– Раз ты не был ни на одном балу в этом году… – размышляла вслух девушка. – Хм… невозможно даже вообразить, на кого ты положил глаз. Разумеется, я должна играть важную роль при выборе твоей нареченной, – заявила Тео, воодушевленная этой мыслью. – Я знаю тебя лучше, чем кто-либо еще. Она должна быть музыкальной – ведь у тебя прекрасный голос.
– Меня не интересуют дамы, умеющие петь! – заявил Джеймс, метнув на Тео тот загадочный взгляд, который ей очень нравился. Бóльшую часть времени он был просто забавным шутником, немного странноватым «братом», которого она знала всю жизнь, но иногда вдруг становился совершенно другим… «Очень похожим на мужчину», – сказала себе Тео.
Она взмахнула руками и проговорила:
– Ради всего святого, Джеймс, успокойся. Должно быть, я ошиблась, сказав, что ты врешь. – Она улыбнулась. – Думаешь, я стану дразнить тебя из-за твоего выбора? Я, которая выболтала тебе, что обожаю Джеффри? По крайней мере, тебе не придется беспокоиться, что твоя избранница тебя не заметит. Ты прекрасно выглядишь. Девушки недостаточно тебя знают, чтобы догадываться о твоих недостатках. Ты поешь как ангел, когда кому-либо удается подбить тебя на это. И ты однажды унаследуешь титул. Вчера вечером все девушки сгорали бы от желания потанцевать с тобой, а я могла бы наблюдать за ними, стоя в сторонке.
– Терпеть не могу балы, – буркнул Джеймс, но мысли его были заняты чем-то другим. Он явно пытался решить какую-то проблему – Тео поняла это по его виду, поэтому спросила:
– Она ведь не замужем?
– Замужем? Кто замужем?
– Женщина, которая привлекла твое внимание!
– Никто меня не привлекал. – Уголок его рта не изогнулся, так что, вполне возможно, он говорил правду.
– У Петры Аббот-Шеффилд приятный певческий голос, – в задумчивости сказала Тео.
– Терпеть не могу пение!
Она знала об этом, но думала, что с возрастом это у него пройдет. Когда Джеймс пел в церкви «Жив наш славный Царь опять», ее всегда охватывал благоговейный трепет перед чистой красотой звучания – казалось, голос его возносился к сводам храма, а затем превращался в трубный глас для «О смерть, где, скажи, твое жало?». И всегда, когда он пел, ей представлялась яркая зеленая листва поздней весной.
– Разве неудивительно, – добавила Тео, – что мои мысли находят выражение в красках, а твои – в музыке?
– Ничего подобного. Я вообще не думаю о музыке.
– Но тебе следовало бы мыслить в музыкальных образах, – поправилась Тео. – Принимая во внимание твой голос…
Но Джеймс явно был не в настроении развивать эту тему. А она убедилась за долгие годы, что лучшая тактика в общении с ним – не приставать, когда он не в духе.
– Хотела бы я иметь твои достоинства. – Девушка забралась на кровать с ногами и, обхватив руками колени, прижала их к груди. – Будь я такой, как ты, Джеффри оказался бы у моих ног.
– Сомневаюсь. Вряд ли он захотел бы иметь жену, которой дважды за день требуется побриться.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Мне нужно лишь одно – чтобы люди начали обращать на меня внимание, – сказала Тео, слегка покачиваясь вперед-назад. – Если бы у меня было хоть немного слушателей, я сумела бы их заинтересовать. Ты знаешь, что сумела бы, Джеймс. Я могла бы поговорить о Кларибел. Мне всего-то и нужен хоть один подходящий поклонник, который не охотится за приданым. Который стал бы… – Внезапно ей пришла в голову идея – отличная и вполне сформировавшаяся. – Ах, Джеймс!..
– Что? – Он поднял голову.
Глядя на него, она едва не отказалась от своей идеи. В глазах его застыла безысходная печаль, а щеки ввалились – словно он долгое время ничего не ел. И выглядел он вконец измученным.
– Ты в порядке? Чем же ты занимался прошедшей ночью? Ты выглядишь как пропойца, который провел ночь в трущобах.
– Со мной все в порядке.
«А может, он действительно накануне перепил коньяка?» – подумала Тео. Ее мать придерживалась мнения, что джентльмены, как правило, уже к тридцати годам успевали насквозь пропитаться спиртным.
