Встав в позу, я пристально разглядываю его.
— Постойте, что вы сейчас сказали?
— Этим вечером нас только двое, — отвечает он и либо подмигивает мне, либо что-что попало ему в глаз. «Боже, надеюсь, что последнее». У меня возникает какое-то странное предчувствие насчёт всего этого.
— Но… мне казалось, что это групповой тур.
— Ох, это так, — уверяет он меня. — К завтрашнему вечеру. А сегодня вечером будем только мы. Ты же говорила, что хочешь очутиться в суровых условиях, поэтому я отведу тебя в одно из моих любимых мест. Нам только придётся быть настороже из-за медведей и других диких животных.
— Не уверена, что мне хочется настолько суровых условий, которые предусматривают появление медведей, — говорю я ему взволнованно. — Может, нам стоит подождать остальных…
— Поверь мне, — говорит он и, снова направляя, обнимает меня рукой за плечи. — Тебе там понравится, обещаю.
— Нет, правда…
Пэт останавливается и выглядит крайне шокированным.
— Ты что, боишься оставаться со мной наедине?
— Что? Не говорите глупостей, — я взмахиваю рукой, пытаясь выбросить из головы свои опасения. — Ну, э-э-э… мне кажется, немного. Просто, это так странно, понимаете?
Парень наклоняется ко мне.
— Между нами говоря, я не знаю, сколько остальных туристов прибудет, так что я подумал, что за сегодня и завтра мы пройдёмся по всем самым классным местечкам и махнём назад за ними, чтобы они могли по-детски поприкалываться. Но если чувствуешь себя некомфортно…
— Нет, нет, всё нормально, — отвечаю я, несмотря на всю странность сложившейся ситуации. Я и правда просила его о более суровом отдыхе на природе. Я и правда просила его показать некоторые из здешних мест. Он предлагает мне именно то, о чём я просила.
Мне не стоит воспринимать это настолько извращённо. Пэт постоянно водит группы в походы, во многих из которых полно женщин. Вся эта нервозность — лишь плод моей фантазии.
***
Всё это не просто плод моей фантазии. Пэт — настоящий говнюк.
Всё началось достаточно безобидно, но чем выше мы взбираемся в гору, тем я сильнее убеждаюсь в том, что это была плохая идея. Во-первых, он ушёл с тропы, уверяя меня, что знает «короткий путь».
«Короткий путь», по-видимому, означал — прорываться через деревья и кусты, придерживаясь своего собственного пути, которым бы даже Бигфут не воспользовался.
Пока мы идём, мои ноги искусаны насекомыми и по ним беспощадно хлещут ветки, и я беспокоюсь о сегодняшней ночи. Меня совершенно не интересует Пэт. Скажем так, он мне не нравится, даже чуть-чуть. Пэт неплохой парень, но есть что-то чересчур… жёсткое в его шуточках, что посылает сигнал на мой пас*** насилия.
***Прим.: пас (анг. — dar, Damage assessment routine) — программа анализа сбоев для компьютеров.
— Так, где же это колоссальное место для созерцания звёзд? — спрашиваю я в сотый раз, наблюдая за тем, как солнце исчезает за деревьями. — Вы же говорили, что мы почти пришли?
— Так и есть, — соглашается он и вглядывается в свой ручной компас. — Разве у нас здесь не великолепные пейзажи?
— Великолепные, — соглашаюсь я. И весьма. В начале лета всё полно жизни и пышно… включая мошек. Я прихлопываю одну, что садится мне на руку. Я слышу шелест бумаги и вижу, что Пэт повернулся ко мне спиной. Мне очень любопытно, и я продвигаюсь вперёд, чтобы заглянуть ему через плечо. — Что вы делаете?
— М-м…? Ничего! — он прячет что-то, что подозрительно смахивает на карту.
— Мы заблудились? — я не обращаю внимания на то, что внутри у меня всё сжимается от ужаса. Думаю, Коул был прав, и тут же пытаюсь подавить эту мысль.
— Не смешите меня, — отвечает Пэт, после чего улыбается мне ещё одной широченной улыбкой. — Мы всего лишь делаем передышку, чтобы насладиться сумеречным воздухом.
Он делает глубокий вдох.
Я прихлопываю ещё одну букашку.
— Они кусают тебя? — спрашивает он, выказав озабоченность.
