Здесь же высота была явно недостаточной для того, чтобы погибнуть сразу. Однако дело было не в высоте, а в мусоре, заполнявшем помещение; в полумраке он казался бесформенным и обманчиво безопасным, лишь внимательный взгляд видел посреди гор хлама острые углы, похожие на лезвия осколки стекла, длинные и кривые, какие-то металлические прутья и доски, усеянные ржавыми гвоздями. Рваные грязные раны, множественные переломы, многодневная агония. Определенно, в этом месте не стоило рассчитывать на быструю смерть от падения.
Внизу мелькнула тень, и через несколько секунд у другого конца паутинного троса появилась Бабочка-Молли. Она ступила на паутину без боязни и пошла к Рейне легко и непринуждённо, раскинув руки, как будто бы в том, что она делала, вовсе не было никакой опасности. Он наблюдал, невольно затаив дыхание, и расслабился только когда она шагнула на выступ. Им пришлось прижаться друг к другу – для двоих здесь явно не хватало, - а потом они молча спустились по лестнице на пол, к подножию мусорных гор.
- Выходит, здесь ты училась, - сказал он, начиная прозревать.
Она молча кивнула, глядя куда-то в сторону.
- Я не представляю себе, кто мог согласиться тебя учить.
Она рассмеялась – Рейне впервые услышал её смех, и ему понравилось – и кивком головы указала вниз. Не на захламленную гостиную, а… на то, что располагалось этажом ниже?
- В «Месте под солнцем», - сказала она, и в темноте её голос звучал, словно музыка, - почти три десятка учителей, которые с радостью передадут свою науку кому угодно. Они готовы работать днём и ночью, они знают столько, что тебе и не снилось, но у них есть одна проблема – нет учеников, которые желали бы услышать всё, что им скажут.
Рейне спросил, заранее зная ответ:
- И всё-таки один ученик нашелся?
Чуть помедлив, Бабочка начала рассказывать.
…Полтора века назад, когда Закоулки ещё не считались окраиной Тарры, «Место под солнцем» было хорошей гостиницей, в которой любил подолгу жить человек, занимавший в те годы пост председателя Корпорации. Однажды он явился к хозяину гостиницы и предложил её выкупить; сумма, названная им, была не из тех, от которых можно отказываться.
«Место под солнцем» перестроили и превратили в Цирковой дом, предназначенный для отдыха людей, занимающих важные должности в иерархии Корпорации – членов Совета патронов, их родственников и друзей. Расположенные неподалёку, за городом, озёра с целебной водой придавали репутации «Места под солнцем» необыкновенный лоск. Золотая эпоха казалась вечной, и никто на тот момент не догадывался, что продлится она всего-то пару десятков лет.
Смерть покровителя и владельца «Места под солнцем» была началом конца. Он не оставил наследников; в его завещании, написанном заранее, гостиница не была упомянута, поэтому её собственником стала Корпорация. На некоторое время положение «Места под солнцем» упрочилось, однако мир не стоял на месте – Тарра неуклонно росла, в основном захватывая всё новые и новые земли на востоке, тогда как западные и северо-западные кварталы неуклонно приходили в запустение и попадали во власть тёмных личностей, которые только радовались тому, что у полиции и Тёмной стаи прибавилось дел в других местах. Последним ударом стало происшествие, косвенным образом связанное с Большой ошибкой Маринэ: после землетрясения, устроенного одним нерадивым учеником Школы Адара, целебные ручьи иссякли, и Закоулки вместе с «Местом под солнцем» утратили последнюю привлекательность. Район столь стремительно потерял остатки былой роскоши, что даже недвижимость здесь упала в цене – пошлина, которую предстояло заплатить в казну за удачную сделку, троекратно превышала сумму сделки, на которую мог бы рассчитывать самый удачливый продавец.
Некоторое время «Место под солнцем» стояло заброшенным, а потом кому-то пришла в голову мысль сделать из него богадельню для циркачей, которые не удосужились обзавестись семьями и к преклонным годам оказались обузой для Корпорации, по контракту осуществлявшей над ними «опеку и попечительство» до самой смерти.
