– Я тоже, – кивнула Кейт.
– А я нет. Когда я ощутила, как он весело лохматит мою макушку, то возликовала: это будет грандиозный ветер, потрясающая буря, – засмеялась Кэролайн. – Вы обе забыли, как надо жить. Когда-то мы были бесстрашными и предприимчивыми. Господи, да ты ли та Кейт, которая без страха забиралась на верхушку мачты? Эшли, ты ныряла, как дельфин, ловкая и беззаботная, одержимая желанием достать до дна моря. Что с нами случилось?
– Ты сама знаешь, – многозначительно сказала Кейт.
– Не уверена, что на самом деле знаю. Мы никогда не говорили…
– И мы не будем обсуждать сейчас, – прервала ее Кейт. – Мы не можем. Слишком многое поставлено на карту. Ты не права, у нас теперь есть все, чтобы жить спокойно. Не опасной жизнью, полной приключений, теперь у нас надежная твердая почва под ногами. Так хотела мама.
– Мне мало иметь почву под ногами, на острове я задыхаюсь – хочу большего. И вы тоже должны хотеть, – упорствовала Кэролайн.
«Не об этом ли совсем недавно мечталось и мне», – подумала Кейт, слушая младшую сестру. В ее книжном магазине появился Тайлер Джеймисон, и адреналин хлынул в кровь, превращая ее в жидкий огонь, да с такой силой, что она едва справилась с собой. Никогда с ней такого не случалось.
– Странно, почему этот журналист появился в городе именно сейчас? – размышляла вслух Эшли. – Это не десятая годовщина гонки. Почему он заинтересовался нами? И для какого издания он пишет?
– По его словам, он вольный художник, – ответила Кейт. – Он говорил мне, что люди интересуются гонками на яхтах, а мы привлекли его внимание тем, что не вписываемся в традиционные формы парусного сообщества. В этом есть свой смысл. Я знаю биографии многих популярных гонщиков – эти удивительные люди, достойные восхищения, действительно другие. Но у меня дурные предчувствия. Инстинкт самосохранения подсказывает – он ищет что-то конкретное.
– Я тоже так думаю, – кивнула Кэролайн. – Уж больно ловко у него выходит! Подловил меня в салоне, сразу пригласил на обед, не раскрывая своего имени, что наводит на мысль: этот парень совсем не прост, выработал стратегию и играет в какую-то игру. Чертовски умело играет! Такой очаровашка сумеет обольстить девушку.
«И еще он сексуальный», – подумала Кейт. Но это неважно. Никакой мужчина, как бы ни был он обаятелен и хорош собой, не сможет поставить под угрозу спокойствие ее семьи. Надо его переиграть, противопоставить ему неоспоримые аргументы.
– Если никто из нас ничего не расскажет, репортеру нечего будет писать и он уберется отсюда, – сказала она решительным тоном. – Мы должны держаться вместе, защищать друг друга, как обычно. Договорились? – Кейт подошла к столу и взяла сестер за руки.
– Мы не дети, – заныла Кэролайн, но покорно сунула ладонь в руку Эшли, замыкая привычный круг.
– Один за всех, – сказала Кейт.
– И все за одного, – откликнулись Эшли и Кэролайн.
Сестры крепко сжали руки. В прошлом их единство помогло преодолеть немало трудностей. Если повезет, они выстоят и против одного весьма настырного репортера.
Было уже начало одиннадцатого, когда Тайлер наконец вынул из кармана телефон. Еще не слишком поздно для звонка. Марк всегда был ночной совой. Если потревожить его утром, он сердито взревет, совсем как пожарная сирена или голодный гризли. Но после девяти часов вечера его братишка всегда полон жизни и готов идти на вечеринки и тусовки, по крайней мере, так было в прежние времена. Жизнь Марка изменилась после автомобильной аварии, случившейся всего месяц назад.
Тайлер хорошо помнил тот тревожный звонок. Он в это время был в гостиничном номере в Лондоне, куда приехал по случаю правительственного саммита – встречи на самом высшем государственном уровне. Телефон зазвонил среди ночи, но прежде, чем ответить, он уже знал: плохие новости. От первых же слов, прозвучавших в трубке, у него остановилось сердце: «Ваш брат попал в аварию. Приезжайте как можно скорее».
От шока в первые мгновения он онемел, заметался по комнате, рванул ручку чемодана, чуть не оторвав, в мозгу билась отчаянная молитва: «Пожалуйста, Боже, пусть все будет хорошо». Когда дар речи вернулся к нему, он перезвонил в апартаменты брата и спросил о судьбе Сьюзен и Амелии, жены и восьмилетней дочери Марка. Ему ответили, что Амелия жива. Сьюзен умерла по дороге в больницу. Марк в операционной, хирурги борются за его жизнь.
