— Возможно, — не стал отрицать Эрик и поспешил добавить, — я знаю, что ты мужчина. Это же очевидно. Но в этом мире… — он запнулся. Что он должен был сказать? В этом мире за такие помыслы порицали, а мужеложцев вздергивали или «проводили путем очищения». Он рисковал остаться евнухом из-за отношений, которые презирало общество и порицала церковь. И если в мире людей такие желания считались извращенными и греховными, то среди русалов их, видимо, не было вовсе. Так что он должен был сказать Ксавьеру, который изначально уплыл лишь из-за того, что Эрик перешел дозволенную ему черту?
— Что? — строго, но с любопытством спросил Чарльз, и сердце бывшего пирата вдруг словно потеряло свой якорь. Отправилось дрейфовать по огромной и ставшей пустой грудной клетке.
— Я уже говорил. В этом мире такие прикосновения считаются проявлением привязанности и близости.
— То есть… — Чарльз внезапно смутился и даже стал выглядеть растерянным, — это не было связано со спариванием?
— Не в том смысле, в каком ты мог бы подумать, — Леншерр нашел в себе силы слегка улыбнуться. — Мне приятно касаться тебя. Я думал, что и тебе это было приятно, — последнее мужчина добавил почти случайно, хотя сам он прекрасно помнил твердость у своего живота и знал точно, насколько приятен оказался их поцелуй для молодого русала. — Но я не сделаю ничего, чего бы ты не хотел. И ничего, что противоречило бы твоим… взглядам, — добавил он, видя задумчивый и усталый взгляд Чарльза.
— Ты обещаешь?
— Да.
— Хорошо, — кивнул Чарльз, но было видно, что он просто решил отложить «серьезный» разговор на потом. Он выглядел совсем вымотанным и уставшим, и, как бы Эрик ни хотел задать множество вопросов о том, что было с Чарльзом всю эту неделю и что он решил в итоге… он, как и Ксавьер, спустивший на тормозах их странно разгоревшийся конфликт, не стал лезть в дела семейные своего друга. — Эрик, отнеси меня в дом, — тихо попросил Чарльз, глядя на воду, и было что-то в его тоне, что заставило Леншерра занервничать.
— Ты хочешь переночевать там, а не под пирсом? — он вовсе не возражал. Боже, да все это время он только и мечтал о том, чтобы Чарльз вновь оказался в его доме! Но почему-то эта просьба Ксавьера звучала сейчас не так, словно он просто хотел отдохнуть под крышей, а так… так, словно он боялся оставаться один в воде. А может, Эрик просто хотел услышать это в тоне своего дорогого русала, чтобы еще раз ощутить, что он ему нужен. Ощутить, что хоть кому-то в этом мире он может помочь.
— Я хотел бы сегодня отдохнуть в доме, если ты не против.
— Нет, конечно нет, — тут же ухватился за возможность Леншерр и немного растерялся, когда Чарльз плавно подплыл к нему и обхватил его руками за шею, мягко прильнув к моряку своим прохладным телом. Эрик осторожно обнял русала и потянул его к берегу, а затем и вовсе подхватил на руки, стоило лишь уровню воды стать достаточно низким, чтобы это сделать. И, то ли оттого, что они давно не виделись, то ли просто из-за нервозности и изнурительной бессонницы, Эрику показалось, что Чарльз стал легче. Это лишь сильнее заставило его насторожиться.
Он заставил себя оставить все вопросы до утра. Да Эрик и не успел бы их задать, ведь едва только он вошел в дом и донес Чарльза до кровати, как понял, что русал уснул прямо у него на руках.
— Что же с тобой случилось? — обеспокоенно прошептал Эрик, укладывая Чарльза в постель, и бережно погладил его по мягким волосам.
Он неохотно отошел, прихватив с собой плед, и направился к океану, чтобы как следует намочить его. Это и заготовленный таз с водой уже казались ему обычными атрибутами нормального сна. Словно никто и не спит под сухим одеялом без запаса воды под рукой. Это нужно было Чарльзу, а Эрик был рад заняться делом. Оно хотя бы немного отвлекало от тревожного чувства на душе, от затаившихся страхов о том, что именно каждый раз ожидает Чарльза под водой. Он укрывал его, стараясь почти не касаться. Даже не позволил себе лечь с ним в одну кровать, прекрасно понимая, что не сдержится. А хочет ли Чарльз просыпаться в его объятиях, Эрик не знал. И потому устроился рядом, на кресле, решив просто быть рядом и охранять сон своего гостя из океана.
