Юноша весь пылал, его сердце трепетно билось в груди, отдаваясь пульсирующим эхом в голове Майкла. Он словно впервые касался человека, и каждое касание грело холодные руки, обжигало своим теплом. Нежная кожа, под которой так и чувствовалась разгоряченная кровь… Майкл хищно припадал к телу юноши, касался губами его шеи и ключиц, ощущая, как пульсировали венки, которые так легко было бы порвать, высвобождая живительную кровь, но тут же отстранялся, чтобы снова припасть к невероятному телу юноши, который, словно одержимый, выгибался в руках мужчины и тихо шептал, подгоняя и прося о большем.
Его голос. Такой тихий и хриплый, такой порочный и развратный. Такой искренний.
Майкл сам не заметил, как гортанно зарычал, стягивая брюки с юноши, и расправился с остатками собственной одежды. Возбуждение окутывало тело болью, почти равной жажде крови, отдавалось в твердом члене, и Майклу стоило невероятных усилий сдержаться сейчас, хотя он уже чувствовал, как заострились его клыки, а сознание затопила мысль об алой теплой крови.
— Возьми меня, — едва слышно простонал юноша, недовольный тем, что Майкл замер над ним, и раздвинул ноги шире, с тихим стоном сжав собственный член у основания, не позволяя себе кончить, и тяжело задышал, пожирая взглядом тело мужчины.
— Ты… — выдохнул Майкл, не веря собственным чувствам. — Ты прекрасен, — он почти рухнул на Джеймса и широко провел языком по его приоткрытым губам. Тихо зарычал, спускаясь по его телу ниже, вжимаясь в его тонкую шею оголодавшими поцелуями, но не разрывал кожу, лишь задевая ее острыми клыками, оставляя едва заметные красные полосы, которые тут же зализывал, наслаждаясь тем, как выгибался под ним Джеймс, как крепко он впивался в него руками, пытаясь сжать еще крепче.
Все ниже и ниже по бледному юному телу. И с каждым прикосновением все отчетливее ощущался привкус крови на языке, а в груди рокотал настоящий животный рык.
Джеймс запустил пальцы в растрепавшиеся волосы Майкла и, к удивлению мужчины, уверенно надавил на его голову, опуская его еще ниже, почти прижимая лицом к твердому члену. Майкл хрипло усмехнулся и поднял взгляд на возбужденного юношу, который словно тонул в ощущениях. Его грудь тяжело вздымалась, кожа покрылась испариной, и все тело было напряжено, разрывалось от возбуждения, которым пропитался воздух вокруг.
— А казался таким скромником, — усмехнулся Майкл, целуя нежную кожу в самом низу живота Джеймса на самой грани темных волос, и надавил на его ноги, заставляя развести их шире. Юноша охотно выполнил немую просьбу и, тихо застонав, запрокинул голову, подставляя открытую шею, на которой отчетливо пульсировала венка.
На мгновение Майкл замер, и все мысли растворились в хищном голодном рычании его сознания.
Мужчина резко опустил взгляд, тяжело задышал, глубоко вдыхая запах тела Джеймса. Но стало только хуже, потому что он почти прижимался лицом к нежной внутренней стороне бедра юноши, и излюбленная венка была слишком близко.
Мужчина почувствовал, как клыки стали еще острее и уже совсем не походили на обычные человеческие, а возбуждение пополам с дикой жаждой переполняли его, завладевая всеми мыслями, оставляя лишь одно желание…
— Позволь укусить… — Майкл так и замер, хищно облизнув пересохшие губы, не сводил взгляда с бедра Джеймса и отчетливо видел, как под кожей текла жаркая юная кровь.
— Укусить? — юноша приподнялся на локтях и посмотрел на Майкла затуманенными от возбуждения яркими голубыми глазами. И ответил, лишь когда Фассбендер, не выдержав, провел языком по нежной коже и сжал в руке твердый член юноши, вырывая из его груди стон. — Да, да, черт, можешь укусить! — простонал Джеймс и вновь рухнул на кровать, схватился за простыни и блаженно прикрыл глаза, жадно хватая ртом воздух, наслаждаясь долгожданными ласками.
Острые клыки прорвали нежную чувствительную кожу, Джеймс вздрогнул и тихо зашипел, но боль пропала, стоило только Майклу припасть губами к ранке и крепче сжать член в руке.
