— Тебе слова не давали, Ворон, — огрызнулся Йорвет и перевёл взгляд на Леголаса. — Я могу держать меч и стрелять из лука. Позволь мне умереть в бою, как и полагается воину, а не здесь. От рук этой… женщины.
— Я сказал своё слово, Йорвет, — строго произнёс Леголас. — Ты останешься здесь. И в бой пойдёшь не раньше, чем Джасти решит, что ты здоров.
Эльф что-то пробубнил себе под нос, принял лежачее положение и отвернулся от своего друга. Наверное, уже бывшего друга. Переведя взгляд с Лиса на Зеврана, он лишь слегка кивнул ему в знак благодарности. Хоть кто-то в силах понять отца Леголаса. При том, что сам сын порой не может понять его.
Джасти всё также стояла подле своего стола и наблюдала за происходящей сценой. Она уже давно перестала вытаскивать содержимое своих мешков. Просто смотрела на троих эльфов.
— Тебе ещё что-нибудь нужно? — спросил принц. Слова его прозвучали очень грубо и несдержанно, но спор со Старым Лисом его вымотал, разозлил. Он не хотел срываться на этой женщине, но не мог ничего с собой поделать.
— Д-да, — вышла она из своих раздумий и, покопавшись на своём столе, выудила из стопки бумаг один лист. — Здесь название таблеток, которые мне нужны. Тут нарисована упаковка… А вот тут я нарисовала всё, что мне нужно для капельниц, и подписала названия… Это нужно в больших количествах… А вот глюкоза…
— Хорошо, — перебил юноша Джасти и, сложив бумагу, убрал в карман. Она испугалась его резкости, и эльф мысленно себя отругал. — Прости. Спасибо тебе за работу. Я вижу, это действительно приносит пользу. С Йорветом я поговорил.
Она попыталась улыбнуться, но как-то криво. Ладно. Лучше уйти отсюда. Иначе своей мрачностью испортит настроение всем. Да и войну с людьми ещё никто не отменял. Пора было вести своих воинов в бой.
***
Здесь остался только эльф с татуировкой на щеке, и он не думал уходить вслед за Леголасом. Джасти поняла, что произошло что-то очень нехорошее. Эльфы молчали, лежали с нахмуренными лицами, Мариэль также не продолжила свою работу, хотя её было весьма трудно отвлечь.
— Исенгрим, — негромко позвала девушка эльфа. Тот лишь мыкнул, но голову не повернул. — Что-то случилось?
— Недобрые вести, — только ответил он.
— Не стоит беспокоиться, — вдруг сказал новенький, обращаясь к эльфам. — И вы тоже не забивайте себе головы! Вороны вас не подведут!
— Жалкий хвастун, — прорычал Йорвет.
— И тебя, Старый Лис, я тоже рад видеть в добром здравии. Кстати, Киаран занял твоё место и, получив войска, повёл их туда, где ты потерпел своё первое поражение.
— На что ты намекаешь?
Джасти смотрела то на этого опасного одноглазого, то на весело улыбающегося эльфа и взглядом вымаливала Исенгрима успокоить их. Но тот лишь махнул рукой.
— Не переживай. Они всегда не очень хорошо ладили. До драки не дойдёт.
— Я в этом сомневаюсь, — нахмурилась Джасти, но решила довериться Исенгриму и, наконец-то достав последнюю книгу, повесила мешок на стул. Один из оставшихся мешков с перчатками показался Джасти тяжелее остальных и она надеялась, что Леголас не забыл о том, что она просила его принести. Повезло! В недрах одного из них действительно валялись тонометр и стетоскоп. Вот только тонометр был старого образца — механический. Что ж, нужно помолиться, чтобы был рабочим. Да и проверить надо на здоровых эльфах — вдруг, как и с температурой, у них всё иначе. — Мариэль! Сейчас буду учить тебя измерять пульс, давление и прослушивать лёгкие.
Исенгрим моментально перевёл девушке слова человека, и та немедленно подбежала к своей наставнице. Занятно, что вместе с ней навострили уши и Зевран с Йорветом. Девушка начала с простого — пульс. Она рассказала о видах пульса, о его значении… Но тут же столкнулась с одной проблемой — нет часов. Пришлось просить Исенгрима отсчитывать пятнадцать секунд. Сестра не любила выжидать всю минуту. Если пульс был ровным, то легче потом прибавить.