– У меня возникла идея, – сказала она, возвращаясь к своей проблеме. – Но это означает, что тебе придется отложить свои планы с женитьбой в ближайшее время.
– У меня нет таких планов. Я не хочу связывать себя женитьбой. Не важно, что говорит мой отец на этот счет. – Джеймс умел быть ужасно скрытным, когда хотел. Он изменился в лучшую сторону, с тех пор как ему исполнилось пятнадцать, но не сказать, что намного. – Знаешь, что я ненавижу больше всего в жизни?
– Уверена, ты скажешь, что отца. Но на самом деле ты так не думаешь.
– Нет, помимо него. Так вот, я терпеть не могу чувствовать себя виноватым.
– Кто же заставляет тебя чувствовать себя виноватым? Ты безупречный отпрыск рода Ашбруков.
Он снова провел рукой по волосам.
– Именно так все и думают. Я бы все на свете отдал – только бы уехать куда-нибудь подальше, где ничего не слышали о графах и о том, что положение обязывает… и так далее… Где о человеке судят по тому, каков он сам, а не по его титулу и прочим побрякушкам.
– Не могу понять, откуда у тебя чувство вины, – нахмурилась Тео.
– Я никогда не был достаточно хорошим. – Джеймс прошел в конец комнаты и выглянул в окно.
– Ты говоришь глупости! Все тебя любят, а если это для тебя не имеет значения… Ох, тогда не понимаю, что тебе нужно. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо в мире, и раз я говорю, что ты достаточно хорош, то так и есть.
Он повернулся к ней лицом, и Тео с облегчением увидела улыбку на его губах.
– Дейзи, а ты не собираешься когда-нибудь получить место в парламенте?
– Им бы там очень повезло в этом случае! Но серьезно, Джеймс… Ты хоть выслушаешь мой план?
– Задумала покорить мир?
– Покорить Джеффри, что гораздо важнее. Если бы ты притворился, что ухаживаешь за мной – только достаточно долго, чтобы все заметили, – это бы очень много значило для меня. Ты никогда не посещаешь балы, а вот если начнешь сопровождать меня, то каждый задумается… И тогда Джеффри обратит на меня внимание, и я сумею очаровать его. И он уже не будет обращать внимание на мою фигуру, вот так-то! Разве не блестящий план?
– Он имеет определенные преимущества… – протянул Джеймс, прищурившись.
– Например…
– Отец подумает, что я ухаживаю за тобой, и оставит меня в покое хотя бы ненадолго.
Тео захлопала в ладоши.
– Прекрасно! Я абсолютно уверена, что Джеффри захочет поговорить с тобой. Это он был старостой класса в вашем последнем учебном году в Итоне?
– Да, он. И поэтому я могу прямо сказать тебе, что Тревельян будет не слишком приятным мужем. Он слишком умен себе на беду. К тому же имеет привычку зло подшучивать над людьми.
– Вот это мне в нем и нравится.
– Не говоря уже о том, что он страшен как смертный грех, – добавил Джеймс.
– Ничего подобного! Он восхитительно высок, и у него глаза… медно-коричневого цвета. Они напоминают мне…
– Не надо, не говори, – перебил Джеймс с выражением крайнего отвращения. – Я не хочу этого знать.
– Напоминают утренний шоколад, – закончила Тео, проигнорировав его замечание. – Или глаза Тиба, когда тот был щенком.
– Но Тиб – собака, – заявил Джеймс. – Неужели ты хочешь сказать, что любовь всей твоей жизни выглядит как десятилетний ожиревший пес? – Он усмехнулся и добавил: – Пожалуй, ты права. У Тревельяна действительно какой-то собачий вид. Почему я этого раньше не замечал?
Демонстрируя, что не зря провела семнадцать лет в доме герцога Ашбрука, Тео швырнула одну из своих туфелек в голову Джеймса. Туфелька задела его ухо, что привело к лишенной всякого изящества (и довольно забавной) сцене, во время которой Джеймс гонялся за девушкой по спальне. Поймав Тео, он обхватил ее одной рукой за талию и постучал костяшками пальцев по голове; она же протестующе вопила.
