— Подожди еще немного, скоро все будет готово, — голос глубокий, заботливый. Его хотелось слышать ближе, и, чтобы не выдать себя, Чарльз лишь кивнул. Русал стиснул зубы и закрыл глаза, пытаясь думать о распотрошенных рыбьих тушах и о вони крови в воде, о холоде их нынешнего логова и, почему-то, о настоящем спаривании с Рейвен. Его передернуло, но это помогло. Правда, пришлось мысленно извиниться перед сестрой. Чарльз провел рукой по передней части хвоста, убедившись, что орган снова скрыт. Коснувшись гладкой кожи, он выругался, ощутив влагу. Еще никогда Чарльз не был себе так отвратителен, но, когда Эрик вернулся к нему, он уже успел привести себя в порядок.
— Стоило вернуться хотя бы ради твоей еды, — довольно заурчал Чарльз, глубоко вдыхая запах яичницы.
— Только ради нее?
— Хотя бы ради нее, — подчеркнул Чарльз и улыбнулся Эрику, надеясь, что щеки его не краснеют от стыда.
— Хорошо. Буду знать, на что можно выловить тебя из океана, — Эрик рассмеялся и передал поднос с завтраком русалу, а сам сел в кресло рядом, что одновременно и расстроило, и успокоило Ксавьера. А вот серьезный вид человека скорее вызывал волнение.
— Что-то не так? — Чарльз, сильнее укутавшись в плед, приступил к еде.
— Я хотел поговорить… Думал, стоит позже, но ты сам сказал, что вы уже сменили место своей стоянки. А значит, сделаете это снова.
Чарльз даже жевать стал медленнее и нахмурился, словно прикусил язык.
— Эрик, я бы не хотел это обсуждать…
— Уверен? А если ты уже не приплывешь сюда снова? Я не из тех, кто готов полагаться на случай. Я предпочитаю держать ситуацию под контролем.
— Ситуацию? То есть меня? — уточнил Чарльз и чуть строго посмотрел на своего человека, уже не испытывая перед ним стыдливости.
— Скорее наше общение, которое стало мне слишком дорого, чтобы лишиться его без боя.
— Боя? — Чарльз даже рассмеялся, разламывая в руках кусочек бекона. — С кем же ты собрался сражаться?
— С тем, что мешает тебе остаться здесь, — Эрик просто пожал плечами и сцепил пальцы в замок, при этом выглядел он донельзя серьезным.
— Ты же не хочешь снова предложить убить моего отчима? Знаешь, я не приемлю убийства…
— Не обязательно убивать.
— Вот тебе и доброе утро, — пробормотал Чарльз и начал жевать бекон, почти не чувствуя вкуса и совершенно не радуясь теме на которую они переключились. — Он тоже часть моей семьи.
— Разве? Ты же говорил, что вы стая и с ним ради защиты.
— Да, но это уже больше, чем просто стая…
— Хорошо. От кого он вас защищает?
— Хищники, моряки… другие стаи, — неохотно ответил Чарльз, раздраженно повиливая хвостом.
— Я защищу тебя от них. Найду способ.
— Как ты будешь защищать меня под водой, где ты и пары минут не можешь находиться?
— Поселишься здесь. Мне казалось, тебе нравится это место. Можно будет установить заграждение…
— Воу! А ну стоп. Что еще за заграждение? — Чарльз весь приподнялся на кровати и пораженно уставился на Эрика.
— С дверью, которую ты мог бы открыть, если бы пожелал, но которая не пропустила бы врагов внутрь и служила бы линией для моряков, — спокойно пояснил Леншерр, понимая, что Чарльз, должно быть, представил себе какой-нибудь загон или аквариум, где его держали бы против воли.
— Мне не нравятся заборы и двери, которые могут быть заперты, — фыркнул русал и враждебно посмотрел на Эрика. Ему хватило цепей и оков, которыми сковывали его последователи Синистера, и подвалов, в которых запирал его Марко. И чтобы теперь оказаться в загоне, запертым человеком?
— Он не для того, чтобы удержать тебя, а чтобы защитить.
— Подобные вещи могут по-разному использоваться, в зависимости от необходимости. Ты можешь держать в клетке акулу, а можешь запереть там пленных. Зависит лишь от выбора. Нет.
