Минелла прыснула, закрыв лицо ладонями. А Лила с сожалением посмотрела на свою чашку и вспомнила вкусный чай в домике егеря. Этот, холодный, хотелось выплеснуть.
— Я дочь лорда, не забывайте! — с негодованием воскликнула Сабирия.
— Да, я помню. Но ведь и эти господа, и их отцы — тоже лорды? Так что не так? — Лиле невыразимо захотелось поддеть гордую Сабирию.
Видно, купание в чудесном озере может действовать странно.
— Всё так, к тому же некоторые из этих отцов были бы желанными женихами для кого угодно, — с мягкой улыбкой вмешалась Ровена. — А принц очень красив, правда? Я бы хотела просто потанцевать с ним, хотя бы один танец. Вот на это у каждой из нас есть надежда. Он ведь обязательно будет на балу.
— Интересно, в Каленсане есть портрет его невесты? — спросила одна из девушек со второй ступени. — Она хотя бы хорошенькая?
— Она принцесса, этим все сказано, — повела плечом Олетта.
— Как будто принцесса не может быть уродиной! — заметил кто-то.
— Она почти ребенок, ей десять или одиннадцать лет, — сказала Ровена. — Его высочеству принцу Гекарду ждать своей свадьбы ещё лет пять или шесть. Да, это грустно, должно быть.
Лила, слушая, прикусила нижнюю губу. Этот принц сегодня поцеловал её в щёку и сказал: «До скорой встречи, принцесса-лягушка!» И не сказать, чтобы она мечтала об этом поцелуе, но неприятным он точно не был!
Какая ерунда, можно подумать, её это хоть капельку волнует. У неё есть Винтен Настан. Но лучше было бы никогда больше не встречаться с принцем, иначе неудобная ситуация обеспечена. Он приезжает иногда в Эбессан, но, может, ей повезёт не попадаться ему на глаза?..
— Принцесса из дома Крансартов, из Кандрии, — сказала Кальда Сарон. — Крансарты славятся красивыми женщинами. Говорили, что они встречались только однажды, два года назад, на своей помолвке. Но думаю, это будет восхитительная пара! Прекрасная Аллиель из песни была королевой Кандрии. Подумаешь, шесть лет.
— Он её не знает и не любит, — тихо сказала Лила, — и им придется пожениться. Да, грустно.
Ей на самом деле стало жаль этого веселого парня, который даже не имел права влюбляться, потому что помолвлен. Его, получается, ждет брак без любви, пусть и с прекрасной принцессой! Может быть, они потом смогут полюбить друг друга?..
— Брак принца — дело государственной важности, — заявила Кальда. — Хотя, конечно, вам, Летиния, в таких делах только и остаётся, что грустить!
— Вам тоже, Кальда, если речь идёт о принце, — не помедлила с ответом Лила.
И когда Кальда, привыкшая к тому, что Лила всегда отмалчивается, удивлённо приоткрыла рот, добавила:
— Я волнуюсь за вас, эссина Сарон. Как с такой неважной памятью вы станете заучивать заклинания на древнем языке?
Она отпила из чашки и чуть не обожгла язык — чай был вкусный, горячий, сладкий, с запахом мяты и трав, такой по вечерам готовили в Обители Белых Птиц.
— Благодарю! — громко сказала она и обвела взглядом притихший стол, — очень вкусно. Я признательна, хотя не знаю, кому. Это вы подогрели мой чай, да, Ровена?
Та отрицательно покачала головой, предположила:
— Может, Олетта?
— Нет, точно не я, — подруга удивленно уставилась на чашку Лилы.
— Значит, Ли, это будет секрет, раз никто не признаётся, — с улыбкой решила Ровена.
Это был приятный секрет…
Остаток вечера Лила просидела за шитьем. Стежок за стежком, крошечные, тонкой иголкой — шить такие ткани работа кропотливая. Притачивая кружево, тоже не ткнёшь иглой куда попало, стежков совсем не должно быть видно. Ах, успеть бы! Но нет, о потерянном сегодня времени она не жалела совсем. Если бы не было Олетты в комнате, не удержалась бы, занялась зеркалом.
Олетта была такой весёлой, не умолкала, рассказывая о доме, о матери и сёстрах, заказала у горничных кипятка в «неостывающем» чайнике — маленькое напоминание о том, что тут всё-же колдовская школа. Эсса Тальяна уже сообщила девушкам, что создать такой чайник — одна из зачётных работ по её предмету на второй ступени, и решительно всё одарённые с ней справляются.
— Ах, все одарённые! — воскликнула Кальда и выразительно посмотрела на Лилу.
