— Почему я должна тебе верить? — спросила Лила, хотя… верила, несмотря на свое отношение к Абиссиану.
У него нет причин лгать, он бы просто прямо сказал: «Да, мы напали».
К тому же у Сильвана была длинная история порабощения оккупантов. И очень странно, что в пастушью сферу с малым количеством природных ресурсов то и дело «вторгались».
— Хотя бы потому, что я был там. И если бы я похитил женщину и утащил ее в ад… она блядь все еще была бы в аду.
Вместо этого Карина забеременела от другого мужчины и умерла.
— За кого она вышла замуж?
Лила никогда ничего не читала о ее муже.
Абиссиан сделал большой глоток из кубка.
— За короля другого фейского королевства.
Если… когда… этот демон узнает, что Лила обручена с королем фей, у него снесет крышу.
— Теперь ты знаешь, какие преступления совершила в прошлой жизни.
Его версия случившегося делала принцессу вероломной.
Пусть так, но Лиле опротивело платить за чужие грехи.
Из-за родителей Лилу сослали. Из-за действий Карины Лилу захватил Møriør. Из-за Маг на нее всю жизнь охотится Рун.
Она понимала вендетту лучника, но не желала платить за нее своей жизнью. Худшие преступления Лилы — снобизм и невежество, но и от этих недостатков она избавилась еще в юности.
Я абсолютно ни в чем не виновата перед лучником.
Лила готова нести ответственность за собственные действия, но не собирается расплачиваться за необоснованные обвинения. По крайней мере, в этой жизни она причиняла кому-то боль… лишь нанося ответный удар врагу.
— А что было дальше с тобой?
— Надежный генерал тайком переправил меня сюда прямо перед тем, как Гурглав запечатал портал.
— Если ты говоришь правду, то я удивлена, что ты ни разу за все время не нанес Сильвану ответный удар.
— Я поклялся, что подожду этого Приращения. Атака Møriør неизбежна.
Как и говорила Никс. Лила должна предупредить Сильван. Ее побег только что стал намного более важным.
— В этом разговоре ты рассказал о слабостях мне. Не боишься повторения истории?
Абиссиан оскалился.
— Неужели ты не понимаешь? Я хочу, чтобы феи на нас напали. Былых слабостей больше нет, а моя сила огромна. Если твои сородичи ступят в ад, они будут обречены на вечные муки.
Вторя его словам, земли содрогнулись от грохота.
Лила сглотнула.
— Почему ты разоткровенничался с Кариной? Вы были любовниками?
— Нет… не были. Феи и демоны не могут быть вместе.
— Почему?
Лиле показалось, что этот вопрос обескуражил его.
— Потому что от такого союза рождаются темные феи.
Эти ядовитые существа, также известные как грязнокровные, обладают клыками, как у демонов, и остроконечными ушами, как у фей. Аналитические умы противоречат их низменным инстинктам.
— Темные феи, типа лучника Møriør? Держу пари, он рад, что его родители не разделяли твой образ мыслей.
— Так мыслят все.
Но не Лила. Она ненавидела Руна за то, что он истребляет фей, а не за то, кто он есть. Более того, Лила верила в судьбу. Если теоретический демон предначертан теоретической фее… и фея приняла эту связь… значит, рождение грязнокровных предначертано судьбой.
— Ты согласилась бы на связь с демоном? — спросил Абиссиан.
Лила ничего не ответила, поскольку не хотела, чтобы у него появлялись какие-либо соображения на этот счет. Она никогда не согласится на связь с Абиссианом Инфернасом.
— Я понятия не имею, о чем ты думаешь, и это бесконечно бесит меня. Должно быть, ты постоянно практиковалась, чтобы отточить свои блоки. Зачем это было нужно?
Потому что ее кузены использовали своих слуг демонов, чтобы читать мысли придворных. Лила пожала плечами, что сделало Абиссиана еще безумнее.
— Если ты такая непорочная, как говоришь, то сними блоки.
— Точняк.
На долю секунды Лила сняла блоки, посылая лишь одну мысль.
Демон поднял брови.
— Я бы с радостью потрахался. Предлагаешь? Если да, то я согласен.
