Но Антуан, незаметно вылезший на настенный экран, весело подмигнул ему из-за очков.
Антуан, пришедший из тех, свободных и счастливых времен…
Кэс выпрямился.
— Товарищи! — сказал он, и голос его дрогнул. За столом воцарилась тишина.
— Товарищи, — снова начал он, — я не случайно употребил это обращение. Я бы хотел… раз уж мы нашли этот корабль… мы не должны позорить память тех, кто летал на нем. Я не хочу возрождать старые отношения, к которым мы привыкли в мире регресса и распада. Мы пользуемся сейчас плодами того мира, где между людьми были совсем другие отношения: искренние, честные, свободные от денежных расчетов, от иерархических соображений. Я буду капитаном, если нужно. Но это не значит, что я выше вас. Каждый из нас выполняет на корабле важную функцию. Или будет учиться этому. Я хочу, чтобы мы были товарищами. Вот… А сейчас нам нужно решить важные вопросы. Прежде всего в отношении людей, которых мы вынужденно, силой захватили и заставили участвовать в нашем предприятии. Я считаю, будет нечестно и дальше принуждать их находиться здесь, с нами. Одна из наших основных первых задач — доставить Максима Голубя и Лотту Виртанен обратно на Русь и высадить их в удобном месте. Технически эта задача вполне осуществима… Лотта?
Женщина подняла узкую сухую ладонь.
— Товарищ капитан, — сказала она с улыбкой, — у меня есть возражение. Хотя действительно, — она взглянула на Светлану, — меня грубой силой принудили участвовать в вашем предприятии… И я была заложницей. Но последние события… наш трип на пару с товарищем капитаном… в общем, хотя это может показаться странным, но я пришла к пониманию того, зачем все это было затеяно. И как ученый, я вижу гораздо больше возможностей для работы, если останусь здесь, на корабле. Если не возражаете, прошу считать меня членом вашей компании! На долю в вашем предприятии я, вероятно, не могу претендовать. Но если могу быть полезна… ну словом, прошу принять меня в ваш коллектив.
Кэс широко улыбнулся.
— Не знаю, как насчет доли. Об этом мы еще поговорим. Но вообще я рад, Лотта, по-моему, мы сработаемся. Как остальные?
— Способный планетолог нам необходим, — высказался Линь Ю.
— Я за, — Светлана была лаконична. Чин только кивнула.
— Ну что ж, тогда Лотта Виртанен — наш новый товарищ. Максим, разумеется, для тебя это ничего не меняет, ты решаешь самостоятельно.
Голубь вздохнул.
— Откровенно говоря… не могу сказать, чтобы ваши насильственные действия меня не задели. Но… надо быть сумасшедшим, чтобы отказаться от таких возможностей! От такой аппаратуры, от совершенно новых принципов медицины. Неважно, в каком качестве, но я хотел бы остаться с вами. Если не возражаете.
— Я думаю, никто не возражает, — Кэс обвел присутствующих взглядом, — тогда этот вопрос закрыт. На повестке дня у нас следующий вопрос, более сложный. Что и как мы теперь будем делать. Товарищ Ю? — он посмотрел на инженера.
Линь Ю издал глубокий вздох. Выпрямился.
— Ну что ж… я инициировал это дело, и у меня, как вы знаете, был определенный план. Большинство присутствующих в курсе, этот план заключался в том, чтобы подойти к Руси и начать переговоры с фирмами с целью продать звездолет. Юридически он является собственностью господина Абрамова. И конечно, в этом есть элемент…э-э… пиратства. Но пиратства с благими целями. На корабле имеется вооружение и энергетическая защита, корабль практически невозможно захватить извне и довольно трудно разрушить. Мы планировали передать "Союз" в собственность какой-либо корпорации или же государства, которые гарантируют нашу безопасность, значительную денежную долю для каждого, и наше участие в дальнейших разработках. Личная разработка "Союза" была бы затруднена, так как мне представлялось, что мы не имеем достаточно персонала для этого.
