– Она не понимает по-английски! – прямо-таки с трагическим надрывом воскликнул хозяин.
Сам он говорил по-английски довольно неплохо. Присев рядом с ним на корточки, Морской Змей рассудительно сказал:
– Бывает, чего уж там… Вот и скажи ей на том языке, который она понимает: если не будет орать и дергаться, ничего плохого с ней не случится. А если начнет, мигом спишем в неизбежные потери… Только не ори, нормальным голосом…
Хозяин произнес длинную фразу на африкаанс. Судя по нешуточной тревоге в его голосе, неведомые информаторы были насквозь правы: тут не просто блудоход, тут чувства. Оно и к лучшему, цинично рассуждая с точки зрения ремесла…
Девушку била крупная дрожь, очень может быть, она и не поняла толком, что ей молвил любовник. Ну, по крайней мере, не дергается, хлопот меньше…
– Вы кто такие? – бросил хозяин.
– Что, так трудно узнать? – ухмыльнулся Морской Змей. – Революционный Фронт Освобождения, слепому видно…
– Не валяйте дурака! Что вам нужно?
– Столовое серебро и твой бумажник, – хмыкнул Морской Змей. – Ладно, некогда… Мне от тебя, крошка, нужно только одно, как сказал пират, беззастенчиво подступая к очаровательной пленнице… Парень, может, ты сам в темпе догадаешься? Ты, я слышал, не дурак. Я тебе дам целых полминуты.
Мазур машинально следил за секундной стрелкой часов на руке пленника. Отведенного срока не понадобилось: уже секунд через пятнадцать пленник сказал весьма решительно:
– Сейф я не открою. Попробуете ломать сами – будет сюрприз…
– Ай-яй-яй, надо же… – покачал головой Морской Змей. – Несгибаемый ты парень, я смотрю… – он кивнул Мазуру. – Устрой клиента поудобнее, в кресло, что ли…
Мазур поднял хозяина с пола, распорядился:
– Руки за спину!
Проворно, на совесть связал запястья куском той же веревки, толкнул в кресло и бдительно встал сзади, прижав глушитель браунинга к затылку клиента. Лаврик, дружески улыбаясь хозяину, извлек нож и одним взмахом разрезал лифчик на груди оцепеневшей от ужаса блондинки.
– Расклад объяснять? – недобрым голосом поинтересовался Морской Змей. – Ладно, ты несгибаемый… Посмотрим. Мы, парень, знаешь ли, профессионалы. Если берем задаток, работу выполняем качественно. А если мы ее не выполним, наша репутация получит нешуточную плюху, соответственно, резко упадут наши доходы. Если добавить, что гуманизмом мы не страдаем… Мы обязаны принести бумажки из твоего сейфа, и мы их принесем. Если ты его откроешь быстренько, всего-навсего пролежите связанные с кошечкой до утра, как сейчас валяется ваш черномазый. А утром вас непременно освободят. А если нет – ну, парень, извини, ничего личного, работа такая… Времени у нас чертова уйма. Никто не знает, что мы здесь. Сначала пошалим с твоей красоткой как следует, все трое, потом лишим пары пальчиков или этого милого розового ушка. Если ты и тогда будешь изображать гордую несгибаемость, перережем ей глотку и возьмемся за тебя. Времени до утра навалом. Ну, давай: выкрикни что-нибудь патетическое, типа «Вы не посмеете!» Да посмеем, – протянул он скучным голосом. – Работа такая, не новички… Молчим? – он кивнул Лаврику. – Вали ее, клиент ломается, как школьница перед первым в жизни минетом…
Лаврик, ухмыляясь, вовсе уж цинично, не отводя клинка от нежной шейки, свободной рукой ловко стащил с блондинки расстегнутую блузку, стряхнул остатки лифчика, опрокинул на постель и навалился, стягивая трусики. Девчонка не издала ни звука, только по щекам катились слезы. Мазуру было ее жаль, но эта лирика с работой ничего общего не имела.
Избавив красотку от последней тряпочки, Лаврик скинул балахон и принялся расстегивать гидрокостюм.
– Хватит! – в отчаянии вскрикнул хозяин.
«Он сломался, судя по тону, – удовлетворенно подумал Мазур. – Да здравствует настоящая любовь…»
– Так мы что же, договоримся? – спросил Морской Змей деловито.