— Ладно, — Эрик сцепил пальцы сильнее и подался вперед, наблюдая за завтракающим русалом. — Я кузнец, я могу сделать для тебя и твоей семьи оружие. И я научу им пользоваться для защиты от врагов.
— Я против сражений.
— Это защита!
— Со смертоносным оружием. Думаешь, я не знаю, на что способны ваши копья и мечи? Они крайне ценны на дне. По их образу делается и наше оружие.
— Ты не помогаешь, — как можно вежливее выдавил из себя Эрик, и уже казалось, что несколько минут назад и не было никакого уюта между ними — так резко накалилась обстановка.
— Потому что мы здесь и сейчас, зачем ты пытаешься все испортить? — искренне недоумевая, спросил Чарльз, и в голосе его слышалась боль и грусть, которую он не смог бы выразить словами. Он просто не хотел говорить это вслух. Обо всем, что предлагал Эрик, Чарльз уже думал сам, может, за исключением заборов. Но он все еще не мог принять убийство как выход, тем более, когда дело было не только в Марко, но в целом клане русалов, помешанных на воле их невидимого бога. Чарльз потерял всякий аппетит и теперь пил чай, просто чтобы чем-то занять рот и не говорить с Эриком, чувствуя удушающую тоску на душе. Зачем он об этом заговорил? Они оба знали, что их дружба не сможет быть вечной, что Чарльзу нужно будет уплыть. Так почему бы не наслаждаться сейчас моментом, чтобы он был светлым и прекрасным? Чтобы остался в памяти теплым и согревающим, и не стал воспоминанием о ссорах и неловкости?
— Потому что не хочу, чтобы это прекратилось, — Чарльз даже вздрогнул от слов Леншерра и посмотрел на него с легким недоверием, словно неуверенный в том, что он случайно не произнес свои мысли вслух. Иначе как Эрик на них ответил?
— Ну, сейчас я здесь, — проговорил Чарльз и грустно улыбнулся. — Мы могли бы просто поиграть в шахматы. Не обсуждая ничье убийство.
— Я хочу помочь,— Эрик не хотел сдаваться и смотреть на то, как безвольно сам Чарльз принимает несправедливость своей судьбы.
— Ты помогаешь, друг мой. Мне достаточно того, что ты уже сделал.
— Но я могу больше.
— Тогда отнеси меня в библиотеку, — Чарльз произнес это так, что стало ясно — продолжать разговор он не настроен. Он просто дал Эрику шанс остановиться, пока это не переросло во что-то более конфликтное. Мужчина вздохнул и, только помня о болезненном состоянии своего гостя, отступил на этот раз. Но он и в мыслях не допускал варианта, в котором отступился бы от Чарльза и просто выпустил бы его в океан, зная, что больше не встретит своего русала.
— Ладно, я не против партии в шахматы. Но даже не думай, что я тебе поддамся.
— И не нужно, я за честный бой, — он улыбнулся, а Эрик едва сдержался, чтобы не уцепиться за эту фразу.
— Иди сюда, я отнесу тебя, — он поднялся с кресла и протянул Чарльзу руку, но тот лишь вжался в спинку кровати, словно прикосновение Эрика могло бы причинить ему боль.
— В чем дело?
— Ни в чем, — заверил его юноша. — Просто… ты не мог бы привезти мое кресло? Я бы хотел добраться до библиотеки сам.
— Уверен?
— Да, — Чарльз кивнул и, пока Эрика не было, поспешно проверил свой хвост, выдохнув, стоило лишь убедиться, что его тело в порядке. Но даже после этого он все же потянулся за влажным пледом, чтобы еще раз вытереть свою кожу.
***
Эрик тихо напевал себе под нос, сам того не замечая. Внезапно дни стали ярче, а настроение — лучше. И пусть даже он еще не решил проблему с Чарльзом, время на это у него было, и Леншерр не сомневался, что в конце концов уговорит русала поселиться у себя. Он уже вовсю готовился к этому. Даже набросал план буйков, чтобы оградить морскую территорию, и подумал о том, чтобы заняться строительством подвала под своим домом, где можно было бы сделать искусственный водный проход для Чарльза и его семьи. Своего рода пещеру, невидимую с земли и доступную только под водой, чтобы его стая могла надежно там укрыться. О том, что следует приютить всех членов семьи Чарльза, Эрик думал уже третий день. С того самого момента, как ночью проводил своего русала и остался стоять на пирсе, понимая, что тот должен вернуться.
