Ответа не было, лишь вопросы, безжалостные, холодные, как зимняя буря. Вконец продрогнув, девушка побрела обратно к машине. Путь от пляжа до дома был ей хорошо знаком, но сегодня иссеченные дождем улицы выглядели недружелюбно. Казалось, весь мир ополчился против нее. Лесли вздохнула. Она поедет медленно. К чему спешить? Ведь ее никто не ждет.
Не успела она переступить порог, как раздался звонок. Эрик, решила Лесли, бессознательно считая гудки. «Если я не подниму трубку, он позвонит снова».
Десять гудков.
«Если я не отвечу, он явится сюда».
Пятнадцать.
«Он будет беспокоиться, если я не сниму трубку».
Двадцать.
«Я не хочу, чтобы он беспокоился».
— Алло!
— Лесли? Это Кэтлин.
Мысли девушки мгновенно приняли иной оборот. Наверняка что-то с Марком, иначе его жена не стала бы звонить — ведь в Бостоне уже поздняя ночь.
— Что случилось? Что-нибудь с Марком? — с замиранием сердца спросила она. Ей вдруг вспомнилась ночь, когда она по телефону сообщила Кэтлин о том, что Марк ранен.
— Да нет. Все в порядке. — Это прозвучало не слишком убедительно, поскольку сама Кэтлин не верила в то, что говорила.
Ей понадобился час, чтобы решиться позвонить. За этот час она несколько раз прочла написанный Марком рассказ и в конце концов поняла, что у нее нет выбора. Если кто-нибудь и может помочь в данной ситуации, то только Лесли.
— Рада это слышать, — с облегчением выдохнула девушка, догадываясь, что разговор только начинается. И оказалась права.
Запинаясь, путаясь в словах, Кэтлин выложила все: и о листке с надписью «Текущие дела», и о рассказе. Выслушав, Лесли поняла, что Марк намеревается бросить медицину. А может быть, не только ее? Что, если он решил свести счеты с жизнью? Судя по тону его жены, та тоже не исключала такой возможности, но вслух этого не произнесла — возможно, из суеверия.
— Ничего, если я перезвоню минут через десять? — спросила Лесли после долгой паузы. — Мне надо уладить кое-какие дела.
— Да, конечно. Марк вернется не раньше чем через час. Поговорив со старшим ординатором, Лесли позвонила в аэропорт и тут же набрала номер Кэтлин.
— Завтра утром я вылетаю в Бостон, — решительно объявила она.
— Спасибо, — прошептала Кэтлин. Она не ожидала подобного поворота событий, однако протестовать не стала. Помощь Лесли придется как нельзя кстати. — Но что я скажу Марку?
— Скажи, что я решила на время уехать из Сан-Франциско, потому что порвала с Эриком, — немного подумав, ровным голосом сообщила девушка. От собственных слов все заныло у нее внутри, но, в сущности, это была правда.
Глава 39
— Спасибо, что встретила, — обрадовалась Лесли, увидев Кэтлин, и тут же помрачнела, рассмотрев ее как следует. От былой живости и миловидности не осталось и следа. Кэтлин выглядела усталой и бледной. Такие перемены не происходят в одночасье. Странно, что Марк их не заметил. Это лишний раз свидетельствовало о том, в каком состоянии находится он сам.
— Рада тебя видеть, Лесли. Мне жаль, что с Эриком так получилось.
— Мне тоже, — коротко кивнула девушка, давая понять, что предпочла бы не распространяться на эту тему. Ей нужно время, чтобы все обдумать, а со вчерашнего дня, с тех пор как Кэтлин ей позвонила, мысли Лесли разрывались между Эриком и Марком. Она должна сосредоточиться на ком-то одном. Она приехала в Бостон ради Марка.
— Такси нас ждет. Вчера весь день шел снег, и я побоялась в такую погоду садиться за руль, — виновато объяснила Кэтлин.
Это было что-то новое. Чтобы Кэтлин, та самая Кэтлин, которая не смущаясь вошла в больничную палату, лишь бы быть рядом с раненым Марком, побоялась вести машину по заснеженным улицам? «Она явно не в себе», — с грустью подумала Лесли.
— Я могла бы добраться и на метро, — сказала она вслух. — Бостон мне знаком — ведь я училась в Радклиффе.