– А где гарантии?
– Ну, неужели ты такой дурак? – пожал плечами Морской Змей. – Как ты это себе представляешь? Я тебе расписку должен написать, что никого не трону и не зарежу? Вздор… – он похлопал пленника по плечу. – Просто-напросто нам платят за бумаги. За то, чтобы вас прикончить, никто не платил. Кромсать и насиловать просто так не в нашем стиле, мы профессионалы. Как свидетели вы мне не опасны – нас уже через несколько часов в этой поганой стране не будет при любом обороте дела. Так что, либо веришь на слово, либо начинается черт знает что… Тебе ее, правда, совсем не жалко? Валяй, используй шанс… Даю минуту. Время пошло.
Стояло напряженное молчание. Лаврик нависал над голенькой блондинкой, беззвучно хнычущей, поглаживал ее там и сям. Тридцать секунд, сорок, сорок пять…
– Парень, я тебя умоляю, оставайся несгибаемым, – фыркнул Лаврик, повернувшись к ним. – Мне так хочется ее отодрать с фантазиями…
– Минута, – без выражения произнес Морской Змей.
– Пусть этот скот с нее слезет, – сказал хозяин.
– Я так понимаю, это означает согласие?
– Чтоб вас черти взяли…
– Точно, согласие, – сказал Морской Змей. – Ладно, Джимми, слезь с девчонки… Вон там, я так понимаю, ее халатик? Одень. Девочка пойдет с нами в кабинет.
– Зачем? – вырвалось у хозяина.
– То есть как это – зачем? – поднял брови Морской Змей. – Чтобы ей досталась первая пуля, если ты попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель… А как ты думал?
Они ввалились в кабинет всей оравой. Лаврик отвел всхлипывающую девушку в дальний угол и приставил ей дуло к виску. Мазур, освободив руки хозяину, бдительно нависал над ним с ножом наготове, а Морской Змей его подстраховывал, отойдя к двери.
Хозяин, сжав губы, с бледным, потерянным лицом набрал код на верхнем кругляше, потом на нижнем. Потянул дверцу на себя. Заглянув ему через плечо, Мазур убедился, что оружия там нет – только аккуратные стопочки бумаг на двух стальных полочках.
– Так, а теперь складывай все на стол, – распорядился Морской Змей уже держа наготове резиновый мешок.
Когда сейф опустел, он подошел к столу, перебрал схваченные скрепками бумаги с машинописным текстом, одну стопочку изучал подольше – словно и впрямь читал, к великому удивлению Мазура. Кивнул, смел всю груду в мешок. Сказал негромко:
– Колыбельную им спойте.
Мазур среагировал моментально – точным и жестоким ударом отправил хозяина в беспамятство. С девушкой Лаврик поступил чуть гуманнее: отстранившись, пшикнул ей в лицо из баллончика величиной с тюбик губной помады, она моментально закатила глаза, расслабилась, стала сползать по стене, но Лаврик ее галантно подхватил и держал на весу.
Надежно и прочно связать эту парочку было делом пары минут. Обоих отнесли в спальню и уложили на постель. Погасив свет в кабинете, вышли в коридор и, вновь нацепив «ночники», добрались до входной двери, где смирнехонько лежал кафр и, прижавшись к стене, держа автомат дулом вверх, стоял Викинг.
– Полная тишина в окрестностях, – доложил он.
– Рано радоваться… – процедил сквозь зубы Морской Змей. – Пошли.
Теоретически рассуждая, они и сейчас могли, выйдя на улицу, оказаться в лучах внезапно вспыхнувших прожекторов, под прицелом множества стволов – взятые с поличным. Однако ничего не случилось, никто их на улице не ждал. Вот только справа слышались уверенные шаги патрульных и шумное дыхание пса…
– Ну не могут же у них тут быть одни суки… – тихонько пробормотал Лаврик, щедро поливая землю из баллончика.
– Пошли!
Они бегом кинулись меж двух домов, все так же бесшумно. Задержались, услышав сзади какую-то возню. Патрульные зло орали в два голоса, повторяя одни и те же слова, видимо, команды – но пес, скуливший и визжавший в совершеннейшем восторге, им явно не подчинялся, увлекшись приятнейшим для него запахом. Кобель, точно…
– Ходу! – распорядился Морской Змей.