Абиссиан пугающе легко представлялся во всех сексуальных позах, описанных на стенах башни. На Лилу явно влияла Пандемония. Или сверхвозбудимость!
Лила решительно отказалась ощущать влечение к Møriør, который мучил ее и содержал наложниц.
— Только через мой труп.
— Ты про трах?
— Я про открывание блоков. Я, видишь ли, не доверяю тебе.
— Значит, трах все еще актуален. — С блеском в глазах он продолжил: — Или, может быть, актуален трах на столе?
Несмотря на то, что эта игра слов нарисовала в воображении Лилы обжигающий сценарий… Абиссиан прижимает ее своим нагим телом к этому столу и вколачивается в нее… Лиле удалось изобразить скучающий вид.
— Я — пас.
— Ты, конечно же, хочешь остаться верной своему бывшему жениху. — Абиссиан сцепил огромные пальцы. — Расскажи мне о мужчине, который вдохновил тебя на такую преданность. Он из мира смертных?
— Он из Сильвана.
— Как вы познакомились?
— Нас представили друг другу мои родители.
— И ты пришла в восторг от его внешности.
— Внешность — не главное.
— Сказала красотка. — Губы демона скривились в ухмылке, которую другие женщины… не Лила… сочли бы сексуальной. — Ты планировала нарожать детей своему мужу фею?
От голоса Абиссиана ее ушки подергивались. У Лилы было мало опыта в общении с королями демонов, но этот был ревнив.
— Мы говорили об этом. Я хочу большую семью.
Каким отцом будет Сейт? Лила так и не решила окончательно, подставил он ее или нет. Разве не проще просто убить меня?
Пока она терпела поражение за поражением здесь — в аду, ее заветная мечта стать королевой Сильвана становилась все более призрачной.
Нет. Лила по-прежнему будет бороться за это будущее. Она станет хорошим правителем, потому что впитала массу знаний, подрастая при дворе. Она сделала первые шаги среди сражений за власть; ее прорезывателем для зубов были вкусные интриги. Она училась танцевать, осваивая политические маневры.
Ее первое слово: королева.
Но жизнь в мире смертных расширила границы мировоззрения Лилы.
Она когда-то читала о разных стилях правления: от великодушного отца до тиранического диктатора. Лиле нравился стиль защитника королевства / служения своему народу.
— О чем ты сейчас думаешь? Твой взгляд стал отсутствующим.
— О том и об этом.
Демона явно взбесил ее ответ.
— Ты думала о нем. — Глаза Абиссиана сверкнули. — Два совершенных эльфа с их совершенными эльфенышами. Как по мне, похоже на брак, заключенный в аду.
Глава 22
— Ты много раз расспрашивал меня о моей личной жизни, но как насчет твоей?
Каллиопа откинулась на спинку стула, ее груди натянули лиф платья.
Это зрелище привело Сиана в восторг. Он был на взводе с того момента, как впервые увидел Каллиопу в этом платье. Даже разговор о ее предательстве не ослабил его желание.
Еще десять дней назад он воспринимал мир, как лунатик; теперь все казалось ярким до головокружения.
Проследив его взгляд, фея подтянула лиф, тщетно пытаясь прикрыть больше плоти. Кари носила бы это платье, как вторую кожу, используя одежду, чтобы подчеркнуть свою красоту… её любимое оружие.
Если Каллиопа когда-нибудь вспомнит свои уловки, Сиан будет обречен.
— Что ты хочешь узнать о моей личной жизни?
— Ты хочешь обзавестись семьей?
— Я хочу малышей, — честно ответил он, — но мужчинам типа меня для этого необходима пара. По крайней мере, в первый раз. Ты что-нибудь слышала о демонской печати?
— Смутно.
— Я не смогу проливать сперму, пока не предъявлю права на предначертанную мне судьбой женщину. Но после того, как печать исчезнет, я смогу посеять свое семя на любом поле… кроме фейского.
— Из-за того, что родятся грязнокровные потомки.
Сиан кивнул. Тысячелетиями Рун проклинал своё естество. Когда члены Møriør погружались в разум лучника, чтобы получить данные о нынешнем времени, Рун не мог скрыть глубину отчаяния и стыда за свою черную кровь.