— Правда? Я не знала. Господи, как здорово, что ты приехала! — повторила Кэтлин, уверенная, что теперь, когда Лесли здесь, все будет хорошо.
Уже через час ее уверенность была поколеблена. Глядя на сосредоточенное лицо гостьи, внимательно изучавшей составленный Марком список, Кэтлин поняла, что вряд ли Лесли сумеет ей помочь.
Листок, озаглавленный «Текущие дела», на первый взгляд не представлял собой ничего необычного. Подобные списки лежали на столе у каждого врача. К вечеру, вычеркнув все пункты, то есть проверив результаты анализов, осмотрев пациентов, встретившись с коллегами для консультации и прочтя новую статью из медицинского журнала, ординатор отправлялся домой. Ни одно из этих дел нельзя было оставлять на завтра, поскольку завтрашний день, как правило, приносил с собой новый, подчас еще более длинный список.
Лесли вчитывалась в строчки. «Подписка на журналы» (вычеркнуто). Возобновил ли он подписку или отказался от нее? Скорее второе, подумала она, проанализировав остальные пункты. «Учебники — сдать в библиотеку», «Инструменты», «Истории болезни — заполнить» — все было зачеркнуто. «Он хочет, чтобы его пациенты не пострадали, попав в руки другого врача», — догадалась Лесли.
Последняя строчка содержала всего одно слово — ее имя. Оно было обведено кружком, но не вычеркнуто. Очевидно, Марк собирался поговорить с ней или написать письмо. «Интересно, что он станет делать, когда выполнит все пункты?» — со страхом подумала Лесли и, отложив листок, углубилась в чтение.
Первые же фразы рассказа убедили ее в том, что Марк-писатель не менее талантлив, чем Марк-врач. Но уже со второй страницы Лесли перестала замечать красоты стиля. Сейчас ее интересовало только одно — то, что это крик души человека, которого она когда-то любила.
В том, что перед ней собственная история Марка, написанная от третьего лица, Лесли не сомневалась. Речь в рассказе шла о человеке, от которого и он сам, и окружающие ждали слишком многого. Его вынуждали быть самым лучшим, не прощали ошибок. Всю жизнь он играл чужую роль. И однажды влюбился.
Это был гимн победе. В конце герой совершал мужественный поступок — отрекался от жизни, которую ненавидел, и пытался найти что-то другое, лучшее. На этом пути его поддерживала любовь женщины. Они шли к счастью вместе, чего бы им это ни стоило.
Однако рассказ на этом не кончался — был еще эпилог. Герой и его любимая отправились в море на яхте.
Он держал ее за руку. Это придавало ему силы. Они стояли у поручня, не сводя глаз друг с друга. Любовь, переполнявшая их сердца, заставила забыть о бурном море. Внезапно яхта накренилась. Резкий удар оторвал их друг от друга и швырнул его в черную бездну.
Туда, где все прощается.
Лесли перевернула последнюю страницу. Она не знала, что сказать. Со списком все было ясно — Марк намеревался бросить медицину. Методично, как было ему свойственно, он довел до конца все дела, даже не забыл о библиотечных книгах. Казалось, рассказ довершал картину. На первый взгляд, он представал как торжество трудного решения, принятого героем. Но только на первый взгляд.
— Я не поняла конец, — честно призналась девушка. Накануне по телефону об этом же говорила ей Кэтлин. — Хотя остальное написано явно о Марке.
— Конец тоже. Марк любит путешествовать по воде. Правда, однажды он сказал, что перелететь через перила ничего не стоит.
— Но ведь можно доплыть до берега, — резонно возразила Лесли. — Или подождать, пока тебе бросят спасательный круг.
— Разве ты не знаешь, что он не умеет плавать? — расширив глаза от ужаса, прошептала Кэтлин.
— Неужели? — выдохнула Лесли. Теперь она поняла, почему Кэтлин так тревожится. Она воспринимает рассказ как намерение. Намерение совершить самоубийство.
Но любое литературное произведение — это всего лишь фантазия, пусть даже основанная на фактах. Пока ясно одно: Марк твердо решил оставить медицину. Список — реальное тому подтверждение. Что же касается остального...
— Он очень любит тебя, — неожиданно нарушила молчание Лесли.
— По-твоему, это я? — слабым голосом поинтересовалась Кэтлин, загораясь надеждой.