Подобная сцена в спальне Тео, как и во многих других комнатах, происходила великое множество раз. Но сейчас, хотя девушка истошно вопила и пинала его по ногам, до Джеймса внезапно дошло, что он держал благоуханное женское тело. Причем груди Дейзи упирались ему в руку, а округлые бедра терлись о его пах так, что он чувствовал…
Руки его невольно разжались, и Тео, не удержавшись на ногах, с глухим грохотом шлепнулась на пол. Она тут же поднялась и, потирая колено, воскликнула:
– Что это с тобой?! Раньше ты никогда не бросал меня, не позволял мне упасть!
– Нам не следует больше играть в такие игры, потому что мы… Ты ведь скоро станешь замужней женщиной.
Тео с подозрением посмотрела на него, прищурив глаза.
– И у меня рука болит, – поспешно добавил Джеймс, чувствуя, как его щеки краснеют. Он терпеть не мог лгать, в особенности Дейзи.
– На мой взгляд, ты в полном порядке, – заметила она, внимательно осматривая его. – Не вижу у тебя никаких повреждений, которые могли бы оправдать твой поступок. Ты уронил меня на пол… как чайную чашку.
И лишь когда Джеймс выбежал из комнаты, Тео опустилась на кровать и задумалась над тем, что только что видела. Ей и прежде доводилось видеть подобную выпуклость на бриджах мужчин, однако теперь она испытывала замешательство, заметив ее у Джеймса. Тео никогда не думала о нем в таком плане, но сейчас вдруг задумалась.
Глава 3
– Теодора, дорогая, ты готова? – Миссис Саксби стремительно вошла в спальню дочери. Тео часто замечала, что ее дорогая мама напоминала страуса, шея и длинные ноги которого находились в постоянном движении.
В тот момент, когда шея дамы стала полностью видна, на ней засверкали бриллианты.
– Скажи, как я выгляжу? – спросила мать.
– Как собор Святого Павла в Рождество, – ответила Тео, целуя ее. – Вся светишься и блестишь, словно на тебе ожерелье из звезд.
Миссис Саксби чуть покраснела.
– Я надела слишком много бриллиантов, да? Но бал у графини бывает только раз в год. И нужно сделать все от нас зависящее, чтобы произвести хорошее впечатление.
– Или показать лучшие бриллианты, раз подвернулся случай, – добавила Тео.
– Позволь мне взглянуть на тебя, дорогая, – сказала мать, отступив на шаг. – Это платье очень красивое.
– Ненавижу красивое, – буркнула Тео, хотя знала, что ее мнение никого не интересовало. – «Красивое» на мне выглядит ужасно.
– По-моему, ты выглядишь просто восхитительно, – возразила мать, и по ее лицу было видно, что она искренне верила в это. – Ты самая милая и самая прелестная девушка во всем Лондоне.
– Тебе не кажется, что твои материнские чувства ослепляют тебя? – спросила Тео.
– Вовсе нет. Ничуть.
– Прошлым вечером я подслушала двух девушек, говоривших о том, что я похожа на мальчика, – продолжала Тео, оживляя неприятные воспоминания, – так пробуют языком больной зуб. – И давай не будем тешить себя надеждой, что я прелестна, мама.
Миссис Саксби нахмурилась:
– Какой вздор! Как могли эти девушки подумать о тебе такое? Должно быть, они так же слепы, как бедная Женевьева Хепплер. Ее мать не разрешает ей носить очки, и вчера вечером она наткнулась прямо на меня.
– Они так думают, потому что я действительно выгляжу как мальчик, – ответила Тео. Немного помолчав, она добавила: – Но мы с Джеймсом придумали одну хитрость, которая поможет мне привлечь внимание несравненного Джеффри.
По какой-то причине миссис Саксби вовсе не считала юного лорда Джеффри Тревельяна идеальным джентльменом. Правда, она в отличие от дочери не тратила столько времени на изучение этого молодого человека.
– Джеймс сделает вид, что ухаживает за мной, – объяснила Тео, повернувшись к зеркалу и приглаживая завитки, которые стоили ее служанке доброго часа трудов.
У миссис Саксби крайне неэлегантно отвисла челюсть.
– Он сделает… что?
– Сделает вид, просто притворится, разумеется, что ухаживает за мной. Его отец решил, что ему настало время подыскать себе жену, но Джеймс не хочет жениться. Ты ведь знаешь, как он ненавидит балы, не говоря уж о том, чтобы вступить в учтивый разговор с леди. Но если все будет выглядеть так, будто он сопровождает меня на балах, то не только герцог успокоится, но и все это заметят, потому что Джеймс никогда не посещает подобные мероприятия. И следовательно, все обратят внимание на меня.