Оказавшись за пределами поселка, они сбросили балахоны, упрятали их в сумки на поясе, и обходя поселок по широкой дуге, придерживая автоматы, вжарили по ночному редколесью.
Ах, как они чесали по местности: вспотевшие, мокрые, как мыши, под гидрокостюмами, но счастливые и чертовски довольные жизнью! Любой тренер олимпийской сборной по бегу, узрев такое зрелище, пожалуй что, прилип бы, как банный лист, суля золотые горы, если они пойдут к нему в команду…
Конечно, это был еще не конец. Им еще предстояло проплыть по бегемотьей реке пять километров в обратном направлении, к тому месту, где ждал Мануэль с грузовиком. Им еще предстояло на рассвете на этом самом грузовике покинуть городок – по мосту, как все приличные искатели удачи, и, проехав сотню километров, (стараясь при этом избегать всех возможных опасностей), подать радиосигнал. И дожидаться вертолета с той стороны – конечно же, не советского, а натурального «Ирокеза» американского производства без опознавательных знаков. Подобных вертолетов и легких самолетиков в тех местах крутилось немало, благо не имелось ни власти, ни пограничников, ни намека на средства ПВО. Но это, если подумать, мелочи, главное сделано…
Связанных обнаружат не раньше, чем начнется рабочий день – а к этому времени они, тьфу-тьфу-тьфу, должны уже катить по «ничейным землям». Чтобы отловить там бандочку наподобие ихней, придется поднять всю даирскую армию вкупе с ВВС и бронетехникой, а это задача для юаровцев непосильная, даже если знать, сколько золота они передали президенту. Нереально. Особенно если вспомнить, что добрых две трети даирской армии сейчас вместе с призванными на помощь бельгийскими десантниками усмиряет нешуточный мятеж в провинции Чаба. У президента масса своих хлопот, тут и мешок золотых рандов не поможет…
Когда они уже надели ласты и готовились пуститься в обратный путь, Мазур все же спросил;
– Коля, ты что, африкаанс знаешь? Отроду за тобой таких талантов не знал…
– Где уж нам, убогим, – фыркнул Морской Змей. – Просто наш всезнайка, – он кивнул на Лаврика, – мне показал пяток строчек печатного текста и велел зрительной памятью запомнить накрепко. Заглавие отчета, реквизиты и все такое… Ну, пошли!
Глава третья
Неизбежная роковая красотка
Хорошо служится, когда отец-командир правильный. Вот как сейчас Морской Змей. Когда группа, как полагается, закончила писание подробных рапортов и вычерчивание схем, Триколенко сложил все это в аккуратную стопочку и объявил спокойно:
– Свободны до отбоя.
Троица, исправно вывернувшись через левое плечо, покинула крохотный кабинетик командира и прямиком отправилась в свою комнату на втором этаже. Где уже ждал Мануэль, спрятавший за тумбочку бутылку рома «Гавана клаб». Ему самому, как он заверил, можно было отписаться и к завтрему.
Дверь на всякий случай заперли изнутри большим старомодным ключом и глотки особенно не надрывали. На бутылке кубинского эликсира помещались рецепты целой кучи коктейлей, которые можно с участием этого рома сотворить, но советские офицеры этакими декадентскими пошлостями всегда пренебрегали – к чему портить отличный продукт? Мануэль, кстати, придерживался той же точки зрения. «Коктейль – это хорошо, когда пойдешь с девочкой гулять по Малекону, – заявил он веско. – А на войне коктейли неуместны…»
Разлили грамм по пятьдесят, чокнулись и дернули. Закуривши, накатили еще по пятьдесят. Помаленьку отпускало. Самое скверное в таких вот операциях – даже не опасность, а дикое напряжение нервов, которое лучше всего лечить небольшой дозой спиртного. Главное, чтобы лечение не переросло в пьянку. Вот на легонькое лечение правильный отец-командир как раз и закроет глаза, если соблюдены писаные правила. Прекрасно знает, что они сейчас не в шашки режутся и не политические новости в газетах штудируют. Ручаться можно, Морской Змей и сам сейчас пропустит стопарик-другой за успех дела и отсутствие потерь – в одиночестве, потому что правильному командиру с подчиненными пить не полагается, кроме как за праздничным столом…
– Почитать бы отчет, – мечтательно сказал Мануэль. – Если чертовы буры еще и тактическими ракетами обзаведутся…
– Гуманизм торжествует, абстрактный гуманизм, – невинно щурясь, сказал Лаврик. – Будь моя воля, давно бы на этот чертов полигон налетела нехилая стая неизвестных стратегических бомберов и смешала там все с землей. Пусть бы потом даирцы слали ноты на деревню дедушке…
– Разрядка на дворе, – сказал Мазур. – Детант.