Часы, в течение которых он добирался из Лондона в Сан-Антонио, были самыми длинными часами в жизни Тайлера. Пока холодный серебристый самолет распростер свои крылья и скользил над океаном, безутешный Тайлер дал Богу миллион обещаний, которые только мог придумать, он клялся в горячке, молил Его сохранить брату жизнь. «Амелии нужен отец, чтобы помочь ей пережить трагическую смерть матери. Ты обязан выжить, чтобы вырастить свою девочку. Я не могу потерять брата. Не теперь, когда мы только начали снова сближаться» – беспрерывный внутренний монолог отчаявшегося странника, растерявшего мужество в дороге. Поэтому он молил Бога о чуде, угрожал, и смиренно плакал, и обещал сделать все возможное для Марка и Амелии. «Господи, я буду сам отвечать за них перед Тобою». Он и представить не мог, куда это обещание заведет его, какое это тогда имело значение?
– Алло? – отозвался Марк.
– Как дела, братишка? – Тайлер намеренно заговорил бодро, стараясь придать голосу привычное звучание.
– Да не ахти как, – ответил Марк, не пытаясь поддерживать его тон.
– Что случилось? – встревожился Тайлер.
– Лучше скажи-ка мне, что не случилось? Есть новости? Шелли сказала, ты нашел сестер МакКенна. Ты поговорил с кем-нибудь из них?
– Да, я говорил с двумя, старшей Кейт и младшей Кэролайн. Кейт управляет книжным магазином и, похоже, руководит всей семьей. Она умная, ответственная, осторожная, скрытная. Кэролайн – настоящий фейерверк, импульсивная, упрямая, хочет, чтобы ее воспринимали всерьез, и недолюбливает старшую сестру. Я еще не разыскал Эшли.
– Они что-нибудь рассказали?
– Еще нет. Они не хотят рассказывать о гонке или о себе. Все будет труднее, чем я ожидал. Видел их отца, Дункана. Он был в стельку пьян. Кейт вызвали из бара по телефону, и она поехала за ним. Мне показалось, что это не в первый раз. Судя по всему, у Дункана большие проблемы с алкоголем.
– Неважно. Меня интересует не он, а его дочери. Вернее, одна из них… – Голос Марка сорвался от чувств, переполнявших его. – Амелия – все, что у меня осталось. Я обещал Сьюзен. Когда она умирала, Тайлер, то была в сознании и все прекрасно понимала. Бедная моя, я все еще вижу страх в ее глазах: понимаешь, она боялась не за себя, а за меня и Амелию.
– Я знаю, Марк, – сказал Тайлер сдержанно. – Ты не потеряешь Амелию. Поверь мне.
– Я тебе верю, Тайлер. Но это чертовски сложное дело даже для тебя, большой брат.
«Да, а я тот еще большой брат, – с горечью подумал Тайлер, когда волна боли и сочувствия накрыла его. – Столько лет жизни младшего брата прошли мимо меня?»
– Ложись спать, – сказал он грубовато. – Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. Я не собираюсь развозить сопли и сдаваться и тебе не советую. Независимо от того, какие преграды выстроят сестры МакКенна на моем пути к правде.
4
Утро выдалось на редкость ясное и безмятежное. Разбуженная солнцем и криком чаек, Кейт в одной ночной сорочке вышла из спальни. Ей в глаза сразу бросился плед, валявшийся на полу в гостиной. Отец исчез. Встав с кровати и умывшись, она собиралась предложить ему чашку кофе, накормить завтраком и строго-настрого предупредить, чтобы он не разговаривал с Тайлером Джеймисоном. Но Дункана уже след простыл. Он всегда вставал с первыми лучами солнца, неважно, с похмелья он был или нет. Скорее всего, сейчас он на пути к своей лодке или, возможно, сразу направился «поправить здоровье» в «Устричный бар», собираясь начать день с «Кровавой Мэри».
