Джеймс. Все те же причудливо вьющиеся волосы и нежная кожа, все те же глаза и мягкие губы. Он все тот же паренек, которого он обещал забрать с собой и так и не смог исполнить обещание.
Теперь он вспомнил это. Словно Джеймс был ключом к его забытой жизни, и одной его улыбки было достаточно, чтобы вспомнить мир, заполненный солнечным светом.
Майкл неспешно оделся, чувствуя легкое головокружение и ужасную слабость во всем теле.
Проклятый день. Пусть даже в дом не проникал свет, но Фассбендер мог его чувствовать за этими стенами — и он вытягивал из него силы, заставляя кожу становиться еще бледнее, чем ночью.
***
Днем посетители для борделя были редкостью, но и к таким неожиданностям здесь были готовы. Поэтому, когда в двери вошел мужчина в черной одежде, его тут же встретили немного усталые девушки, приветливо улыбаясь гостю.
— Добро пожаловать, господин, — в один голос произнесли они.
— Добрый день, дамы, — гость снял широкополую шляпу и спустил с лица шейный платок, оставив его безвольно висеть на сильной шее. — Мне нужно поговорить с господином МакЭвоем. Он здесь проживает?
— Джеймс?
— Зачем он Вам? — снова практически одновременно спросили девушки.
— Не беспокойтесь. Я от доктора Биштейна, он недавно осматривал юношу и просил меня передать новый рецепт и лекарства. С пожеланиями наискорейшего выздоровления.
— Что?
— С Джеймсом что-то не так?
— Он болен?
— Он будет жить?
— Спокойно, все хорошо. Просто ему нужны эти лекарства, — и в подтверждение своих слов мужчина достал из кармана пальто пузырек с пилюлями и этикеткой-рецептом.
— Ох.
— Слава богу.
— Я рада, что с ним все хорошо.
— Он живет не здесь.
— Его дом с другой стороны, в двухэтажной пристройке. Он живет там с госпожой, — с поклоном ответила рыженькая девушка, и брюнетка тут же закивала.
— Благодарю, — кивнул мужчина и вышел из прихожей борделя, улыбнулся хмурому и сонному охраннику, который днем стоял на посту в гордом одиночестве, и обошел дом, без труда найдя нужную пристройку, выходившую на широкую светлую дорогу. Незнакомому с этими местами человеку и в голову бы не пришло, что стоит обойти этот обычный дом, и в переулках наткнешься на гнездо порока и разврата.
Мужчина постучал в дверь, и спустя несколько секунд ему открыла девушка. Она казалась высокой, но слегка горбилась и прятала лицо, на котором мужчина заметил страшные шрамы.
— Мне нужен Джеймс МакЭвой. Я от доктора Биштейна.
— Прошу прощения, но господина нет дома, — тихо произнесла служанка.
— Я могу узнать, где он?
— Я не знаю, он говорил об этом только хозяйке, но она отдыхает. Но Джеймс… простите! — вдруг испуганно произнесла девушка и поклонилась, словно сказала что-то недопустимое. — Господин МакЭвой будет здесь после заката солнца. Он всегда здесь ночью.
— Спасибо за Вашу помощь.
Мужчина поклонился бедной запуганной девушке, и она торопливо закрыла входную дверь, но мужчина ушел не сразу — осмотрел здание, словно видел только ему заметные знаки.
— Прикормился в борделе, тварь? Неудивительно, что тебя притягивают такие места.
***
У Джеймса было восхитительное настроение, и он не мог не улыбаться. Он уже не помнил, когда ему удавалось выбраться из дома, чтобы не просто послоняться где-то вдали от присмотра Мэри-Энн, а встретиться и побыть с кем-то, к кому по-настоящему тянуло.
Он не спешил брать экипаж, наслаждаясь сладким предвкушением и прогулкой по улочкам Лондона. Один из редких дней, когда облака наконец-то развеялись, и солнце золотило все вокруг своим теплым светом. Хотя ветер все же продувал — пришлось повыше поднять ворот пальто и надеть перчатки, но это были лишь минимальные неудобства.
На улицах было полно народа, и Джеймсу это нравилось. Приятно было видеть обычных людей и не задумываться о том, что они будут делать в ближайшее время в запертых оплачиваемых комнатах.