— Повсюду, — соглашаюсь я. Пэт должен был предупредить, что мне понадобится спрей от насекомых, но он сказал, что всё, что мне нужно — улыбка. Я по-настоящему сожалею, что отправилась в этот поход. Мне следовало дождаться Коула. В конце концов, что значит ещё три года жизни одинокой девственницы? Я вздыхаю.
— Присядь сюда, — призывает меня Пэт, и, взяв меня за локоть, направляет к упавшему дереву.
Пока он это делает, я слышу хруст ветки в лесу. Я поворачиваюсь, просматривая деревья. Там сумрачно, поэтому становится всё сложнее видеть.
— Что это было?
— Скорее всего, просто олень…
— Вы говорили, что в этом районе есть медведи…
— Это — просто олень, — повторяет Пэт и сжимает моё плечо. — Присядь и дай мне осмотреть твои ноги.
Я сажусь, как мне было сказано, и как только я это делаю, Пэт приподнимает мою ногу и скользит рукой вдоль моей голени. От неожиданности с моих губ срывается:
— Ой!
— О нет, — бормочет Пэт, поглаживая мою ногу. — Жалко видеть, насколько сильно вся эта красота изранена. Бедная девочка.
— Я в порядке, — говорю я, пытаясь отдёрнуть назад ногу. Теперь этот поход уже стал Официально Стрёмным.
Пэт не даёт мне отвести ногу назад. Более того, он поглаживает ладонью моё колено, а потом бедро, и я шлепком отбрасываю её прочь.
— Держите свои руки подальше от меня!
— Не нужно так, Адди, — заигрывающе улыбается мне Пэт. — Хочешь, я намажу тебя лосьоном? У меня здорово получается помогать девушкам чувствовать себя лучше.
— Нет! Оставьте меня в покое.
Ещё один хруст ветки в лесу.
Пэт не отпускает мою ногу, и я, как могу, стараюсь пнуть ему в промежность.
— Я не шучу, Пэт. Это уже не смешно. В этом смысле вы меня совершенно не интересуете!
Уголки его губ напрягаются.
— Не смей, мать твою, меня продинамить! Зачем же ещё ты захотела прийти со мной сюда одна, если не чуток потрахаться?
Я аж задыхаюсь от изумления.
— Ради природы! И я не хотела идти одна!
— Тебе не стоит больше играть передо мной недотрогу, детка, — шепчет он. — Я — это уже решённый вопрос.
И он снова поднимает руку и скользит ею вверх, по моему бедру.
На этот раз звучит так, будто что-то громоподобно проносится сквозь лес… и направляется прямо в нашу сторону.
Глава 5
Коул
После того, как последняя туристическая группа снаряжена, я закрываю магазин и направляюсь на турбазу. Офис Ила служит местом встречи для большинства туристических групп даже в тех случаях, когда они не возглавляются Илом или его командой. Он не отказывает в этом, полагая, что оказывает услугу жителям этого городка, и те будут поддерживать нашу сторону, если тайна нашей обескураживающей уникальности выйдет наружу.
Ил считает, что если тайна откроется, это не повредит. Люди в наших краях, в большинстве своём, настроены прагматично и практичны и, скорее всего, не превратили бы нас в цирковых мартышек, нежели там, внизу, в крупных городах. Ну, как бы то ни было, я вообще не знаю, что об этом думать. То, что мы живём рядом с людьми, ещё не значит, что мы сами люди.
Я нахожу Ила в его кабинете с видом на один из многочисленных притоков, составляющих озёра Пограничных вод — огромное количество пресной воды, разделяющей США и Канаду.
— Рад тебя видеть, Коул, — рассеянно заявляет Ил, копаясь в почте у себя на столе. — Чем могу помочь?
— Ты получил моё сообщение о дельце Самсона? — спрашиваю я. На краю стола стоит тарелка печенья, и я хватаю пять из них, прежде чем Ил успевает хоть что-то возразить. — О Боже! Офигеть, как вкусно, — бормочу я с полным ртом этого мягкого и сладкого райского наслаждения. — Что в них?
— Мёд. Сахар. Масло? Да хрен его знает, — он отодвигает тарелку подальше, где я не могу до неё дотянуться. — Тебе не стоит переживать за группу Самсона. Я просмотрел тропы, по которым он планирует вести их, и все они — детского уровня. Даже Самсон сможет пройти по ним в походе, не заполучив при этом каких-либо увечий. Также не отмечено ни одной ночной вылазки. Все зарегистрированы либо здесь, на базе, либо в одной из хижин.
