Он напрягся. Руки вскинулись к ее рукам, и ей показалось, что он хочет убрать их с шеи. Он сжал ее запястья. Но неожиданно его руки скользнули ей за спину, опустились к бедрам и крепко прижали ее к себе, а губы приоткрылись под ее поцелуем.
На миг мрак под прикрытыми веками озарился кружащими искрами. У Сэм перехватило дыхание, а он целовал ее все крепче, так что искры хороводом закружились перед глазами. Он целовал ее, будто утопающий, которому не хватает воздуха; как изголодавшийся в поисках пищи; как страждущий в пустыне.
А она... Она вдруг приникла к нему, задыхаясь, истомившись и изголодавшись, как и он. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечность. Она и представить не могла, что поцелуи бывают такими. Ей не хотелось прерываться... Он оторвал свои губы.
— Ну как? — пробормотал он.
— Здорово, — с трудом выдавила она.
— Брось, Сэмми. Мне нужно, чтобы ты была откровенна со мной. Думаешь, нужно еще что-нибудь?
Он поцеловал ее в щеку, в ухо.
— Нужно ли при этом разговаривать с ней? Говорить, что она пахнет как сладчайшая из жимолостей, что губы у нее, как мед с красным вином? Что от прикосновения к ней, от объятий я пьянею, у меня голова идет кругом, я ничего не соображаю...
Слова его прошелестели по ее коже, как крылья бабочки. Она вся расслабилась, по жилам растекалась медлительная, тяжелая лава.
— Думаю, было бы неплохо.
— Можно мне сказать ей, что я день и ночь думаю о ней? Что от встречи с ней, от ее вида меня бросает в жар, что от звука ее голоса, касания ее руки во мне пробуждается желание? Что я мечтаю о том, чтобы она оказалась в моей постели? Я не хочу испугать ее. Мне всего лишь хочется прикоснуться к ней...
Его рука нежно скользнула по ее спине, неторопливо, чувственно, и вновь вернулась на бедра.
— Мне хочется прижать ее к себе, чтобы она почувствовала, что творит со мной.
Она чувствовала это.
— Скажи, что мне делать теперь, Сэмми, — пробормотал он. — Скажи, как ублажить тебя...
Она невольно пошевелилась и услышала его стон. Руки его обхватили ее за талию, он тяжело задышал ей в ухо.
— Сэмми...
В голосе его вдруг почувствовалась нерешительность. Вот сейчас он оттолкнет ее, подумала она с внезапным, пронизывающим страхом. Он оттолкнет ее, и ей этого не вынести! Она выгнулась, прижавшись грудью к его груди.
— Сэмми... — Он крепче сжал ее талию — Ах, черт!..
Он приник к ее губам. Приподнял ее и посадил на край стола на развернутый ею рулон атласа. Ее пылающей коже он казался скользким и прохладным. Он придвинулся к ней и прижался.
— Господи, Сэмми. Я забыл... как ты умеешь заводить меня... — Он чуть касался губами ее шеи. — Скажи, что я должен теперь делать? Прикоснуться здесь? — Рука его обхватила ее грудь. — И так? — Другой рукой он погладил ей внутреннюю сторону бедра. — Я так хочу тебя. Я всегда тебя хотел...
— Брэд... я...
Ей нужно было сказать ему что-то, но мысли путались. Да ей и не хотелось думать. Ей хотелось...
Она приникла к нему, задыхаясь, пораженная. Ей не верилось... не укладывалось в голове... кто бы мог подумать, что Брэд доставит ей столько радости? Брэд, ее наилучший, наипрекраснейший друг...
Ее друг...
О боже милостивый!
Она напряглась и внутренне содрогнулась.
— Шш, — пробормотал он ей в волосы. — Все хорошо, Сэмми, все хорошо...
— Нет. — Она едва могла говорить. — Пусти меня!
Он прижал ее крепче.
— Что случилось, Сэм? Разве тебе не нравится, когда я тебя ласкаю?
Чувство вновь охватывало ее, разгораясь сильнее, чем прежде. О боже. Ей и вправду было хорошо. Даже слишком. Она схватилась за его запястье и отвела руку.
Он упорствовал, и ей показалось, что он не уступит. Но потом, медленно, нехотя, он вернул руку ей на талию и посмотрел на нее.
— Что случилось, Сэмми?
Она не могла смотреть ему в лицо.
— Ничего... я... который час?