Идти к Майклу с пустыми руками казалось как-то неправильно. Хотя Джеймс и не был уверен, что это так. Он просто слишком давно ни к кому не ходил, и все нормы приличий как-то позабылись сами собой. Последний раз он был в гостях почти четыре года назад, да и тогда хозяева дома спали и не то чтобы впускали его — просто не заметили, как Джеймс пролез в открытое окно.
Юноша улыбнулся своим воспоминаниям и под звон колокольчика вошел в теплую пекарню, глубоко вдохнув сладкий запах свежей сдобы, от которого, казалось, можно было почувствовать вкус крема и бисквита на языке.
— Добрый день, сэр, — бодро поздоровался юноша и принялся разглядывать широкий застекленный прилавок с красивыми пирогами и тортами ручной работы с будто бы настоящими, а не кремовыми розочками.
— Хотите чего-то конкретного? — тут же спросил пухлый, приятный с виду продавец, и Джеймс пожал плечами.
— Все выглядит вкусным. Но-о-о, — он двинулся по прилавку, уставившись на круглый шоколадный торт с темно-бордовой глазурью и «пьяными» вишенками. — Упакуйте мне вот этот.
Спустя четверть часа юноша уже ехал в повозке, приближаясь к дому Майкла и придерживая красивую светлую коробку, перевязанную лентой, чтобы та не повредилась от легкой качки.
Дорога не показалась Джеймсу долгой, но, когда он вышел из экипажа, то понял, что находится в другой части города, в незнакомом ему тенистом богатом переулке. В таком точно не прячутся воришки по углам, и полицейских тут наверняка столько, что местные жители не сомневаются в безопасности своего сна.
Дилижанс уехал, оставив после себя лишь эхо цокота копыт, а Джеймс так и замер, глядя на трехэтажное здание за кованой остроконечной оградой, по которой вился дикий виноград.
— Добрый день, господин Джеймс.
МакЭвой едва не выронил торт от неожиданности, услышав совсем рядом тихий, похожий на шипение голос Рэнфилда.
— Черт!
— Простите, если напугал. Только, прошу, не говорите господину. Он крайне обеспокоен Вашим самочувствием, — усмехнулся альбинос и сильнее натянул капюшон плаща, пытаясь спрятаться от солнечного света.
— Да все в порядке, — уже спокойно сказал юноша и улыбнулся. — Он давно меня ждет?
— Похоже, что вечность, — тихо буркнул Рэнфилд, словно не хотел, чтобы Джеймс это услышал, но его голос был для этого недостаточно тихим. — Всего с полчаса. Вы же не сказали, когда точно будете.
— Мне жаль, что я заставил его ждать, — с нежностью произнес Джеймс, чувствуя, как замирает сердце, и решительно пошел вперед, стоило Рэнфилду пригласить его пройти в дом.
========== Глава 6: Превозмогая солнечный день ==========
Свет горел в ткани плотных штор, слепил глаза и пах гарью. И это золотое пекло было повсюду. Майкл чувствовал его даже под защитой мрака собственного жилища и уже с трудом мог точно вспомнить, когда он оставался бодрствовать днем. Но он мог вынести агонию света ради этой встречи. И с не присущим ему нетерпением ждал, когда же Рэнфилд приведет Джеймса, даже перебрался из безопасной гостиной в прихожую, желая встретить своего гостя у самого порога.
Вот только здесь шторы были не такими тяжелыми и плотными, как в остальном доме, и солнечный свет пусть и с трудом, но проникал в комнату. Он оседал в ткани и лишь тусклым призраком касался мрака дома. Такой свет не сжигал кожу — на такое способен был только прямой солнечный луч, — но жегся и причинял боль. На него было трудно смотреть, не испытывая рези в глазах, и Майкл то и дело возвращался в коридор, освещенный безопасным ручным огнем, скованным стеклом масляных ламп. Огонь был привычнее, и сколько бы Рэнфилд ни просил поставить электрические лампочки, Майкл только отмахивался. Ему вовсе не нужен был свет, и все его особенности и развитие технологий его мало интересовали. Тем более в своем доме.
И наконец-то он смог услышать стук копыт и скрип колес повозки, остановившейся совсем рядом.
Приехал.
Майкл метнулся к широкому зеркалу и еще раз поправил ворот своей рубашки, стараясь не обращать внимания на то, что его отражение в гладкой поверхности едва заметно дрожит, а глаза кажутся совсем мертвыми и бледными.
— Добро пожаловать, юный господин, — послышался голос Рэнфилда, и Майкл хотел уже было встретить Джеймса, но замер, едва выйдя в коридор.
