Шлепая мокрыми колесами, по фарватеру полз низенький белый пароход с высокой, похожей на шпиль трубой. Борт широко и сочно украшало название: «Красный маяк». Волны потянулись к берегу рядочками, один выше другого. Лодка качнулась... Боровицкий пробудился от оцепенения, сказал:
— Раз на раз не приходится. Шумновато тут, неспокойно. Лещ тишину любит, покой...
— Тишину и покой не только лещ любит, — заметил Каиров, сворачивая газету.
Боровицкий посмотрел на Каирова, иронически улыбнулся:
— Сколько мы с тобой, Мирзо Иванович, не виделись? Семь лет... А ты нисколько не изменился.