– Извини, но я должна заняться более важными вещами, – сказала я ему, когда повернулась в сторону танцующей толпы, протискиваясь вдоль края, когда высматривала Бена. На мгновение мой оберег ожил, отталкивая тьму, но также быстро образ растворился. Полагаю, что кто бы ни делал гламор, добавил немного силы в него, но покамест мой оберег выдержал, и это не коснулось меня.
Я колебалась, наблюдая за всеми танцующими, ненавидя то, что должна была сделать, мой разум отчаянно крутился как белка в колесе ища другой выход, но его не было. Бен думал, что сможет поймать человека, желающего его убить, но я знала правду. Кто бы он ни был, мужчина или женщина, в нем было холодное отчаяние, целиком, и телом и душой, преданное идее увидеть Бена мертвым. Ты не обретаешь такого рода решимость, если ты обычный охотник на вампиров. По крайней мере, я не думаю, что обретаешь.
– Только не боль, не снова, – сказала я себе и, сделав глубокий вдох, погрузилась в толпу. Я позволила своим рукам касаться каждого, не пытаясь направлять их, просто позволила себе беспорядочно проталкиваться вокруг. Люди, образы, предметы, чувства, моменты времени, мысли, желания, страхи – все что люди вокруг несли в себе, их подсознательное заполнило мой мозг пока я не подумала, что моя голова собирается взорваться, боль пронзила все мое тело от усилия удержать все это. Я не могла вздохнуть; тут было так много прижимающихся ко мне людей, наполняющих меня, так многие из них отталкивали меня в сторону и притягивали к себе. Ничего не осталось от меня, ни единой крошки, это все принадлежало им. Я просто была уверена, что мой мозг рушился, в какой-то момент я поняла, что переступаю грань от здравомыслия к безумию, чернота заполнила меня, мягкая, теплая, бархатная темнота. Она оградила меня от голосов, образов, людей заполнивших меня. Темнота укрыла меня, защищая в мягком коконе, медленно отделяя от толпы пока я не соскользнула в глубокий, темный, чернильный омут, что, казалось, встретил меня теплым объятием и шепотом, что все будет хорошо.
Глава 9
– Эй, – сказал Сорен.
– Эй. О-о-о, миндальные рогалики?
Он кивнул и шлепнулся вниз около меня, терпеливо ожидая пока я верну ему бумажный пакет, который выхватила из его рук. Было две вещи, существующие в Европе, которые я по-настоящему любила – замки (очень круто) и путь, которым все отправлялись каждое утро в местную пекарню, чтобы заполучить свежую выпечку. Хлеб был хорош, но миндальные рогалики…
– М-м-м, – блаженно сказала я, позволяя легким хлопьям[24] рогалика таять на языке. – В них, наверное, дофигенный дофиглион калорий, но люди, это здорово.
Сорен оторвал один из двух изогнутых рожков рогалика и, затолкав его в рот, начал жевать, щурясь на утреннее солнце. Бруно и Тесла щипали перед нами траву, отбрасывая вытянутые, колеблющиеся тени, медленно двигаясь по краю луговины, успешно пожирая траву, их хвосты, сохраняя ленивый ритм, отмахивались от мух. Я любила это время утра. Было недостаточно поздно, чтобы стало по-настоящему жарко, но достаточно тепло, чтобы заставить ваш дух парить. Парочка сине-зеленых стрекоз скользили низко над травой, потом направилась в сторону деревьев, где сочился тонкий ручеек.
– Как ты себя чувствуешь? – наконец, спросил Сорен.
Прежде чем ответить, я прикончила свой рогалик, обхватив руками ноги и упершись подбородком в колени, всосала последнюю сладость, миндальные крошки рогалика со своих зубов.
– Я в порядке; а почему ты спрашиваешь?
– Почему спрашиваю? У тебя прошлой ночью было что-то вроде приступа паники и тебя пришлось унести из главного шатра. Ты обычно так не делаешь. Я подумал, что, может быть, ты приболела или что-то вроде.
– Унести? – Я оперлась щекой о колено и посмотрела на Сорена. Его нос шелушился от солнечного ожога, полученного несколько дней назад. – Кто унес меня?
Он сорвал траву и бросил пригоршню в лошадей.
– Бенедикт.
