— Мы не можем быть парой!
— Но ты его любишь? — не отступала женщина.
Кристина посмотрела на дверь, за которой скрылся человек её грез.
— Больше жизни, — ничуть не преувеличила она.
— Сильная любовь — сильнее любых преград, — миссис Давидсон похлопала её по руке и улыбнулась только лишь своими глазами.
***
Яркость света вдарила своей резкостью по его сознанию. Утро.
Дима, простонав, открыл глаза. На какую-то долю секунды ему показалось, что он находится не во владениях Лорда эльфов, а где-нибудь дома, но реальность была слишком правдивой. Он в Загадочном лесу в Эльфиской чаще и в плену...
Эльфийская чаща всегда была убрана в весенние краски, казалось, зиме тут не место, так и было на самом деле: зима и осень не добирались до этой местности, поэтому в самой глубинке Загадочного леса всегда царила свежая весна, пели птицы и круглогодично цвели цветы.
— Проснулись? — обрадовано поинтересовалась Мэрит, наблюдающая за Королем.
— Проснулся, — потянувшись, сказал Дмитрий. Завыв от боли, он кинул на эльфийку настороженный взгляд.
Сегодня Мэрит была убрана в бирюзовое платье с длинными свисающими к подолу рукавами. Её длинные кудрявые волосы были распущены, а косичка-колосок, собранная из чёлки и открывающая остроконечные ушки, была зачесана назад, косичка струилась по волнам волос, на её конец Мэрит старательно вплела свой любимый цветок — лилию. На голове у неё красовалась диадема, чистой эльфийской работы, с серебреными завитками в виде листиков свисающих по пшеничных волосах. Мэрит ещё никогда так не выглядела, как сегодня. Даже в первую встречу с Дмитрием.
— Вы... — начал было разглагольствовать в комплиментах Дима, как его перебил смех эльфийки.
— Я знаю, — Мэрит гордо приподняла подбородок, не зря матушка Хэй просидела над ней всё утро, а потом минут двадцать восхищалась её красотой.
Вот только сама Мэрит никогда не считала себя красавицей. Она и её старший брат, Хакон, пошли своей внешностью в папика, и пускай многие женщины считали Эивиндра богом с кудрявой золотистой гривой, Мэрит же видела только в нем курносый нос, доставшийся и ей; глубоко посаженые глаза; загорелую кожу недостойную аристократичной белизны Дмитрия; длинноватые пальцы и кривоватые зубы - всё это досталось ей от милого отца так же, как и её брату Хакону. Совсем другое дело Тор, её младший брат, он походил на Грай, на милую Грай, их трагично погибшую мать. Мэрит всегда хотела быть похожей на маму. Иметь каштановые, прямые волосы; зеленые, как два ярких фонарика, глаза, вместо тускло васильковых; быть высокой, а не малявкой, которую перещеголял уже даже четырнадцатилетний брат.
Мэрит вздохнула, да, она не считала себя красавицей, в отличие от всего мира. Никогда, кроме сегодняшнего дня.
— А может, я не собирался выговаривать вам всякие лестности? — удивился Дмитрий.
— Как..? — обиженно протянула эльфийка. Она же ради него старалась!
— Вы прекрасны, леди Мэрит, — через боль улыбнулся Ивашков.
Девушка, спохватившись, вытащила откуда-то из рукава бутылочку настоя и протянула его Диме:
— Залечивает поврежденные суставы.
Охотник повернулся к ней спиной и стащил с себя разодранную футболку, его кожа была покрыта синими пятнами и покрасневшими гематомами с опухлостями. Мэрит, непривыкшая к такому зрелищу, взвизгнула.
— Миледи, знаю, что это может быть для вас слишком ранимо, но не могли бы вы указать мне ещё одну услугу, — почтительным тоном произнес Дмитрий.
— Какую? — чуть испуганно спросила она.
— Обслужите мою раненную часть спины, — жалобно попросил он, возвращая ей бутылочку настоя.
Мэрит, вздохнув, открыла бутылочку и, окунув два пальчика, подхватила зеленную жижу, дрожащей рукой она притронулась к коже Ивашкова и боязливо стала покрывать его бледную кожу зельем. Сколько же лет она вот так вот мечтала дотронуться до него? До принца из своих грез.
— Вы, наверное, очень близки со своей сестрой? — вдруг спросила она, сама не понимая, откуда появился этот вопрос.