Но сейчас, признаюсь, я пересмотрел свои взгляды. Новая информация о корабле, и в первую очередь наличие искина с обучающими программами и всей необходимой информацией о технологиях СТК. Во вторую — возможность неограниченно долго жить на борту и находиться в космосе. Словом, я полагаю, что мы, наша группа, могли бы своими силами организовать изучение корабля! И в дальнейшем продавать патенты на Русь тем, кого мы сочтем достойными. Вот примерно такая идея, — завершил инженер свою речь.
— Надо сказать, что мы имеем полный минимальный экипаж А-корабля среднего класса, — добавил Кэс, — капитан, бортинженер, инженер систем жизнеобеспечения, военный специалист, врач, планетолог. А то, что большинство из нас не имеет достаточной квалификации для работы на таком корабле — я думаю, с помощью Антуана мы решим эту проблему. Светлана?
Девушка нахмурилась.
— Против идеи может говорить тот факт, что мы еще не провели толком инвентаризацию, а на утверждения Антуана нельзя полагаться слепо. Мы не знаем, есть ли у нас в самом деле достаточно ресурсов, чтобы жить на корабле неограниченно долго, все ли в порядке с двигателями и техникой жизнеобеспечения. Но это мы выясним в ближайшие дни.
— А если чего-то не хватает, — тихонько добавила Чин, — то может быть, эту проблему можно все-таки решить. Где-то сесть на планету и пополнить запасы, например…
— Я только за, — высказалась Лотта, — сейчас я имею уникальную возможность изучения в непосредственной близости спутников Ленина. Ну и… может быть, мы вернемся на Смирнову или найдем другое место вблизи планет системы Руси, что для меня было бы очень интересно в научном смысле. Все эти переговоры, торговля… а нужно ли это нам? Нужно ли это кому-то на Руси?
— Все-таки я надеюсь, что нам удастся договориться с кем-то на Руси, — возразил инженер, — моим основным мотивом как раз и было то, что человечеству необходимы технологии, которые несет "Союз".
— В любом случае, сейчас наша основная задача, — подытожил Кэс, — изучение корабля, инвентаризация и наладка оранжереи. Я думаю, мы справимся с этим. Надо будет выработать определенные правила внутреннего распорядка. Товарищи! — он улыбнулся, — мы совершили невозможное. В наших руках — звездолет СТК. Мы должны использовать этот шанс как можно полнее.
Глава 8. На корабле.
— Уравнения Матари? Вчерашний день. Нет, позавчерашний, — уточнил Антуан.
— А что ты используешь для расчета курса? — поинтересовалась Тина. Темные глаза-угольки возбужденно горели.
— Смотри!
Вместо вихрастой рожи на экране появились ряды уравнений. Девочка впилась в них глазами. Ее тонкие пальцы судорожно вцепились в краешек пульта.
Наконец Тина откинулась назад.
— Но так же не может быть, — сказала она разочарованно, — Туан! Это что — люди все знали, а потом забыли?
— Полагаю, в архивах институтов Руси все это где-то лежит. Но ты видишь, это другой уровень. Другой физический смысл. Все это имеет значение для субсветовых скоростей и в особенности для перехода за световой барьер — к чему и кому это нужно на Руси сейчас? Видимо, потому уже и не осталось специалистов, способных воспроизвести эти уравнения.
Тина вгляделась в математические выражения. Ее рука скользнула на клавиатуру.
— А если так?
Она исправила переменную.
— Не имеет смысла, — отозвался Антуан и тут же показал следующие преобразования. Тина разочарованно закусила губу.
Ее мать в это время загрузила в очередной кювез порцию размороженных семян и включила агрегат. Прошлась вдоль грядок с травами, помидорной теплицы. Внимательно вгляделась в зеленый крошечный плод с краю — кажется, оттенок становится бурым.
— Джан! — она огляделась. Чужой спешил к ней из другого угла оранжереи.
— Джан, посмотри… мне не кажется?
— Цвет изменение есть, — согласился Джан. Протянул руку-щупальце, крышка аппарата плавно поднялась, восемь гибких "пальцев" Джана обхватили больной помидорчик.
— Инфекция? — спросила Чин. Джан способны многое определить на ощупь. Какими-то своими дополнительными чувствами.
— Нет инфекция, — вынес вердикт инопланетянин, — есть мало свет. Свет плюс два единица. Антуан?
— Две единицы? С этого краю? Пожалуйста, — послышался веселый голос. Освещение чуть увеличилось.