Возможно, внешность Сиана была отвратительной, но Рун был для всех ядовит и поэтому всегда был начеку, чтобы случайно не причинить кому-то вреда.
Но сейчас жизнь лучника полностью изменилась.
— Мой друг Рун считал, что у него никогда не будет пары, но в конце концов он нашел свою женщину.
— Другую темную фею? Я думала, что их очень мало.
— Так и есть. — Грязнокровных обычно убивали сразу после рождения. — Но его пара — невосприимчивая к его яду полукровка.
Вампирша Руна не могла насытиться бегущей по его венам черной кровью.
— А ты за все время так и не встретил свою пару?
Сиан махнул рукой на место справа от себя.
— Ты видишь рядом со мной королеву?
— Что, если ты никогда ее не найдешь?
— Я могу жениться. Могу осчастливить какую-нибудь демонессу, сделав ее своей королевой с помощью обряда связывания.
Признают ли пандемонийцы своей королевой другую женщину, пока жива пара короля? Признают ли они его наследников с красной кровью?
Хотя вряд ли они признают и саму Каллиопу. Врекенеры признали чародейку своей королевой, но враждебные демоны ада никогда… абсолютно никогда… не присягнут на верность монарху без рогов.
С дерзостью в голосе Каллиопа спросила:
— Или, может, ты предпочитаешь держаться поближе к своему гарему?
— Я планирую жениться и сохранить свой гарем.
Каллиопа поджала губы.
Сиана удивительно забавляло сердить ее.
— Ты против этого?
— Ты про брак?
— Я про гарем.
Ее глаза сверкнули.
— В твоем случае я нахожу это… как бы получше выразиться? предсказуемо старомодным.
— Старомодным?
Вызывающе выгнув бровь, Каллиопа ответила:
— Полагаю, обслуживание двенадцати женщин требует много времени и стараний. Конечно, если целью является удовлетворение их всех. — Наклонившись вперед, она добавила доверительным тоном: — Но старики не часто ставят перед собой недостижимые цели.
Его губы дрогнули.
— Если ты намерена вступить в ряды моих наложниц, я могу предоставить рекомендации.
Надменная улыбка Каллиопы заставила член Сиана напрячься еще сильнее.
— Скорее это измерение покроется льдом, чем я вступлю в ряды твоих наложниц.
Чтобы скрыть усмешку, Сиану пришлось поднять кубок.
— Я никогда и ни с кем не буду так делить мужчину.
Он пожал плечами.
— Жаль.
— А как это будет выглядеть? Ты поставишь жену в ряд с наложницами и будешь трахать их по очереди?
— Зависит от того, сможет ли она целиком и полностью удовлетворять мои потребности, — ответил Сиан.
— Может, и на брачное ложе ты позовешь наложниц?
— Нет такой необходимости. Я сам буду их навещать. Они занимают одну из башен Грейвена, живут в роскоши.
Наверное.
— Может, перейдем к делу? Зачем ты пригласил меня на ужин?
Потому что абсолютная скука истощает мою жизненную силу, как ничто и никогда прежде. Потому что, когда я рядом с тобой, мой загнивающий разум исцеляется.
— Я уже говорил. Чтобы побольше узнать о моей пленнице. И я не приглашал. Я приказал явиться.
— Ты можешь узнать все что угодно, но все равно будешь презирать меня только за то, что я — фея.
— Каллиопа, может быть, я ищу причины, чтобы не презирать тебя.
Она явно не ожидала такого ответа.
— Тогда, Абиссиан, может быть, и я буду искать причины, чтобы не презирать тебя.
— Теперь, когда мы во всем разобрались, приступим к ужину?
Перед ними материализовались блюда с щедрым угощением.
— Ты создал этот ужин с помощью магии?
— У меня есть слуги.
Это пиршество было приготовлено целой армией прислуги, но продукты были доставлены сюда, действительно, с помощью волшебства.
— Это же… кушанья фей.
Она посмотрела на Сиана нежным взглядом, который заставил бы более неопытного демона дрожать от удовольствия.
Когда-то и Кари смотрела на Сиана таким же взглядом. Ему было стыдно признаться, как это влияло на него. Он мечтал о том, чтобы она снова и снова смотрела на него таким взглядом так же сильно, как мечтал предъявить на нее свои права.