Пульс Мариэль составил сорок шесть ударов в минуту. Сказать, что Джасти была поражена — ничего не сказать.
— Что-то не так? — нахмурился Исенгрим.
Девушка промолчала и просто проделала с ним то же самое. Его пульс был сорок, и сестра заметно расслабилась. Для людей слишком низко. Но для эльфов, кажется, самое то.
— А меня? Я тоже хочу узнать свой пульс, — улыбнулся новенький, подбегая к ним. Джасти не против — чем больше проверит, тем точнее будет результат.
С первого взгляда на этого эльфа она вспомнила свой мысленный вопрос об эльфах-карликах. Если такие и существовали среди этой прекрасной расы, то этот юноша явно был их представителем. Он был на полголовы выше самой девушки, но явно ниже всех присутствующих тут. Да и вообще, этот парень отличался от других. Улыбка, слегка игривая, не сходила с его уст, его вовсе не напрягало присутствие человека. Он был спокоен, даже забавен чем-то. И в первую минуту встречи юноша осматривал Джасти не как какое-то животное, а просто так, из любопытства. Лучше бы он был её переводчиком, а не Исенгрим. Хотя к нему она уже привыкла.
— Тридцать восемь ударов в минуту, — вынесла вердикт Джасти. — У вас так мало ударов.
— А сколько у людей? — поинтересовался переводчик.
— В норме от шестидесяти до семидесяти. Но иногда бывает больше, хотя патологией и не является.
— А что это такое? — спросил златовласый, хватая стетоскоп.
— А этим я сейчас буду учить Мариэль измерять давление и прослушивать лёгкие.
— Зевран, ты вообще собираешься уходить отсюда? — вдруг спросил Исенгрим с плохо скрываемым раздражением.
— Я не тороплюсь. Воины прибудут лишь к вечеру, так что я полностью в вашем распоряжении.
Джасти мысленно отметила имя новенького и прокашлялась, привлекая внимание своего переводчика. И почему-то ей показалось, что этого парня эльфы не особо жаловали. Вон как смотрят на него. Особенно хищно смотрел сам Йорвет. Кстати о нём… Надо бы заставить себя к нему подойти и промыть глаз…
Комментарий к 8. Осуждение принца
beanna - женщина
========== 9. Всё пройдет, как с белых яблонь дым ==========
Тем же вечером Зевран ушёл. Джасти добавила в истории болезни такие пункты, как «давление» и «пульс». Потом обходила эльфов вместе с Мариэль и записывала новые данные. При этом держалась от Йорвета в стороне. Кончено, страх никуда не исчез, но сейчас она просто планировала подойти к нему позже и разом убить всех зайцев: рану прочистить, антибиотики вколоть и опросить…
Мариэль очень нравилось измерять давление. Ещё бы! Это первый раз, когда студент мог так близко познакомиться с внутренним миром человека. Ведь с помощью стетоскопа она не только слышала пульс, но и могла ощутить давление крови на стенки сосудов.
Помимо этого, сестра расспрашивала Исенгрима о том, что же за дурные вести принёс Леголас. Услышав известие о гигантских пауках девушку передёрнуло: будучи больной арахнофобией, сестра и думать боялась о гигантских! пауках. А если они сюда придут? Да она тут же коньки отбросит.
— Антиванские Вороны — гильдия убийц и шпионов, — объяснял Исенгрим. — Они по праву считаются лучшими королевскими воинами. В случае чего серьёзного, владыка пользуется именно их услугами. Не удивительно, что Трандуил отправил Воронов поддержать деревню.
— Мне показалось, что Йорвет и ты не очень-то жалуете их.
— Есть такое, — кивнул переводчик. — Нам, обычным эльфам, приходится быть пушечным мясом в таких сражениях, как с людьми, Вороны же считаются элитой и своими бойцами просто так не разбрасываются. Их никогда не пошлют в открытое сражение с орками или с Dh’oine. Однако, задания им порой дают сложнее. Но всё равно…
Джасти посчитала это глупым оправданием враждебности и окунулась в работу, думая о своём животе. Он побаливал с самого обеда. Дело было в двойной порции мяса, что она уплела, но это заставило девушку задуматься о питании, которое предоставляют её пациентам. Оно неблагоприятное для них, несмотря на свою полезность. Организм раненых и без того тратит слишком много сил на регенерацию, а тут его ещё заставляют переваривать столь тяжелую пищу. Джасти поднимет эту тему завтра, когда хорошенько её обдумает.
