устроил.
— Что устроил?
— Больничный будет.
— Правда?
— Да. Это же моя работа.
Хоть какой-то плюс.
— Ты встречался с Антоном? — подала голос Ульяна.
— Еще нет. Доставлю ведьму в специальное место и поговорю. У тебя здесь тоже не безопасно.
— А что это за место? — поинтересовалась я.
— Вот сейчас и узнаешь. Руку давай, — и протянул мне ладонь.
Правило номер три: «слушаться всегда и во всём».
Я схватила сумку, которая лежала у ножки стола, и вложила ладошку.
— Пока, Карин! — только и успела крикнуть Ульяна, как меня куда-то засосало.
Жуткие ощущения.
Это было похоже на центрифугу. Непонятно, где верх и низ, полная дезориентация в пространстве. Уши заложило, перед глазами всё завертелось и закружилось, желудок и те два злосчастных бутерброда подскочили к самому горлу.
Фу, как противно. Главное — удержаться. Это ведь не может длиться долго.
Было так плохо, что я не сразу заметила, как всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Тяжелая сумка на плече и твёрдая земля под ногами, которую мне так хотелось обнять. Постепенно начал возвращаться слух.
— Первый раз всегда так, — сообщил Грин.
— Потом будет легче? — простонала я, опираясь ладонями о колени и глубоко вдыхая и выдыхая.
Тошнота никуда не делась.
— Дай-ка подумать. Нет, лучше не будет.
Вот же гад.
— Добро пожаловать. Ты тут обустраивайся, а мне пора.
И исчез.
А я подняла голову, изучая своё новое пристанище на следующие пару дней.
Ну, здравствуй, новая жизнь.
Глава восьмая. Огонь и лёд
— Наша служба и опасна, и трудна, — фальшиво продекламировал Грин, развалившись в огромном кресле и закинув ноги на полированный стол из красного дерева. Прямо на стопку каких-то очень важных бумаг, оставляя на верхнем листе след от ботинок. И пропел не просто так, а насмешливо, с вызовом глядя на входящего в кабинет мужчину. — А ты хорошо устроился.
— Не жалуюсь, — сухо ответил сероглазый брюнет, стоя в дверях.
Они были разными.
Светловолосый кареглазый Грин с кривой усмешкой на губах и в потрёпанной одежде и смуглый черноволосый Антон Белов в дорогом костюме и белоснежной рубашке, рукава которой сейчас были закатаны до локтя.
Но и при всех этих различиях, что сразу бросались в глаза, было у них и кое-что общее. Пронзительный взгляд и сила, от которой волосы становились дыбом, а пространство вокруг наэлектризовывалось.
А какая между ними витала напряженность. Казалось, зажги спичку — и грянет мощный взрыв, сметающий всё на своём пути.