— Простите, господин, — задыхаясь, прохрипел Рэнфилд, а его бледные глаза начали наливаться кровью.
Майкл, легко швырнув его на пол, тяжело вздохнул, медленно успокаиваясь и вновь приобретая свой обычный человеческий облик, небрежно поправил волосы.
— Запомни это. И обращайся с ним, как со мной. Если я узнаю, что ты был непочтителен с ним, то познаешь самую мучительную из смертей.
— Да, господин, простите, я понял Вас, — задыхаясь, запричитал слуга, отползая подальше от своего хозяина и то и дело бросая на него испуганные, но вместе с тем восторженные взгляды.
— Позаботься об окнах и свете в доме. Здесь не должно быть мрачно, как в склепе.
— Да, господин, — сипло отозвался Рэнфилд, наконец поднявшись на ноги. Он отошел к двери, растирая яркий алый след от пальцев на своей белой шее, и уже собирался выполнить приказ хозяина, но замер, так и не переступив порог.
— Спрашивай, — даже не обернувшись к слуге, произнес Майкл, подбирая подходящий пиджак.
— Я служу Вам уже очень давно, господин, — осторожно и слегка встревожено начал Рэнфилд. — Но впервые вижу, чтобы Вы так относились к… кому-то. Что особенного в этом мальчишке, раз с ним Вы готовы проводить и ночь, и день?
Майкл замер, не спеша отвечать на его вопрос, не в силах так просто подобрать подходящие слова.
Почему Джеймс? Мужчина нежно улыбнулся, вспоминая юношу. Потому что он знал его. Потому что он уже любил его. И уже лишился его однажды.
— Потому что я клялся вечно быть рядом с ним. И слишком долго не мог вспомнить этого обещания.
1654 год
Солнце ласково касалось кожи и светило в глаза. Вдалеке, на холме, среди изумрудной травы паслись белые овцы, которые отсюда казались пушистыми пятнами на ярком зеленом покрывале.
Майкл, лениво жуя соломинку, стоял, привалившись к телеге, груженной свежей травой, и просто наслаждался светом дня, игнорируя людей вокруг себя.
— …и это все? Вы ничего не собираетесь делать?! — глава деревни, кажется, наконец закончил свою гневную тираду, и можно было продолжать нормальный диалог.
— Мы делаем все, что можем, — ответил Фассбендер и кивнул своим людям, помогающим купцам снаряжать повозки в дорогу.
— Вы должны были избавиться от этих бандитов, но пока ничего не изменилось! — все еще не успокаивался пожилой мужчина в дорогой одежде, едва ли не плюясь на здоровенного воина перед собой. Но Майкл сохранял спокойствие и каждый раз, когда его наниматель начинал сходить с ума, просто следил за белоснежными облаками или овечками, за которыми приглядывал какой-то парнишка.
— Как найдем, так и избавимся, можете не сомневаться, — лениво ответил воин. — А пока мы будем охранять Ваш товар на перегоне через тракт. Там ведь были все нападения?
— Именно.
— Тогда проблем не будет. Мы с парнями легко справимся с разбойниками, и груз не пострадает. Удивлен, что Вы раньше не догадались приставить охрану.
— В деревне и так воинов мало, чтобы их всех на охрану обозов ставить, — фыркнул мужчина и решил прекратить разговор, развернувшись, направился к домам.
— Петух пустоголовый, — сплюнув, сказал один из воинов, глядя вслед их нанимателю. — И ты вырос в этой дыре, Майк? Неудивительно, что тебя так потянуло прочь из дома, — бородатый воин рассмеялся, прищурившись от яркого солнца, посмотрел на готовящиеся обозы, груженные мешками с зерном и шерстью.
— Здесь бывало неплохо. Насколько я помню, — Майкл почесал затылок и улыбнулся боевому товарищу. — Хорошо. Я встану во главе колонны, вы растянетесь по краям, — распорядился он, чувствуя, как по спине течет пот.
— Вы, господа хорошие, только до заката воротиться постарайтесь, — вдруг послышался голос с телеги, груженной сеном. Майкл поднял взгляд на мужчину лет тридцати в простой крестьянской одежде. Его загорелое лицо покрывали красноватые пятна, и от него отчетливо пахло спиртом.
— Благодарю, но темноты мы не страшимся, — ответил Фассбендер с усмешкой, пока его товарищ махнул рукой на пьянчугу и пошел проверять своего коня.