Черт бы это побрал с лягушками-быками. Бен дважды нес меня, и оба раза я была слишком не в себе, чтобы это заметить. Я оглянулась на лошадей.
– Доктор Битнер сказал, что я могла бы проехаться на Тесле, если бы хотела, пока не вытащу его на дорогу, потому что у него нет никаких подков, и я не должна отправляться на нем слишком далеко. Он сказал, что я должна начинать медленно, развивая его выносливость, но он настолько стар, что по-настоящему не сможет скакать слишком долго.
Сорен скользнул по мне косым взглядом.
– Почему ты меняешь тему?
– Это то, что делают люди, когда не хотят говорить о чем-то.
Он думал об этом с минуту, потом спросил (именно так, я знала, он и сделает):
– Почему ты не хочешь говорить о том, что произошло прошлой ночью?
Я сорвала лютик и провела им под его подбородком. Он оттолкнул его.
– Если я расскажу тебе, что случилось прошлой ночью, ты покажешь мне, как скакать верхом?
Он взглянул на Теслу.
– Без седла?
– У меня нет седла.
– У тебя так же нет уздечки.
Я пожала плечами.
– Разве я не могу воспользоваться нейлоновой веревкой, чтобы править и его поводом?
Он тоже пожал плечами.
– У него нет... как вы это называете... – он сделал жест поперек рта.
– Удил?[25]
– Да, удил. Но я покажу тебе, если ты расскажешь, что случилось.
– Если я расскажу тебе, ты должен поклясться, что никому ничего не скажешь. Ни твоему отцу, ни еще кому-то. Понял?
Его глаза расширились.
– Это что-то связанное с кражей?
– Нет. Да. На самом деле, нет. Это что-то связанное со мной. Ты клянешься?
– Ich schwore[26]. – Он поплевал на руку и протянул мне, чтобы пожать. Фу-у. Я схватила самые кончики его пальцев и стиснула. – Что же случилось?
– Ты не поверишь мне, если я просто расскажу. Что у тебя в карманах?
Он выглядел удивленным, и чуть озадаченно нахмурился, сдвигая брови, но полез рукой в карман шорт и извлек содержимое. Там была маленькая голубая пластмассовая расческа, несколько монет, бечевка, используемая как завязка, связка ключей, и тюбик бальзама для губ, я содрала перчатки и выбрала ключи на его руке.
– Ты никогда не показывал мне эти ключи раньше, а?
Он покачал головой.
– Точно. – Я отделила один ключ от остальных и подержала его, позволяя образам от ключа перейти и рассказать о его применении. – Этот ключ от большого деревянного сундука, где твой отец держит свой реквизит. Крупный реквизит.
Глаза Сорена расширились, когда он посмотрел на ключ, затем он кивнул. Я выбрал второй ключ.
– Трейлер. – Его глаза расширились еще больше. Я поднял маленький ключ. – Этот от футляра для скрипки. Я не знала, что ты играешь на скрипке.
У него отпала челюсть.
– Никто не знает, кроме папы и Танти. Как ты делаешь это?
Я подержала еще один ключ.
– Этот отпирает большой ящик, в котором вы держите голубей. Это не его называют голубятней? Без разницы, это новый ключ. Он у тебя недолго.
Я думала, что его глаза собираются вывалиться из глазниц, а так как я провернула свое шоу, то осторожно опустила ключи в его руку.
– В этом нет ничего особенного, Сорен. Я чувствую вещи, касаясь их, вот и все.
– Вот и все? Это очень особенное: даже слишком особенное! – Он смотрел вниз на мои руки, словно они были окрашены в фиолетовый или вроде того. Я натянула перчатки обратно. Солнце все еще сияло, но ни с того ни с сего я ощутила, словно облако прошло над головой. – Я не могу поверить, что ты можешь делать это. Именно поэтому ты носишь перчатки? Ты действительно можешь делать такое с людьми? А ты можешь прочитать мои мысли, если коснешься меня? И можешь сказать все, о чем я думаю?
Я встала и подошла к Тесле, который не обращал на меня абсолютно никакого внимания, проверив меня ранее на наличие яблок (у меня была морковь, которую он любезно принял). Тесла и Бен, казалось, были единственными, кого не заботило мое проклятье. Как же это печально…
– Если бы я коснулась тебя голой рукой, то да, я могла бы сказать о чем ты думаешь. Отчасти. Скорее, какие сильные чувства ты испытываешь в этот момент.