Джеймс. Его юный прекрасный Джеймс стоял прямо перед ним в длинном прямоугольном полотне дневного света, ворвавшегося в темный дом. Юноша стоял так близко, но оставался недосягаемым, бодро улыбаясь и коротко поклонившись в знак приветствия.
— Я рад видеть тебя, Майкл, — с искренним чувством произнес шотландец, и Фассбендер невольно ему улыбнулся, бросив гневный взгляд на своего слугу, замершего в тени и старавшегося прийти в себя после ощутимой прогулки под солнечным светом, пусть во время нее он и кутался в свой плащ с капюшоном.
— Да, господин, — кивнул слуга, суетливо бросившись к двери, и плотно ее закрыл, разрушая дорожку света, окутывавшую Джеймса, которого тут же объял мягкий полумрак дома.
— Добро пожаловать, — Майкл наконец-то смог к нему подойти и, положив ладонь на плечо юноши, наклонился, касаясь губами его мягкой, нагретой солнцем щеки. — Я так давно ждал тебя, — совсем тихо произнес мужчина, вглядываясь в голубые глаза и наконец-то чувствуя себя завершенным. Впервые в новой жизни его беснующаяся душа успокоилась, обретя самое важное, что было в его прежней жизни. Вновь встретив свой свет. Пусть даже сам Джеймс и не помнил их прежних встреч.
Но у них еще будет время. Все время этого мира на то, чтобы он вспомнил.
— Что? — Джеймс слегка смутился от столь долгого взгляда, и на его щеках появился легкий румянец. Нормальная встреча посреди дня слишком отличалась от их встреч в борделе, и юноша сам не понимал, почему так волнуется, хотя, казалось бы, они уже достаточно близки с Майклом, чтобы не было места этой неловкости.
— Я лишь рад нашей встрече, — ласково произнес Майкл, и Джеймс, странно усмехнувшись, повыше поднял коробку, которую он принес с собой.
— Я… в общем, я давно не был в гостях, но ведь так принято, верно? — слегка нескладно произнес он и протянул Майклу торт.
— Это было вовсе не обязательно, — слегка удивился мужчина, принимая подарок, но Джеймс тихо фыркнул, не позволяя ему отказаться. — Благодарю, — улыбнулся Майкл, не желая расстраивать своего прекрасного юношу.
— А у тебя здесь мрачновато, — заметил Джеймс, оглядывая полупустой дом, и Майкл, воспользовавшись его заминкой, передал торт подоспевшему Рэнфилду, а сам помог Джеймсу снять пальто, позволив себе прижаться к нему куда ближе, чем положено, и с наслаждением вдохнуть теплый запах нежной кожи на его шее, касаясь ее прохладным дыханием. Джеймс тихо хихикнул от приятной щекотки, обернулся так ловко, что Майкл не успел отступить, и первым добрался до его губ, дразнящее нежно целуя своего любовника. — Или мне не стоит этого делать в доме? — зачем-то шепотом спросил Джеймс, прищурившись. Он так долго жил под присмотром Мэри-Энн, что уже и не знал, как следует вести себя в обществе других людей, кроме как путан и их клиентов. А тут Майкл и его дом на целый день полностью в их распоряжении, без ненужных запретов и оглядываний.
По крайней мере, Джеймс так думал, пока Майкл не повесил его пальто и не пригласил за собой, пройдя в коридор, где юноша смог лучше рассмотреть его в мягком свете.
— Господи, ты как себя чувствуешь? — испуганно спросил Джеймс, схватив Майкла чуть выше локтя, и взволнованно посмотрел ему в лицо.
— Прекрасно, — заверил его мужчина и погладил юношу по пальцам, сжимающим его руку.
— Ты бледный как смерть, это не нормально!
— Прошу, не нервничай, — попытался успокоить Джеймса Майкл и, не удержавшись, вновь прикоснулся к его лицу, погладив по щеке. — Я говорил тебе, что болен. Это часть моей болезни.
— Так тебе нужен врач, дружище, — серьезно посоветовал юноша, но Майкл только тихо рассмеялся.
— Врачи ничего не смогут с этим сделать. Она неизлечима. Но и не опасна. Лишь приносит мне порой некоторые неудобства.
— Какие?