Он властно поцеловал ее в губы.
— Кому, черт возьми, до этого дело?
Она оттолкнула его плечи.
— Мне! Сколько сейчас?
— Без четверти одиннадцать, а что? Где же Кристин?
— Так.
Ее начала бить дрожь. Что это такое с ней? Ее целовали и раньше. Но прежде какая-то частичка ее всегда оставалась начеку, давая знать, когда дело заходило слишком далеко. Но на этот раз что-то не сработало. Он мог бы опрокинуть ее на стол и предаться с ней любви вместо ласк, и она не смогла бы ему противиться. Она абсолютно не владела собой, чего никогда прежде не бывало. Что это с ней?
Сэм спустилась со стола и отошла от него, оправляя платье дрожащими руками.
— Думаю, тебе лучше уйти.
Он протянул к ней руку.
— Сэмми... все хорошо. Не надо так огорчаться. Я не хотел напугать тебя. Я немного увлекся...
— Немного! — Она отвернулась, скрестив руки на груди. — Этого не должно было случиться.
— Так ли?
Она бросила на него быстрый взгляд. Глаза его все еще были темными от страсти. У нее екнуло сердце, и она поспешно отвела взор. Что произошло? И как только ему удалось настолько лишить ее рассудка, самоконтроля? Как мог он так вести себя с ней? Тем более, что он влюблен в Хизер...
Хизер.
— Ты ведь не любишь Хизер? — тотчас спросила она, положив свою руку на его. — Невозможно, чтобы ты любил ее и так целовался со мной. Ты не можешь жениться на ней. Пожалуй, хорошо, что все так получилось. Лучше уж тебе понять это сейчас, чем после свадьбы. Не надо огорчаться. Уверена, ты найдешь еще кого-нибудь со временем.
Его рука под ее ладонью напряглась.
— Кого-нибудь? Кого, например?
— Я... я не знаю. Того, кто любит тебя и думает о тебе. У Хизер этого и в мыслях не было.
Он неотрывно смотрел на нее с выражением полнейшего... изумления? Разочарования? Гнева?
— Оставь Хизер в покое. Давай поговорим о тебе. О том, какие чувства ты испытывала несколько мгновений назад. Ведь ты испытывала что-то, Сэм?
— Я... я...
— Ну же, признайся. Хоть раз в жизни признай правду.
Она отступила.
— Не понимаю, о чем ты...
— Понимаешь.
Он пошел за ней, прижимая ее к вешалке.
— Признайся, Сэм. Что нас влечет друг к другу, что так было всегда, но ты слишком боялась сознаться в этом. Что предпочла скорее удрать в Нью-Йорк, а потом в Европу, чем признать это.
— Ты с ума сошел, — прошептала она. — Между нами ничего не было...
— Разве? Тогда скажи, почему ты уехала не простившись?
— Тебя не было дома, ты уезжал по делам... решение было спонтанным, импульсивным...
— Да-а, как же. Весь месяц до этого «импульсивного решения» ты подскакивала, стоило лишь мне коснуться тебя рукой. Краснела от каждого моего взгляда...
— Не понимаю, о чем разговор, — вновь повторила она, поправляя волосы. — Мы были друзьями, и ничего больше. Должно быть, тебе почудилось.
Он отступил на шаг и сунул руки в карманы.
— Ладно. Пусть будет так, если тебе так хочется. И тебе почудилось все, что было сегодня. Я всего лишь совершенствовался в технике поцелуя ради Хизер. И для меня это так же неважно, как и для тебя. Ведь тебе, правда, все равно?
— Я... безусловно, да.
Ведь правда... разве нет? Брэд ей друг. Но он уже не казался другом. Все изменилось. Он изменился. Где он научился так целоваться? Так ласкать? Она меньше всего ожидала от него такого. Ей думалось, что он скорее будет мягким и внимательным, чем властным и настойчивым. Как это он так изменился? И почему он так смотрит на нее? Будто собрался задушить. Будто ненавидит.
У нее так перехватило горло, что она едва дышала.
— Хорошо. — Он сдержанно улыбнулся. — Тогда мне лучше уйти.
Он сделал шаг к двери, а Сэм стояла бессильно, с полнейшим хаосом в голове. Она шаталась, будто на ногах было коньки. Она была в замешательстве, словно вновь потерялась в лабиринте. Ей было ясно только одно — он уходит. Уходит, и она понимала, что если не остановит его, то навсегда потеряет...