Он не хотел проливать крови и защищаться. Что ж, а Эрик не был намерен сдаваться.
И теперь, имея на руках чертежи, которые он смог набросать за это время, нужно было присмотреться к материалам на рынке и подумать о том, как лучше обустроить жилище для русалов. И стоит ли делать несколько комнат? К примеру, чтобы вышло что-то вроде развивающегося подземного озера, огороженного стенами, чтобы у Чарльза было подобие своей подводной комнаты, у которой при этом был бы деревянный настил сверху. Своеобразный берег, где он смог бы проводить время вместе с Эриком, не боясь, что их увидят остальные. Или все же лучше, если он будет как и прежде относить Чарльза к себе? Он был бы рад этому варианту и возможности засыпать вместе с Чарльзом, согревая его своим теплом…
— Проклятье, — выругался Эрик и впился в обложку книги, которую просматривал в лавке.
Он почувствовал, как тело отозвалось на эти мысли, и уже казалось, для того, чтобы кровь воспылала, было достаточно одного имени Чарльза. Но и здесь он не терял надежды. Лишь чувство вины постепенно начинало уничтожать хорошее расположение духа, напоминая, что он не может и дальше так играть с Чарльзом.
Эрик закрыл книгу о новых видах птиц и отложил ее к стопке других, что лежали на прилавке возле кассы. Петь больше не хотелось, и, глядя на купленные для Чарльза подарки, Эрик понимал, что не сможет обманывать его и дальше.
***
Чарльз ненавидел водоросли всей душой. И если из разных видов можно было сделать сумки и некоторую одежду или одеяла, то в качестве еды они были просто ужасны. Особенно остро он стал это понимать только после стряпни Эрика, от одних воспоминаний о которой невольно урчало в животе. И сейчас, собирая противную подводную зелень, он понимал, что нужно было лишь претерпеть пару дней. Да и настроение было приподнятым, несмотря на то, что у них с Эриком состоялся не самый приятный разговор. В итоге все прошло хорошо. Остаток дня он провел в ванной, читая книгу и обсуждая ее с Эриком, а потом тот пообещал принести книгу о зверях с материков, чтобы показать Чарльзу причудливых животных его мира, и этого русал ждал с нетерпением. Как и самой встречи с Эриком. Ему все еще было неловко за свою ошибку. За свое собственное тело, которое больше его не слушалось, если речь шла об Эрике. О близости с ним, о его запахе, его прикосновениях. Успокаивало лишь то, что сам Леншерр во всем этом видел только проявление их близкой дружбы. Успокаивало, потому что сам Чарльз не знал, что делать со своими желаниями, и было проще понимать, что они не могут быть воплощены в жизнь. Он же мужчина…
Чарльз встряхнул голову, но заколка, подаренная Эриком, крепко держала волосы, и они не лезли в лицо. Ксавьер гнал от себя эти мысли, но они то и дело возвращались. Вместе с предложением остаться у него… Океан Всемогущий! Как бы Чарльз хотел это сделать. Без оград и заборов. Просто забыть об обязательствах и опасности, что грозит ему. О стае фанатиков, которые хотят вновь посадить его на цепь, без конца заставляя искать слова в течении океана и определять местоположение неугодных людских кораблей, чтобы принести их в жертву глубине…
Он замер, сжав в руке водоросли.
Да. Оттого он плывет так далеко и не останавливается на месте. Ведь не останавливаются и они. Из-за них он терпит Марко, из-за них нигде не может задержаться надолго…
— Что с тобой, милый? — Шерон позвала Чарльза и сама подплыла ближе. — Понимаю, мне тоже не нравится это место. Оно не лучшее для жизни или для того, чтобы растить ребенка. Я знаю, вас с Рейвен это тревожит.
— М-м? А… нет, что ты. Мы оставались в местах и похуже, — Чарльз хмыкнул, продолжая собирать водоросли на ужин.
— Вряд ли, с трудом припомню.
— А та расщелина у самого дна? Среди светящихся хищных рыб, где было так холодно, что было страшно засыпать. И плавать было так тяжело, что казалось, будто весь океан давит на тебя, пытаясь размазать по дну? — напомнил ей Чарльз, и Шерон кивнула, признавая поражение.
— Да, а ведь Курт хотел там остаться, — вспомнила она. — Туда не заплывали ищейки.
