Впрочем, жизнь самой Инны тоже не стояла на месте. Она старалась убедить себя в том, что отец сделал за неё выбор гораздо лучше того, который могла бы сделать она сама, но иногда начинала неудержимо скучать по своей прежней свободе. По тому времени, когда она не чувствовала себя так сильно привязанной к Мартину, зависимой от него.
Почти все знакомые завидовали ей. Инна чувствовала, когда они перешёптывались ей вслед. «Поглядите, это же Инна Розенберг, ей так везёт, будто она родилась с серебряной ложкой во рту, – богатая и высокопоставленная семья, жизнь без забот, жених, который с неё пылинки сдувает!».
На самом деле, далеко не всё было так радужно. Инна нелегко пережила развод родителей, после которого ощутила себя почти брошенной, – у них обоих появились свои дела и заботы, и никого не волновали её чувства. Далеко не всегда она могла понять, общаются с ней окружающие люди ради неё самой или из-за положения её отца.
Высушив волосы и надев приготовленную заранее одежду, Инна спустилась на первый этаж, где её уже ждал Мартин. Выражение лица у него было странное. Предвкушающее, если можно так сказать. Рядом с ним на столике находился подарок для старшего Воронича. Внушительных размеров свёрток, перевязанный мерцающей красной лентой.
Дорога заняла больше времени, чем обычно. Всё вокруг, в самом деле, оказалось занесено снегом. Инна подумала, что в этом состоит минус жизни за городом. Всё же здесь не имелось ни метро, ни трамваев, и приходилось рассчитывать исключительно на машины. Хорошо, что автомобиль Мартина был весьма крупногабаритным и подходящим для езды по не самым лучшим дорогам.
Первым делом они вручили подарок и поздравили юбиляра. Александр Владимирович приказал принести кофе. Инна была здесь не впервые, но всё же с любопытством осматривала интерьеры особняка, который выглядел по-настоящему старинным.
- А где же Вероника? Вы, наверное, знаете, что в общежитии мы с ней жили в одной комнате.
- Знаю, - с лёгкой полуулыбкой ответил Александр Владимирович. – А тебе известно, что когда-то Карл Розенберг был помолвлен с матерью Вероники? Или он тебе никогда об этом не рассказывал?
- Как?! – с изумлением воскликнула она, переводя взгляд на лицо Мартина. – Ты знал? Когда это было?
- До женитьбы на твоей матери, разумеется. Не удивляюсь, что он держал это в секрете. Помолвка была разорвана, и наши семьи едва не стали врагами навсегда.
- Подождите… - растерянно пробормотала Инна. – Тот портрет в нашем доме… Молодая женщина на нём – мать Вероники?
- Именно так, - отозвался Воронич, и ей оставалось только покачать головой, не зная, что сказать. Похоже, отец был влюблён в эту женщину. Он хранил её портрет и держал его на видном месте немалый срок, несмотря на то, что они так и не поженились.
- Пожалуй, мы заглянем к Веронике, - проговорил Мартин, поднимаясь на ноги и помогая встать ей. – Вы ведь позволите? Где её комната?
- Да, конечно, - ответил Александр Владимирович. – Комната на втором этаже. Вас проводят.
- А она знает, что мой отец и её мать были помолвлены когда-то?
- Думаю, она не в курсе, что это был именно он.
- Хочешь рассказать ей? – поинтересовался Мартин.
- Не уверена, что отцу это понравится, - пробормотала Инна. – Он даже мне не говорил. Не знаю, почему.
Они поднялись на второй этаж. Мартин без стука толкнул дверь в комнату. Инна вошла вслед за ним, и её удивило выражение лица стоящей посреди комнаты Вероники, которая выглядела печальной, растерянной и напуганной.
- Привет! – Инна подошла ближе и обняла подругу. – Очень рада тебя видеть! Вчера мы не смогли прийти, я плохо себя чувствовала.
- Я тоже рада, - ответила Вероника. – Но у меня мало времени. Скоро уже нужно будет ехать в аэропорт.
- Как тебе нравится в Англии? – поинтересовалась Инна.
- Там замечательно. Университет немного другой, приходится немало всего учить, чтобы нагнать остальных. Но мне нравится.
- А как твой жених?
- У него всё хорошо, но он не смог приехать вместе со мной, - отводя взгляд в сторону, произнесла Вероника. – А как ты? Что нового в университете?