Она подняла плед и вдохнула запах отцовского лосьона после бритья. Мускусный аромат напомнил о детстве, этот запах навсегда в ее подсознании соединился с образом высокого человека-скалы, с объятиями его сильных рук. Когда-то Дункан был ее героем, ее защитником, ее идеалом. Кейт хорошо помнила, как сидела на полу у ног отца, а он рассказывал о своих приключениях. Его слова уносили девочку в другой мир. В дивном мире ее фантазий сплетались запах моря, плеск волн, хруст песка. Она дрожала всем телом от порывов воображаемого ветра, когда слушала его – тихо, восторженно, взахлеб, – никогда не прерывая, потому что отец был особенный. Когда она была совсем маленькой, он надолго уезжал из дома, нанимался на рыбацкие лодки, на чартерные суда – зарабатывал на жизнь. Частые отлучки превращали его появление дома в настоящий праздник. «Это время папино, дочка, но он отдал его нам. Цени его как драгоценное сокровище», – часто говорила мать.
«Он всегда сам распоряжался своим временем – таковы все мужчины. Но именно тогда, – думала Кейт, – папа стал воспринимать безоговорочную преданность семьи как должное. Когда мама умерла, ответственность и забота об отце легли на меня, старшую дочь. Я готовила и убирала, по-матерински опекала сестер, пыталась сделать жизнь отца размеренной, привычной. Я поддерживала его решения, в том числе и самое важное, из-за которого они ушли в море на долгие три года. Как жаль, что я поверила, будто папа знает лучше, как нам жить».
Повзрослев, Кейт поняла, что на самом деле отец не знает, как лучше и что лучше, и они поменялись ролями. Дункан стал ребенком, а она – его родителем. Она не стремилась к такой роли, но не могла ничего изменить. Ей хотелось невозможного – однажды он проснется и снова станет человеком-скалой, отцом, способным слушать и советовать, смеяться и плакать вместе с ней. Кейт мечтала, что однажды он придет к ней в книжный магазин и скажет, что гордится ею. Но Дункан не стал таким отцом.
Да, гордиться ею он мог, но только в том случае, если речь шла о парусном спорте. Остальная часть жизни Кейт – ее интересы, чувства, амбиции никогда не представляли для него никакого интереса. Если они не затрагивали его жизнь, он их просто не замечал.
Иногда Кейт ненавидела отца за это. Но в общем она любила его. До сих пор в ушах стоял голос матери: «Твой отец – особенный человек. Тебе очень повезло, малышка». Ах, мамочка, зачем ты так рано ушла? Мне так еще о многом надо поговорить с тобой, столько всего спросить…
Кейт вздохнула, отнесла плед в подсобку, где у нее стояли холодильник и стиральная машина, и сунула в корзину с грязным бельем, чтобы потом постирать. Конечно, с отцом нелегко. Но в данный момент отец – не самая важная из навалившихся на нее проблем. Репортер наверняка будет поджидать ее у магазина, так что нужно тщательно подготовиться к встрече, продумать все до мелочей.
Когда Кейт вернулась на кухню, взгляд ее упал на ноутбук, стоявший на столе. Вчера вечером она так и не открыла его, пора бы уже приняться за собственное расследование.
Она включила комп и, пока он загружался, налила себе чашку кофе. Войдя в Интернет, ввела в строку поисковика имя Тайлера Джеймисона. Если он не врет, то, несомненно, его статьи должны быть опубликованы. Любопытно, где именно.
Ответ не заставил себя ждать: многостраничный обвал, материалы посыпались на нее как из рога изобилия.
Тайлер Джеймисон сообщает из Сомали для журнала «Тайм»…
Точка зрения Тайлера Джеймисона на события в Кашмире, Индия…
Новости японской королевской семьи, Тайлер Джеймисон, «Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт»…
У Кейт отвисла челюсть, когда она читала строчку за строчкой. Не может быть, чтобы незнакомец оказался этим самым репортером. Иностранный корреспондент, который освещает военные события, чьи материалы печатают все национальные журналы, – такой репортер не станет писать о парусной гонке в Пьюджет-Саунд.
Что-то тут не так. Определенно не так.
Либо какой-то самозванец выдает себя за Тайлера Джеймисона, либо репортер приехал в Каслтон не для того, чтобы описать давно прошедшую парусную гонку.
«Может быть, где-то есть его фотография», – подумала Кейт, торопливо открывая один сайт за другим. От этого увлекательного занятия ее отвлек звонок в дверь. Кейт напряглась, направляясь к двери, предчувствуя недоброе, и инстинкт ее не подвел.
На пороге стоял Тайлер Джеймисон. Он, видимо, встал совсем недавно, потому что волосы были еще влажными, а лицо свежевыбрито и пахло душистым мылом. Его глаза уже не казались такими усталыми, как накануне. «Вспомнишь солнце – вот и лучик… У него невероятные глаза, гораздо темнее, чем мои, удивительного оттенка синих глубоких вод океана. Господи, пусть он не окажется таким же опасным, как морская стихия», – подумала Кейт и решительно потянула дверь на себя.