— Ну разумеется! Марк превосходно описал тебя — твою живость, энергию, красоту, — убежденно промолвила девушка. Она видела, как вспыхнувшая было надежда в глазах ее собеседницы мгновенно сменилась сомнением. И вдруг Лесли поняла, что обязана сделать все, лишь бы изгнать сомнения из этих прелестных фиалковых глаз. — Это ты, Кэтлин. Не Дженет. И не я, — сказала она искренне.
— Но в списке стоит твое имя.
— И тем не менее любит он тебя.
Он держал ее за руку. Это придавало ему силы. Слова из рассказа напомнили Лесли о том, что так уже происходило в действительности. К изумлению всех врачей, Марк в считанные дни оправился после ранения, потому что рядом с ним была Кэтлин. Тогда он выжил благодаря ей. А теперь будет жить ради нее.
— Да, приехала. Выглядит хорошо, — сообщила Кэтлин, когда Марк, по своему обыкновению, позвонил ей с работы в половине шестого. — Через десять минут я убегаю — мы договорились с Салли пойти в кино. Вернусь около одиннадцати. Если захотите обедать дома, еда в холодильнике.
Женщины заранее условились, что вначале Лесли побеседует с Марком с глазу на глаз. Она попытается выведать его планы, по возможности не упоминая о рассказе. Если это все же придется сделать, последствия нетрудно предугадать — Марк наверняка будет недоволен тем, что они рылись в его бумагах.
Он появился через двадцать минут после ухода Кэтлин. По мнению Лесли, ее бывший коллега, как всегда, выглядел прекрасно. Но какая-то неуловимая перемена в нем все же произошла. Лесли не сразу определила, какая именно, а потом поняла — он казался спокойным, умиротворенным, словно наконец принял трудное решение. Узнать бы еще, какое...
— Мне так жаль... — начал он с порога.
«О чем это он?» — удивилась девушка. Ах да, об Эрике. Марк уверен, что она приехала в Бостон из-за разрыва с любимым человеком. Весь день Лесли старательно гнала от себя мысли о Лансдейле и только сейчас поняла, что не может не думать о нем. Ужасающая пустота в сердце служила грустным напоминанием о былом счастье.
Глядя в полные сочувствия глаза Марка, Лесли вдруг расплакалась. Он обнял ее, как в тот день, когда умерла Джин Уотсон, и она с благодарностью прижалась к его груди. Исходящие от него сила и тепло действовали утешающе. Казалось, здесь, в его объятиях, она сможет наконец обрести покой. Но это была только иллюзия.
Судорожно вздохнув, Лесли отстранилась.
— Расскажи, как это случилось, — мягко попросил Марк.
— В сущности, я здесь не из-за Эрика, — потупившись, призналась девушка. — Я приехала из-за тебя. Вчера ночью мне позвонила Кэтлин. Она очень встревожена. Ей кажется, что ты задумал нечто ужасное.
Произнося эти слова, она искоса наблюдала за Марком. Он немного удивился, но не пытался оправдаться. В общем, вел себя как человек, которому нечего скрывать.
— Я действительно кое-что задумал, — спокойно подтвердил он. — Я решил бросить медицину.
— Когда?
— Завтра в десять утра у меня встреча с научным руководителем. Вечером я собирался позвонить тебе и сообщить об этом.
— А как насчет Кэтлин? Когда ты намереваешься рассказать об этом ей?
Марк смутился. Ему только сейчас пришло в голову, что выплеснуть чувства на бумагу — это еще не все. Живое общение литературой не заменишь.
— Завтра вечером, когда все будет позади. Я не думал, что она так беспокоится, — добавил он, озабоченно сдвинув брови.
— А ты давно смотрел на нее? — с несвойственной ей жесткостью поинтересовалась Лесли.
Складка между его бровями стала глубже.
— Последние несколько месяцев ей пришлось тяжело. Точнее, нам обоим. Я не такой бесчувственный, как ты воображаешь, и все вижу. Но мне надо было самому во всем разобраться. Возможно, я вел себя как эгоист, хотя мне казалось, что этим я оберегаю покой Кэтлин.
— Ну вот, опять отгораживаешься, — с улыбкой вспомнила Лесли любимое словечко Дженет. Теперь, когда выяснилось, что самого страшного можно не опасаться, у нее отлегло от сердца. — Каковы все же твои планы? Этого ты так и не сказал.