— Брэд... — позвала она, — погоди...
Не обращая на нее внимания, он распахнул дверь.
— Погоди...
Он вдруг остановился. А в следующую секунду она увидела на пороге двух женщин.
Кристин стояла неподвижно с поднятой рукой, чтобы взяться за ручку, и с вытаращенными глазами.
Холодный взгляд другой женщины обегал беспорядок в одежде Сэм. Она повернулась к Брэду.
— О, Брэд! — трагическим голосом произнесла Хизер. — Как ты мог!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Все проблемы, связанные с антимонопольным законодательством, улажены, и сегодня нужно провести заключительную проверку документов. Выплаты можно начать со следующей недели. — Джордж Йорита открыл папку и просмотрел содержимое. — Я поручил Льюису разработать схему выплат в зависимости от стажа работы и заработной платы. Выходит в среднем по 58 тысяч на каждого и... Господи, Брэд, что это с тобой?
Брэд оторвал взгляд от окна в своем кабинете и аварии на автостраде 405, от которой его отделяли двадцать этажей, взглянув через плечо на своего делового партнера и друга.
— Ничего.
Джордж презрительно фыркнул, бросая папку на стол Брэда. Бумаги выскользнули и пролетели по полированному дубовому столу, пока не наткнулись на основание позолоченной статуэтки.
— Да брось. Я уже трижды побывал у тебя в кабинете, а ты хоть бы раз взялся полировать свой кубок. Так в чем дело? Проблемы с невестой?
Брэд оставил без внимания саркастическую интонацию, с которой было произнесено последнее слово.
— С Хизер все отлично. — Он спокойно посмотрел на друга. — Я знаю, что делаю, Джордж.
— Да уж, — тот направился к двери, но замешкался. — Может, надо было просто открыться ей.
Джордж вышел, а Брэд вздохнул. Они с Джорджем старые друзья. Соревновались в школе за лучшие оценки по математике и очки в теннисе. Они были обычными подростками, не всегда облекавшими свои чувства в слова, однако беседовали о девчонках. У Джорджа было несколько коротких связей до того, как он женился на Лоре. Брэд любил и уважал его, но на этот раз Джордж ошибался...
Взгляд Брэда вновь обратился к окну. Где-то далеко внизу «скорая» спешила к месту аварии, обгоняя еле ползущие машины. Звук сирены приглушался толстым стеклом.
Такой же сигнал тревоги прозвучал в его голове, когда он вошел в свадебный салон прошлым вечером. Увидев Сэм в этом прозрачном платьице, ощутив ее аромат, он понял, что попал в беду. Он беспечно не внял своим предчувствиям, уверяя себя, что сумеет держать себя в рамках, можно не сомневаться, и чуть не сорвался. Он знал, что не надо целовать ее. Не в этот раз и, уж во всяком случае, не так. Но не смог устоять. Ему хотелось поцеловать ее с тех самых пор, когда ей было четырнадцать, и прошлой ночью наконец ему выпал шанс. Кто бы стал винить его в том, что он ухватился за него обеими руками?
Он помнил их первую встречу, словно это было вчера. Он уже было хотел послать этого осла Пита Митчела в двух словах точно по адресу, когда внезапно влетела она, ощетинившись, как малютка дикобраз. Он видел лишь ее спину и непослушный черный «конский хвост», когда она налетела на Пита, обозвав того нахалом и забиякой.
Пит тихо ретировался, а Брэд, раздосадованный ее вмешательством, чуть было не послал ее домой, к своим куклам, как она повернулась и улыбнулась ему. И у него отчего-то сжалось сердце. Она была чертовски хороша. В больших зеленых глазах были золотистые искорки, бледную кожу усыпали веснушки, точно жженый сахар. Ее макушка с взъерошенными кудрями едва доходила ему до плеча, однако из-под формы капитана болельщиков виднелись поразительно длинные ноги и чертовски миленькие грудки. В свои семнадцать, все еще во власти гормонов, он тут же завелся, но ему хотя бы хватило ума скрыть это, уж больно она казалась юной.
Что и подтвердилось, когда он узнал, что ей четырнадцать. Он был полон решимости не замечать ее, но она, будто мошка, так и вертелась перед глазами. Задерживалась у его шкафчика, плюхалась рядом за обедом, плелась следом, возвращаясь домой из школы, болтая о школьных делах, своих приятелях и родных. Она вызвала у него улыбку, впервые после гибели родителей и Молли.