— Мариэль, вколешь кетонал всем тем, кто попросит, — скорее не попросила, а поставила перед фактом. Всё равно эльфийке это нравилось, и она не откажется. А вот для Джасти наступило самое сложное — подойти к Йорвету.
Пока Исенгрим переводил человеческий язык, девушка собрала в неглубокий тазик, который стал служить лотком, все нужные ей вещи и медленно стала подходить к своей цели. Переводчик внимательно следил за одноглазым, готовый броситься на выручку, но тот не шевелился, лежа спиной к сестре.
Она прокашлялась — внимания никакого. Она позвала его. Он так же проигнорировал её слова. Пришлось обойти кровать и поставить тазик на тумбочку, беря марлевую салфетку и обмачивая её в спирту.
— Я очищу твою рану от гноя, хорошо? — спросила она, боясь взглянуть в лицо одноглазого.
Но ответа не последовало, а Исенгрим не удосужился перевести её слова. «Что ж, на счёт «три» беру себя в руки и смотрю на него. Раз. Два…». Йорвет поднялся и принял сидячее положение. Но это было так резко и неожиданно, что Джасти в секунду отпрыгнула от него в сторону. Нет, это не было новой попыткой убийства, как она думала, он просто сел на кровать и смотрел куда-то вперёд безучастным взглядом. Где-то послышались смешки.
— М-можно? — неуверенно спросила девушка, возвращаясь на своё место.
— Давай уже покончим с этим, — грозно произнёс эльф. Этот зараза, оказывается, неплохо говорит на её языке.
Получив зелёный свет, она села на кровать рядом с ним, и боец повернул к ней своё изуродованное лицо. Рана не страшна, сестра видела и похуже. Но вот взгляд… Она готова была провалиться сквозь землю, убежать, исчезнуть… Всё что угодно, только не видеть той ненависти, которую она получила в этом беззвучном мужчине.
Джасти осторожно коснулась салфеткой его глаза и так же осторожно попыталась смыть гной, но то и дело приходилось надавливать сильнее, дабы выудить капельки из самых глубоких мест в впадине, где когда-то был второй изумрудный глаз. Пару раз Йорвет поморщился, но не издал ни звука. А девушка, сменив уже пятую салфетку, закончила лишь когда весь его ожог — от брови и до самой губы — был чист.
— Я наложу повязку, но менять буду каждый день, — неизвестно зачем произнесла девушка. Быть может, не хотела, чтобы эльф видел в её движениях угрозу? Хотя, для него вся она сама и есть угроза… Наверное.
Он не отрываясь смотрел то на руки, которые брали бинт и чистую салфетку, то на её лицо. Мурашки по коже. Как Джасти была счастлива встать с кровати, дабы удобнее обмотать его голову и пол-лица бинтами. Только бы больше не встречаться с этим ядовитым взглядом.
Накладывая повязку, сестра задумалась о положении Леголаса в обществе. Порой даже самые лучше друзья не могут придти к единому мнению, отказываясь наступить на шею гордости или приципов. А тут этот, казалось бы, необузданный мужчина так скоро сдался перед голубоглазым эльфом. Быть может, её похититель был куда больше, чем обычным воином. «Надо будет поинтересоваться у Исенгрима». Но завтра. Все дела она оставляла на завтра, уж больно устала сегодня.
— Тебе вколоть обезболивающее? — спросила девушка Йорвета, закончив с повязкой. Тот же молча лёг обратно на кровать и повернулся к ней спиной. Ответ был дан весьма понятно. — Но антибиотик всё равно придётся.
Достав из тазика нужную ампулу, Джасти ловким движением руки открыла её, набрала в шприц и обошла кровать. Руку, разумеется, он притягивать не собирался. Пришлось взять себя в руки и медленно, боясь раззадорить спокойного льва, взяла его за кисть и потянула на себя, оголяя вены. Хоть и не они были её целью, но девушка мысленно отметила, какими же хорошими они были… в медицинском смысле. Обработав поверхность, сделала инъекцию и поспешила убраться от Йорвета подальше. Мужчина как лежал, так и лежит, даже не шелохнувшись.
— Мне нужно сменить твоё постельное бельё и обработать кровать, — сказала она и замерла в ожидании его реакции, но тот был глух.