Дальнейшее было известно Рейне из рассказа Миррона – отсутствие денег, стеклянный ураган, воровская патронша, подсылающая своих подопечных с корзинами, заполненными ворованной снедью… На самом деле, стариков подкармливали многие здешние обитатели, не утратившие остатки человечности. Здорового и сильного горожанина они могли, не задумываясь, разорвать на части, но немощные циркачи вызывали у них жалость.
Иногда в «Место под солнцем» оказывались и не циркачи.
Иногда они даже задерживались здесь надолго.
- …Если ты хочешь знать, кто я такая, - сказала Бабочка, - ответ будет прост – никто. Родителей не знаю, что было со мной до пятнадцати лет, не помню. Точнее, это Миррон считает, что мне было пятнадцать лет, когда он меня нашел. Говорит, я лежала у воды, на берегу Маронны, в камышах, полумёртвая.
- А что он там искал, у воды?
- Он одно время подрабатывал на пароходах, билетёром. «Месту под солнцем» нужны были деньги, знаешь ли. Он и его друзья выходили меня и оставили при себе. Я здесь уже пять лет. А дальнейшее тебе вряд ли будет интересно. Важен результат – его стоит подождать до конца Карнавала теней.
- Они научили тебя танцевать на паутине.
- Верно подмечено. Я и раньше кое-что умела, но они сделали меня такой, какая я сейчас.
- Но зачем ты… - Рейне покачал головой, не веря, что на самом деле узнал правду о загадочной новенькой, переполошившей половину цирковой корпорации, - зачем ты устроила всё это? Чего ты пытаешься добиться? Карнавал закончится, и твой обман будет раскрыт – при условии, конечно, что ты не совершишь какую-нибудь ошибку до того, как тебе придётся снять маску…
О том, какая это могла быть ошибка, ему не хотелось даже думать.
- Посмотри вокруг и подумай. Чуда ждать не надо – надо делать чудеса.
- Ремонт. - Он вздохнул. – Деньги. Королевская награда. Я должен был сразу понять.
- Деньги… - Она виновато развела руками. – Сейчас им могу помочь только я.
- Молли! – раздался снизу голос Миррона. – Где ты, Молли? Я без тебя не справлюсь…
10 . Патрон и секретарша
Братья и сёстры!
Наступает день, когда при вид е приоткрытой двери мы впервые испытываем священный трепет. Мы смотрим на дверь – за ней может крыться что угодно. Неизвестность с той стороны манит и зовёт, её голос мы слышим даже во сне, и безукоризненные часы, которые каждый из нас носит в своей душе, отсчитывают сначала дни, а потом – часы и секунды. Отсчитывают время, которое нам осталось.
Вы уже задумались о том, что там, за Дверью?
Вы уже чувствуете взгляд Привратника?
Мы поможем вам, братья и сёстры! Обращайтесь в любое время суток!
Тарра, ул. Часовщиков, дом 34.
(Орден служителей Привратника признан соответствующим Догматам Изначального Пламени согласно решению Священной коллегии от 17 августа 2479 г.)
Листовка Ордена служителей Привратника
Отпечатано в Тарре, издатель неизвестен.
Тираж 50 000 экз.
Утром, постучавшись в дверь гостиничного номера, Марика Карат тотчас же услышала бодрый голос патрона:
- Входите, не заперто!
Джоссеф Арлин – одетый, трезвый – сидел за столом и что-то писал. Видеть его таким было непривычно, и она, остановившись сразу за порогом, чуть не забыла, что пришла сообщить приятную новость, которая, впрочем, была вполне ожидаема с учётом событий последних двух дней.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? – заботливо спросил Арлин. – Вчерашнее приключение, должно быть, тебя изрядно взволновало. Должен сказать, что Рейне бы не справился без твоей помощи.
Марика покраснела.
- Скорее, без помощи моего платья.
- Да-да, - Арлин улыбнулся. – Полагаю, мы заработали достаточно, чтобы я смог… э-э… возместить ущерб?
Она растерянно посмотрела на патрона, не веря своим глазам. Получалось, что вчерашнее сбивчивое объяснение Рейне было правдой – спасение Бабочки было не его собственной идеей, а выполнением просьбы Арлина. Или не просьбы, а приказа? Она поняла, что вот-вот запутается окончательно, и решила сообщить шефу новость, ради которой и пришла.