Он позволил себе так расслабиться, что как-то поведал Сэмми о своей маленькой сестренке. Молли была на шесть лет моложе. Обычно он терпимо относился к тому, что она ходит за ним хвостом, но однажды утром, после бессонной ночи, проведенной за подготовкой к выпускному по математике, терпение его лопнуло, и он рявкнул, чтобы она сгинула с глаз долой. Через несколько часов директор со слезами на глазах вошла в его класс и попросила его пройти в ее кабинет.
Он тогда не плакал, не плакал и тогда, когда рассказывал Саманте, хотя она и ревела за двоих. Но в ту ночь, когда он вернулся к бабушке и лежал в темноте на своей жесткой узкой кровати, комок в горле, стоявший там все эти шесть месяцев, начал расти и рос до тех пор, когда уже нечем стало дышать и из груди не вырвалось хриплое рыдание. А затем еще и еще, пока лицо и подушка не стали совсем мокрыми от слез. Потом слез уже не было, он чувствовал себя измученным, но спалось ему в ту ночь лучше, чем когда-либо за долгое время, а проснулся он, чувствуя облегчение, безнадежно, бесповоротно влюбленным в Сэмми.
Брэд пытался уверить себя, что она напоминает ему сестренку, и держался с ней соответственно. Но сокровенным уголком души понимал, что ждет, когда она подрастет, чтобы жениться на ней.
Но все складывалось не так, как задумывалось. В ближайшие за тем годы разошлись ее родители, ее сестра поспешно вышла замуж, отец ее ушел в мир иной. Стечение обстоятельств работало против него, формируя в ней крайне настороженное отношение к мужчинам. Она меняла парней, точно платья. И бросала каждого, кто проявлял настойчивость. И Брэд понимал, что стоит лишь заикнуться о чем-то большем, чем просто дружба, и его постигнет та же участь. Нужно лишь проявить терпение, думал он. Своенравие ее пройдет, и у него появится шанс.
Но, к его отчаянию, ее вполне устраивали дружеские отношения, и она по-прежнему уклонялась от более близких отношений, от всего, что хотя бы в малейшей мере предполагало чувственные отношения. Он ждал, пока уже стало невмоготу, и тогда начал искусную кампанию, чтобы исправить сложившееся положение.
То обняв как бы невзначай, то погладив, он пытался сломить ее сопротивление, вызвать ответные чувства к себе. Это и вправду сработало — настолько, что он купил дом и пригласил ее посмотреть. Он надеялся, что ей понравится. Так оно и случилось, это было видно по ее глазам.
Но несколько дней спустя она уехала в Нью-Йорк.
Он решил умыть руки, заняться своей жизнью. Создал свое дело, встречался с другими женщинами. Уверял себя, что с ней уже кончено, что сумел заставить себя разлюбить ее. Да, как же!
Прошлой ночью она поцеловала его, ответила ему так, как ему мечталось. Целовать Сэмми, касаться ее было подобно разряду молнии, выбивающему предохранитель.
Трудно было представить что-нибудь обиднее, бессердечнее ее слов. Слава богу, Хизер появилась как раз вовремя. Она была актрисой. Он объяснил ей ситуацию. Она уверяла, что поняла его. Она была поразительной — добрая, сочувствующая и невероятно добродушная.
Надо бросить заниматься самообманом, бросить прикидываться, что ему доступно все, что только пожелает. В жизни все не так, и ему надо бы знать это лучше других.
Пора посмотреть фактам в лицо и задуматься о будущем. Сэм никогда его не полюбит. Нужно забыть о ней.
Раздался телефонный звонок. Он взял трубку и услышал голос своего помощника.
— На проводе Саманта Джиллеспай, — сообщила ему Мэрилин. — Будете говорить с ней?
Брэд уставился на мерцающий огонек. Уверена, ты найдешь еще кого-нибудь со временем.
— Нет, — хрипло ответил он. — Скажите, что я занят.
Он положил трубку и уткнулся взглядом в папку, пробегая глазами по колонкам цифр. Вновь раздался звонок.
— Да? — резко ответил он.
— Извините, — сказала Мэрилин, — но мисс Джиллеспай просила меня передать вам, что хочет встретиться с вами в ресторане напротив в полдень. Сказала, что будет ждать вас.