Кровь Джеймса была горячая, пьянящая, не похожая ни на что другое. От нее кружилась голова, тело пробивала дрожь, а возбуждение обострялось до предела, и вот уже одуревший от манящего вкуса Майкл сжал ногу Джеймса, отводя ее еще чуть сильнее, чтобы он мог удобнее устроиться, впиваясь в нежную плоть, и быстрее ласкал юношу, чувствуя, как он вместе с ним готов кончить лишь от этой близости.
Хриплый стон и дрожь в юном теле. По длинным пальцам мужчины потекла теплая сперма, и волна оргазма юноши словно передалась Майклу, а тихий рык, вырвавшийся из его груди вслед за пылкой волной наслаждения, заставил наконец-то оторваться от бедра юноши.
Как раз вовремя…
Пьянящая кровь стекала с губ и подбородка, клыки с трудом становились меньше, хотелось вновь припасть к ранке, из которой все еще текла живительная кровь, которую нужно было срочно остановить.
Джеймс с трудом открыл глаза и чувствовал, как все вокруг кружится, а тело переполняет такая сладостная слабость, что любое движение казалось греховным. Подобное наслаждение он и представить не мог, но осознание того, что, едва кончив, он потерял сознание, заставляло его избегать встречаться взглядом с Майклом, который уже успел устроиться рядом и теперь ласково и неспешно касался губами плеча Джеймса, небрежно приобнимая его за талию.
— Я был настолько хорош? — усмехнулся Майкл, оскалившись, и шотландец недовольно фыркнул, не желая соглашаться.
— Для первого раза, — как можно спокойнее произнес Джеймс, млея от наслаждения и приятной прохлады чужого тела. — Мы можем продолжить, и…
— Не сегодня, — мягко прервал его Фассбендер и вновь прижался губами к его плечу.
— Но мы…
— Я приду завтра, — вновь не дал ему закончить мужчина и увидел, как в глазах юноши промелькнуло секундное разочарование. И знал бы он, как сильно сам Майкл желал продолжить, как чарующе сейчас пахло тело шотландца, как невероятно сильно он притягивал к себе, заполоняя собой все мысли, как хотелось вновь насладиться его кровью, пропитанной оргазмом.
Вот только Джеймс не видел, как сильно он побледнел, и еще не понимал, что потерял куда больше крови, чем должен был. И сейчас ему нужен был отдых, а Майклу — еще немного времени рядом с ним, потому что выпустить из рук юношу он не мог, теперь точно зная, что он нашел того, с кем хотел бы разделить свою вечную ночь.
Майкл прижался лицом к изгибу шеи Джеймса и глубоко вдохнул теплый аромат его кожи, крепче приобняв юношу.
— Завтра, — медленно проговорил Джеймс и облизнул губы. — Хорошо. Я буду ждать тебя здесь. Только сразу отошли Эмили, — предупредил юноша, еще не до конца осознавая произошедшее и просто наслаждаясь ощущениями. Мысли почему-то текли совсем вяло, голова кружилась, но на душе было хорошо как никогда.
***
— Я буду рада Вас вновь увидеть, господин, — кокетливо произнесла Анабель, провожая своего клиента. Мужчина только улыбнулся ей и надел свою шляпу.
— Я уверен, мы с тобой еще встретимся, — ответил он красивым, чуть хриплым голосом, легко обошел одного из клиентов, которого вышла встречать сама хозяйка борделя, и переступил порог. Он бы спокойно вышел из переулка и покинул это место, если бы не заметил тень, стоящую среди крохотного сада на внутреннем дворике одного из домов. Стоило приглядеться, и мужчина различил неподвижно стоящую девушку. Она устроилась возле высокой яблони, и, казалось, даже не заметила, что к ней подошел мужчина.
— Ты в порядке? — тихо спросил он у девушки, но она лишь кивнула, не посмотрев в его сторону, даже когда он подошел почти вплотную к ней и пристально заглянул в ее словно стеклянные глаза.
— Почему ты здесь стоишь, милая? — спросил мужчина у явно одной из девушек из борделя.
— Мне нужно ждать час. Я жду, — едва слышно ответила она.
— Кто попросил?
— Господин, — тихо произнесла Эмили.