— Спасибо, — сказала Чин обоим, — сейчас я еще посмотрю деревья. Джан, ты закончишь с разморозкой?
— Джан закончить, — существо засеменило обратно к криоустановке.
Чин вышла в парковый отсек. На корабле росли даже деревья — разумеется, все они давно погибли, но на днях Чин с Джаном высадили новые размороженные саженцы. Все они были, разумеется, генетически модифицированы и являлись гибридами — молодые дубки, на которых будут расти яблоки, березки, которые в будущем осыплет сиреневый цвет, а завязи потом преобразуются в сливы и гроздья вишен… Пальмы, на которых одновременно вырастут бананы и кокосовые орехи.
За неделю саженцы пошли в рост, и первые зеленые листочки уже распустились. Чин брела по дорожке, внимательно вглядываясь в растения. Автоматика регулирует параметры почвы и воздуха, следит за состоянием саженцев, но человеческий взгляд необходим, иногда можно заметить вещи, которые не обнаружит никакая автоматика. Правда, еще лучше взгляд и присутствие Джана.
Между саженцами пробивалась молодая пушистая травка, вдали виднелись кустарники. Под рубкой раскинулось пустое пространство — его еще предстоит засеять, согласно документации, здесь должен располагаться нетронутый биотоп — луг, заросли, болото. Остальное пространство парка — кроме прочего, место для рекреации. Потолка здесь, казалось, не было, пусть это иллюзия — но вверх уходила глубокая прозрачная синева.
Жаль только птиц нет.
— Как хорошо, — вырвалось у Чин.
— Еще бы не хорошо, — раздался голос в пустоте. Чин едва не подпрыгнула.
— Ох, ты меня напугал, Антоша!
— Если хочешь, могу перейти на другую форму общения или отвечать только по требованию, — отозвался Антуан.
— Да нет, все нормально. Просто мне надо привыкнуть. Кстати, Антош, я хотела с тобой поговорить.
— Всегда пожалуйста!
— Я насчет Тины. Видимо, мы останемся на корабле довольно долго. Сейчас месяц или два пройдет, пока мы разбираемся. Да и потом, может быть, останемся здесь. Тина, конечно, должна быть со мной. Но ведь ей надо ходить в школу, получать образование! Вот я и хотела спросить… Я с ней, конечно, могу и сама заниматься. Но нужны книги, программы. У тебя нет каких-нибудь обучающих программ?
— Конечно, есть! — как всегда, с энтузиазмом ответил искин, — у меня память просто набита обучающими программами. И я уже с Тиной занимаюсь. Правда, только математикой.
— Да, математика — это ее хлебом не корми… — согласилась Чин, — но чтобы успешно сдать экзамены за школьный курс, ей нужны и остальные предметы. Химия, биология… история… что там еще, не знаю. А, основы государства и закона Руси!
— У меня есть программа начального и среднего общего образования на Совете, — сказал Антуан, — по всем предметам. Химия неорганическая, органическая, промышленная, биохимия человека, медицина, анатомия и физиология человека, зоология, ботаника, микробиология, молекулярная биология, генетика, физическая механика, оптика, электротехника…
— Все понятно, — прервала Чин, — словом, все предметы, я так понимаю? И гуманитарные?
— Русский язык, английский, китайский, испанский и вообще любой из существующих языков, в двух вариантах — как иностранный, и филологический уровень, литература любой эпохи и сокращенный курс для средней школы, философия, этика, мировая культура…
— Стоп, все ясно. То есть проблем фактически нет, и Тину на борту можно подготовить экстерном к сдаче экзамена за среднюю русскую школу?
— Я вижу проблему, — возразил Антуан, — но она разрешима.
— А именно? — Чин дошла до конца парка, где небо уже превратилось в прочную стену, и развернулась обратно.
— У меня нет никаких данных по истории Совета… прости, Руси, я уже понял… после вторжения ксалийцев. Я об этом впервые узнал от вас. Нет данных по руссийскому праву и государственному устройству, экономике… Я не смогу этому научить твою дочь.
Чин подумала.
— Ну ладно. Но эту проблему можно решить. Это она может быстренько выучить… потом. Если ты дашь нам программу по другим предметам, я буду с ней заниматься.