— Спи спокойно, сирена, — усмехнулся Эрик, глядя на русала в своей постели и понимая, что это существо уже надежно пленило его душу, а он даже не желает ее возвращать.
***
Чарльз спал тревожно. Его разум боялся видений, но тело требовало отдыха после всего, что произошло. После их с Рейвен вымученной игры, которая явно близится к финалу, после ищеек, которые вновь выследили их, и после смены логова. Удобные затонувшие корабли они сменили на подводные скалы, поросшие темными водорослями и жесткими кораллами. В их пещерах Чарльз чувствовал, как на него давят стены, и постоянно казалось, что камни над головой вот-вот обвалятся и похоронят его на океанском дне. В их новом логове почти не было света, а вода была такой холодной, что Чарльзу и остальным приходилось кутаться в плетеные одеяла. Но холод все равно достигал их тел. Никто из них не относился к глубоководному виду, но страх быть пойманными приспешниками Синистера заставил прятаться даже в расщелинах. И это стало той последней болезненной каплей, что добила Чарльза. Он не мог вечно так жить. Он не хотел этого. Постоянно скитаться по океану, жить впроголодь, когда не удается охота, подчиняться отчиму и его бредовым идеям только потому, что тот был сильнее… Он уплыл от них, как только появилась такая возможность, но знал, что скоро должен будет вернуться…
Чарльз дернулся во сне и резко проснулся. Его слегка знобило из-за мокрого и ставшего холодным пледа, и он свернулся калачиком, уткнувшись лицом в хвост и обхватив его руками.
— Чарльз, ты в порядке? — обеспокоенный голос Эрика согревал не хуже горячих подводных гейзеров, возле которых Чарльз так любил греться.
— Да, просто… холодно.
— Я могу наполнить тебе ванну или принести другой плед.
— Нет. Останься, — попросил русал и поднял голову, чтобы посмотреть на своего человека. Этой ночью Эрик не спал рядом с ним. И именно поэтому Чарльз замерз. Но просить об этом сейчас казалось лишним. У Ксавьера было много времени, чтобы обдумать все, что с ними произошло. Те чувства, что пробуждал в нем Эрик… как бы они его ни пугали, в той же мере они его и притягивали, и казалось так глупо было отказываться от той части жизни, что давала ему почувствовать себя счастливым.
— Ты выглядишь больным, — Эрик нахмурился и поднялся с кресла. Его движения были скованными, и было видно, что за ночь у него затекли все мышцы. А когда он присел на кровать к Чарльзу, то намеренно старался держать дистанцию, и, стоило Леншерру протянуть руку к русалу, как он сам тут же замер. — Ты позволишь? — осторожно спросил он, и только после того, как житель океана кивнул, Эрик провел рукой по его волосам, чтобы открыть лоб. Он запоздало подумал о том, что, возможно, температуру у русалов нужно определять как-то иначе или что она может отличаться от человеческой. Он так и замер, едва касаясь прохладной кожи Чарльза. — Что с тобой произошло?
— Все в порядке. Просто теперь я живу в другом месте, и от него до берега плыть гораздо дольше. И то место слишком холодное для меня, а из-за этого я постоянно чувствую усталость.
— Так живи здесь, — вновь предложил Эрик и, тут же прикусив язык, попытался исправиться, — это место может стать и твоим домом, и я буду ждать тебя каждый раз, если ты будешь возвращаться сюда.
— Я не знаю, как долго мы будем жить достаточно близко, чтобы я мог приплывать. Но пока я еще могу…
— Можешь? Да ты похож на смерть.
— Эрик, — Чарльз нахмурился и слегка вытянулся, потянувшись к человеку. Леншерр замер и едва дышал, пока Чарльз устраивался у него на коленях, мелко дрожа всем телом и с упоением впитывая тепло своего человека.
— Так, тебе нужно сменить это одеяло, — Эрик стянул влажную ткань с тела Ксавьера на пол. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь прикрытые шторы, тут же обратились сотнями бликов на влажном гладком хвосте русала, и Эрик невольно им залюбовался. Удивительное по красоте создание. Гибкое и стройное. И хвост его, возможно, тоже мог быть чувствительным… Чарльз глубоко вздохнул и расправил тонкие плавники, а его дыхание защекотало Эрику ноги.
— Спасибо, что помогаешь мне, — тихо проговорил русал.