– Садись, пять, – фыркнул Лаврик. – За политическую грамотность… Беда только, что буры на детант положили четыре лапки и пятый…
Он удобно разлегся на массивной железной кровати, сохранившейся с колониальных времен, заложил руки за голову и с тоскливой ненавистью принялся созерцать висевшую на стене огромную карту Бангалы, исчерченную разноцветными карандашными линиями и покрытую небрежно намалеванными шариковой ручкой значками – это они сами постарались, чтобы наглядно представлять ситуацию.
А ситуация была такая, что черт ногу сломит. Президент страны и глава правящей Революционно-Трудовой партии, бывший партизанский вожак доктор Агустиньуш всерьез собирался строить социализм по примеру советских друзей и даже предпринимал к этому кое-какие попытки. Беда только, что реально он контролировал не более, а, пожалуй что, и менее двух третей страны. На севере со своими отрядами прочно сидел, держа под седалищем немаленькую территорию, доктор Сабумба, еще один бывший партизанский вожак и лидер собственной партии, как водится, с гордым и красивым названием. Вообще-то он тоже намеревался строить в Бангале социализм – но на какой-то свой манер и уж безусловно с самим собой со своей партией во главе. Горький юмор ситуации заключался еще и в том, что в колониальные времена будущий доктор юриспруденции со швейцарским дипломом изучал тактику партизанской борьбы на некоем мало кому известном интересном военном объекте в Крыму.
Что еще печальнее, это были не какие-то бродячие партизанские шайки, а настоящее государство – с местными органами власти, профсоюзами, Лигой женщин и даже некими аналогами комсомола и пионерии (именовавшимися, конечно, иначе). А поскольку на подвластной несостоявшемуся юристу территории вовсю добывали золото, алмазы и нефть, недостатка в деньгах Сабумба не испытывал. И сколотил неплохо организованную армию чуть ли не в сорок тысяч человек. Юаровские инструкторы, противотанковые и зенитные средства из США, разнообразная помощь от Англии и ФРГ, десятка арабских и африканских государств… Одним словом, серьезная собралась компания.
На юге угнездился еще один доктор, на сей раз философии, с парижским дипломом – как водится, со своей партией, вооруженными отрядами, маскировавшимися под простых бедных наемников юаровским регулярным батальоном. Этот деятель к социализму любых разновидностей никаких симпатий не питал и собирался строить как раз капитализм. Правда, калибром он был помельче сеньора Сабумбы. Но кое-какие золотые рудники тоже подгреб и помощь из-за границы получал. Иногда «швейцарский юрист» и «парижский философ» меж собой грызлись, но воевали в основном против Агустиньуша.
Хватало игроков еще мельче – парочка сепаратистских фронтов, собиравшихся отторгнуть от Бангалы свои провинции и завести там суверенные державы. Несколько сильных племенных вождей со своими ополчениями – одни держали нейтралитет, попросту отбиваясь от любого, кто сунется, другие повоевать кто против «швейцарца» с «французом», кто против соседей, кто против центральной власти. Бродило множество крайне мутных отрядиков, обученных и вооруженных кто китайцами, кто северными корейцами, кто португальцами или англичанами. Из Намибии и Родезии, отрываясь от погони, на бангальскую территорию непринужденно переходили отдохнуть и отсидеться отряды тамошних партизан – как правило, не ставя о своем визите в известность центральные власти – а следом за ними порой, не заворачиваясь бангальским суверенитетом, вторгались родезийские и юаровские коммандос. По лесам и горам болтались шайки так называемых «фузилейрос», аборигенов, когда-то служивших у португальцев в полицаях, агентах охранки, на прочих малопочтенных должностях. Наворотившие столько, что половина из них не попадала ни под какие амнистии, а другая половина имела все основания опасаться кровной мести. Бродили вовсе уж непонятные банды, о которых ни одна разведка не знала, чего они, собственно, от жизни хотят. И, наконец, старатели, авантюристы, шпионы…