– Доброе утро. Не хотите ли полакомиться рогаликами? – Тайлер показал ей белый бумажный пакет. – Не знаю, как вы, но мне лучше думается на сытый желудок.
– Надеетесь подкупить меня едой? – насмешливо парировала Кейт.
– А это сработает?
– Входите, – пригласила она. – Как вы меня нашли?
– Остров не так уж велик, Кейт, и вы удивитесь, но все наслышаны об очаровательной хозяйке книжного магазина. Вы не против, если я буду называть вас по имени?
– Это имеет значение?
Вместо ответа он улыбнулся ей.
– Вы готовы к интервью? Помнится, вчера вы сказали, что мы можем поговорить сегодня.
– Да, но я просила, чтобы вы пришли в магазин, а не ко мне домой, – Кейт не хотелось капитулировать перед ним.
– Здесь более уединенно. – Тайлер вошел в гостиную и огляделся.
Она постаралась взглянуть на комнату глазами постороннего человека: просторная уютная комната, выдержанная в пастельных тонах, пухлые белые диваны, ковры на деревянном полу, изящные настольные лампы, фотографии на стенах.
Это ее убежище, крепость, и она не собирается извиняться за то, как тут все выглядит. Годы, проведенные на паруснике, когда ей пришлось качаться на волнах или бороться со шквальным ветром, зародили тоску по собственному жилищу. И она смогла создать свой дом с садом и деревьями, корни которых ушли глубоко в землю острова.
– Красивые пейзажи, – задумчиво произнес Тайлер.
Кейт проследила за его взглядом и увидела, что он рассматривает цветные фотографии на стенах – горные склоны, долины, цветы и деревья.
– Вам не нравятся пейзажи?
– Нравятся. – Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. – А где море, маяки, лодки?
– В нескольких километрах вниз по дороге, – сухо ответила она.
– Их незачем развешивать на стенах?
– Незачем. – Она встретила его взгляд прямо, не отводя глаз. – Вы удивлены?
Тайлер кивнул.
– И этим тоже. Так вы намерены побеседовать со мной, Кейт?
– Можно и поговорить. – Она еще не знала, как вести себя с ним. Более того, прошлой ночью она грезила о Тайлере Джеймисоне: впервые за долгое время мужское лицо, но не лицо Джереми, явилось ей во сне. А вдруг она еще не готова к тому, чтобы этот человек снился ей или появился в ее доме?
Тайлер подошел к камину и принялся изучать портрет, висящий над ним.
Это была любимая картина Кейт. Женщины семейства МакКенна – мать и три дочери. Парадный портрет был специально заказан профессиональному художнику, местной знаменитости, и стал подарком ко дню рождения отца. Тогда Кейт было четырнадцать лет, Эшли двенадцать и Кэролайн десять. Она помнила, как отец бережно разворачивал полотно, как глаза его светились любовью, радостью и гордостью. Он схватил жену в могучие медвежьи объятия, закружил ее по комнате, пока та, смеясь, не запросила пощады.
Потом он подхватил Кейт и вальсировал с ней, потом сделал то же самое с каждой из сестер. В тот день дом МакКенна наполнили радостный смех и любовь.
– Ваша мама? – спросил Тайлер, привлекая к себе ее внимание.
– Да.
– Вы на нее похожи.
– Я всегда думала, что Эшли больше всех из нас похожа на маму, – возразила Кейт.
– Я еще не встречался с Эшли.
Она пропустила его слова мимо ушей.
– Что случилось с вашей матерью? – поинтересовался Тайлер.
– Она умерла от рака, когда мне было семнадцать лет.
– Сочувствую. Примите мои соолезнования. Мне очень жаль. – Голос его звучал вполне искренне.
– Мне тоже.
– Она ходила в море?
– Да, но не любила удаляться от острова: так пару-тройку раз обходила его и не более того. Она была художником и дизайнером. Мама занималась дизайном парусов не ради денег, а чтобы порадовать друзей. Она была скорее путешественницей в мире своих фантазий, чем покорительницей морской стихии в реальности.
Кейт вздохнула, чувствуя, как ее накрывает с головой волна печали и ностальгии, которые никогда не исчезнут полностью из ее жизни. Прошло столько лет после смерти матери, но Кейт все еще мучительно скучает по ней.
– Знаете, я хотела бы показать ей свой книжный магазин. Он бы ей понравился. – Кейт резко оборвала себя, вспомнив, с кем разговаривает.