– Да, конечно, это непременно заметят, – подтвердила мать.
– Значит, и Джеффри обратит на меня внимание, – продолжала Тео. Сейчас этот план показался ей довольно глупым. Ведь такой мужчина, как лорд Джеффри, вряд ли захочет иметь дело с девицей с лошадиным лицом, как у нее, да еще и отпускающей неглупые замечания.
Тут миссис Саксби вдруг нахмурилась и строго спросила:
– Чья это была идея?
– Моя, – призналась Тео. – Не думаю, что Джеймсу этого хотелось, но он не посмел отказаться. Кроме того, это прекрасное решение проблемы с герцогом, требующим, чтобы Джеймс женился. Он еще слишком молод для этого. Разве ты так не думаешь, мама? Ему ведь еще нет и двадцати.
– Я ничего об этом не знаю, – ответила ее мать. – Но если говорить о зрелости, то он, по меньшей мере, лет на десять старше своего отца. И я думаю, ему лучше жениться на девушке с состоянием, чтобы он мог привести в порядок поместье, когда Ашбрука хватит апоплексический удар. Полагаю, именно по этой причине герцог толкает его на брачную ярмарку.
– Ты всегда учишь меня, чтобы я не делала язвительных замечаний, мама, но сама-то что говоришь? Ох, неужели мне обязательно нужно носить это жемчужное ожерелье? Терпеть не могу жемчуг.
– Юные девушки всегда носят жемчуг. Что ты делаешь, дорогая?
Тео подняла взгляд от своего письменного стола.
– Я вношу поправки в мой список. Одна из них – на случай, если когда-нибудь я начну одеваться так, как мне хочется.
– Что-то по поводу жемчуга?
– Да. Я добавила для себя два новых правила, и одно из них гласит: «Жемчуг предназначен для свиней».
– А какое второе? – спросила мать.
– Тебе оно не понравится, – заметила Тео. – «Выпускники Итона заслуживают рассмотрения».
– Почему же мне не понравится? Вовсе нет. Но я думаю, что лучше оценивать мужчину по его положению в обществе, а не по образованию. Кроме того, есть еще и другие школы помимо Итона, дорогая.
– Мама, этот список не имеет никакого отношения к поискам мужа. Это всего лишь руководство. Именно так я буду одеваться, когда получу возможность быть самой собой, то есть когда выйду замуж. Например, итонская парадная форма просто изумительна!
– Надеюсь, я не доживу до той поры и не увижу, что ты одеваешься как мальчишка-школьник, – сказала мать, нарочито содрогнувшись. – Даже страшно вообразить такое…
– Разве ты не помнишь, как обожал Джеймс капитана крикетной команды после своего первого семестра в Итоне? Есть особое очарование в том, чтобы тебя принимали за ученика Итона. Если бы только я могла придумать, как это осуществить… По крайней мере это удержало бы девушек от сочувственных реплик в адрес моей фигуры в профиль.
– Вот тебе мой совет… – сказала мать, оторвавшись от зеркала. – Всякий раз, когда ты заметишь хоть легкий намек на сочувствие от одной из этих пустоголовых девчонок, подними руку и коснись жемчужного ожерелья твоей бабушки. Может, оно тебе и не нравится, Теодора, но его стоимость почти равна приданому большинства этих девиц. Наличие собственности играет не последнюю роль, когда речь идет о привлекательности.
– Если я окажусь рядом с Джеффри, то непременно привлеку его внимание к моим жемчугам. Возможно, я протащу нитку бус сквозь зубы, чтобы он наверняка их заметил. – Девушка подошла к матери сзади и крепко обняла ее. – Я не понимаю, почему не стала такой же красивой, как ты, мама.
– Но ты так же…
– Молчи, – перебила Тео. – У меня длинный нос и острый подбородок, и я совершенно не женственная. Но я могу с этим жить, по крайней мере смогла бы, если бы не должна была носить так много белых оборок и рюшечек, делающих меня похожей на ведро вспенившегося молока.
Миссис Саксби улыбнулась отражению дочери в зеркале.
– В Лондоне нет ни одной семнадцатилетней девушки, которая не стремилась бы носить яркие цветные платья по вечерам. Поверь, это произойдет довольно скоро.