— А следовало бы. С бандитами вы справитесь, а вот если наткнетесь на кого пострашнее, то железо вам не поможет.
Майкл удивленно прикусил травинку и, неохотно вынув ее изо рта, подошел ближе к мужчине, решив выслушать его рассказ.
— Кого? Кто же нас поджидает на тракте после заката?
— Не знаю, господин. Не видал я его. Но люди ночью там пропадают. И потому никто из охраны в ночь туда не идет. Боязно им. Но не говорят об этом.
— Но ты же говоришь, — не согласился Майкл.
— Дык меня ж никто не слушает, — пьяно рассмеялся мужчина и тихо икнул.
— Там звери дикие водятся? Или кто?
— Тварь водится. Но не зверь, не могут звери быть такими, — мужчина неопределенно замахал руками, а затем поманил к себе Майкла, заметив, что купцы бросают на него злобные взгляды, и кто-то уже начал проклинать болтливого пьяницу. Но Майкл все еще слушал и даже забрался к нему в телегу, стоически перенося перегар своего собеседника.
— Там тварь живет. Демон. Живодер. Недавно трое наших в лес ушли и не вернулись. А нашли их только через пару дней. Говорили, что звери их порвали, но не зверь то был. Не похоже было совсем. Я с гробовщиком дружу. Вот такой мужик! Он мне за… разговором поведал, мол, тела были почти целые, и только горла рваные и крови… — он снова замахал руками, — нема. Пустые. Будто вытекла она вся.
— Интересно, — кивнул Майкл, чтобы не молчать, и усмехнулся.
— Майкл, ты чего расселся? — крикнул еще один из воинов, и Фассбендер махнул ему рукой, показывая, что все нормально.
— Не ходите туды ночью.
— Хорошо. Но почему ты так уверен, что это была нечисть? Ты видел ее?
— Я? Не-е-е…
— Ну вот, видишь. Тогда нечего страху нагонять подобными байками, — посоветовал Майкл, и все его дружелюбие мгновенно исчезло, стоило ему только хищно улыбнуться. — Не наводи страху на добрых людей, — он похлопал пьянчугу по спине и, спрыгнув с телеги на пыльную землю, уже хотел отправиться к своим людям, но мужик его окликнул.
— Я, может, и не видал. Зато Марти видел! Но только его тоже никто слушать не желает, вот парень и помалкивает. Но видел он все!
— Марти? — Майкл снова посмотрел на пьяницу, хотя солдаты опять начали его подзывать. Его товарищи никогда не понимали, почему их капитан так внимателен к бреду сумасшедших, которых они встречали на своем пути, но сам Майкл давно уяснил, что в каждой байке кроется толика правды, и то, что люди принимают за бесов и нечисть, часто оказывается простым зверем или, что куда хуже, опасным разбойником. И лучше знать это заранее, если впереди их может поджидать опасность. Береженого Бог бережет. — Кто такой Марти?
— Дык сын кузнеца нашего, он во-он где, — мужик указал на изумрудное поле, на котором россыпью белых пятнышек паслись овцы. — Не верите мне — так его спросите, господа хорошие.
— Майкл, мы выдвигаемся!
— Да, — Фассбендер подошел к своему товарищу, который уже держал под уздцы мощного вороного коня.
— Джон, ты встанешь во главе. Поедете без меня, — задумчиво сказал Майкл, снова покосившись на поле.
— Что, решил навестить одну из своих девиц? Думаешь, тебя после стольких лет еще хоть одна приютит между ножек, пока мы работаем? — рассмеялся Джон, передав Майклу поводья его коня.
— Я должен кое-что проверить, а вы все равно возвратитесь к вечеру. Вас и так почти дюжина, а этого более чем достаточно. Я буду с теми, кто на охрану остался.
— Ну-ну.
— Собрался мне перечить? — с тихой угрозой в голосе, но продолжая дружелюбно улыбаться, спросил Майкл, взобравшись в седло.
— Я похож на дурака?
Майкл не ответил, а только пришпорил коня и поехал к полю.
Найти Марти не составило труда. Юноша устроился в тени одинокого дерева, под которым белым шерстяным комом спала одна из овец. Парнишка развалился на ней, словно на огромной подушке, натянув соломенную шляпу на глаза, и, казалось, спал вместо того, чтобы следить за стадом. На нем были одни лишь темные штаны, закатанные до колена, а его белая рубашка комом лежала рядом с ботинками и потертой сумкой.