Та лишь улыбнулась тогда — она не собиралась учиться на второй ступени. Зачем это нужно жене Винтена Настана? А теперь вспоминала горячий чай в своей чашке и гадала, кто всё-таки его подогрел? И не просто подогрел — чай ведь стал намного вкуснее, чем был, словно в него что-то добавили. Наверное, многие могли бы, но, действительно, кто? Лила всё-таки думала на Ровену, хоть та и не призналась. Или кто-то со второй ступени?
— Ли, какой ты хочешь чай? — Олетта перебирала привезённые из дома мешочки с драгоценной заваркой, — с ромашкой, с лимонной травой, джубаранский золотой? Джубаранский такой душистый.
— Мне всё равно, Оли, правда. Какой ты хочешь, — ушла от ответа Лила.
Она на этот раз намеревалась отправиться к лорду Артуру немного раньше обычного, не дожидаясь появления Олеттиного жениха, но не успела — тот пришёл ещё раньше, с корзинкой сахарного печенья.
— Пожалуйста, не уходите, эссина Лила, — он вручил ей корзинку, — мы должны серьезно поговорить.
— Поговорить, но о чём? — она этого не ожидала. — Если вы беспокоитесь обо мне, то не нужно, эсс. Всё хорошо.
— Нет, эссина, — твердо сказал он. — Я очень вам благодарен, но никогда не собирался доставлять неудобства, поверьте. Вы где-то бродите по замку, ночью, это неправильно. Вы не могли бы считать меня и своим гостем? Мы бы вместе поговорили или просто выпили чая. Если моё общество вам неприятно, я больше сюда не приду.
— Но разве вы действительно желаете быть и моим гостем? — простодушно удивилась Лила. — И потом, я не обманываю, я провожу время приятно и интересно. Этот замок такой большой и необычный.
— О, это так! — охотно согласился Монтерай. — Эбессан много веков принадлежит Инденам, а у них в каждом поколении были одарённые! Ещё с Темных веков, когда иметь дар считалось преступлением, и даже раньше! Вы знаете, что некоторые места здесь запретны?
— Вы имеете в виду Поющие башни, эсс?
— О, вы уже знаете про Поющие башни? — глаза колдуна заблестели. — О них чего только не рассказывают, хотя это просто лаборатория для колдовских экспериментов, но, увы, доступ туда закрыт, — кажется, он бы охотно поговорил про Эбессан. — А вы слышали про…
— Но действительно, Ли, — решительно вмешалась Олетта, возвращая беседу в деловое русло, — ты добьёшься лишь, что Корин перестанет тут бывать, а мне бы этого не хотелось. Мы всё равно только и имеем право, что за руки подержаться, а со стороны можно Пламя знает что подумать. Ещё заметят, начальнице доложат! Так что дуэнья в твоём лице нам очень даже не помешает, да, милый? А целоваться украдкой даже интереснее, когда ты отвернёшься, — она стрельнула глазами в Монтерая, который, к смущению Лилы, вдруг покраснел, как мальчишка. — Давайте пить чай с печеньем?
— Давайте, — согласилась Лила и улыбнулась, представив, как Олетта и Монтерай стали бы целоваться украдкой от неё.
— Эссина, я хочу обсудить с вами ещё кое-что, — серьезно сказал Монтерай, пока Олетта занялась приготовлением чая. — Я, знаете ли, случайно узнал о ваших сложностях. Могу одолжить вам, скажем, десять дреров, а в дальнейшем ещё столько же. Причём не торопитесь с возвратом. Когда сможете. Когда выйдете замуж или поступите на службу, может быть.
— О, нет, не надо, эсс! — смутилась Лила, и негодующе оглянулась на Олетту. — Я прекрасно справлюсь и так.
— Не отказывайтесь, Лилиана, этим вы меня обижаете, — сказал Монтерай. — Я получаю жалованье и могу себе позволить помогать. Когда-то у меня тоже были проблемы и я искал любую работу. Скоро и у вас всё наладится. Вот, я даже расписку приготовил, — он протянул Лиле сложенный листок, — можете потом вернуть с процентами.
Лила развернула расписку, пробежала глазами.
— Здесь не указаны проценты.
— Можете сами приписать какие хотите, — он так уморительно посмотрел на Лилу, что она рассмеялась.
— Ли, ну хватит уже! — сердито воскликнула Олетта, — соглашайся и давайте пить чай!
Конечно, это она уговорила жениха ссудить денег. И получалось как-то так, что продолжать отказываться было странно.
— Благодарю вас, эсс, я согласна, — сказала Лила, решив, что вернёт этот долг как можно скорее.
Ведь есть её приданое, в конце концов, и будет наследство!
— Тогда вот, — он вытащил из кармана кошелек, положил перед ней на стол, — тут десять дреров.