— Вообще-то я видел, как Самсон сегодня с кем-то куда-то уходил, — щебечет Диллон, который пришёл, чтобы стащить парочку печенья.
— С какой-то девушкой? — спрашиваю я с подозрением.
— Ага, — он тянется за добавкой, но предупреждающий низкий рык Ила заставляет Диллона отступить. — По-моему, это была та леди, которая управляет в городе тем местом, где обслуживают девчонок. Ну, там ещё есть подушки на вывеске перед входом в здание.
Я выскакиваю из кресла и впиваюсь взглядом в Ила.
— Ты же говорил, что до завтра никто не идёт, и определенно не будет никаких ночёвок с палатками.
Ил поднимает руки, словно пытается отмахнуться от удара.
— Это не включено в программу его работы.
Только в этот раз я — тот, кто рычит. В ответ на это Ил с Диллоном сжимают уши. Диллон, опустив голову, пятится к двери.
Я круто разворачиваюсь на каблуках. Я не хочу драться ни с Илом, ни с его мальчишкой. Самсон — тот, кто мне нужен, и это с ним мне придётся разобраться.
— Мне нужно идти. Какое направление он выбрал?
— Кажется, он направился к тропе Басс-Лейк.
Национальный лес Супериор не для дилетантов. В этих густых лесистых районах обитают твари, с которыми не следует связываться ни одному человеку.
— Если ты задумал перекинуться, то тот домик, что на западной стороне базы, полон человеческих гостей. Ты, наверное, захочешь избежать встречи с ними, — советует Ил. — И что ты будешь делать, если поймаешь её?
— Когда поймаю её, — поправляю его я. — Доставлю её домой и прослежу, чтобы она поняла, что Национальный лес Супериор небезопасен для неё без проводника отсюда.
— И это всё, что у тебя в планах? — любопытствует он. Совершенно ясно, что он успел почесать языками с Лео.
— Аделаида — человек, — напоминаю я ему, покидая офис. Ил следует за мной.
— То, что у Эрика Кристиансена произошла неприятная потасовка с его девушкой, ещё не означает, что та же история может сейчас случиться и с вами. Ты старше, и у тебя гораздо больше контроля над своим животным.
— Я не пойду на такой риск с Аделаидой.
— Тогда, какое тебе дело до того, что она ушла с Пэтом Самсоном?
— А такое, что она моя, — я оскаливаю зубы и вылетаю прочь, не обращая внимания на сердечный хохот Ила у меня за спиной.
Для того чтобы перекинуться, много времени не требуется. Зверь прямо у меня под кожей, и вызвать его требует усилий не больше, нежели просто почесать зуд. По запаху я нахожу след Аделаиды, наряду с тем вонючим самцом. Я не предпринимаю ни малейших усилий, чтобы сделать бесшумным моё громоздкое передвижение сквозь лес. Хочу, чтобы Самсон знал о моём приходе, и если он наложит в штаны от страха… тем лучше.
*
— Не смей, мать твою, меня продинамить, — слышу я приказ Самсона. — Зачем же ещё ты захотела прийти со мной сюда одна, если не чуток потрахаться?
— Ради природы! И я не хотела идти одна!
Визг и пощёчина, которая следует за ним, поглощаются грохотом моего восьмисотфунтового тела (прим. 360 кг), когда я продираюсь сквозь кусты.
— А это что ещё за хрень? — кричит Самсон.
— Куда ты? Стой! А ну-ка вернись, сволочь ты этакая!
Когда я добираюсь до небольшой полянки, Аделаида смотрит в спину убегающего вниз по склону Самсона.
— Боже мой! — кричит она и пускается в бег, тем же путем, что и Самсон. Рванув мимо неё, я преследую Самсона. С огромным гризли, практически наступающим ему на пятки, Самсон бежит быстрее Усэйна Болта*, и мы оставляем Аделаиду далеко позади нас.
* прим.: Усэйн Сент-Лео Болт (англ. Usain St. Leo Bolt; род. 21 августа 1986 года, Шервуд-Контент, округ Трелони, Ямайка) — ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, 8-кратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира (рекорд в истории этих соревнований.
До меня доносится едкий запах мочи, и я отклоняюсь от пути, чтобы не ступить в нее. Наконец, его хилые человеческие ножки уступают, и он падает от усталости у окраины леса. Я пригибаюсь к земле в позу выпада, и этого достаточно для того, чтобы подстегнуть Самсона снова устремиться вперёд. Он вскакивает на ноги и несётся, что есть сил, прямиком к своему джипу. После нескольких неудачных попыток запустить двигатель, он, вдавив педаль в пол, срывается с места, разбрасывая гравий позади себя во все стороны.