— Не благодари. Я всегда делал бы это для тебя, — Эрик откинулся на спинку кровати и, не удержавшись, приобнял Чарльза за плечи.
— Наши миры разные. Я плохо знаю твой, а ты — мой.
— Мне казалось, в этом есть определенный интерес. Ты не похож ни на кого, из тех, кого я встречал. А мне доводилось видеть множество… иностранцев, — Эрик расслабился, и теплое спокойствие начало заполнять его изнутри лишь оттого, что он просто лежал с Чарльзом в кровати, обнимал его и мог неспешно говорить, зная, что в ближайшее время Ксавьер никуда не пропадет.
Говорить ему о том, что Эрик не готов его отпускать, пока к русалу не вернется здоровый румянец и сильный вид, он пока не собирался. Но и выпускать Чарльза в океан в его нынешнем состоянии казалось сродни насилию над юношей.
— Но в этом же и проблема, — не согласился Чарльз и придвинулся ближе, чтобы плотнее прижаться к Эрику, лучше согревая свое замерзшее тело. Он провел языком по бледным губам и нахмурился. — Я принял твое дружеское поведение за попытки спариться. Я был так зол и растерян, что не хотел больше возвращаться. Если я что и ненавижу, так это когда меня считают самкой.
— Да как можно тебя с ней спутать? — искренне возмутился Эрик, но почувствовал болезненный укол совести. И до чего же хотелось еще немного пожить в этой иллюзии их близости, которую он создал обманом, пользуясь незнанием Чарльза.
— Ты бы удивился, — фыркнул юноша, а затем поднял взгляд на Эрика. — Мне не стоило сбегать. Тем более глупо было даже думать, что ты хотел бы этого со мной. Мужчины не могут иметь такой близости, — он усмехнулся, видимо, поражаясь своей глупости, а чувство вины в душе Леншерра стало еще тяжелее. Он промычал что-то неопределенное, не желая врать или говорить правду, понимая что оба варианта лишь отпугнут от него Чарльза. — Я рад вернуться, — Ксавьер довольно улыбнулся, потянулся к Эрику и, прежде чем тот смог отреагировать, коснулся его щеки. Прижался приоткрытыми губами к его рту, провел кончиком языка по сомкнутым губам Леншерра, заставляя все его тело испытать легкую волну удовольствия. Но, когда он уже хотел ответить на поцелуй, забыв весь тот обман, которым он его получил изначально, Чарльз уже отпрянул. — Я немного устал от заплыва к тебе. Если ты не против, я бы предпочел провести день дома.
— Конечно, — кивнул Эрик, и Чарльз стал устраиваться у него на груди, мирно помахивая хвостом, видимо, собираясь снова провалиться в сон. Он обхватил Эрика за талию, и тот едва не выругался вслух. Пусть даже в приглушенном свете он не мог как следует разглядеть его обнаженное получеловеческое тело, но чувствовать его так близко было слишком интимно и приятно. А Эрик слишком долго ждал, когда вернется его русал… — Так, поднимись, — не выдержал Леншерр, понимая, что еще немного — и сам нарушит обещание, вновь перейдет границы, дозволенные Чарльзом. Он приподнял юношу и поспешно встал с постели, пока его возбуждение лишь нарастало и не было особо заметным. По крайней мере, он на это надеялся. Русал поднял на него растерянный взгляд, от которого Эрику стало только хуже. Эти огромные глаза. Чарльз был одновременно таким умным и таким наивным. Так легко было бы сказать, что в этом нет ничего плохого. Он мог бы лежать у него на коленях, они могли бы засыпать в одной постели. Эрик бы нашел для этого повод и оправдание. Чарльз замерз и так нуждался в тепле. Он мог бы оправдать поцелуи и прикосновения, нужно было только чувствовать грань. И, глядя на растерянного Чарльза, он понимал, как просто мог бы вернуть себе хотя бы часть того, чего он так желал. Но он просто неспособен был так обманывать Ксавьера.
— Что ты делаешь? — Чарльз внимательно следил за Эриком, и его взгляд мужчина физически ощущал на своей спине.