— Кристина самый близкий мне человек, — нисколечко не соврав, ответил он, вздрагивая от каждого прикосновения миледи. — После смерти нашего отца мы остались совсем одни, — потянуло на откровенность охотника. Вдруг одумавшись, он запнулся.
— Простите, это не моё дело, — Мэрит задержала свою ладонь на спине Дмитрия дольше положенного.
— Миледи Мэрит, знаю, вопрос прозвучит безнадежно, но может быть...
— Я не смогу вас высвободить, — эльфийка тяжко вздохнула и насупила свои редкие светлые брови.
— Просто расколдуйте её, а я исчезну в гуще леса и не побеспокою вас больше никогда, — клетка, в которой находился Дмитрий, была заперта эльфийскими чарами, только сам эльф мог отворить её и никто другой.
— Мне жаль, Король Ивашков, но я не в силах вам помочь, — Мэрит закрутила бутылочку с настоем и встала с коленок, отряхнув платье, она развернулась и заспешила к Ливету, пока никто не заметил её отсутствие.
***
Воланд явился к дому Давидсонов ровно через три дня. Рано утром он постучал в двери кондитерского магазинчика. Угрюмый ведьмак зашел в дом без приглашения, поняв, что его обитатели всё ещё спят. Он разулся и огляделся вокруг в поисках хоть кого-нибудь. Если бы не обещание, данное когда-то Дамьену, Князю вампиров, то его, естественно, тут не было бы. Но Воланд был человеком чести, к тому же, Дамьен свою часть сделки выполнил, и как выполнил! Его младшая сестренка Стасия вернулась домой здоровой и невредимой, к тому же вампир похлопотал об их финансовых проблемах, и теперь, после гибели вампира, Воланд и Стасия катаются как сыр в масле...
Ведьмак, вдохнув вечный аромат горького шоколада, прошествовал к кухне. Посмотрев на часы, висевшие на стенке, он заметил, что сейчас только пять утра. Решив дождаться, пока хоть кто-нибудь проснется, Воланд сел на стул и положил голову на стол, пытаясь подремать, чего не удалось сделать в электричке.
— Очень вежливо, — услышал ведьмак голос, раздавшийся как раскат грома в тишину ночи.
Подняв голову, он увидел платиновую блондинку, сидевшую напротив него и подобравшую под себя ноги. Девушка читала книгу, свернувшись калачиком, она смотрела на него и ухмылялась.
— Я не заметил тебя, — оправдывался ведьмак.
— Хм, не знала, что я такая неприметная, — она протянула ему свою ладошку и вылезла из темного уголка, скрывающего её силуэт. — Меня зовут Мирослава Вьюжина, и мы тебя заждались.
Воланд забыл ответить, его мозг просто перестал работать. Такой как она он ещё никогда не видел. Теперь, когда свет полностью обрамлял её лицо, он увидел насколько же она красива. Парень промычал что-то в ответ и пожал её холодную ладонь.
— Почему ты не спишь? — спросил он, всё ещё разглядывая её.
— Мне уже давно не спится, — ухмыльнулась Мира, закрывая книгу. — Давай разбудим остальных. А то бедная Кристина уже вся извелась, пора бы отправиться на поиски её братика.
— Угу, — только и ответил ведьмак, хвостиком промчавшийся за ней.
Совсем скоро шестеро путешественников отправятся в самую пучину магии и волшебства. Совсем скоро они перейдут все кордоны Загадочного леса.
И кто знает, может быть, не все вернутся из цитадели нечисти...
Глава 5
Загадки Загадочного леса
Хочешь подчинить себе человека – заставь его испытать страх.
Пауло Коэльо
Иногда забавно наблюдать за умирающим закатом. За солнцем, которое погружается в границы неизведанного мира, распыляя напоследок свои яркие краски: желтый, алый, оранжевый и немного серого.
Умирающий закат ознаменуется приходом вечера. Тихого, тёмного, покрытого пеленой сумрака, скрывающего в своей пучине секреты всего мира, разврат всего общества, умиротворение одиночек. А потом наступает рассвет, приносящий успокоение, надежду и вдохновение. День же душит своим знойным солнцем или оживленной прохладой. И эта цикличность непрерывна. Утро, день, вечер, ночь... Непрерывная, следующая по правилам цепочка закономерности. Но что, если вдруг нарушить правило? Сбить цепочку, навести на ложный след? Априори, после утра не может сразу же наступить ночь. А если закрыть глаза? Представить, что дня и вечера не было? Играть в ложь, придуманную для себя же... Идти вопреки всем правилам, ломать цепочки, обманывать если потребуется. Только тихо, чтобы никто не узнал, что после рассвета сразу же идет закат.