========== Глава 3: В свете жизни ==========
Стоило уйти от него раньше. Хотя бы еще полчаса назад. Ведь Майкл всегда прекрасно чувствовал время. Это было важно. Для него было необходимо знать, сколько времени осталось до рассвета.
Но с этим юношей время застывало.
Майкл не помнил, когда он еще испытывал подобное и испытывал ли это вообще когда-либо в своей жизни. Первой или второй, неважно. Но, глядя на бледного, нежного, словно невесомого юношу, скользящего по смятым алым простыням, на которых уже виднелись влажные темные пятна пота, Майкл чувствовал, что в нем было что-то, чего он не мог понять, — что-то неосязаемое и невидимое, что заставляло фокусироваться лишь на нем.
Джеймс.
Хотелось рухнуть на него с новым поцелуем, чтобы уже невозможно было оторваться. И Майкл готов был, подобно дикому зверю, наброситься на любого, кто осмелился бы нарушить их покой.
Как может молчаливый незнакомец быть таким близким и важным? Как могут быть эти алые губы такими знакомыми, а стоны — такими возбуждающими? Он должен был быть просто человеком. Таким же, как все они в этом пропащем доме. Но он…
Майкл напряженно замер, нависнув над юношей, который улыбнулся какой-то странной, словно пьяной улыбкой и протянул к нему руку. Его теплые пальцы заскользили по холодному лицу мужчины и ласково очертили контур его тонких губ.
— Ты красивый, — совсем тихо и слабо произнес Джеймс, глядя в глаза Майкла, и мужчина с удивлением для себя почувствовал что-то отдаленно похожее на смущение. Чтобы скрыть непонятное чувство, он крепко сжал руку юноши и прижался к ней губами, целуя ладонь и медленно спускаясь к нежному запястью, где сквозь тонкую кожу виднелись голубые венки, в которых так и пульсировала горячая кровь.
Майкл чувствовал, как заостряются клыки, как его темная сущность желает изорвать это белоснежное создание на части и испить его досуха, но сдерживал этот порыв и лишь снова целовал руку юноши, чувствуя, как его тело медленно ослабевает.
Еще час назад эта вялость была не так сильна, казалась почти незаметной, а теперь она окутывала мышцы, а из тела, подобно пару, испарялись силы, растворяясь в жарком, пропитанном сексом воздухе.
— Твои глаза… — тихо проговорил юноша, всматриваясь в лицо Майкла, и мужчина взволнованно напрягся, бросив взгляд на тяжелые настенные часы, хотя и без их напоминания уже чувствовал, что до рассвета осталось совсем немного. Его тело давно об этом кричало, но он впервые был глух к нему. Так очарован юношей, что не ощущал, как таяли его силы, как он слабел с каждой минутой, приближающей губительный рассвет.
— Спи, — приказал Майкл, бережно коснувшись лица юноши, обещая себе вновь и вновь: что бы ни случилось, он вернется сюда этой же ночью.
***
За окном бодро чирикала какая-то пичужка. Поначалу это казалось очаровательным, но спустя десять минут стало понемногу раздражать. Хотелось взять тапок и швырнуть его в неугомонного летуна, но тело было каким-то вялым и сама мысль о резком движении казалась неприятной. Поэтому Джеймс продолжал слушать чириканье, доносящееся даже сквозь мягкую подушку, которой юноша накрыл голову в надежде снова провалиться в сон.
— Джеймс, милый, — голос Мэри-Энн звучал ласково и заботливо, и Джеймс почувствовал, как она бережно погладила его по плечу. — Уже полдень, сколько ты еще собираешься провести в этой комнате? Может, тебе все же лучше лечь в нашей спальне? — последнее женщина произнесла с явным неудовольствием, но пока она еще пребывала в хорошем расположении духа.
Да. Точно. Гостевая спальня.
После ночи он забрел в первую попавшуюся комнату и, с трудом переодевшись, рухнул в кровать, когда уже первые лучи солнца выкарабкивались из-за края горизонта.
Всю ночь он провалялся в номере с Майклом, все время чувствуя, как кружится голова, но не позволяя себе поддаться сонливости. Было что-то чарующее в том, чтобы вот так просто лежать в одной постели обнаженным рядом с другим мужчиной, который несколько минут назад разделил с ним оргазм. Общая нега и блаженная слабость. И его хищная улыбка. Кровь на губах.