Довольный тем, что он убрался, я разыскиваю межклановый тайник — скрытый от посторонних глаз контейнер, обустроенный в земле, или дупло, в котором содержится одежда и съестные припасы для медведей и других существ, которые перекидываются. Один из них я нахожу на полпути к Аделаиде, но размер одежды мне не подходит. Тайник, должно быть, снабжали юнцы. Штаны не застёгиваются до конца и едва доходят мне до лодыжек. Я надеваю носки, но вот от обуви отказываюсь. Футболка трещит по швам. Если я хотя бы напрягусь, могу разорвать всё это. Я завязываю клетчатую фланелевую рубашку на своей талии, прилаживая её так, чтобы мой чёртов член не болтался на ветру.
Я тороплюсь обратно туда, где была оставлена Аделаида, и нахожу её на тропе, держа в руках ветку в качестве оружия. У неё на щеках полоски от высохших слёз и большие красные рубцы, образовавшиеся от укусов комаров. Чёртов Самсон. Он даже не подготовил её.
Её прекрасные груди станут одним большим укусом, если она в самое ближайшее время не уберётся из леса.
— Коул, что ты здесь делаешь? Ты видел того медведя? Бог ты мой, он был таким огромным. Я уже подумала, что он сожрёт меня, — она то ли смеется, то ли дрожит.
— У тебя есть какой-нибудь спрей от комаров? — спрашиваю я, игнорируя все эти вопросы.
Она кивает головой.
— Я его уже нанесла, но эти насекомые всё ровно кусают меня.
— Тебе нужно прикрыться, — я снимаю с талии фланелевую рубашку и накрываю ею её грудь. — Дай мне флакон, — требую я.
— В рюкзаке, — большим пальцем она указывает через плечо.
Я хватаю Аделаиду за руку и веду обратно на поляну. Пытаюсь не обращать внимания на ток, который пронзает меня в тот момент, когда мы соприкасаемся, и то, что мои штаны теперь удерживаются исключительно моим полностью возбуждённым членом. Чёрт, нет ни малейшего шанса, что Аделаида не замечает его.
— Что ты здесь делаешь? — настаивает она.
— Думаю, это я должен спрашивать у тебя, — выпаливаю я в ответ. — Я же говорил тебе, чтобы ты не ходила сюда с Самсоном.
— Ну, пожалуй, ты не привёл мне достаточно веской причины оставаться в городе, — отвечает она дерзко.
Хотелось бы мне, чтобы она не была такой чертовски очаровательной. Ну почему её кожа не может быть менее нежной, а волосы менее прекрасными? Ну почему Аделаида одевается так, как будто она — моя грязная фантазия, воплощённая в гребаную жизнь? Что я такого сделал, чтобы заслужить подобные мучения?
— Здесь есть опасности, от которых Самсон тебя не спасёт, — когда мы доходим до её рюкзака, я опускаюсь на одно колено и вытаскиваю её средство для защиты от комаров. Я распыляю его, полностью покрывая им её ноги.
— Ауч! Оно жжёт, — вздрагивает Аделаида, когда едкая жидкость попадает на покрасневшие царапины, оказавшиеся на её коже из-за веток и зарослей.
— Прости. Чёрт, — я наклоняюсь вперёд и дую на крошечные ранки.
Аделаида замирает, и тут её руки опускаются на мои плечи. Только тогда я осознаю, где я — на коленях между её ног. Если я подниму голову, мой нос окажется прямо на уровне её киски. И даже поверх отчётливого запаха средства от комаров, я чувствую запах Аделаиды.
Она пахнет как грёбаные небеса.
— Сейчас я в опасности? — шепчет она хрипло.
Я вынуждаю себя не сводить глаз с её ног — хотя это ничуть не лучше. Её голени, колени и бёдра столь же восхитительны, как и любая другая часть тела девушки.
— Нет, — удаётся мне выдавить.
— Тогда давай останемся здесь. Только ты и я, — её руки проникают в мои волосы, и от того, как она ногтями нежно царапает кожу моей головы, со мной что-то происходит. Как будто стирается напрочь всё имеющееся у меня к ней сопротивление. Не то, чтобы у меня было много с чего начать.