- Да что там может быть нового… Скукота, даже специализацию ещё не выбрали, - дёрнув плечами, отозвалась Инна. – По-прежнему куда больше теории, чем практики.
- Зато мне удалось узнать интересные заклинания, - неожиданно вклинился в разговор Мартин. – Например, о том, как заставить большой объём воды сконцентрироваться вокруг одного человека, если есть какой-то фокусирующий объект, к примеру, его волосы. Проводится в периоды, когда уровень влажности повышен – во время дождя, как правило…
Инна заметила, что Вероника побледнела, услышав эти слова, и странные, неясные пока подозрения заставили её задуматься. Однажды, когда был дождь, она видела, как Мартин делает что-то, показавшееся ей непонятным. То самое заклинание?
- Интересно, правда? Могу научить как-нибудь.
- Меня привлекают более полезные заклинания, - проговорила Вероника. – А теперь, простите, у меня, в самом деле, нет больше времени. Боюсь опоздать на самолёт. Думаю, мы ещё обязательно увидимся, - добавила она, обращаясь к Инне. – Я ещё приеду.
- Кстати, мою свадьбу перенесли, - сообщила ей Инна. – Так что, уже скоро я буду замужней дамой. Первой среди наших однокурсниц, - уточнила она.
- Значит, тебя можно поздравить, - заметила Вероника, но радостнее она от этого вовсе не казалась. – Спасибо, что навестили. До свидания!
- Хорошей дороги! – пожелала ей Инна, и они с Мартином вышли из комнаты.
Оказавшись в машине, Шталь сразу же прибавил скорость, и ей пришлось почти ухватиться за сиденье, пристёгивая ремень безопасности.
- Почему ты заговорил про это заклинание? – поинтересовалась Инна. – Ты его уже проводил? Кого ты хотел окружить водой и с какой целью?
- Слишком много вопросов, - процедил Мартин.
- Куда мы едем? – спохватившись, спросила она, обнаружив, что они проехали поворот, ведущий к посёлку, где находился дом Розенберга.
- Ко мне, - невозмутимо ответил он. – А что? Есть возражения?
Инна пожала плечами. Мартин не впервые вёл себя непредсказуемо. Он перестал настаивать на том, чтобы она переехала к нему, но это был лишь вопрос времени, оставшегося до свадьбы.
Шталь жил в квартире-студии не слишком далеко от центра города. Как казалось Инне, здесь всё отражало его самого: оттенки в интерьере, сочетание классики и модерна – оформляющий обстановку дизайнер наверняка был приверженцем эклектики. Ей здесь нравилось, и всё же мысль о том, что скоро придётся поселиться в этой квартире, была немного пугающей.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне про то заклинание, - произнесла Инна, когда они вошли в квартиру. – Почему ты вспомнил его при Веронике? Чего она испугалась?
- Думаю, твоей подруге нечего бояться… пока, - загадочно ответил Мартин и тут же сменил тему. – Хочешь чего-нибудь? Кофе, сока… меня? – приблизившись, добавил он.
- Расскажи мне, что всё это значит! – чуть более требовательно проговорила Инна.
- Можешь просто немного помолчать?
В следующую секунду он буквально заткнул ей рот жадным поцелуем, одним движением притянув к себе. Инна не смогла бы его оттолкнуть, даже если бы захотела. Дыхание перехватило, и она негромко застонала, когда Мартин укусил её за губу почти до крови. Затрещала, разрываясь, ткань блузки. Он не соблазнял – он просто брал то, что хотел взять. Решительно, грубовато и бесцеремонно. Так же, как он делал и всё остальное. Утверждая свою власть над ней и демонстрируя ту непонятную злость, которая овладела им после их встречи с Вероникой. Но это, чёрт возьми, того стоило.
5 1 глава
Три недели спустя
Дарий
- Пять жалоб! Понимаешь ты, что это значит?! Целых пять жалоб, - повторил Фогль, возмущённо потрясая зажатыми в пальцах печатными листами.
Начальник уже минут двадцать расхаживал вдоль и поперёк кабинета, повторяя одно и то же. На Дария Княжевича, специалиста Магического Надзора, было написано пять жалоб. Все они легли на стол Аркадия Фогля, и сейчас он выкроил время для того, чтобы отчитать своего непутёвого подчинённого. Такое, разумеется, случалось и раньше, но не слишком часто. К тому же, столько жалоб подряд даже для молодого специалиста МН – это уже слишком.