- Мы продали все билеты на сегодняшнее представление. Все до единого!
Арлин снова улыбнулся и кивнул, продолжая писать.
- Мало того, - продолжила Марика. – Цирковой сторож клянётся, что ещё засветло видел возле ворот железных псов – они что-то разнюхивали. У нас будут высокие гости. Может, даже кто-то из Совета Министров.
О таких гостях цирк «кварта» мог только мечтать.
- Это хорошо, - пробормотал Арлин, и Марика ощутила болезненный укол – она ждала более явственного проявления чувств. - Скажи, как ты думаешь, сегодня вечером Бабочка опять покажет класс?
- А она придёт?
- Конечно.
- После того, что было вчера?
Арлин кивнул.
- Даже не сомневайся.
- Господин Арлин, я должна признаться кое в чём…
- Джоссеф.
- Что?
- Зови меня Джоссеф. И я знаю, что ты хочешь сказать… видишь ли, когда кто-то лежит с закрытыми глазами и храпит, это ещё не значит, что он спит… вы и Рейне повели себя как дети. Хорошо, что Трив пришел ко мне, а не к кому-то другому. Ты ошибаешься, думая, что Бабочка хаотид.
- Джоссеф… господин Арлин, я… - Марика почувствовала, как от стыда её уши, щёки и шея делаются пунцовыми. – Это непростительная ошибка с моей стороны, я теперь должна…
- Уйти? Вот ещё! Не говори глупостей. – Арлин махнул рукой, сложил написанное так, чтобы текста не было видно. – Подпиши-ка вот здесь. Отлично. Мы все рождены в цирке и чувствуем, на что способны люди, пришедшие извне… и я точно знаю, что ты способна на многое, здесь твоё место. И, если уж на то пошло, глупо уходить с представления, не дождавшись главного номера. Сегодня Бабочка довершит свой план и получит право на королевскую награду. А теперь подумай… что предпримет Корпорация?
И действительно – Марика совсем забыла о том, что руководство ОЦК вовсе не рвётся отдать изрядную сумму денег какой-то безымянной выскочке, явившейся неизвестно откуда. Что предпримет Корпорация? Вчера их документы начали проверять, но было слишком мало времени, чтобы обнаружить какие-то серьезные недочёты и закрыть цирк, запретить вечернее представление. Они не могли остановить Бабочку по закону. Но кто мог помешать им совершить нечто противозаконное?..
- Я не знаю… - начала Марика и вдруг, охнув, прикрыла рот ладонью. – Шельми?!
Арлин поднялся. В полном противоречии с ситуацией, на его лице играла довольная улыбка. Марика вновь подумала, что таким уверенным в себе она его ещё ни разу не видела.
- Да, моя дорогая, Шельми – наше самое уязвимое место. Поэтому я ещё засветло всё ему объяснил и отослал из города. Сейчас он должен быть уже далеко отсюда. Конечно, ничто не помешает цирполам восстановить правду по свидетельским показаниям, но, опять же, они не сумеют этого сделать сегодня.
Марика нашла в себе силы улыбнуться.
- Жаль, что он не будет выступать, - сказала она. – Но его безопасность важнее.
- И наша безопасность тоже! – уточнил Арлин и выставил локоть, предлагая взять его под руку. – Идёмте, моя милая госпожа Карат, нас ждёт сегодня много интересного!
К Речному цирку они шли пешком, не торопясь. Окружающие, должно быть, принимали их за отца и дочь. Марика слушала, как Арлин болтает о пустяках, кивала невпопад, и ей всё время казалось, что он хочет сказать что-то очень-очень важное, но никак не соберётся с духом.
Момент истины настал, когда они остановились у ворот Цирка-у-реки.
- Марика, - проговорил Джоссеф Арлин, испытующе глядя ей прямо в глаза. – Ты самый лучший секретарь и помощник, который был у меня за все сорок пять лет, что я работаю в цирке.