Сорен втянул воздух, глядя на меня так, будто я плясала голой. Вверх тормашками. Я развела руками, он, как и все люди, делал нечто важное из маленького отличия.
– Я все еще тот же самый человек, что и несколько минут назад, Сорен! И ты тогда не думал, что я странная!
– Я не говорил, будто думаю, что ты странная, – медленно сказал он.
– Ты и не должен это говорить, взгляд говорит за тебя. Знаешь, я видела это и раньше. У каждого, кто узнавал об этом, был такой же взгляд, взгляд "Фран – фрик". Я думала, ты понимаешь, на что похоже родиться с чем-то, с чем ничего не можешь поделать. Это ничем не отличается от того, что ты родился с одной ногой короче другой.
Его лицо покраснело, когда он опустил взгляд на свою ногу.
– Моя нога не может рассказать мне, о чем ты думаешь.
– А мои руки могут, и? Я не могу этого отключить, Сорен. Я просто должна жить с этим. Я думала, ты поймешь. Теперь я жалею, что сказала тебе.
Я отвернулась от него, склонившись к боку Теслы, прослеживая пальцами шрам на его лопатке, яростно моргая, чтобы Сорен не увидел, что я реву.
– Фран?
Я заплела концы гривы Теслы в косу, страдая от того, что разрушила свою дружбу с Сореном.
– Что?
– Я не думаю что ты странная. Я думаю... думаю, что это круто.
– Это не круто, это – проклятье, – пробормотала я вниз на свои руки. Белая грива Теслы спуталась меж моих пальцев. Это было то, во что превратилась моя жизнь – в путаницу. Я запуталась со своей матерью и ярмаркой, запуталась с Беном, запуталась с Сореном и Имоджен, запуталась с Теслой...
– Я так не думаю, – Сорен обошел другой бок Теслы. – Я действительно считаю, что это отлично. Мне жаль, что я заставил тебя почувствовать себя плохо.
Я дернула плечом.
– Я привыкла к этому.
Он опустил взгляд на мои руки.
– А ты можешь это делать с животными?
– Сказать, что они чувствуют? Нет, я считаю это потому, что они думают по-другому. Единственное, что я могу принять, это человеческие эмоции или что-то вроде.
– О. – Он задумался на несколько минут. – И все же, держу пари, что это может быть полезно.
– Полезно! – Фыркнула я. – Ага, если ты хочешь, чтобы все отскакивали от тебя, каждый раз, когда ты подойдешь ближе, потому что боятся позволить тебе коснуться их, тогда это полезно. Иначе, как я и сказала, это проклятие.
– Так вот почему Миранда хотела, чтобы ты нашла того, кто крадет наши деньги, а? Она хочет, чтобы ты коснулась каждого и узнала, кто вор?
Я причесывала гриву Теслы пальцами.
– Ага, что-то вроде того.
Его глаза снова расширились.
– Я помню, ты коснулась меня на днях! Ты коснулась меня голыми руками. Ты читала меня?
Я пожевала губу и попыталась придумать вежливый способ сказать ему, что был краткий миг, когда я думала, что он мог бы оказаться подозреваемым.
– Ну... я должна была исключить всех, кто касался сейфа.
– Я был подозреваемым? Ты думала, что я подозреваемый? Круто!
Я закатила глаза, наклоняясь, чтобы убедиться, что путы Теслы были в порядке. Кожаные манжеты вокруг его передних ног не были тугими, а цепь, соединявшая их, была достаточно длинна, чтобы позволить ему пастись, не позволяя двигаться нормальным шагом.
– Ты единственный человек, которого я знаю, думающий, что круто быть подозреваемым.
– Я никогда не был подозреваемым, – пояснил он, хромая за мной, когда я направилась обратно к ярмарке. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне. И желаю написать об этом в своем дневнике.
– Ты можешь теперь записать там это.
– Я все еще подозреваемый?
Я остановилась и подождала, пока он нагонит меня.
– Нет, конечно же, нет. Ты проверен.
– Я проверен, – сказал он наполненным благоговением голосом. – Это очень круто.
– Пофиг.