Делать нечего. Сказано — сделано. Джасти выбросила использованный материал и попросила Исенгрима принести сменные простынь, наволочку и пододеяльник.
Мариэль как раз закончила с уколами и пересеклась с Джасти у мусорного ведра. Сестра украдкой взглянула на неё. В девушке что-то изменилось. Лицо продолжало отражать усталость, но теперь в этих красивых голубых глазах можно было заметить тень печали. Эльфийка была чем-то расстроена, а сестра заметила это только сейчас. Даже как-то стыдно стало. Вот вечно так! О больных думаем, но здоровых не замечаем.
Вскоре принесли ужин, Исенгрим доставил чистое бельё, и, стоило Джасти подойти к нему, как он прижал чистые ткани к себе.
— Я сам это сделаю, — проговорил он. — Не нарывайся лишний раз.
— Спасибо, — искренне сказала девушка. — Скажи Мариэль, чтобы ложилась спать. На ней лица нет.
— Не удивительно, — пожал плечами юноша. — Она хочет повидать родных, беспокоится. Особенно после новостей о пауках.
— Так её дом в той деревне, что рядом с нами?
— Ну не то чтобы совсем рядом, — Исенгрим подошёл к кровати Йорвета. — Надеюсь, мне не придётся тебя ещё и поднимать, — после этих слов мужчина встал на ноги и, сложив руки на груди, внимательно стал наблюдать за действиями своего товарища, пока тот продолжал свой ответ: — Пешком идти примерно сутки. Но да, это её родная деревня. У Мариэль остались там отец и мать.
— Так почему бы ей не навестить их?
Вполне нормальный вопрос, за который Исенгрим удостоил девушку любопытным взглядом. Но потом тут же нахмурился и вернулся к своему делу:
— Раньше ещё можно было бы. Но теперь опасно. Да и её задача – оставаться здесь и помогать тебе.
— Да брось ты. Самая тяжелая работа выполнена. Теперь осталось только следить за здоровьем ребят да колоть те или иные средства.
— Ты её так просто отпускаешь? — не без удивления уточнил эльф.
Джасти невольно усмехнулась его реакции и, переведя взгляд с него на Мариэль, тихо, с печалью в голосе сказала:
— Это я тут пленница, а не она. Мне не чужды её чувства. Я прекрасно понимаю, каково это, быть вдали от друзей… — поняв, насколько она сейчас жалостливо выглядит, будто пытается заставить других жалеть себя, быстро добавила: — … семьи и родных. — Хотя это мало чем помогло.
Исенгрим быстро, но не сказать, что аккуратно, застелил постель Йорвета, а когда отошёл, одноглазый нехотя вернулся обратно на кровать. Вот уж кто точно всем своим видом пытался показать, как ему здесь плохо в обществе человека.
— Хорошо, — Исенгрим поднял грязное бельё и, проходя мимо Джасти, кивнул ей. — Со дня на день должна приехать повозка с продуктами. Попрошу их сопроводить Мариэль домой.
— Что за повозка?
— Её родная деревня поставляет нам продукты. Или ты думала, что еду мы тут себе наколдовываем сами?
Нечасто на изуродованном лице Исенгрима можно было увидеть улыбку, но именно её он и показал сестре. Эльф вышел из лазарета и направился к скамейке у прачечной, а девушка сама не заметила, как вышла за ним следом.
— Я бы не удивилась, — честно сказала она. — Кстати, надо поговорить о еде…
Джасти и Исенгрим не торопились возвращаться в провонявшее спиртом здание. Они неплохо устроились у ближайшего дерева: пока сестра объясняла о вреде и пользе «больничной» еды, эльф облокотился о ствол векового дерева и, будто бы не слушая, смотрел куда-то в небо. Изредка он кивал, задавал, казалось бы, глупые вопросы, но на них Джасти отвечала с терпением и пониманием.
— Знаешь, а ты не так плоха, как мне показалось в первый раз, — вдруг произнёс Исенгрим.
Нет в мире ни одного слова, которое бы в точности описало то, насколько удивилась девушка. Она хлопала глазами, смотря на безмятежное, повернутое куда-то вверх, лицо, и слегка улыбнулась. Хотелось бы сказать какую-то колкость, остроумную фразу, которая, как в фильмах, полностью охарактеризовывает героя, даёт ему какую-то изюминку. Но, пока она размышляла, момент уходил. Джасти произнесла первое, что пришло в голову: