- Не знаю, - Свет пожал плечами. - От нескольких дней до нескольких месяцев.
- Мда, ну и разброс. Ладно, идем домой, - я выбралась из его рук и стала подниматься. - А у тебя дом есть?
- Он мне не нужен, - Свет отрицательно покачал головой и тоже поднялся, сунул руки в карманы плаща. - Я не нуждаюсь в еде, воде и сне. Я буду ждать тебя там, где ты скажешь, но с точки зрения твоей безопасности мне лучше находиться к тебе как можно ближе, если это возможно.
- Конечно. Идем.
Домой я вошла в исключительно хорошем настроении. От одного только его молчаливого присутствия рядом можно было с удовольствием потерять голову. Я даже поймала себя на мысли, что хочу его схватить и не отпускать, никуда и никогда. Хочу, чтобы он был мой и только мой, и чтобы так оставалось вечность. Хочу играть с ним, словно он - моя любимая кукла, и он сам меня к этому подталкивает своими действиями и словами. И это не оставляет меня равнодушной, играя на внутренних струнках души и желаний, таких желанных и в то же время забитых в дальний угол сознания.
- Плащ вон туда, - я указала вошедшему следом за мной Свету на шкаф в прихожей, и пока он стаскивал с себя одежду, вспомнила. - У тебя же после выстрелов весь рукав был изодран. Ты переоделся?
- Нет. Моя одежда - это часть меня, потому что я суть есть материализованный образ, если угодно. И она восстанавливается, как и мое тело, но дольше и без моего сознательного воздействия.
- Одежда - часть тебя? То есть ты сейчас как бы голенький? - я хихикнула.
- Нет, - он улыбнулся, и его голос продолжил ласкать мой слух. - Это в самом деле одежда, и ее можно снять. Но она не принадлежит этому миру, пришла сюда со мной и со мной же отсюда уйдет. Она, словно программа-хамелеон, формируется, принимая вид, наиболее подходящий к миру, при этом основы ее остаются неизменными. Обычно разница бывает лишь в материале и в некоторых незначительных визуальных отличиях, но и только.
- А переодеться ты можешь?
- Могу. Но зачем?
- Ну не знаю, постирать, например.
Он снова улыбнулся и повесил плащ в шкаф:
- К ней, как и ко мне, не прилипает грязь. Никакая. Никогда. Ничто мирское. Одежда все время стремится принять свое изначальное состояние.
- Круто! Хотела бы и я такую же одежду… Хотя в этом случае придется ходить все время в одном и том же. Это же удавиться с тоски можно, - я махнула рукой, указывая. - Вон там кухня и туалет с душевой. Там спальня и зал. Располагайся, где хочешь. Если обещаешь не распускать руки, позволю даже спать с собой в уютной кроватке, а не на разложенном диване в зале.
- Мне не требуется сон, - напомнил он. - И я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.
Это очень двусмысленно прозвучало, а сказанное его голосом и таким тоном - и вовсе вполне однозначно.
- Ладно, будем считать, убедил, - я попыталась скрыть смущение от его последних слов. - Располагайся, в общем.
И с этими словами я сбежала в ванную. Нет, правда, именно сбежала, потому что Свет вызывал у меня строго определенные желания, и они все отнюдь не детские. Мне нужно было как минимум прийти в себя и остыть, а то стоит ему сделать всего один намек правильным голосом, как я уже чувствую себя какой-то нимфоманкой.
Я стояла под теплым душем и раздумывала, стоит ли снять с себя этот амулет, последний элемент одежды, когда незапертая дверь ванной комнаты открылась и внутрь вошёл Свет. Я видела его очертания через мутную дверь душевой кабинки. В пару шагов он достиг меня и сдвинул дверь, открывая ее. Стоял он сейчас совершенно голый, будто знал, о чем я думаю. Я ни слова не смогла сказать. Кто бы подумал, что я оробею перед мужчиной, который не так давно обещал мне покорность и послушание, а сейчас вообще стоял без одежды, но что-то в нем было такое, что буквально кричало “главный здесь я”, и черт его знает, в чем это выражалось.