- Сорок пять? – она изумлённо подняла брови. – Но…
Ей было доподлинно известно, что Джоссеф Арлин пришел в цирк в возрасте тридцати двух лет – довольно поздно, хотя всякое случалось – и постепенно продвигался по «цирковой лестнице», подымая своих «Скитальцев» всё выше и выше. В прошлом году ему исполнилось шестьдесят, и в труппе тайком поговаривали, что если бы патрон был лет на десять моложе и хоть немного уверенней в себе, им удалось бы со временем перейти из «кварты» в «терцию».
Сроки не сходились – двадцать восемь лет, пусть тридцать, но никак не сорок пять! Хотя, конечно, оставался ещё вопрос, что делал Арлин до тридцати лет и где он научился так хорошо метать ножи. И почему при столь высококлассной технике он никогда не выступал на манеже?..
- Я родом из цирковой семьи Марранто, - сказал Арлин так просто, как мог бы сказать: «Сегодня хорошая погода». Марика во второй раз за утро в ужасе прикрыла рот ладонью и не смогла произнести ни слова. Марранто? Блистательные Марранто?!.. – Я впервые вышел на манеж в пятнадцать лет… с ножами, да, ты правильно поняла. А когда мне было двадцать, из-за меня погиб человек.
На глазах Марики выступили слёзы.
- Я был виноват, - медленно проговорил Арлин, глядя на неё, наблюдая за её эмоциями. – Я напился с друзьями перед самым началом представления, и моя рука потеряла твёрдость. Моя ассистентка в тот день заболела, её подменяла другая девушка. Я промахнулся. Нож, который должен был скользнуть мимо её шеи, сместился всего на волос, но этого оказалось достаточно, чтобы она истекла кровью.
- И вы… - еле-еле слышно прошептала Марика, - десять лет…
- Каменоломни Кирриата, - Арлин расстегнул правый манжет, чуть подвернул рукав и показал ей край тёмно-синей татуировки – пересекающиеся линии образовывали странный, отталкивающий узор. – До сих пор это видел только Рейне, но он молчит, потому что сам не без греха. Я честно отработал свой долг перед законом. С совестью сложнее.
Марика на секунду закрыла глаза. Что изменилось в её отношениях с патроном? Ничего. И всё. Ум подсказывал, что ей следует хорошенько всё обдумать и начать подыскивать себе другое место работы. Но она знала – сердцем, быть может, - что никогда такого не сделает.
Она спросила, запинаясь от смущения:
- З-зачем вы мне всё это рассказали?
- Затем, - Арлин вытащил из кармана конверт с бумагами, которые она подписала полчаса назад, не читая, – чтобы ты не удивилась, когда настанет момент обнародовать вот это. И чтобы ты знала, что подписала сей важный документ в качестве свидетеля.
Он открыл конверт, чуть выдвинул содержимое – ровно настолько, чтобы Марика смогла прочитать заголовок «важного документа», который оказался очень прост: «З а в е щ а н и е».
11 . Предательство
Истоки циркового искусства теряются во мгле веков, поэтому нет ничего удивительного в том, что в цирковой среде устные обычаи имеют большую силу, чем законы, кодексы и иные писаные правила. Однако нельзя не отметить, что паутинные танцоры выделяются на общем фоне: у этих отважных людей, танцующих над бездной, имеются свои, особенные традиции и обыкновения. Так, в частности, они верят в то, что «паутина держит только тех, кто без греха». По этой причине паутинных танцоров связывают необыкновенно плотные узы дружбы и любви, впечатляющее родство душ, которое позволяет каждому отдельно взятому танцору доверять остальным, как самому себе.
Т. Баррум, «Моя жизнь в цирке: 55 лет на арене». 10-е издание.
Издатель: Печатный дом ОЦК
год 2480 после с.и.п.
Знак лабиринта Рейне увидел случайно – рисунок мелом на стене почти смыло дождём, и человек, не имеющий понятия о том, что означала перечёркнутая двумя волнистыми линиями спираль, его ни за что бы не заметил. Уходить в подземелье во второй раз за два дня не было нужды – он полностью утолил жажду, - но его всё-таки тянуло туда, как тянет домой после долгого путешествия в чужих краях.