Она расписалась и протянула расписку ему, он махнул рукой:
— Оставьте себе. Чтобы не забыть вернуть долг.
— Эсс, но так не делают, — попробовала она возражать, — заберите расписку, прошу вас!
Она прекрасно знала, зачем пишутся расписки. Отец их писал.
— Делают-делают, — сказал он уверенно и взял у Олетты чашку с чаем. — Хватит уже мне возражать, эссина. Мы договорились быть друзьями? Можно звать вас просто Лилой?
— Конечно, эсс.
— А я Корин. Конечно, когда буду вашим преподавателем, то превращусь в очень строгого и взыскательного типа эсса Монтерая, — он улыбнулся совсем по мальчишески.
— Конечно, Корин, — улыбнулась она.
— Кстати, я оказывал кое-какие колдовские услуги портнихе Морани, — продолжал Корин, — Думаю, могу просить её об ответной любезности. Поручим переделать ваше платье. Цену она возьмёт не чрезмерную. Что скажете? Все-таки она давно в этом деле, и в моде разбирается.
— Я подумаю, эсс, благодарю, — сказала Лила.
— Мы очень хорошо подумаем, и, наверное, примем предложение, — подвела итог Олетта, — Корин, ты гениален! Вот твой чай, Ли!
— Не говори глупости, Лети, — опять покраснел Монтерай.
Это было бы замечательно, если портниха не заломит цену за работу, конечно. Сама Лила не очень представляла, что делать с платьем, оно в любом случае казалось ей ужасным, даже со всеми придуманными вставочками и кружевами. Она не была мастерицей мод, просто умела аккуратно шить.
На этот раз она опоздала.
— Милорд, я научилась заклинать зеркало! — с ходу сообщила она призраку, вбегая в кабинет.
— Не может быть! — буркнул он недоверчиво. — Так быстро? Ты уверена?
— Конечно, уверена. Зеркало даже показало мой родной замок.
— Врушка, — вздохнул Артур. — Мышка-врушка. Это не то заклинание, чтобы зеркало показывало родные замки. Не надо меня разочаровывать, благородная эссина.
— Но это правда! — Лила задохнулась от возмущения.
Он опустил взгляд, почесал указательным пальцем нос, взглянул на Лилу с укоризной.
— Чем ты занималась после беседы с принцессой? Вообще, ты была недовольна, или мне показалось?
— Конечно, показалось, милорд, — Лила отвернулась.
Меньше всего она ждала, что ей не поверят. Он ведь так хотел этого, торопил — и не верит? Смысл?..
— Мне лучше уйти, милорд, — сказала она, — если вы мне не доверяете, то зачем?..
— Я ведь объяснил. Чтобы ты могла подглядывать за родным замком и, к примеру, за возлюбленным женихом, требуется другое заклятье, гораздо сложнее, я бы не стал тебе его и предлагать. Ты присочинила насчет своего замка, верно?
— До свидания, — она встала. — Дверь не заперта, полагаю.
Совершенно верно, дверь легко открылась.
— Постойте, благородная эссина, — поморщился лорд Артур, — приношу вам свои извинения, самые искренние. Вернитесь на место, пожалуйста.
Лила, помедлив, вернулась и села в кресло. Артур не сводил с неё насмешливого взгляда.
— Фи, как вы непочтительны со старым дедушкой. Я давно могу быть в маразме, ваше дело кивать и соглашаться.
— Простите. Я постоянно забываю о вашей дряхлости.
Артур громко рассмеялся.
— Ладно-ладно. Признаю, что в таких вещах могут быть и неожиданности. Какое зеркало ты, говоришь, закляла?
— Оно в домике егеря, в парке. Там хозяйка по имени Руна, у неё маленькая дочка.
— А туда-то тебя как занесло?! — вытаращил глаза Артур.
Знал, получается, о ком речь.
— Я гуляла, — как могла кратко объяснила Лила.
Не хватало ещё рассказывать про свое неосторожное купание и про принца.
— Конечно, как не понять. Ты гуляла. Что, кто-то посоветовал в озере Желаний умыться? — хмыкнул он.
— Я просто заблудилась. Ничего не знала об озере. А что, милорд, вы туда захаживали умываться?
— Да каких я только глупостей не делал. Точнее, сделал все, какие мог придумать. Вот что, ты в каком настроении была, когда занималась с зеркалом? Успокоилась, пока гуляла, или, наоборот, себя накрутила?
— Не знаю, — честно, сказала Лила. — Да, волновалась, пожалуй.
Да чего там, полный раздрай у неё был тогда с настроением.