Он шагнул внутрь под струи воды, заставив меня отступить. Мы все это делали молча, понимая друг друга без слов, лишь шум воды, разбивающейся сейчас о его спину, создавал звуковой фон и ореол брызг. Несколько секунд мы стояли друг напротив друга молча. Я рассматривала его обнаженное тело, он - смотрел в глаза, изучая мою реакцию. Высокий и симпатичный, мышцы крепкие, но не налитые избыточным размером; их нельзя назвать накачанными, как у Сида, это естественная крепость и упругость. Но при этом в нем есть какая-то отдаленная мягкость черт, которую можно назвать женственностью. Наверное, это из-за волос, которых у него нигде, кроме головы, попросту не было, даже на лице не было щетины. Сначала мне показалось, что он просто гладко выбрит, но нет, он явно не человек, там просто ничего не растет. Будто передо мной настоящий ангел. А еще красивый, чтоб его, притягивающий. Я протянула руку и положила ладонь ему на влажную грудь, ощутила твердые мышцы под пальцами и прикрыла глаза от наслаждения. Мне всегда нравилось касаться. Увидеть или услышать - вторично, главное - прикоснуться и ощутить.
Его губы коснулись моих, но ненадолго, пока тонкие длинные пальцы снимали амулет. Вместе с этим мир покачнулся, а голова закружилась. Обдумать или испугаться Свет не дал, его рука уже подхватила меня, дезориентированную, за талию и прижала к нему, пока вторая отбрасывала амулет в сторону, а губы жадно целовали. Прикосновение обнаженных тел друг к другу - невероятное удовольствие. Я обхватила его обеими руками не менее жадно, чем он меня целовал. Кажется, я потеряла голову, дорвавшись до предмета своего вожделения, и теперь не знала, что с ним делать, а сделать хотелось все сразу. Я начала отстраняться, и он не стал мне мешать. Секунду назад казалось, он так сильно увлечен, что не отпустит меня, но стоило мне проявить инициативу, как он сразу отдал мне поводья и позволил делать, что хочу. Я заставила его отодвинуться от льющейся воды, прижала к пластиковой стенке и с удовольствием опустила губы ему на шею.
Хочу, чтобы он оставался со мной вечно. Хочу, чтобы был целиком и полностью мой. Может, сделать ему татуировку? Какое искушение. Я же с ума сойду от счастья и буду за ним хвостиком ходить и таскать его в постель при каждом удобном случае… Как заманчиво… Вот Сид отказался, когда я предложила, а второй раз предлагать или долго настаивать я постеснялась. Это одна из таких интимных вещей, которые второй раз не показывают. Я бы об этом наверное никогда бы больше не задумалась, но Свет - он такой… такой… мой. Я уверена, что он согласится и даже рад будет.
Да, однозначно, сделаю татуировку прямо вот здесь, где целую сейчас, и вот тут, и ещё вот тут. Я в поцелуях опускалась к основанию его шеи, затем к груди, и теперь мышцы ощущались не под пальцами, а под губами. Может ещё здесь? Нет, пожалуй, это будет только шея. Я отстранилась, положив ладони на его тело, прижавшись своими бедрами к его и искренне наслаждаясь прикосновениями, и повела ладонями вверх, к его шее. Он хотел меня, причем прямо сейчас, но никак не мешал моим действиям, готовый слушаться всего, что я от него попрошу. Но если честно, прямо сейчас, когда я дорвалась до него, мне не хотелось затевать с ним какие-то долгие игры.
- Возьми меня, - сама не знаю, просьба это была, утверждение или приказ.
Переспрашивать он не стал, тянуть тоже, похоже, был со мной на одной волне. Свет приподнял меня, заставив обхватить его ногами, и вошёл, удерживая так легко, словно я была невесома. Впрочем, в этом Сид ему не уступал, он тоже, помнится, меня таскал запросто, словно пёрышко. Свет развернулся вместе со мной, прижав меня спиной к мокрой пластиковой стенке, и его движения быстро подвели нас обоих к оргазму, который обрушился на меня, как шторм - неумолимый и яростный. Он закрутил меня в торнадо удовольствия оттого, что меня и мои пожелания приняли такими как есть. Мне позволили признаться самой себе в том, чего я хочу и что мне нравится на самом деле, при этом не дали утонуть в раскаянии и вспомить про мораль, а провели и показали всю полноту ощущений. И что странно, Свет вроде бы и подчинялся, но при этом не я, а он провел меня по этому новому для меня пути, именно он научил не прятать и не скрывать свои желания, какими бы они ни были. И раскрыв их, я наконец позволила себе полностью прочувствовать все, что происходит, без тени страха, чистое удовольствие. В порыве эмоций я крепко вцепилась в своего синеволосого бога пальцами, и даже когда все кончилось, отпускать не собиралась. Мои пальцы сами собой забрались ему в волосы, поглаживая.
Мы оба замерли, слушая, как шумит рядом льющаяся из душа вода, как капли разбиваются о пол и стекают дальше, и я этот момент запомнила - тот самый момент, который буду вспоминать с самыми приятными эмоциями, даже когда он уйдет.
- Я не хочу, чтобы ты уходил, - призналась я ему зачем-то, когда он опускал меня на ноги.
В самом деле, зачем? Что это изменит? Он все равно уйдёт, хочу я или нет. Эти слова скорее уж были выражением моих эмоций, нежели попыткой донести информацию или попросить его о чем-то. Свет ничего не ответил, однако из объятий так и не выпустил, продолжая зажимать между собой и мокрым пластиком. Впрочем, я и не вырывалась, мне просто было хорошо с ним. Мы стояли так несколько минут, прежде чем он негромко произнес мне в самое ухо:
- Я буду помнить тебя.
В первую секунду эта фраза показалась мне оскорбительной, но потом я поняла всю ее глубину. Это почти как признание в любви, но при этом настолько честное в его случае, насколько это возможно. Он уйдет, я его забуду, но он обещает помнить меня. Это как обещание все время быть рядом, но в его исполнении. Самое большее, что он может мне предложить. Стало грустно, и я чуть крепче сжала его объятиях.
- Не грусти, - он словно почуял мне настроение.
Свет отстранился, заглянул мне в глаза и подбадривающе улыбнулся, а затем дотянулся до жидкого мыла и уже через несколько секунд его пальцы опустились мне на плечи, откуда и начали свою мыльную прогулку по моему телу:
- Ты ведь сюда помыться пришла, а я помешал, - прозвучало словно извинение, но с такой лукавой улыбкой не извиняются.
Думать под расслабляющими движениями его пальцев резко расхотелось, зато захотелось улечься и заурчать от удовольствия.
- Сегодня в кафе я подумала, что если ты меня спасешь, я в тебя поверю.
- В то, что я бог? - Свет поддержал разговор.
- Нет, в тебя. Ну, знаешь, если в бога не верят, то он мертв, разве не так?
- Нет, - он улыбнулся и прижал меня к себе, заставив отодвинуться от стенки, чтобы иметь возможность намылить мне спину. - Чужая вера придает сил, но и только. Для жизнедеятельности она мне не нужна.
- Тогда что нужно? - я даже заинтересовалась.
- Я ангелоподобная сущность и собираю силы из акаши. Если быть точнее, изо всех его проявлений в физическом мире, но поскольку физический мир суть есть его проявление, то правильнее было бы сказать “отовсюду”.
Слишком много слов для меня в таком расслабленном состоянии, но все же мысли в кучу я собрала.
- А демоны тоже существуют?
Свет стащил душ с крепежа и направил воду на меня:
- Есть. Но они иные сущности и не могут пользоваться акашей. Их источник - люди, из которых они пьют.
- Как вампиры? - я еле сдержалась, чтобы не зевнуть, после такого секса, а потом еще и такого приятного завершения купания, меня разморило.
- Да, похоже. Только пьют не кровь, а Сущность. Что-то вроде души. Отражение тела С Той Стороны. Хотя они могут дотянуться только до первого, ближайшего слоя… Устала?
- Угу, - спать хотелось неимоверно.
Впрочем чему тут удивляться, весь день прошел на избытке эмоций. Я обошла Света, собираясь выходить, но он подхватил меня на руки с улыбкой:
- Я могу тебе помочь и в этом.
Он понес меня к кровати, но донести не успел, я, пригревшись в ощущении заботы и спокойствия, уснула у него на руках.
Часть 1. Глава 6. Тату
На следующий день у нас было наиважнейшее задание - сделать ему татуировку. Возражений со стороны Света не было, он лишь предупредил, что вряд ли она останется надолго, потому что это, по сути, ранения, которые быстро зарастут, а краска через какое-то время пропадет с него так же, как случается с пылью и грязью. Но мне и этого было достаточно.
