-- Теперь мне понятно, почему он убежал, - сострил Петя. - Я бы тоже убежал.
-- Что-то ты не убегаешь, - обличила его Серафима. - Уж тебя точно никто бы ловить не стал.
-- Да перестаньте вы спорить, - остановил их Лисенко. - Что ему ваши разговоры, что ему Александра Федоровна. Люди ему не компания, понимаете? Он любит находиться в обществе других баранов, так сказать, в своей привычной среде.
-- А почему они такие кудрявые? - заинтересовалась Серафима. - У всех других животных шерсть обычная, гладкая. А бараны кудрявые, красивые такие. Как будто только что из парикмахерской, после перманента.
-- Надо думать, от глупости, - решила Верочка. - Самое глупое животное. Вот природа и выдала компенсацию за все недостатки: кудряшками наградила.
-- Нет, я серьезно.
-- Это наши селекционеры постарались, биологи, - объяснил Лисенко. - Могучая наука.
-- Как это? - не поняла Серафима.
-- Ты разве не читала? Во всех газетах об этом писали. И в "Огоньке" тоже.
-- Нет, как-то не обратила внимания.
Газеты Серафима читала не то чтобы особенно регулярно, а если и читала, то, в основном, четвертую страницу, внизу, там, где фельетоны печатают. А главные достижения помещали на первой странице, которую Серафима не читала никогда. Так что об успехах наших селекционеров-биологов вполне могла и не знать.
-- Раньше бараны, как и другие животные, имели гладкую шерсть, - стал доходчиво объяснять Лисенко. - Потом из армии поступила заявка: вывести такую породу баранов, у которой шерсть кудрявая. Вот они и вывели. Путем скрещивания разных пород. Биологи-селекционеры - они ребята расторопные. Да и заплатили им неплохо. Кое-кого наградили. Один даже Лауреатом стал.
-- Зачем армии кудрявые бараны?
Этого вопроса Лисенко и ждал.
-- Сразу видно, что ты не служила в рабоче-крестьянской. Понимаешь, это нужно, чтобы можно было издалека отличить высший командный состав от среднего. Издали нельзя понять лейтенант, скажем, идет, или полковник. Форма у всех одинаковая, а какие звездочки на погонах не видно.
-- Ну и что?
-- Вывели кудрявую породу баранов и из их шкурок сделали полковникам папахи, и генералам тоже. Теперь издалека сразу видно когда генерал идет, или полковник.
-- А зачем их надо видеть издалека? - продолжала допытываться не искушенная в армейской субординации Серафима.
-- Ну ты даешь! - удивился Лисенко. - Самых простых вещей не понимаешь. Чтобы люди могли подтянуться, заправиться, принять бравый вид и стать по стойке "смирно". А от этого сразу боевая подготовка улучшается. И политическая тоже. Молодцы селекционеры. Они это проблему в три года решили. Им задание на пятилетку давалось, а они досрочно - в три года.
-- Не может быть! - Верочка даже остановилась. - Не может такого быть! - Для того, чтобы вывести новую породу путем скрещивания много лет нужно. Дарвин это доказал в своей теории эволюции.
-- Дарвин! Так он же буржуазный ученый, а ты так сразу ему и поверила ?
-- Чарлиз Дарвин был прогрессивным ученым, - не отступала Верочка. - Он совершил научное путешествие на корабле "Бигль". На него даже Карл Маркс ссылался и Фридрих Энгельс тоже.
-- Согласен, что прогрессивный, - с Марксом и Энгельсом Лисенко спорить не мог. - Но это когда еще было. А наука шагает семимильными шагами. Особенно наша советская наука. При Дарвине наших мичуринцев еще не было. Ты что, не веришь в наших передовых селекционеров-мичуринцев?! Точно тебе говорю, досрочно, за три года. Во всех газетах писали.
-- Мичуринцы яблоки выращивают и груши, а не баранов, - внес поправку Петя, который в детстве ходил на областную станцию юннатов и был юным мичуринцем.
-- Ну, тундра! Ничего не знают, - возмутился Лисенко. - Почин мичуринцев активно подхватили во всех отраслях сельского хозяйства, а также на некоторых заводах и в передовых научно-исследовательских учреждениях. Это же у нас всенародное движение.
В селекционеров-мичуринцев Верочка верила. Как серьезный человек и будущий историк она регулярно читала первые страницы газет и знала, каких необыкновенных успехов они добиваются. Но она не особенно верила Лисенко.