Мэрит лежала на мягкой, зеленой траве, и белые цветочки, растущие на лугу, запутались в её волосах. Старательно уложенной прически, как и не было. Матушка Хэй, её наставница, бурчала бы в негодовании.
Эльфийка, положив свои руки под голову, мечтательно смотрела на поспешно убегающие облака. Луг, на котором она разлеглась, находился в отдаленном уголке Эльфийской чащи, укромное местечко о котором почти никто не знал. Две молодые ивы, посажанные Мэрит несколько лет назад, склонялись над цветущей поляной, создавая ещё маленькую, но уже прохладную тень.
— Ты пропустила обед, Мэрит, — нежный голос матушки Хэй пробудил девушку от своих мечтаний.
Мэрит, не поворачиваясь, закрыла глаза и вдохнула запах белых цветов. Ей нравились цветы, более того, она ощущала единство с природой, не зря матушка Хэй ещё с совсем юных лет взяла Мэрит к себе на воспитание. С пяти годков эльфийка знала, как растереть папоротник с ежелистником и получить с него противоядие от заражения, в десять она уже сама могла отыскать любую травинку в Загадочном лесу и применить её к настоям.
— Знаю, — тихо ответила Мэрит, погружаясь в дремоту.
— Девочка моя, ты не должна пропускать приём пищи, — порицала наставница. — Ты же знаешь у тебя хилое здоровье.
Мэрит негодующе вздохнула. С рождения она была слаба и плохо восприимчива к физическому труду. Старший брат, отец и матушка Хэй тряслись над ней, как над хрустальной вазой, вечно оберегая. И только с Тором она веселилась и могла побыть самой обычной девушкой, лазающей по деревьям и ворующей редкие персики у эльфа Тардикса. Наверное, всё это она могла делать с Тором из-за его возраста, младший брат ещё недостаточно взрослый, чтобы понять, насколько он ответственен за сестру...
— Матушка, мне не хотелось есть, — Мэрит открыла глаза и посмотрела на наставницу.
Матушке Хэй было около пятидесяти лет, старость уверенно подкралась к ней. Тёмно-русые волосы, заплетенные в косу и собранные на макушке в узелок, начали седеть в некоторых местах. Длинные руки покрылись морщинами, а в улыбающихся, добрых глазах наблюдалась старческая усталость ещё несвойственная её возрасту, но уже изведанная её душой. От матушки всегда пахло травами, опытной целительнице нравилось своё дело, больше него она любила только Мэрит, свою ученицу.
Наставница, сидевшая на поляне рядом с девушкой, медленно подняла свою руку и погладила её по запутанным волосам.
— Правда? Или тебе хотелось в обед, пока все заняты, побыть с тем молодым человеком, являющимся врагом твоего народа, миледи? — в голосе матушки не слышалось осуждений, просто обыденная заинтересованность.
Мэрит, подорвавшись, села и пугливо посмотрела на наставницу, от чего тонкие губы матушки расплылись в одобряющей улыбке.
— Не волнуйся, милая. Я никому не скажу, — пообещала женщина, хлопая её по руке.
— Матушка, я думаю... Нет, нет! Я точно знаю, что это он, — Мэрит нервно заулыбалась, только матушка знала её самый главный секрет, который она пообещала хранить.
Наставница Хэй вздохнула, она никогда не придавала словам своей ученицы какого-то серьезного смысла. Не верила в её секрет, но ведь... Ибсен никогда не ошибается...
— Что ж, миледи, тогда этот юнец подарит тебе то, чего ты так сильно желала, — голос матушки был немного грубоват.
— Матушка Хэй, я не предам свой народ, но и от истинной любви не откажусь, — в глазах молодой эльфийки отражалась вся уверенность и самобытность её нрава. Если она и бывает в чём-то уверена, то уверена в этом до конца. — Я убеждена, что Дмитрий Ивашков - тот самый лорд моего сердца, матушка.
— Как знать, как знать, — тихо проговорила женщина, глядя вдаль.
— А я знаю, ведь Ибсен...
— Никогда не ошибается, — закончила за неё наставница. — Ты пойдешь против правил ваших народов? Когда идет война?
— Нет, матушка. Я просто поменяю правила, — Мэрит улыбнулась и встала с зеленной травы, торопясь к Дмитрию Ивашкову.