- Эти люди пишут, что ты нападал на них в процессе ареста! – выпалил Фогль и снова взмахнул листками, один из которых выпал из его толстых пальцев и, покружившись, лёг на пол. – Причём, даже не боевыми заклинаниями! Ты их просто-напросто избил! И сам, между прочим, остался с синяками! Этого даже амулеты не могли скрыть, к твоему сведению! Велимира – и та пришла в ужас! Ты ей почему-то нравишься, и она за тебя волнуется! – добавил начальник, и было непонятно, что из этого его больше злит – жалобы или явная симпатия секретаря к Княжевичу.
- Ну и что? – стараясь оставаться невозмутимым, проговорил Дарий и, дотянувшись, поднял с пола упавший листок. Прочитал несколько строчек и не смог удержать от усмешки. Кое-какие сравнения ему могли бы даже польстить.
- Я не вижу здесь совершенно ничего смешного! – снова взорвался Фогль. – Нельзя же так буквально понимать выражение «добро с кулаками»! Вести себя надо корректно!
- Могу я кое-что уточнить? – прервал его Княжевич, бросая листок на стол и выпрямляясь на неудобном стуле. – Некоторые из тех, кто подал эти жалобы, решили принести в жертву демону тринадцатилетнюю девочку, и, если б я там не появился, они бы довели дело до конца. И с ними я должен был вести себя корректно? Вежливо предложить им проследовать в машину? Может, извиниться за то, что помешал, а?
- Зато ты буквально вышвырнул их на улицу и отлупил до потери пульса! Все журналисты сбежались! Мог бы просто передать их инквизиторам, чтобы не пачкать руки.
- Инквизиторская темница – слишком мягкое наказание для них, - отозвался Дарий.
- Ну, тебе лучше знать, - разводя руками, отозвался начальник. – Но мне надоели все эти жалобы. Может, тебе просто нужен отпуск? Хотя, разве те три месяца не были возможностью отдохнуть от работы? Ещё и Велимира тебя навещала.
- Может, просто нужно, чтобы мне не мешали работать, - проговорил Княжевич, поднимаясь с места и направляясь к выходу из кабинета.
- Или тебе следовало бы думать о чём-то, кроме личной жизни, - сказал ему в спину Фогль. – Я жду отчёт по твоему текущему делу. Сегодня же.
Ничего не ответив, Дарий вышел из кабинета, постаравшись не слишком сильно хлопнуть дверью. Последние слова начальника были полны сарказма. Княжевич до сих пор злился, вспоминая, что Фогль стал свидетелем его разговора с Вероникой.
Последнего разговора. Она сказала, что собирается вернуться в Лондон в этот же день, а затем просто уехала. Исчезла, ни слова не сказав о том, что связывает её с тем британским магом, которого не было на этом чёртовом юбилее.
За то недолгое время, что Вероника была в городе, у них так и не получилось никакого связного разговора. Им постоянно кто-то мешал, а тут ещё эта мутная история с анонимным письмом. Дарий видел это письмо и не сомневался, что автор у него тот же, что и у того письма, которое Веронике прислали в тот день. Но кто это мог быть? Один из студентов, которого занесло в университет в каникулы? Или кто-то из преподавателей? Почему он решил назвать имя второй свидетельницы?
Бросив взгляд на часы, Княжевич решил, что отчёт вполне может подождать до завтра. Фогль, конечно, будет готов лопнуть от гнева, но это его проблемы. Взяв свои вещи, Дарий направился к выходу и в коридоре столкнулся с Велимирой. Встреча была нежелательной. Вишневская в последнее время снова возобновила свои попытки пригласить его к себе. Кроме того, она вполне могла тут же направиться к начальнику и доложить тому, что отчёта ему сегодня не видать.
Но, судя по всему, Велимире сегодня было не до него. Проходя мимо, она лишь едва взглянула на Княжевича, полностью поглощённая разговором по мобильному телефону. Выражение её лица казалось взволнованным и несколько озадаченным. Ей явно не хотелось, чтобы он услышал обрывки её телефонного разговора. Дарий уже не впервые задумался, а что он вообще знает об этой молодой женщине – только то, что у неё привлекательная внешность, дорогая мебель в квартире и чья-то влиятельная протекция, позволившая не самой способной ведьме устроиться в МН?