— Факультет английской словесности, разумеется, — ответил он, удивленный ее вопросом. Ему казалось, что это и так ясно, — ведь именно с Лесли он не раз обсуждал такую возможность. — В чем дело? Похоже, ты не рада?
— Рада, конечно, но...
— Но что?
— Ты не имел права доводить Кэтлин до такого состояния. Представь, чего ей стоило позвонить мне!
— Как я понимаю, ты заразилась ее тревогой и примчалась в Бостон с первым самолетом. Очень мило с твоей стороны, Лесли. Мне, право, неловко. Ведь на самом деле все хорошо.
«Хорошо ли? — чуть не сорвалось у нее с языка. — Тогда как объяснить эпилог твоего рассказа? Что-то он мало похож на обычную концовку сказки: «И стали они жить-поживать да добра наживать...»
Лесли не стала ждать возвращения Кэтлин. Чувствуя себя эмоционально и физически разбитой, она решила лечь пораньше. Однако тяжелые думы не оставляли ее и во сне. Ей чудилось, что маленькие мальчики, похожие на Майкла и Бобби, хотя последнего она никогда в жизни не видела, падают за борт, а Эрик и Марк пытаются их спасти. Но у них ничего не выходит, и они сами оказываются в холодной черной воде. Объятая ужасом, Лесли спешит им на помощь, но бездонная глубина поглощает всех четверых, прежде чем она успевает до них доплыть.
Стоя у окна, Марк поджидал жену. Завидев ее еще издали, он выбежал в морозную январскую ночь без пальто и перчаток. Ласково обвив Кэтлин руками, он осторожно повел ее к дому, следя, чтобы она не поскользнулась на мокром снегу.
Только сейчас он заметил темные круги у нее под глазами, осунувшееся, бледное лицо. Лесли права: он был так поглощен собой, что не видел ничего вокруг. Строя свои планы, он чуть не потерял жену.
— Кэтлин... — прошептал Марк, прижимая ее к себе. — Извини. Я не думал, что ты будешь так переживать. Не о чем тревожиться, дорогая. Мне надо было принять решение, непростое решение, и при этом быть уверенным, что я поступаю правильно. Вот и все.
— Почему ты не захотел, чтобы я тебе помогла? — шепотом спросила она.
— Возможно, мне следовало это сделать, — смущенно согласился Марк. — Я надеялся, что ты поддержишь мое решение.
— Разумеется! Любое. А что ты решил?
— Я собираюсь бросить медицину, — собравшись с духом, объявил он, со страхом ожидая реакции жены.
— Вот и хорошо! — с энтузиазмом откликнулась она.
— Хорошо? Так ты не удивлена? А, должно быть, Лесли тебе рассказала.
«Ну да, Лесли. А еще Росс и Дженет. И твои записки...»
— Хорошо, потому что ты этого хочешь. Потому что теперь ты будешь спокоен и счастлив, — промолвила она, ласково касаясь его щеки. «Я так люблю тебя, Марк. Пожалуйста, не покидай меня».
— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — внезапно предложил он, беря жену за руку и устремляясь к кабинету. Там он достал с полки уже знакомый ей увесистый синий том, отделил от пачки листков верхний и последний — список дел и эпилог, а остальное протянул Кэтлин.
— Прочти, — попросил он. «Я хочу поделиться с тобой своими мыслями».
— Я уже читала, — прошептала она и, указывая на страницы, которые он держал в руке, еще тише добавила: — В том числе и это.
«Должно быть, она сделала это прошлой ночью, — подумал он. — Именно тогда я написал эпилог. Неудивительно, что она так разволновалась».
— А Лесли? Она тоже читала? — спросил он, начиная догадываться, почему девушка столь сдержанно встретила его решение.
Кэтлин кивнула.
— Марк, извини. Я была в отчаянии! Сама не понимала, что делаю. Я знаю, мне не следовало так поступать...
— Да нет, все в порядке, — возразил он не слишком уверенно. Жаль, конечно, что Лесли прочла рассказ, но, в конце концов, он сам виноват — не надо было доводить Кэтлин до такого состояния. Ему еще не раз придется столкнуться с последствиями собственного решения. А последствия начнутся уже завтра утром, когда он встретится со своим научным руководителем.