Майкл спешился и похлопал коня по шее, животное недовольно фыркнуло и ударило копытом, разрывая мягкую землю, но осталось стоять на месте и, пока его хозяин отправился к юному пастуху, принялось лениво щипать траву, то и дело недовольно косясь на овец вокруг.
— Марти? — спросил Майкл, подходя к тени дерева.
— Угу, — раздалось из-под шляпы.
— Я Майкл. Из наемников. Хотел поговорить с тобой о тракте.
— Я знаю, кто ты, — кивнул паренек и приподнял шляпу, чтобы посмотреть на воина, и теперь Фассбендер смог рассмотреть его лицо. Пареньку на вид было не больше шестнадцати, загорелую кожу покрывала россыпь веснушек, а на мягких щеках играл легкий здоровый румянец. Ярко-голубые, словно чистое небо после полудня, глаза озорно блестели, и юноша облизнул свои мягкие алые губы, рассматривая стоявшего перед ним мужчину. — Деревня у нас небольшая, тут каждый знает об отряде наемников. И что ты у них главный, — юноша улыбнулся и удобнее устроился на спящей овце, закинув ногу на ногу.
— Неудивительно, — кивнул Фассбендер, невольно улыбаясь пареньку. — Я слышал, что ты видел кого-то на тракте.
— И от кого ж ты это слышал? — хмыкнул юноша, и его глаза весело сверкнули.
— Это неважно.
— От пьянчуги Эда? Да ты слушай его больше, он как тяпнет с нашим могильщиком, так такого напридумывает, — отмахнулся Марти. — Что угодно может привидеться, по пьяни-то.
— Но он ничего не видел, — заметил мужчина и присел на свежую траву рядом с юношей, потрепав по голове спящую овцу, которая, кажется, не возражала против отведенной роли лежака. — Говорит, что видел ты.
— Ничего я не видел, — надулся юноша и натянул шляпу на лицо, сильнее вжавшись в овечью шерсть.
Майкл тихо рассмеялся, глядя на паренька.
— А ты ужасный врун.
— Разве это не хорошее качество? — послышалось из-под шляпы.
— Именно. Не так часто встретишь кого-то честного, — кивнул мужчина, разглядывая стройного паренька. — Марти, я пришел не потешаться над тобой и твоими рассказами. Мне нужно знать, что может поджидать моих людей на тракте после заката. Даже если ты точно не знаешь, что ты видел, расскажи, это может помочь.
С минуту царило теплое молчание, и в тишине слышалось лишь блеяние овец да отдаленное жужжание пчелы.
— Если заржешь, я тебе врежу, — буркнул паренек и скрестил руки на груди, чем только вызвал новую улыбку у Майкла. Мужчина осторожно протянул руку к Марти и снял с него шляпу, чтобы вновь встретиться взглядом с его яркими голубыми глазами.
— Обещаю, что не буду смеяться, — искренне сказал мужчина и оскалился в самой дружелюбной из улыбок, которую только позволяло его хищное, заросшее рыжей щетиной лицо.
Юноша смотрел на него с прищуром, словно оценивая, можно ли ему верить, а после едва заметно кивнул сам себе.
— Хорошо. Но у меня будет условие.
— Кроме как не смеяться?
— Это было не условие. Это было предупреждение, — не согласился Марти и мотнул головой, отчего его кудрявые, почти до плеч волосы забавно качнулись.
— Хорошо, и что же у тебя за условие, юноша?
— Фи, не люблю, когда меня так называют, — скривился паренек. — Мне уже семнадцать. Я мужчина. Хотя тебе ли это знать, старик, — словно недовольный кот, оскалился паренек, и Майкл не стал с ним спорить, едва сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться: уж больно очаровательным и забавным он казался. — Ты же воин, — так и не дождавшись возражений, произнес Марти.
— Верно.
— И войско у тебя свое.
— Не совсем. Мы просто работаем вместе.
— Но ты выбираешь того, кто пойдет за тобой?
— Да, — уже серьезнее ответил Майкл, понимая, к чему клонит паренек. — И нет. Тебе не место среди наемников.
— Я не сказал, что хочу к наемникам, — тут же вывернулся юноша и резко сел, сложив ноги по-турецки и упершись руками в колени.
— Тогда чего ты хочешь?
— Возьми меня с собой. Вы же здесь останетесь ненадолго, разберетесь с проблемами на тракте и поедете своей дорогой.