***
Карта Загадочного леса расположилась на кухонном деревянном столе. Кордоны и границы, очерченные вручную, были подписаны по названиям местностей: Туманный ров банши, на котором вечно обитает зима; Цветущие холма фейри постоянно были опалены летним солнцем, примыкающие к холмам Озеро печали русалок; отдаленная Горная страна гномов, где царит осень и богатство, где таятся в пещерах и скалах сказочные и устрашающие мифические животные; Хижины ведьм на торфяных болотах и, наконец, середина и само сердце Загадочного леса – дерево Ливет, окруженное Эльфийской чащей и постоянной весной.
— У Загадочного леса переменчивый климат. Только четыре местности воплощают собой времена года. Эльфийкая чаща – весна, Цветущие холма – лето, Горная страна – осень и Туманный ров – зима. Все остальное переменчиво и предугадать, куда мы попадем, невозможно. Нам придется пройти все царства для того, чтобы попасть в чащу, во владения Эивиндра, — говорил Воланд, склонившись над картой и внимательно изучавший её.
— И вправду, загадочно, — улыбнулась Мира, стоявшая поодаль ото всех. Она собирала книги, свертки, некоторое оружие и разные вещи в сумки, пока все остальные разбирались с планом.
— Это мы ещё до границы не добрались, — заметила Лера. — Я слышала, что попасть в лес ещё сложней, чем в Королевский Двор. Он скрыт щитом.
— Это правда. Загадочный лес - это огромный портал в другое измерение, если мы попадем туда, то это означает, что полдела мы уже проделали, — Воланд повернулся к остальным и стал изучать их.
Сам он был не самым лучшим ведьмаком, но кое-что всё же умел. А вот остальные? Он практически был уверен, что не вернется обратно к сестре и матери с такой компанией.
— Выдвигаемся? — спросил Марк, отбирая у Мирославы сложенные сумки.
— Прежде чем мы отправимся, хочу вас предупредить, — заговорил Воланд, сворачивая карту. — Загадочный лес - это не просто цитадель нечисти, Загадочный лес — это цитадель сумасшествия и страха, в нем опасность подстерегает вас на каждой дороге.
— Не думаю, что кто-то из нас ещё способен пугаться, — проговорил Артем, скептически осматривая ведьмака. Как и Воланд, неверующий в охотников и их силу, так и Радов не излучал доверие к рыжему.
— Говори за себя, — пробурчала Тина.
Она стояла возле Маши и помогла ей выбирать настои, которые точно им пригодятся. Слишком много вещей с собой брать нельзя, поэтому надо выбрать всё самое главное.
— Будь уверена, для кого-то из нас это точно путь в один конец, — прошептала Маша, наклоняясь к Кристине.
***
Длинные бледные пальцы обвивали прутья клетки, сдавливая заколдованные палки и пытаясь их переломить. Только как древесина начинала поддаваться напору, то всё его тело пробивал электрический удар, поникая под кожу и ошпаривая внутренности. Разочарованно оттолкнувшись ногами от прутьев, он сполз книзу и попытался вытянуться. Размера его «тюремной камеры» едва ли хватало для того, чтобы согнуться напополам, а долговязому Дмитрию тем более не было места для пространства и растяжек, поэтому когда он засыпал ему приходилось опираться ногами об прутья от чего у него жутко болели икры.
Вздохнув, Дима поднял глаза кверху и зарычал. Боги точно его прокляли, а звезды забили на него со своего небесного трона.
Странно, но за две недели, что он пробыл в Эльфийской чащи, его посещала только Леди Мэрит, и то, как понял Ивашков, она делала это на страх и риск самой себе. Зачем же тогда его держат? Если надеяться на то, что его титул принесет им какую-то выгоду - то зря надеются. Александр Радов, скорей сам пришьет брата Кристины Ивашковой, чем будет освобождать или производить обмен с Эивиндром.
После Восстания на Летнем балу его сестра пришла к нему и стала сбивчиво тараторить о том, что ей и Мирославе Вьюжиной надо покинуть Францию, оставаться возле Радова слишком опасно. И он, Дмитрий, был готов поддержать сестру и уехать с ней, но она... запретила. Да, запретила! Точно также как и он запрещал ей покидать пределы Лондона, она запретила ехать за ней. Тина звонила ему каждый месяц, иногда даже чаще, и сообщала о том, что с ней всё в порядке.