— Зато там жила та безумная семейка скрещенных, — Чарльз поморщился, вспоминая уродливых русалов из вида глубоководных, с белесой полупрозрачной кожей, светившейся изнутри так, что можно было различить их внутренности. А их живорожденным детям достались уродливые длинные клыки и пустые, почти безумные глаза.
— Не думай о них, милый, — посоветовала Шерон и погладила Чарльза по плечу, — ваши дети будут нормальными.
Чарльз встрепенулся и посмотрел на нее растерянно. Он на мгновение сосредоточился, чтобы проверить, что в воде никого поблизости нет. Он ощущал мельчайшие колебания течений, каждое движение воды, то, как она скользила, огибая все препятствия на своем пути. Сначала он засек Рейвен. Она отдыхала в одной из пещер, как ей и велел Марко. Сам вожак с сыном были далеко от места сбора водорослей, уже почти там, где Чарльз засек для них нескольких крупных крабов, которым теперь предстояло стать их ужином, если «охотники» успеют на место до того, как добыча скроется из виду.
— А… если их не будет вовсе? — тихо спросил он у той, кого мог бы назвать матерью. Она непонимающе смотрела на Чарльза и все поправляла свои светлые волосы, не зная, что ответить.
— То Марко поймет. Он знает, что это не всегда возможно. Но… — она наклонилась к Чарльзу ближе, — милый, ты еще очень молод, и твое тело не до конца сформировано. Ты знаешь это. Еще есть пара лет, и после ты сможешь попробовать снова.
— Хватит! Я не… ар-р, — Чарльз отплыл от нее и посмотрел почти с отвращением. — Это худшее, что есть в нашем виде. Я сам не знаю, что со мной творится! Порой… порой… — Чарльза едва не затрясло от внезапно вспыхнувших чувств, от его растерянности и злобы на самого себя и на тот жар, что преследовал его последние несколько дней, — …я жалею, что не могу быть человеком! — он не крикнул это, а почти прошептал и застыл, пораженный осознанием того, что только что произнес. А затем выронил сумку с водорослями и сорвался с места, оставив после себя лишь вереницу пузырей.
— Чарльз, милый, куда ты?! — она замерла на месте, глядя, как приемный сын скрывается в мутноватой темной воде, но не стала его догонять. Каждый раз, когда он уплывал, а Шерон не знала, где он и что с ним происходит, она всегда понимала одно — там ему лучше. Это читалось в его глазах и улыбке, в легкости, которой так и веяло от Чарльза после его очередного заплыва. И каждый раз Шерон надеялась, что ее Чарли просто хватит ума не возвращаться…
***
Путь был неблизким, но Чарльз не позволил себе сделать привал, словно боялся, что любая минута промедления лишит его чего-то важного в этой жизни. Он точно это знал. И это был не шепот всезнающего океана, а обычная логика, которая говорила ему, что они будут уплывать все дальше и дальше, и в какой-то момент у него не будет сил доплыть до Эрика. Когда-нибудь он просто не сможет этого сделать.
Он сам говорил, есть только этот момент. Только то, что происходит сейчас. Так почему он тратит дни, проводя их в холодной расщелине. Почему дает времени ускользнуть, пока сидит на холодных камнях, вслушиваясь в течение и пытаясь найти ищеек Синистера, которые уже давно потеряли их след, вместо того, чтобы провести еще хотя бы один день с Эриком?
Когда Чарльз добрался до берега, была уже глубокая ночь, но, к его удивлению, он застал Эрика на берегу. Тот расстелил плед и читал книгу в свете золотистого фонаря и ярких, мерцающих серебряными бликами звезд. Чарльз хотел окликнуть его сразу, но почему-то помедлил. Замер, глядя на то, как свет скользит по лицу Эрика и переливается пламенем в его глазах, и понял, как сильно скучал по нему, пусть и прошло всего три дня.
Это чувство… его тянуло сюда каждую минуту, что он был под водой. Оно росло день ото дня и норовило поглотить Чарльза полностью. И если прежде он пытался от него избавиться или игнорировать его, то сейчас он хотел в нем раствориться. Всего раз… пока он еще может, пока его миром снова не станет океан.
— Эрик, — позвал Чарльз, подплывая ближе, и на этот раз Леншерр услышал его сразу, тут же поднялся и начал выискивать своего русала в воде.