— Это не лучшая идея…
— Да я не хочу с вами воевать, или защищать графьев, или чем вы там еще занимаетесь? Просто… Возьми меня с собой как ученика. Вывези из этой глухомани и оставь в каком-нибудь городе, — последнее юноша произнес почти отчаянно, и как бы он ни старался говорить спокойно, Майкл понял, что паренек давно уже живет мечтой убраться подальше из родной деревни.
— Ну, не знаю, — Майкл задумчиво почесал щетину, чувствуя на себе горящий взгляд паренька и невольно вспоминая себя в его возрасте: готовым пойти на что угодно, лишь бы вырваться на свободу из оков богом забытой деревеньки.
— Мы здесь пробудем еще пару недель. Я могу потренировать тебя. Посмотрим, на что ты годен. И если… Тихо-тихо! — предупредил Майкл паренька, который едва ли не засветился от счастья ярче солнца. — Если, — с напором повторил Фассбендер, — я сочту, что ты подходишь, то заберу тебя с нами, как только мы закончим работу, — пообещал он, уже представляя старину Джефа — своего первого помощника, — и его кислую мину от этой затеи, а в голове так и слышался его хриплый голос: «Совсем размяк, мальчишку притащил. Коли нужен кто с собой, так лучше бы бабенку привел, а не это недоразумение».
— По рукам! — едва ли не крикнул Марти, протянув свою небольшую ладонь. Майкл крепко пожал ее и улыбнулся, глядя на сияющего юношу.
— А теперь твой черед. Что ты видел на тракте?
— Ну-у, — Марти запустил руку в свои мягкие волосы и задумчиво прикусил губу. — Не знаю, что это было. Я в ночь туда пошел, потому что бяшка сбежала, а если кто заметит, что я неполное стадо пригнал, то знаете, как мне влетит? Я как-то хочу еще и дальше сидеть по-человечески.
— Бяшка? — с тихим смешком переспросил Майкл у слишком уж серьезного юноши.
— Бяшка, — подтвердил тот, не понимая, что так рассмешило воина, и для наглядности похлопал по голове спящую рядом овцу, но от этого Майкл только сильнее оскалился своей хищной улыбкой, и до Марти наконец дошло. — Их все так называют! — возмутился он прежде, чем мужчина успел что-то сказать, но на щеках пастуха уже вспыхнул яркий румянец.
— Хорошо-хорошо, — закивал Майкл, стараясь сдержать смех.
— Да ну тебя! Любого спроси, все скажут, что бяшка!
— Я бы назвал овцой, но что я в этом понимаю?
— Вот именно — ни-че-го! — ухватился за возможность Марти, скрестив руки на груди и враждебно смотря на воина, готовый ответить на любую возможную колкость.
— Хорошо, — кивнул Фассбендер. — Продолжай.
— Ну так вот. Ищу я бяшку… Я ее искал везде, звал, но не нашел. Решил в лесу поискать. Вон там, — он указал на густой хвойный лес, огромной стеной возвышавшийся на границе широкого поля. — Я ее там искал и услышал шум со стороны тракта. Крики, — юноша притих, задумался, подбирая слова, и было видно, как потемнели его глаза, словно какой-то внутренний свет внезапно погас, оставив только страх воспоминаний. — Там люди были. Я не рассмотрел. Не знаю, что на них напало, но оно было огромное, честно-честно! И не медведь вовсе, нет уж. Таких медведей не бывает. Ты где-нибудь медведя с крыльями видел хоть раз?! — словно уже слыша обвинения от мужчины, с вызовом спросил Марти, и Майкл мог представить, сколько раз над пареньком смеялись и издевались, когда он рассказывал о том, что видел ночью на тракте.
— Спокойно, — мягко сказал мужчина и крепко сжал плечо юноши, посмотрев пареньку в глаза. — Я верю тебе.
Майкл провел бледными пальцами по дорогой ткани черного пиджака с кроваво-красным подбоем и едва заметным узором. Тьма комнаты уютно окутывала его, возвращая к реальности, но он все еще мог чувствовать запах свежей травы и овечьей шерсти, ощущать ласковый свет солнца и тепло тела юноши, который смотрел на него так искренне и наивно.
Как он мог забыть об этом? Как мог даже не пытаться узнать? Почему все, что он помнил о своей первой жизни, было лишь тварью, которая превратила его в монстра, подобного себе, когда единственно важное, что нужно было запомнить, он смог осознать, лишь встретив его вновь.