Уже через час мы входили в здание с кучей надписей у входа, одна из которых гордо гласила “тату-салон”. В этом здании снимала помещение моя старая знакомая Кэнди. В миру ее звали Софьей или Соней, а прозвище свое - Кэнди, от английского одноименного слова, переводящегося как “конфетка” - она получила из-за того, что долгое время ходила с выкрашенными в ярко-розовый цвет волосами. Мы давно с ней не виделись. Лет десять назад мы много общались, а потом, когда погибли мои родители, я отстранилась ото всех, в том числе и от нее, наши пути в итоге незаметно разошлись. Но однажды одна из знакомых сталкерш затащила меня в тату-салон, расхваливая мастерство местной татуировщицы, и я с удивлением узнала в этой татуировщице с розовыми волосами Соню. Впрочем, много мы с ней не пообщались, только обменялись номерами телефонов. С тех пор стали изредка встречаться по старой дружбе, и я даже рассказала ей о своей маленькой мечте - татушке на шее парня. Оказывается, у нее была похожая мечта, только ей нравились татуировки на всю руку, от плеча до пальцев. В общем, нам нашлось о чем поговорить. Но встречались мы с ней редко, хотя каждой такой встрече я была рада. Самое главное, у нее были все нужны инструменты для того, чтобы сделать татуировку, и когда-то она меня этому уже научила.
Поднявшись по лестнице и пройдя по коридору, мы оказались перед нужным помещением. Весь тату-салон представлял собой две небольшие комнатки. Первая - условная приемная, вторая - с креслом и диваном, здесь и наносились тату. Кэнди, одетая в черные футболку и джинсы с металлическими заклепками, сидела в первой и тыкалась в планшет, но увидев меня, быстро поднялась со стула и направилась ко мне:
- Риша! - Кэнди обняла меня, крепко сдавив. - Давно не появлялась, засранка!
Моя подруга всегда творила с волосами самые странные вещи, и сегодняшняя ее прическа исключением не была. Теперь Кэнди была бритой на всю голову, кроме центральной пряди, длинные волосы которой торчали во все стороны в творческом беспорядке, а на затылке уходили в косу и были прядями выкрашены в синий, черный и фиолетовый, из которых и сплеталась коса. Я с улыбкой обняла ее в ответ.
- О, а это у нас кто такой невероятно охренительный? - ее взгляд упал на Света, и она стала с нездоровым любопытством и совершенно без стеснения его разглядывать.
- Здравствуйте, леди, - поздоровался тот с легкой ухмылкой, к которой, уверена, Кэнди равнодушной не осталась. - Мое имя Александр.
- А ник - Свет, - вмешалась я и добавила - И, Кэнди, держи при себе свои коготки и свои высказывания.
- Что, твой мальчик что ли? - она хмыкнула и приветственно подняла ладонь, обтянутую беспалыми черными с металлом перчатками. - Меня зовут Кэнди.
- Да, - стало немного грустно, она ведь не знает про Сида. - Теперь да. Я рассталась с Сидом.
- Да ладно, - она недоверчиво покосилась на Света, словно тот мог дать ей ответы на всю тысячу вопросов в ее голове. - А ты видимо ее хорошо зацепил, парень. Вот как зацепил, так и держи на крючке. Ладно, не мое это дело, да? Конечно да, по глазам вижу. Ладно, дорогие мои, чего припёрлись? Не просто же так, я уверена.
Кэнди всегда была грубовата и пряма в своих высказываниях. То есть вот как думала, так и говорила. Из-за этого можно было решить, что она всех ненавидит, но это было не так.
- Хочу сделать ему тату.
- Охренеть! - она вытаращилась на меня, как на снег летом. - Я уж думала, никогда этого не случится.
- Тише ты, хватит.
Я сильно смутилась, ведь Свет не знал, насколько это важно и интимно для меня, но теперь, судя по внимательному заинтересованному взгляду, наконец сообразил.
- Ну проходи вон туда, синеглазый, - она кивнула на комнатку и протянула мне руку. - Рисунок давай.
- Я сама, не зря же ты меня учила. С тебя только тачки.
- Ого, как все запущено… - Кэнди хмыкнула и махнула в сторону комнатки. - Все там лежит, пользуйся.
- Спасибище, - я разулыбалась, от радости чмокнула ее в щеку и быстро завалилась в комнату к Свету.
* * *
Пока мы добирались обратно домой, я от смущения не могла смотреть на своего спутника. У него на шее от основания до самого уха тянулся огненный цветок, вьющийся скругленными узорами и имеющий острые кончики только в лепестках, чтобы придать им сходство с языками пламени. Я уже давно нарисовала эту картинку, мечтая, как однажды, может быть, мой парень согласится сделать себе такую тату, и разочарованно закинула ее в дальний ящик, когда Сид отказался. И вот теперь моя мечта исполнилась. И на фоне всего этого изнутри меня грело доселе непривычное и всегда гонимое ощущение обладания. Он был моим во всех смыслах этого слова, и я боялась признаться сама себе, насколько мне это нравилось, насколько будоражило. Я думала об этом всю дорогу до дома, и поэтому сейчас, когда вошла, мои мысли были только об одном.