Джеймс невольно поерзал в постели, крепче сводя ноги и удобнее устраиваясь на боку. Рука, сжимающая подушку, которой юноша все еще отгораживался от любовницы и надоедливых птиц, невольно дрогнула. Хотелось запустить ее под ткань ночной сорочки и еще раз прикоснуться к бледному шраму от укуса, который остался на внутренней стороне бедра. Очень странному шраму. Казалось, крови должно было быть много, и рана от укуса была глубокой. По крайней мере, когда Майкл впился зубами в нежную кожу, на секунду боль была сильной. Но нет. На деле шрам выглядел так, словно ранка уже давным-давно зажила, и теперь на коже был лишь бледный след от зубов.
Клыков.
Он вовсе не болел, но Джеймс не мог понять, почему он так быстро зажил.
Нужно будет спросить об этом у Майкла этой ночью.
Юноша невольно улыбнулся, вновь вспоминая, как мужчина прижимал его к постели, неспешно, сладко целуя и ласково поглаживая его тело, пытаясь расслабить и успокоить. Говорить тогда ни о чем не хотелось — только чувствовать и наслаждаться, словно каждое прикосновение было самым первым в его жизни.
— Джеймс! — подушку рывком потянуло вверх, и юноша не успел отреагировать и удержать свой мягкий щит.
— Прости, дорогая, я… Я просто еще не совсем…
— Боже, что с тобой?! — испуганно спросила Мэри-Энн, откинув подушку на кровать, и села рядом с Джеймсом, обеспокоенно проведя теплой ладонью по его лицу.
— Что? Я в порядке, дорогая, — заверил ее юноша и даже нашел в себе силы улыбнуться, бережно убрав ее руку от своего лица.
— В порядке? Да ты бледный, словно смерть! — строго произнесла женщина, пристально глядя в глаза своего любовника. — Я немедленно вызову для тебя врача.
— Ох, право же, не нужно. Просто дай мне немного поспать, — отмахнулся шотландец и сел в постели. Комната слегка пошатнулась, но быстро встала на место, и легкий приступ головной боли прошел так же скоро, как и появился.
— Нет уж. Вдруг ты подцепил что-то серьезное? Это не похоже на простое переутомление, — не согласилась Мэри-Энн и подтолкнула Джеймса, чтобы он даже не пытался подняться с кровати.
— Ох, правда, не стоит так беспокоиться. Я чувствую себя хорошо, мне просто нужно выпить чаю, — продолжал упираться юноша и снова поднялся, в этот раз успев встать на ноги до того, как Мэри-Энн вновь уложила его обратно. — Видишь? — Джеймс широко улыбнулся и раскинул руки в стороны, демонстрируя, что он в полном порядке.
— Чертов ты упрямец, — фыркнула женщина, поднимаясь на ноги. — Я вызову врача. И ты пройдешь осмотр, ты понял меня? — с нажимом произнесла она, подходя к юному любовнику, и Джеймсу не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. — Прекрасно. И вернись в кровать. А то такое ощущение, что ты сейчас в обморок упадешь.
— С Вашего позволения, миледи, я хотел бы сначала принять душ, — как можно почтительнее попросил юноша и поклонился, чувствуя, как вялость и раздражение сменились легкой игривостью.
— Делай, что хочешь, но из дома не выходи, — сухо произнесла женщина и, подойдя ближе к юноше, легко поцеловала его неподвижные бледные губы, прежде чем выйти из комнаты.
— Угу, — тихо кивнул Джеймс, когда стук ее каблучков уже затих в коридоре. Вот только стоило шотландцу остаться одному, как он осторожно сел на край кровати и тяжело вздохнул. Он не признался в этом Мэри-Энн хотя бы из простого упрямства, но он и правда чувствовал себя ослабшим. Это плохо. К ночи все должно пройти. Обязательно. Жизненно необходимо, чтобы этой ночью он был бодр и полон сил.
— Чай. Мне нужен крепкий чай. И завтрак, — сам себе сказал Джеймс и вновь заставил себя подняться на ноги, непривычно отчетливо чувствуя колючий ворс ковра босыми ногами.
***
Жарко. И где-то был слышен приглушенный звон металла. В воздухе чувствовался запах пота и легкий аромат свежескошенного сена.
— Я уже собрал вещи, — тихо прошептал юноша мягкими алыми губами.