Взяв себе на заметку хорошенько понаблюдать за Велимирой, Княжевич вышел из здания и поморщился от ударившего в лицо сильного ветра. В воздухе мельтешили колючие снежинки. Погода решила отомстить за позднее начало зимы, и с каждым днём становилось всё холоднее.
Дарий сел в машину, и его мысли вернулись к Веронике. Все эти дни, прошедшие с её отъезда, он упорно заставлял себя не думать о ней. Иногда это получалось, временами не очень, и, если для этого ему требовалось напиться или набить кому-нибудь морду, он не возражал. Жаль, что этим кем-то не оказывался Мартин. Пока не оказывался, поскольку после того случая в баре они не встречались.
Мысли о Веронике заставляли Княжевича злиться, ревновать и мучиться непониманием её молчания. Он до сих пор не знал, заставил ли её старший Воронич, получивший право опекунства до достижения ею двадцати одного года, уехать в Англию, или же это было самостоятельное решение? Может быть, она просто боялась оставаться в городе, пока Дария не было рядом? Учитывая, что девушка едва не погибла на празднике накануне первого дня в университете, который обернулся для Вероники тем, чего она больше всего боялась. На её долю за несколько летних недель выпало слишком много всего, даже более взрослому человеку сложно было бы с этим справиться, а ей всего девятнадцать.
Но почему Вероника не могла всё ему рассказать? Дарию казалось, что за то время, что они были вынуждены провести, почти не расставаясь, она начала ему полностью доверять. Более того – ей больше некому было доверять, кроме него. Её подруга и соседка по комнате оказалась дочерью убийцы, приёмные родители слишком далеки от магического мира, а, что касается обретённых родственников, то Александр Владимирович не из тех, кто заслуживает доверия. Сломать людей, подчинить собственной воле, сделать действующими лицами в изощрённой игре – вот его стиль, и за долгие годы жизни Воронича лишь одна из родственниц смогла бросить ему вызов.
А заодно и Розенбергу… Да, недавно Княжевичу удалось узнать то, что он не успел сообщить Веронике при встрече. Именно с Карлом Розенбергом когда-то была помолвлена её мать. Намечалось выгодное объединение двух семей. У старшего Воронича наверняка имелись грандиозные планы на их общее будущее. Но всё это пошло коту под хвост, когда невеста решила взять в руки свою жизнь и сделать собственный выбор. Она нашла в себе мужество, чтобы пойти против своей семьи, условностей и законов, но именно эта решимость действовать по-своему в конечном итоге стоила ей жизни.
А Вероника оказалась ещё одной жертвой в этой истории. Но куда хуже, если б она попала в руки инквизиторов, которые начали бы ставить над ней свои опыты. Именно для того, чтобы не допустить этого, Дарий и решился пойти в темницу вместо неё, и сейчас он не жалел об этом, несмотря на всю свою злость и неприятную растерянность, которую почувствовал в тот момент, когда она сказала, что уезжает.
Княжевич не хотел привязываться к ней. Не хотел привязываться ни к кому, потому что это помешало бы достижению цели – найти тех, кто лишил его семьи, и отомстить им, неважно, законным способом или нет. К тому же, он и так слишком часто терял тех, кого любил. Сначала родителей, затем человека, который заменил ему отца. Дарию совершенно не хотелось пережить это ещё раз. Как и то мгновение, когда ему казалось, что Вероники вот-вот не станет, и всё по вине Мартина с его проклятой охотой за тем ключом!
Княжевичу было неприятно вспоминать о том, что он сам приложил к этому руку. Вероника могла оставить ключ в квартире, но он надел его ей на шею. Хотел узнать, кто им заинтересуется. Мог бы и раньше догадаться, что Шталь не пройдёт мимо. Но кто знал, что он в городе, а эта девица, дочка Розенберга, захочет его познакомить с соседкой по комнате?
Таким образом, Мартин увидел ключ, а Вероника, не желающая с ним расстаться, приобрела нового врага. Судя по расспросам в баре, ключом Шталь ещё не завладел. Пожалуй, Мартин её недооценивал, – несмотря на свой страх и окружающую со всех сторон неизвестность, Вероника не стала бы так просто расставаться с вещью, к которой ей потянуло в первую же минуту.