-- Папахи были давно. Я знаю, еще в первую мировую войну в русской армии были папахи. Их даже солдаты носили.
-- Ну, не все солдаты тогда носили папахи, - возразил Петя.
-- И до того носили папахи, - не отреагировала Верочка на петину реплику. - На Кавказе, горцы. Шамиль папаху носил, и его мюриды тоже в папахах ходили. Накладочка получается, Владимир Алексеевич.
Но Владимира Алексеевича смутить было трудно.
-- Конечно, были, - согласился он. - Только какие папахи? Их тогда из обычного меха делали, не из кудрявого. Сами подумайте, кто же даст солдату такую красивую папаху, в кудряшках? Да еще в царской армии, где нижнего чина за человека не считали. Помните, в кино показывали как народного поэта Тараса Шевченко, когда он был солдатом, по-всякому унижали и эксплуатировали.
О том, что Тараса Шевченко унижали и эксплуатировали знали все. Тут уж никто спорить не мог.
-- И вообще как вы можете об этом судить, если никто из вас старинную папаху в руках не держал и даже не видел.
Лисенко был прав: старинную папаху никто в руках не держал. Видели их на картинках, но там разве поймешь, кудрявая она или нет.
-- В руках не держал, но видел, - все-таки выступил Петя. - В кино видел, - добавил он, прекрасно понимая, что аргументация у него довольно слабая.
-- Так ты в кино и Змея Горыныча видел, - тут же осадил его Лисенко. - Там тебе, чего хочешь изобразят, и чего не хочешь тоже. Бутафория. И в театре тоже. У нас в оперном гладиатор Спартак в красном плаще по сцене прыгал.
Спартака в красном плаще видели все. Культпоход был, всем факультетом в оперный ходили. Профессура тогда только руками разводила, не зная как объяснить подобный феномен. То ли режиссер не очень представлял себе, во что одевались в древнем Риме рабы, то ли хотел, чтобы герой поэффектней выглядел. В конце концов решили, что и то и другое.
-- Да, - подтвердила Верочка, - Спартак в красном плаще танцевал. Красиво но неправильно. В Риме только император имел право носить красную тогу.
-- То-то, а вы говорите папаха!
Лисенко был серьезен как никогда, так что невольно возникало подозрение, что это очередной лисенковский розыгрыш. Но, с другой стороны, они хорошо знали, что мичуринцы и другие прогрессивные селекционеры добиваются совершенно фантастических результатов. И всегда досрочно.
14
Так, неторопливо двигаясь к своей цели, аргонавты на ходу обсуждали удивительные возможности нашей науки и не менее удивительные ее достижения. Но когда подошли к Геродоту метров на пятьдесят, пришлось оставили науку в покое. Настало время ловить барана.
-- Давайте обойдем его, - предложил Лисенко. - Петя и Серафима налево, Галя и Верочка направо. Я прямо пойду. Окружим и станем сближаться.
-- Вы говорили, близко не подпустит, - напомнил Петя. - А он и ухом не ведет, не обращает на нас никакого внимания. Надо просто подойти и взять его.
-- Притворяется. Знаю я эту хитрую скотину...
Геродот и верно ухом не повел, хотя студенты подошли к нему довольно близко. Но, в конечном итоге, прав все-таки оказался Лисенко. Когда до барана оставалось метров пятнадцать, он поднял голову, глянул на аргонавтов, бебекнул что-то веселое и резво припустился в степь, волоча за собой веревку с колышком на конце. Отбежав метров на пятьдесят, Геродот остановился и посмотрел на своих преследователей, оценивая, далеко ли они находятся. Решил, что достаточно далеко, и, ожидая пока они опять начнут приближаться, стал пощипывать травку
-- А ты, Петя, прав, - не удержалась Серафима. - Ухом от так и не повел. Ты когда его будешь брать: прямо сейчас или немного погодя?
Петя не счел нужным ответить. Потому что это был не вопрос, а выпад.
Студенты желали Геродоту добра и только добра, не собирались сделать ему ничего плохого. Просто хотели отвести его в лагерь, покрепче вбить в землю колышек и снова привязать к нему веревку, которая телепалась на шее у барана. И пусть наслаждается хорошим к нему отношением. Но у самого барана, как оказалось, были совершенно другие планы. Он опять подпустил аргонавтов метров на пятнадцать и снова, весело бебекнув, рванул в степь. Да так быстро и резво, что бежать за ним, попытаться догнать, было делом явно бесперспективным даже для длинноногой Серафимы. Снова подошли, и опять произошло то же самое.