— Тебе не о чем беспокоиться, — вместо ответа заверил Фассбендер своего дорогого гостя и мягко коснулся его талии, приглашая пройти в столовую, где Рэнфилд только-только закончил накрывать на стол и все еще зажигал свечи, без которых помещение казалось бы совсем мрачным. В этой части дома окна, выходящие на переулок, были закрашены черной краской и занавешены плотными бархатными шторами, так что свет сюда совсем не проникал. Джеймса явно удивило подобное устройство комнаты, но на этот раз он не стал задавать вопросов и слегка принюхался, почувствовав запах зажаренного на огне свежего мяса.
— Черт, как вкусно пахнет, — улыбнулся Джеймс и смущенно посмотрел на небольшой, но дорогой сервированный стол с резными ножками, где было накрыто только на одного человека и поджидало только одно накрытое крышкой блюдо.
— Ты… не ждал меня? — смутился Джеймс, но подошел вместе с Майклом к столу. Рэнфилд поклонился и принялся открывать бутылку алого вина.
— Напротив, — не понял причин волнения Майкл и отодвинул стул, приглашая Джеймса присесть.
— Видимо, у тебя давно не было гостей, — нравоучительным тоном произнес юноша и лукаво улыбнулся, сделав паузу, словно ожидая от Майкла какой-то реакции, но, так и не дождавшись ее, решил поучить хозяина дома хорошим манерам и придвинулся к нему ближе. — Когда приглашаешь кого-то на обед, нужно накрывать стол на двоих. Или мне просто смотреть на то, как ты ешь?
— Но это для тебя, — Майкл почувствовал неловкость и, оглядев накрытый стол под внимательным взглядом Джеймса, понял, в чем была его ошибка. Мужчина на мгновение замер, понимая, что за запахом жареного мяса, печеной картошки, вина и салатов самым притягательным и аппетитным ему кажется запах Джеймса, и он бы не отказался разделить с ним именно такую трапезу.
— Вы не голодны, мистер Фассбендер? — прикусив губу, спросил Джеймс, глядя на болезненно-бледное лицо мужчины, заигрывая с ним почти против своей воли, не в состоянии сдержаться, когда все внутри пульсировало, тянулось к нему, и почему-то вспоминался запах свежей травы и мягкий ветер, доносивший блеяние овец.
Джеймс встряхнул головой, прогоняя непонятное наваждение, и нервно сглотнул, понимая, что Майкл снова странно замер, просто наблюдая за ним.
— Так ты присоединишься ко мне? — Джеймс смотрел, как дрожащий свет от свечей скользит по бледному лицу Майкла, и на мгновение ему показалось, что он заметил в его серых глазах странный алый отблеск.
— Конечно, — согласился мужчина и плавно передвинул второй стул ближе к Джеймсу. Сев рядом с юношей, он кивнул своему слуге, чтобы тот накрыл на двоих.
Рэнфилд замер на месте, с ужасом глядя на своего господина, но скрылся в кухне. Быстро вернувшись, он принес поднос с едой и намеренно медленно стал расставлять приборы перед господином, прожигая его взглядом бледных глаз.
— Что-то не так? — строго спросил Майкл, желая избавиться от своего слуги.
— Господин, позвольте сказать, эта пища для Вас… — он умолк от одного взгляда своего хозяина, а Джеймс тем временем, чувствуя легкую неловкость, стал разливать вино по бокалам. Сказать при юноше «ядовита» не представлялось возможным, но и молчать альбинос не мог, до дрожи в коленях волнуясь о своем господине. — Она не подходит Вам.
— Что может быть не так в мясе? — легкомысленно спросил Фассбендер и кивнул слуге, чтобы тот скрылся с его глаз долой, пока еще был цел. Рэнфилд с трудом заставил себя подчиниться, с поклоном скрывшись в коридоре, но даже оттуда Майкл ощущал на себе его безумный взгляд.
— Он… Несколько странный, — заметил Джеймс, глядя в темноту коридора, ведущего к небольшому крылу слуг.
— Но знает свое дело. Он уже очень давно прислуживает мне, — пожал плечами Майкл и принял из рук Джеймса свой бокал, наконец-то наслаждаясь его обществом без посторонних раздражителей.
— Все равно он слегка… пугает, — Джеймс тихо рассмеялся и тоже взял свой бокал.
— Тогда выпьем за то, чтобы ты больше не испытывал страха в этой и иной жизни, — предложил Майкл и с хрустальным перезвоном чокнулся с Джеймсом, не сводя с него взгляда. Он был все такой же, словно только что вернулся с того изумрудного поля и просто решил переодеться в дорогую одежду. Хотя волосы были гораздо короче, но разве это имело значение?