— Развожу огонь в камине. Скоро станет теплее. Этот остров, конечно, не относится к северным землям, но сейчас, осенью, и здесь бывает прохладно, особенно по ночам. Земля еще не прогрелась, и в доме быстро станет холодно. А так будет намного теплее, и ты перестанешь дрожать. А пока… — едва закончив с камином, Эрик поднялся на ноги и взял с кресла сухой плед, которым укрывался сам всю эту ночь, накинул его на плечи Ксавьера, кутая русала в теплую ткань. — Это поможет тебе согреться, — с серьезным и решительным лицом произнес бывший пират. Он провел ладонями по плечам юноши, слегка растирая их, пытаясь разогнать кровь в его теле, но быстро понял, что это плохое занятие. Слишком близкое, ласковое и, определенно, находившее отклик в его теле. Эрик едва не зарычал сам на себя и отпрянул от Чарльза, не зная, как бороться с этим искушением. — Я приготовлю тебе завтрак, — это все, что он смог придумать для стратегического отступления, и вышел из спальни до того, как русал успел бы его окликнуть.
Он сам загнал себя в угол. И понимал это только теперь, когда нервно заваривал чай и почти машинально собирался приняться за готовку. Слишком долго он думал о том, что будет, когда вернется Чарльз. Но как он мог упустить этот момент? Самый важный, который он до сих пор не разъяснил русалу. Нужно было сказать ему на берегу. Он ведь пытался объяснить, как это может быть в мире людей, но остановился. Чарльз не человек, и он скрылся в океане, едва Эрику стоило забыть об этом. Ксавьер до сих пор считал, что все, что делал Леншерр раньше, было людским проявлением привязанности. Просто потому, что он поверил словам Эрика.
Он должен был пойти и объяснить ему…
Чарльз еще какое-то время смотрел на дверной проем, не понимая, почему Эрик так поспешно ушел. Но он не стал его звать, лишь принюхался, когда почувствовал запах жареного бекона. Русал голодно сглотнул и ощутил, как заурчало в животе. Говорить Эрику, что он не ел нормально уже четвертый день, Чарльз не стал. Чтобы не тревожить его. Но в том поганом месте, которое выбрал Марко, можно было только жевать водоросли, да и то далеко не все. Поймать что-то съестное удавалось не сразу, и добычи всегда было слишком мало, чтобы прокормить всех. Более того, при распределении еды Марко явно закармливал сына и Рейвен, и, хотя девушка пыталась делить свою часть с Шерон и Чарльзом, Марко строго следил, чтобы такого не происходило. Такими темпами он просто заморит их голодом, и у них не будет сил уплыть, когда это будет по-настоящему необходимо.
И оттого запах стряпни Эрика сейчас казался особенно вкусным и аппетитным, а то, что его порцию вместе с отложенными заранее запасами остальные в семье разделят между собой, немного притупляло чувство вины. Он был рад вернуться. Даже больше того. День изнурительного заплыва оправдал себя, и теперь Чарльз нежился в кровати своего человека, невольно улыбался и кутался в мягкий плед, от которого так приятно пахло. Чарльз прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая этот запах, пытаясь понять, почему он вызывает легкую, не связанную с ознобом дрожь и заставляет кровь казаться горячее. Теплый запах, густой, знакомый…
Чарльз резко распахнул глаза и едва не провалился под землю от стыда. Ох, он сделал бы это, если бы мог. Он хотел оказаться в холодной океанской пещере, лишь бы Эрик не узнал, что его дорогой гость сейчас лежит в его кровати, кутаясь в плед и упираясь влажным твердым членом в покрывало.
— Бездна! Нет, только не сейчас, — зашипел Чарльз на самого себя, чувствуя подступающую панику. Он дернулся, и нежная кожа потерлась о ткань покрывала. Это вызвало такие сильные ощущения, что юноша весь прогнулся и едва не застонал, а дыхание перехватило. Он торопливо перекатился на бок и попытался укрыться пледом, чтобы ткань лежала свободно, прикрывая его, но при этом не касаясь. — Ну же, спадай, — шептал Чарльз, боясь хоть что-то сделать. Но тело, даже вымотанное дорогой, не желало слушаться. Все потому, что он был здесь. Чарльз был расслаблен и счастлив, и Эрик был совсем близко. Его запах окутывал Ксавьера со всех сторон, проникая под кожу, и… Великий Океан! Чарльз никогда прежде не замечал, насколько он волнующий. Хотелось, чтобы Эрик вернулся в постель, хотелось распахнуть его рубашку и уткнуться лицом в его грудь, глубоко дышать, наполняясь этим чувством до самых краев. От этих фантазий жар только усилился, и Чарльз замер, не зная, куда деться от собственного, сошедшего с ума тела. Дышать становилось сложнее, и он закутался в плед, слегка сжавшись, чтобы скрыться в ткани. И именно в этот момент в спальню заглянул Эрик.