— Запомни то ощущение. Многие одарённые начинают колдовать, когда очень взволнованы. Я видал таких, которые ничего не могут, пока их не разозлишь до искр из глаз. Это никуда не годится, поняла? Ты не должна ни от чего зависеть, сама себя контролируй. О чём думала, когда получилось колдовство?
— Об озере, — прошептала Лила.
— Вот и в следующий раз вспоминай озеро, и что ты чувствовала. Пробуй ещё, чтобы закрепить. Получится — сразу ищи меня. Все равно, днем или ночью, подойди и скажи, какое зеркало заколдовала. Поняла?
— Да, милорд. Я могу спросить, о чём вы договорились с принцессой насчёт меня? Вы ведь договорились о чём-то?..
Артур ответил долгим взглядом.
— Заметила, или Альмагера проболталась? Доверься мне, Мышка. Тебя ждёт приятный сюрприз. Больше ничего не скажу.
Она посмотрела в честные глаза Артура, и вместо предвкушения радости её, напротив, охватило беспокойство.
— Всё будет хорошо, — с улыбкой пообещал Артур. — Давай опять сходим в поющую башню? Ненадолго. А потом старый дедушка займётся с тобой историей. Книги в шкафах будешь переписывать завтра.
— Если позволишь опять взглянуть на твои цветы. Обещаю не трогать их, даже дышать не буду.
— Вреднюга, — усмехнулся он, — Рита вот не ставит мне условий.
— Однако тебе больше нравится обращаться ко мне. Ну пожалуйста, Артур.
— Просто ты мне нравишься больше Риты, Мышка. И больше Тамирии, если хочешь знать. Если бы я был прежним, непременно приударил бы за тобой!
— О, нет! — Лила рассмеялась. — У вас ни единого шанса, милорд!
— Почему? — озадачился Артур.
— Я помолвлена и очень люблю своего жениха — это первое.
— Всё больше хочу взглянуть на твоего жениха! — он прищурился, посмотрел сверху вниз, — прямо не могу дождаться! А что второе? Говори, не бойся ранить мое нежное сердце!
В его взгляде были веселье, какой-то вызов, зато никакой нежности, и она отыграла:
— Со старыми дедушками я могу лишь заниматься историей, милорд.
Не гладя на Артура, она взяла плащ, встряхнула и надела.
— Покажешь мне другие цветы, ведь правда?
— Ты будешь пренебрегать мной и насмешничать, а я пляши под твою дудку?
— А-артур, — вздохнула она. — Это вы, милорд, насмешник и вредина. Вам самому очень хочется показать мне цветы, ведь так? Свою работу, да ещё такую, всегда хочется кому-то показать, а нельзя, да? Но мне ведь, получается — можно?
— Ишь ты, проницательная моя, — хмыкнул он, — так и быть, посмотришь. Только не приближаться и руки убрать за спину, поняла?
— Договорились, — сразу согласилась Лила.
Путь до Поющей башни получился в точности таким, как в прошлый раз. Теперь, оказавшись внутри башни, Лила огляделась со знанием дела, отмечая полки с цветами. Артур показал на лестницу и на место, куда её передвинуть.
Эти цветы были бархатно-синими, яркого, глубокого цвета, а листья — тёмными, рубиново-красными. Совершенно неправильные листья, но — волшебно! Всё вместе это смотрелось бы гораздо обыкновенней в футляре на шелке или бархате, и слишком необычно — на фоне старой, потрескавшейся каменной кладки.
— Как красиво! — вздохнула Лила, отчего по губам призрака скользнула самодовольная улыбка.
Откуда-то у него в руке взялся голубой шарик, почти прозрачный, он казался таким же призрачным, как и сам Артур — если не считать того, что его светлость был белым, в нём отсутствовали краски. Он поочерёдно держал шарик над каждым цветком, на его лице появилось сосредоточенное выражение. Лила поняла — он работал с амулетом, сделанным специально под него. Шарик был таким же легким, как та субстанция, из которой состоял призрак, потому тот мог без труда брать его в руки и пользоваться. Он упоминал в прошлый раз, что Эльянтина заготовила таких много. Смотреть на это было неинтересно, отвлекать Артура, говорить что-то — нельзя, и Лиле кстати вспомнилось, как гувернантка учила их с Исой вышивать золотом по бархату. Обрезки бархата, выданные мачехой, были такие же, как цветы, синие и темно-малиновые, и Лиле очень, очень нравилось выводить по ним золотые узоры. Гувернантка тогда восхищалась работой Лилы и даже показала отцу, и он тоже похвалил и даже поцеловал старшую дочь в лоб, а Иса устроила скандал из-за того, что ей попался моточек совершенно плохих ниток, которые то рвались, то путались…