— Абиссиан, спасибо.
Не доверяя своему голосу, он кивнул. Черт побери. Сиан, не позволяй ей вскружить тебе голову.
Каллиопа начала есть, чуть ли не мурлыча над салатом из зелени. Вкус сдобной булки с медом заставил ее блаженно зажмуриться.
Фейские яства не вызывали у Сиана аппетита, поэтому он опрокинул в себя кубок с демонским варевом и стал наблюдать, как Лила наслаждается любимыми блюдами.
Застывая в бессмертии, Ллореанцы искали новые ощущения, постоянно испытывая свое новое восприятие. Казалось, что тело Каллиопы вибрирует от каждого попробованного блюда. Ее грудь порозовела, соски топорщились под шелковым платьем.
Сиан ослабил воротник. Знает ли она, насколько сексуально выглядит, когда ест? Он получил ответ на свой вопрос, когда Каллиопа, застенчиво улыбнувшись, слизала мед с большого пальца.
Нет, не знает. Ее чувственность была врожденной.
На горячее материализовалось блюдо с фазаном и жареными овощами. Когда Каллиопа откусила первый кусок, с ее губ сорвался едва уловимый стон, который заставил Сиана поерзать на стуле.
За последний час приятная боль в паху переросла в требующее разрядки давление.
— Я не ошибусь, если скажу, что ты во власти сверхчувствительности?
Ее щеки окрасил румянец. Даже кончики ее ушей порозовели.
— Что заставило тебя так думать?
Сиан обнаружил, что ему нравится смущать ее.
— Да так, ничего.
— Есть еще какие-то подозрения обо мне, которые ты хотел бы озвучить?
— Ты — девственница.
Ее лицо застыло, подтверждая сказанное.
— Твой бывший не смог тебя соблазнить.
— Почему ты так уверен, что он пытался?
— Потому что на его месте я бы только этим и занимался.
Жизнь Сиана была бы очень легкой, если бы, как и его пара, он родился феем. Когда-то Сиан был готов на всё что угодно лишь бы выглядеть, как ее сородичи, действовать, как они. Когда-то он был готов на любую жертву ради нее.
— Может, сменим тему с моего сексуального опыта на более подходящую для ужина?
— Непременно. Как только расправимся с десертом. — Каллиопа стрельнула в него взбешенным взглядом. — У тебя отменный аппетит для столь хрупкого существа. — Хмыкнув над кубком, Сиан добавил: — Конечно, когда кто-то планирует сбежать из ада, необходимо подкрепиться.
— Когда кто-то не знает, получит ли еще когда-нибудь что-нибудь съестное, то этот кто-то старается наесться до отвала.
Она откусила большой кусок и начала преувеличенно тщательно пережевывать его.
Сиан едва сдержался от ухмылки. Ему нравилась смелость Каллиопы. Впрочем, не только это отличало ее от Кари. Принцесса жила абсолютной верой в собственное превосходство. А Каллиопа с легкостью впадала в ярость, не задумываясь о последствиях, вот уж поистине демонский темперамент.
Который так и манит. Когда ее глаза становились бирюзовыми от злости, Сиану хотелось поцеловать ее.
— Кажется, ты больше пьешь, чем ешь, — сказала она.
Подняв кубок, он ответил:
— Я не большой любитель сильванской еды. — Затем добавил на Демонском: — Хотя я жажду испробовать медовую сладость одной конкретной феи.
Каллиопа снова покраснела? Не может быть, чтобы она понимала его язык. Сиан никогда не встречал феев, которые говорили бы на «жаргоне рабов». Она, должно быть, отреагировала на его тон.
Десерт оказался настоящей агонией. Каллиопа макала клубнику в сливки, а затем аккуратно ссасывала их с кончика.
Всемогущие Боги. Она будет ужинать вместе с ним каждую ночь.
С хрипотцой в голосе Каллиопа спросила:
— Может ли что-либо еще быть таким же восхитительным на вкус?
Посмотрев на нее, Сиан сказал:
— Ставлю на твои губы.
Девчонка нахально ухмыльнулась в ответ.
— Идиотская ставка, ибо ты никогда не узнаешь так это или нет.
Вызов принят, бунтарка.