Мы шли вдоль ярмарки, ласточки кружили и ныряли перед нами, выполняя свои пилотажные трюки между палатками.
– Что случилось после того, как Бен отнес тебя домой?
– Не знаю.
Он поджал губы.
– Не знаешь?
– Неа. Я была в ауте. Я ничего не помню, исключая то, что проснулась утром.
– А что сказала Миранда?
– Хр-р-р.
– Что? – Сорен остановился, вытаращившись на меня.
Я улыбнулась.
– Она спала, когда я проснулась сегодня утром. Полагаю, что Бен притащил меня назад в трейлер, а мама уложила спать. Вот и все.
– О. – Он выглядел немного разочарованным этим, так как видимо решил, что последует что-то более многообещающее.
– Кто же подозреваемый? Кто, как ты думаешь, украл деньги?
Я остановилась на границе между ярмаркой и трейлерами. Для большинства людей было все еще слишком рано вставать, но несколько человек, с мутными глазами, пошатываясь, выходили из своих машин с чашками кофе и пакетами свежей выпечки, зажатыми в их руках.
– Не знаю. Семь человек касались сейфа, и из этих семерых почти все проверены.
– Почти все?
– Я не поговорила с последней парой человек.
– О. – Он на мгновение втянул щеки, пока мы понаблюдали, как Абсент в аляповатом не сочетающемся с ее волосами розовом шарфе, завязанном вокруг головы, и черных очках, выскользнула из-за двери трейлера Курта и Карла. И направилась прямиком в свой.
– Это было интересно, – сказала я.
Он скривился.
– Не очень. Итак, вчера вечером, когда у тебя случился приступ...
– Это не было приступом, – перебила я. Я имела в виду, Иисусе, что чувствовала себя достаточно странной, и мне не нужны люди, думающие, что у меня еще и приступы случаются!
– Ладно, когда все, что бы там ни случилось, произошло с тобой, было потому... – он сморщился. – Почему это произошло?
Я пнула кочку, вырывая кусок дерна, чтобы выбросить его в мусорный ящик поблизости.
– Думаю, это была перегрузка. Я никогда не касалась более чем пары человек за день, а там я коснулась сотен. Я чувствовала, словно была раздавлена этим, будто я была просто пустой оболочкой. Это было ужасно.
– Бен касался тебя?
– Ага.
Глаза Сорена посинели, наполнившись обвинением.
– Он знает, не так ли? Ты сказала ему, но не сказала мне.
Я испробовала благосклонную улыбку. Не думаю, что преуспела.
– Я теперь говорю тебе, это должно что-то значить.
– Ты не доверилась мне, и ты доверилась ему. А ты только что встретила его!
– Ну, – сказала я, таща его в сторону трейлера Абсент, которая только что ушла.
– Он нравится тебе больше чем я, а?
– О, во имя Пита... – я остановилась и встряхнула его. – Это не соревнование, ясно? Бен знает потому... потому... потому что просто знает! Я не говорила ему, он сам это заметил.
– Ты не говорила ему? – Глаза Сорена сузились, он сомневался, несмотря на то, что явно хотел поверить мне.
– Я не говорила ему, он догадался. Чувствуешь себя лучше? Хорошо. Теперь айда, мне нужна кое-какая помощь.
– Помощь с чем?
– Мне нужно потрогать Карла.
Глаза Сорена снова расширились. Я треснула его по руке.
– Не такого рода прикосновением, тупица! Мне нужно коснуться его. Он один из людей, которые пользовались сейфом. Мне нужно увидеть, чувствует ли он внутри холод и отчаяние.
Холод. Отчаяние. Точно такие, как в человеке, желавшем, чтобы Бен умер. Я сделала вдох и на мгновение задумалась над этим. Возможно ли это? Может так случиться что это тот же самый человек, кто хочет проткнуть Бена колом? Почему?
– Фран? Ты в порядке? У тебя же не случится еще одного приступа, а?
Я презрительно взглянула на него.
– У меня не бывает приступов!
– Ладно, но ты меня пугаешь. Твои глаза стали совсем чудными. В чем дело?
– Ни в чем. Мне просто нужно подумать минутку. – Я оглянулась, потом схватила Сорена за руку, и затащила его за пару пластиковых контейнеров, сложенных за трейлером Элвиса, в стороне от чужих взглядов. – Сядь.