Такое однообразие порядком надоело. Но Геродот не был горазд на выдумку и изобретательности не проявлял. Чувствовалось, что ничего нового в систему своих действий он не внесет. Он упрямо двигался все время на юг, и остановить его могли, видимо, только волны Каспийского моря. На берегу широкого и глубокого Каспия археологи бы наверняка настигли барана, поскольку плавать он не умел. Но до волн соленого и бурного Каспийского моря оставалось еще не то пятьсот, не то семьсот километров и тащиться в такую даль никому не хотелось.
-- По-моему у него мания преследования, - решила Серафима.
-- Надо Александру Федоровну позвать, - Пете эта история все более и более не нравилась. - Она упустила эту скотину, пусть она ее и ловит.
-- Петя, ты не прав, - заступилась за подругу Верочка. - Она не виновата. Геродот мог удрать у каждого из нас и то, что дежурит сегодня она, это просто стечение обстоятельств. А ты человек воспитанный и должен быть джентльменом.
-- Какой уж я джентльмен, - не согласился Петя. - Джентльмены баранов не ловят.
-- А что они, по-твоему, делают? - заинтересовалась Галя, которая раньше как-то не задумывалась над тем, чем занимаются джентльмены.
-- Джентльмены сидят у каминов, играют в бридж и пьют виски с содовой и со льдом. А по выходным они играют в гольф. Но баранов они не ловят - это точно. Так что не надо придираться.
-- Владимир Алексеевич... - обратилась Верочка за поддержкой к Лисенко.
-- Петя, но ведь ты не какой-нибудь капиталистический англичанин, ты наш, советский, джентльмен. А наш, советский, джентльмен духовно богаче. Он должен не только выпивать, и в карты играть, но, если коллектив потребует, и баранов ловить, - авторитетно заявил тот.
-- Зря стараетесь, из нашего Пети джентльмена никогда не получиться, - осудила Петю Серафима. - Он в науку сдвинутый и даже за девушками не ухаживает. Знаете что, может быть, плюнем на этого барана и на тридцать целковых тоже плюнем, - предложила она. - Обойдемся тушенкой. Мне это все надоело, и все равно мы его никогда не догоним.
-- Я тоже согласен на тушенку, - поддержал ее Петя. - Я сюда приехал раскопками заниматься, а не дурацких баранов ловить. Я не люблю ловить баранов в калмыцких степях.
-- А чего же ты любишь? - спросил Лисенко.
-- Он любит расчищать скелеты, - подсказала Верочка.
-- По-моему, он еще любит хорошо поесть, - напомнила Галя.
-- И еще он любит поспать, - уж Серафима-то никак не могла промолчать. - Он, по-моему, может проспать десять часов подряд. Напрасно, Петя, ты теряешь столько времени на сон. Наполеон спал не больше пяти часов в сутки, поэтому он успевал сделать все, что надо и стал великим человекам.
-- Считайте, что этим я отличаюсь от Наполеона, - Петя понимал, что против трех острых язычков ему не устоять, но не сдавался.
-- Ой, как интересно, - обрадовалась Галя. - А больше ты ни чем от Наполеона не отличаешься?
Тут Петя решил, что лучше ему не обращать внимания на их болтовню и помолчать. Они ведь за любое слово уцепиться могут, и без остановки будут трещать, как сороки.
-- Как же, как же, - с удовольствием откликнулась Серафима, - в отличии от Наполеона он совершенно штатский человек. Знаешь, Петя, а военная форма тебе бы пошла. В военной форме ты был бы прямо красавцем. Почему ты, Петенька, не пошел в военные, за тобой бы девчата табуном ходили.
Но Петя на провокацию не поддавался, по-прежнему молчал, и задирать его стало скучно. Девчата оставили Петю в покое и вернулись к Геродоту.
-- Так что мы будем делать с этим бараном? - спросила Верочка, - Владимир Алексеевич, как вы думаете?
Лисенко к этому времени думал о том, что шашлык не такое уж вкусное блюдо. Подумаешь - шашлык! Мясо как мясо. Да еще и подгорает по краям, а в середине полусырым остается. Жуешь его, жуешь и никак разжевать не можешь. Другое дело - говяжья тушенка, ее и жевать не надо, а какой аромат. Но как ни как, он был Правой рукой профессора, а это накладывало определенные обязанности.