— Никаких проблем! — воскликнул искин, — И нет необходимости тебе отвлекаться от работы. Я прекрасно владею педагогическими методиками!
Чин засомневалась:
— Видишь ли, это не так просто, тем более, с Тиной. Она необычный ребенок! Потом, нужна дисциплина… Надо ежедневно заниматься хотя бы часов шесть.
— Не волнуйся, — снисходительно ответил Антуан, — дисциплину и порядок я обеспечу.
— Хорошо, — с некоторым сомнением сказала Чин, — но все-таки… если будут проблемы, скажи мне об этом.
Ю аккуратно снял внутренний кожух с сердца левого маневрового двигателя.
— Это, как я понимаю, ионная колба, — он коснулся белой светящейся трубки.
— Правильно! — жизнерадостно ответил Антуан.
— А вот это что? Световоды?
— Нет. Это у вас световоды. А это магнитодержатели.
— Магнитодержатели? Не понял…
— Там феррочастицы внутри.
— А-а, все понятно. Угу. Интересно, — горящие глаза Ю внимательно вглядывались в конструкцию.
— Посмотри, Туан. Я сейчас расскажу тебе, как я понял схему, а ты скажи, верно или нет. Ионы поступают из колбы вот сюда, в ускоритель. Здесь они разгоняются. Магнитодержатели стабилизируют поток. Здесь батарея. Здесь происходит выброс рабочего тела. Это боковые роторы, они поворачивают трубу двигателя, управляются через вот это радиоустройство из рубки вручную, ну и видимо, у тебя тоже есть с ними связь…
Ю ловко касался тонкими пальцами частей двигателя. Антуан согласно бурчал "угу", и лишь в некоторых местах поправлял его. Наконец инженер замолчал.
— Я впечатлен, — признал Антуан, — твой первоначальный уровень знаний, признаться, был настолько низок, что я и не надеялся чему-то тебя обучить. Но ты разобрался сам!
Ю хмыкнул.
— Я не настолько глуп, как ты считаешь.
— Этого я и не утверждал! Если ты еще месяц так интенсивно позанимаешься, можешь смело занимать вакансию моего главного инженера.
Ю не знал, как воспринять этот сомнительный комплимент. Похоже, искин ощущает себя полным хозяином на корабле.
Дорожка сама бежала навстречу, и Лотта усердно перебирала ногами, придерживаясь за поручни. Вокруг цвел яблоневый сад, звучал радостный детский хор, и весенний цветочный аромат радовал лимбическую систему. Однако нога начинала уже побаливать. Лотта сжала зубы. Но тут дорожка пошла медленнее, тише, и постепенно остановилась. Мираж вокруг медленно растаял, голубые стены спортзала проступили сквозь него, музыка затихла вдали.
— Достаточно на сегодня, — сказала Светлана и протянула руку планетологу, помогая сойти с тренажера, — боли еще есть?
— Немного, — Лотта с любопытством посмотрела на женщину-офицера. Светлана была в белой безрукавке с черной каймой, мышцы так и бугрились под загорелой кожей, словно у накачанного парня, а кожа была покрыта мелким бисерным потом. Светлана, видно, не теряла времени и тоже пока потренировалась…
Между прочим, фигура Веты была вполне женственной — точеная талия и красивые крутые бедра.
— Я бы сказала, эти боли — мелочь. Невозможно представить, чтобы на Руси у меня так быстро зажил перелом!
— У них были другие технологии, — сказала Светлана, — в том числе и медицинские. Кстати, в СТК продолжительность жизни достигала 150 лет. Надо спросить нашего капитана… может быть, и у него тоже…
— Но ведь он провел жизнь на Руси, — возразила Лотта. Женщины вошли в тесную раздевалку. Светлана стянула майку. Лотта же постеснялась переодеваться рядом с красавицей офицером — у нее-то обыкновенная фигура уже немолодой женщины.
— Это неважно, — сказала Светлана, скрываясь за дверцей душа и крикнула оттуда уже приглушенно, — у них в СТК детям проводили какие-то процедуры. Или даже плодам в утробе матери. Как я понимаю, от этого гены старения начинали работать по-другому!