– Пожалуйста, продолжайте. – Тайлер бросил на нее заинтересованный взгляд. – Нам не обязательно быть противниками или врагами. Не знаю почему, но у меня такое чувство, будто вам не хочется видеть меня здесь. Вам не терпится выпроводить меня как можно быстрее. Я только не знаю почему.
– Кто вы на самом деле? – спросила Кейт, решив поменяться с ним ролями. – Вы не пишете материалы об океанских гонках даже мирового класса. Вы пишете о военных конфликтах и мировой экономике. Ваше имя мелькает на страницах крупнейших национальных изданий. Я думаю, вы даже получили одну-другую премию по журналистике.
Его глаза сузились, в них промелькнуло злорадство.
– Вы все-таки навели обо мне справки?
– Разве нельзя? – вопросом на вопрос ответила Кейт. – У вас есть что скрывать?
– Вовсе нет. Я просто не привык к тому, что сам становлюсь объектом изучения.
– Итак, объясните мне, мистер Джеймисон, почему человеку, который привык находиться в самых горячих точках мира, вдруг захотелось воссоздать старую историю парусных гонок, которая не вошла в анналы истории и не отличалась особой динамикой или происшествиями?
– Опять-таки, я думаю, вы недооцениваете уровень интереса читающей общественности к вашему опыту и роли подвига в жизни обычных людей. Но, чтобы ответить на вопрос искренне, скажу вам коротко: я захотел поменять темп жизни. Несколько лет я работал как раб на галерах. Носился как подорванный по всему миру в поисках справедливости, но после того, как увидел столько крови, страданий и боли, понял – если не отойти от этого, то нетрудно лишиться разума.
– Могу себе представить, – пробормотала она.
– Нет, не можете.
Тайлер произнес это жестко, давая ей понять, что не шутит.
– Простите, я не думала, что это прозвучит вот так…
– Почему бы нам не поговорить о вас? – Тайлер подошел ближе, и даже незначительное вторжение в ее личное пространство заставило Кейт трепетать и почувствовать себя слабой женщиной.
Мужчины и отношения с ними занимали в жизни Кейт очень скромное место. Она очень рано сосредоточилась на семье, обустройстве собственного дома, бизнеса, изредка отвлекаясь на друзей. Казалось, этого ей вполне достаточно. Но сейчас, рядом с этим мужчиной, стоявшим так близко, она осознала свое заблуждение. Его теплое дыхание касалось ее лица, его губы словно целовали ее на расстоянии и притягивали к себе как магнит.
Кейт смущенно откашлялась, чувствуя звенящую пустоту в голове, и отступила на шаг. «Очнись, детка! Репортер Тайлер Джеймисон берет у тебя интервью. Он приехал за материалом для статьи – вот что главное. Ты для него не женщина, а источник информации. В конце концов, ты не безмозглая малолетка, чтобы расплыться как кисель от первого прикосновения», – внутренний голос всегда действовал на нее отрезвляюще.
Кейт опустилась на край дивана, приглашающим жестом указала на соседнее кресло.
– Что вы хотите узнать? – спросила она.
– Когда ваша семья решилась на кругосветную гонку?
– Это не было общее решение семьи. Отец принял его за нас. После того как умерла мама, мы как-то потерялись. Папа всегда был моряком. В молодости он служил на флоте, участвовал в гонках, потом устроился работать на чартерах вокруг Пьюджет-Саунд, там они познакомились с мамой и поженились. Он всегда чувствовал себя на воде более комфортно, чем на суше. Понимаете, не мог усидеть на месте, стоило его ногам коснуться земли, как его начинало колотить, бросать в жар, и он вновь хватался за чемодан, – только мама, единственный человек в мире, могла удержать его на острове. Когда она ушла из жизни, отец не находил себе места. Да и теперь вряд ли нашел.
– Похоже, он любил ее.
– Да, любил. Очень сильно. Они были такие разные. Мама понимала его так, как я, конечно, никогда бы не смогла. – Кейт помолчала, погруженная в воспоминания. – Так вот. Отец никогда не занимался домом, а когда овдовел, схватился за первую же возможность вырваться на свободу – решил утопить свое горе в океане, отправившись с нами в плавание.
– Так вот как вы отправились в море? Что дальше?
– Сначала мы просто плыли. Почти шесть месяцев. Потом подошло время короткой гонки, мы участвовали и в ней. После нашей первой победы папа хотел все новых – его поведение было похоже на манию, лихорадку. Поначалу он и нас увлек мечтой о больших гонках. Мы были несколько ограничены в возможностях, наша лодка не такая маневренная и мощная, как яхты гоночных синдикатов. Но отец был полон решимости выиграть кругосветную гонку. Кубок Уинстона пришелся на промежуток между парусными гонками Уайтбред и Кубком Америки. Это был другой тип гонки, в ней могли участвовать любители и профессионалы, допускались лодки разных классов. В экипаже должно быть не больше шести человек. Там было еще полно других условий, по которым можно и встроиться в гонку, и вылететь из нее, прочитайте об этом, если хотите подробностей.
– Но вас было только четверо. Почему ваш отец не захотел пополнить экипаж парой здоровенных парней?
Кейт улыбнулась, услышав знакомые слова. Многие предполагали, что они брали дополнительных членов экипажа. В первых сообщениях о гонке предсказывали, что МакКенна закончат состязание последними, если вообще сумеют его закончить.
– Мы были вымуштрованы не хуже заправских матросов, все делали очень хорошо и слаженно, – не без гордости заявила она. – Я думаю, мы доказали, что вполне способны выиграть соревнование и без двух богатырей.
– Хорошо. – Тайлер очень боялся вспугнуть Кейт своим напором. – Что произошло с лодкой после того, как вы вернулись домой? Я слышал, она теперь принадлежит кому-то другому.
– Да. Мы продали ее после возвращения.
– Почему?
Кейт на миг задумалась, подгадывая, как ответить, чтобы ее ответ не повлек за собой другие вопросы.
– Приблизительно по той же причине, что и вы сменили тему своих статей. Одна значительная часть нашей жизни закончилась, – сказала она наконец. – Нам понадобились деньги на нечто более важное.
– На что именно?
– Да так. На разное.
Тайлер постучал носком ботинка по полу.
– Хорошо. Скажите мне, как вы будете себя чувствовать, когда ваша лодка придет в гавань в понедельник?
– Откуда вы это знаете? – резко спросила Кейт, но тут же вспомнила о его встрече в ресторане с сестрой. – Ах да, понятно. Вы виделись с Кэролайн вчера вечером.
– Да.
– Зачем вы пригласили ее?
– Надеялся, что она окажется податливей вас, – честно признался Тайлер.
– И она оправдала ваши надежды?
– Вы уже знаете, что нет. Она была уклончива, как и вы, хотя ее речь гораздо ярче и колоритнее.
Кейт знала, что это правда. Кэролайн всегда могла приложить обидчика, а цветисто ругаться ее учили в юности матросы, так что теперь она могла заткнуть за пояс любую «сухопутную крысу».
– Что еще вы хотите узнать? – спросила она, взглянув на свои часы. – Мне пора собираться на работу.
– Вы когда-нибудь хотели выйти из гонки?
– Да. Но отец был одержим желанием добраться до финиша. Когда мы ступили на этот тернистый путь, никто не знал, что нас ждет. Но никто и ничто не могло его остановить.
– Я думаю, именно поэтому вы выиграли гонку, – предположил Тайлер.
– Хоть в этом мы единодушны.
Воспоминания жестоко ранили ее. Слишком много заключено в той части ее жизни невероятной радости, ужасной боли.
Внезапно поднявшись, она сказала:
– Ну, что ж. Мы закончили.
– Мы только начинаем, – возразил Тайлер, тоже вставая с кресла.
– Если вам нужна еще какая-то информация, пойдите в библиотеку, – посоветовала она.
– Ну, что вы заладили… Я-то думал, лед сломан.
Он улыбнулся, желая смягчить ее настроение, но это не сработало. Боль не отпускала, скрутила Кейт, заставляя вернуться в прошлое.
Неожиданно Тайлер протянул руку и коснулся ее лица. Оно запылало огнем от этого легкого прикосновения.
– Отчего столько боли в ваших глазах? – тихо спросил он, пристально всматриваясь в ее лицо.
– Ничего подобного. Вам показалось. – Кейт хотела отвернуться от него, но не могла разорвать возникшую между ними связь. – Вы изучаете меня?
– Вы изучаете меня, – пробормотал он.
Несколько мгновений оба молчали.
– Это был мужчина? – спросил Тайлер.
– Что? – Оказавшись в плену своей столь бурной реакции на его близость, Кейт потеряла нить разговора.
– Это из-за мужчины вам так больно?
– Нет-нет, – она ответила слишком быстро, чтобы это могло быть правдой.
– Что-то случилось с кем-то из сестер во время гонки? – выдвигал одну за другой версии Тайлер.
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что после смерти матери вы опекали девочек, были их защитницей. И если больно им, больно и вам, Кейт. Я прав?
Она испытала облегчение, когда разговор перешел на сестер.
– Я старшая, – ответила она. – Я делаю то, что должна.
– Могу это понять.
– Вот и хорошо. Не расспрашивайте моих сестер, Тайлер. Это будет большая ошибка.
Тайлер устремил на нее долгий, изучающий взгляд. Она восприняла его молчание как согласие.
– Значит, мы понимаем друг друга. – Кейт повернулась, собираясь выпроводить его из комнаты, но Тайлер удержал ее за руку.
– Не так быстро.
Не страх был причиной дрожи, пробежавшей по спине, а невероятное, неодолимое притяжение, но Кейт не могла допустить этого человека ближе, потерять контроль. Она не должна позволить себе увлечься им, довериться ему. У нее есть семья, которую она обязана защищать, не говоря уже о собственном сердце.
– Мы не закончили, – заметил Тайлер.
– Возможно, но я не доверяю вам. Не верю, что вы здесь из-за нашей простой истории.
– А я не верю, что ничего не случилось во время той гонки.
– Думайте что хотите, – резко сказала она. – Я ничего не выиграю от разговора с вами.
– Может быть, ничего не выиграете, но я подозреваю, вам есть что проиграть.
Тайлер понятия не имел, как много… И Кейт отчаянно надеялась, что он никогда этого не узнает.
Прежде чем она успела ответить, в дверь снова позвонили. В ее доме редко бывали посетители, но с вечера они что-то зачастили, и в эту минуту она тоже как никогда обрадовалась неожиданному визитеру. Кейт высвободила руку из его руки.
– Пойду открою дверь.
На пороге стояла Эшли.
В ее глазах метался страх, длинные спутанные волосы упали на лицо и на плечи.
– Я не могу это сделать, Кейт… Я не могу ступить в эту проклятую лодку. Ветер стих, но я все еще чувствую его, он слишком сильный, – торопливо заговорила Эшли, едва войдя в прихожую. – Если я не буду фотографировать экипажи, мистер Конвей кому-нибудь передаст этот заказ, а мне очень нужны деньги. Но я не могу подняться на борт! Что со мной такое? Почему я должна все время бояться? – Она в отчаянии взмахнула рукой так, что сумочка упала, и ее содержимое высыпалось на пол. – Черт побери! Я ничего не могу сделать как следует…
– Доброе утро, Эш. Успокойся, милая, – мягко сказала Кейт и положила руку на плечо сестры. – Все будет хорошо.
– Нет, нет и нет! – Эшли резко остановилась, увидев Тайлера, который присел на корточки, помогая собрать содержимое сумочки. – Кто вы?
– Тайлер Джеймисон, – ответил он, встал и отдал сумочку Эшли. – А вы, должно быть, Эшли.
– Репортер? – Эшли в замешательстве перевела взгляд с Кейт на Тайлера. – Ты разговариваешь с журналистом? Но ты сказала…
Кейт строго взглянула на Эшли, предупреждая, чтобы та придержала язык.
– Я сказала, что он очень настойчив. Это так и есть.
– Да-да, – закивала Эшли. – Прости, что я прервала вас.
– Это, должно быть, тоже из вашей сумочки, – сказал Тайлер, протягивая Эшли флакон с таблетками.
– Спасибо, – торопливо поблагодарила Эшли, засовывая таблетки в сумочку. – Мне надо идти.
– Не спеши, Эш. Останься, давай я напою тебя чаем. Это мистеру Джеймисону уже пора. – Кейт бросила на Тайлера колючий взгляд, вынуждая его покинуть дом. Ей нужно пообщаться с Эшли наедине.
– Все в порядке. Я ухожу, – сказал Тайлер. – Было очень приятно встретиться с вами, Эшли. Мы вернемся к нашему разговору позже, Кейт.
– Разумеется. – Кейт закрыла за ним дверь и повернулась к сестре: – Ну-ка, объясни толком, что тебя так расстроило.
– Экипаж одной лодки настаивает, чтобы я фотографировала их прямо на палубе. Два раза я уже отговорилась, но потеряю заказ, если не сниму их так, как они хотят. – Эшли в отчаянии качала головой. – С каждым днем мне все трудней, Кейт. Как глупо. Я жила на лодке три года, а теперь не могу побыть на ней двадцать секунд. Раньше думала, что страх со временем пройдет, но он стал еще сильнее, чем восемь лет назад. Как будто каждый день отталкивает меня еще на один шаг назад. Когда мы вернулись, помнишь, я даже отправилась в путешествие на несколько дней. Я нервничала, но я это сделала. Потом каждый раз после выхода в море мне хотелось вернуться на сушу как можно скорее. А теперь я даже не могу войти в чертову лодку…
Кейт видела смятение и боль в глазах сестры, ей отчаянно хотелось, чтобы все снова стало нормально, но страх глубоко сидел в Эшли, гораздо глубже, чем считала Кейт. В последние месяцы она убеждала себя, что у Эшли дела идут все лучше, что она чувствует себя хорошо. Легче было поверить, что теперь они все в порядке, делать вид, будто прошлое не доставляет никому из них мучений.
Но совершенно ясно, что Эшли нужна помощь врача, поэтому притворяться незачем.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – предложила Кейт. – Как думаешь, это поможет?
– Я не могу просить тебя об этом, – сказала Эшли, но в ее глазах стояла мольба, поэтому Кейт не отступала.
– Даже не говори, одеваюсь и иду с тобой. Я хочу помочь тебе. Все будет хорошо, вот увидишь. Мы справимся вместе, ты нащелкаешь снимков и сама не заметишь, как все закончится.
– Я такая идиотка… Кетти…
– Нет, ничего подобного.
Эшли сделала глубокий вздох, потом медленно выдохнула.
– Вот сейчас я призналась тебе и почувствовала, что смогу это сделать.
– Ты сможешь, не сомневаюсь. Только помни, что лодка никуда не денется, она пришвартована к причалу.
– Знаю, – кивнула Эшли. – Мой страх смешон. Даже если бы лодка оторвалась от пирса, раньше я могла догнать ее вплавь.
– Ты легко могла это сделать, – подтвердила Кейт.
Эшли нехотя улыбнулась.
– Да, могла. – Она помолчала. – Что ты рассказала репортеру?
– Как можно меньше. Я не доверяю ему, Эш. Он преследует какие-то свои цели, но я не представляю, какие именно.
– Все произошло так давно. Я не думаю, что кто-то… Что мы будем делать?
– Проверять его, в то время как он испытывает нас на прочность. Я уже задала поиск в Интернете. Этот парень – крепкий орешек, побывал во всех горячих точках, объехал весь мир, написал обо всем самом важном.
– Звучит не очень-то обнадеживающе.
– Нет, это неважно. Я хотела бы доискаться до причины, почему его одолел внезапный интерес к океанским гонкам, да еще таким давним.
– Если он объехал весь мир, может быть, мы пересекались с ним раньше и просто не помним? – предположила Эшли.
Кейт представила навязчивого темноволосого мужчину с умопомрачительными синими глазами, который только что покинул ее дом, и покачала головой: если бы она когда-нибудь раньше встретила такого парня, то обязательно бы запомнила.
– Если наши пути и пересекались, не думаю, что мы знали об этом. Но это даже интересно – провести собственное расследование и докопаться до правды, что же мистер Джеймисон делал восемь лет назад.
– Как ты думаешь, у тебя получится? – с надеждой спросила старшую сестру Эшли.
– Я бы хотел посмотреть материалы, которые печатались восемь лет назад о победе в кругосветке семьи МакКенна, – сказал Тайлер библиотекарю.
Библиотека Каслтона занимала небольшой двухэтажный особняк в викторианском стиле, столь популярном в Америке: два камина – в гостиной и комнате отдыха, просторный читальный зал, в холле вдоль стен застыли старомодные деревянные шкафы с каталожными карточками. Тайлер вздохнул с облегчением, когда увидел компьютерный класс. Вряд ли библиотека располагала богатыми фондами, но МакКенна были местными жителями, и он надеялся найти здесь о них достаточно материала.