-- Думаю, что надо ловить.
-- Мы его никогда не поймаем, - стояла на своем Серафима.
-- Он же все время убегает. Давайте не будем его больше ловить, и пусть он идет куда хочет, - снова поддержал ее Петя. - Пусть его за вредность ночью серые волки загрызут, как бабушкиного козлика. Будет тогда знать, как убегать от порядочных людей. А шефу мы потом представим ножки и рожки.
-- Шеф рассердится, - напомнила Галя.
-- Шеф ничего не узнает. Скажем, что не смогли догнать, и все. Мы ведь его все равно не догоним. Никогда. Так что правду скажем. Только перестанем за ним бегать и вернемся в лагерь еще сегодня.
-- Но шеф же увидит, что мы его не ловим.
-- Ничего он не увидит. Мы уже прошли то место, где земля закругляется. Отсюда не видно ни кургана, ни шефа. И он нас тоже не видит.
-- Вообще-то не увидит, - подтвердила Серафима. - Петя правильно говорит. Я давно заметила, что он у нас очень умный. Лучше на кургане работать, чем целыми днями бегать за баранами.
-- Как это древние люди не могли понять, что земля круглая, - почему-то ударилась в историю развития географических знаний Галя. - Им ведь тоже приходилось ловить баранов, так что вполне могли бы сообразить, что земля закругляется.
-- Это им церковники лапшу на уши вешали, - объяснила Верочка, посещавшая семинар по научному атеизму. - С плоской землей служителям культа проще было людей дурить.
Почему с плоской землей церковникам было проще дурить людей, Верочка объяснять не стала, но Галя ей и так поверила. Во-первых, потому что Верочка пользовалась авторитетом в области различных знаний. И, во-вторых, Галя, как стопроцентная атеистка и сама знала, что уж от служителей культа ничего хорошего ожидать нельзя.
-- Так не пойдет, - решил, наконец, высказаться Лисенко. - И потом тридцать целковых все-таки уплачено. А у нас что получается? Столько умных людей и не могут поймать всего одного примитивно мыслящего барана. Надо ударить по нему интеллектом.
-- Так у нас же нет даже незаконченного высшего образования, - напомнила Серафима. - Это только после третьего курса. Вот когда третий курс закончим, мы что-нибудь с этим бараном придумаем.
-- А он будет тебя здесь ждать, пока ты третий курс закончишь? - не удержался Петя.
-- Кое у кого уже вполне незаконченное высшее образование, - напомнила Верочка. - Кое-кто уже на диплом вышел. Как, Владимир Алексеевич?
-- Хорошо, принимаю конструктивное решение, - объявил Лисенко, поскольку намек Верочки касался персонально его. - Одни остаются здесь, другие берут машину, заезжают барану в тыл и окружают его, так чтобы ему некуда было бежать. Окружим и поймаем.
-- Так это же нашему дорогому Сан Санычу ехать придется, - скептически отнеслась к конструктивной идее Галя.
-- Не поедет, - уверенно сказал Петя. - И еще жаловаться побежит к шефу, что мы бестолку машину гоняем. Голубая кровь. Пся крэв! - выкопал он откуда-то народное польское ругательство.
-- Их благородие я беру на себя, - решил Лисенко. - На карту поставлен баран собственноручно купленный шефом за тридцать целковых. Надеюсь вам понятно, что это значит.
-- Тогда, пожалуй, поедет, - согласилась Галя. - Раз такое дело, то поедет.
-- Значит так, мы с Серафимой пойдем за машиной. Вы ждите, - распорядился Лисенко. - Мы сделаем полукруг, подберемся к нему с той стороны. Как увидите, что мы идем к барану, тоже начинайте подходить, чтобы одновременно.
-- И хватать, когда он побежит, - дополнил Петя.
-- Вообще то он баран, - Лисенко задумчиво поглядел на своего четвероногого противника. - Когда он увидит, что к нему подходят со всех сторон, он начнет соображать - куда ему бежать. Но быстро решить этот сложный вопрос не сумеет, потому что он баран. Тут мы его и берем.
-- Это осел размышляет, а не баран, - поправила его эрудированная Верочка.
-- Какой осел, при чем здесь осел? - удивилась менее эрудированная Серафима. - У нас ведь баран, а не осел.