— Не спеши ты так, а то подавишься, — тихо рассмеялся Эрик и осторожно коснулся руки Чарльза. Тот так и замер, склонившись над подносом, поднял на человека немного настороженный взгляд и медленно проглотил кусок хлеба.
— Хорошо, — кивнул он и правда продолжил есть чуть медленнее, слегка подергивая своим прекрасным хвостом. Свет струился по его гладкой коже и переливался в изящных плавниках, и, глядя на них, Эрик задумался, а правда ли у рыб такие же красивые хвосты, или подобная красота присуща лишь русалкам?
— Не расскажешь, что с тобой произошло? — Эрик поднялся, чтобы принести аптечку из шкафа, и Чарльз внимательно следил за ним взглядом, все еще поглощенный своим завтраком.
— Я попал в шторм, — коротко ответил он, лишь когда Эрик вернулся к кровати.
— Я думал, на дне вода куда спокойнее, — Эрик раскрыл коробку с лекарствами и постарался сохранить спокойный вид. Он уже делал это. Осматривал хвост Чарльза, обрабатывал его раны. Вот только тогда это было так… технично. Словно он правда всего лишь латал трещины на огромной кукле, а сейчас она смотрела на него своими огромными живыми, голубыми как сам океан глазами, полными любопытства и настороженности. И хвост этот теперь не лежал неподвижно, а все время вздрагивал и двигался, словно Чарльзу было сложно усидеть на месте.
— Течение сильное, — пояснил русал и принялся облизывать пальцы, а Эрик с интересом заметил, что у его гостя были маленькие тончайшие перепонки между пальцами, которые едва доходили до середины пальцев.
— Тебя отнесло к берегу от такой дали? Я думал, русалки не подплывают близко к суше, — начал беседу Эрик, а заодно принялся обследовать ссадины и ранки на теле Чарльза, бережно касаясь пальцами тела молодой русалки. От каждого прикосновения он напрягался, хвост его нервно дергался, но юноша, видимо, понимал, что эти прикосновения, и склизкая мазь на его ранах, и даже бинты, как и закрепленные повязки на его ранах — все это для его же блага.
— Ну, обычно да, — Чарльз задумчиво облизнул губы и отвел взгляд.
— Что такое? — не удержался от вопроса Эрик, хоть и понимал, что его русалка, должно быть, не хочет всего рассказывать почти незнакомому человеку.
— Нет, все… Ай! — Чарльз поморщился от боли и дернулся, а Эрик тут же убрал пропитанную раствором вату от его раны, настороженно глядя на русалку, и продолжил, лишь когда тот кивнул и слегка отодвинул поднос с полупустой посудой. — Я просто плавал здесь. Это место мне плохо знакомо, и я хотел осмотреться. А теперь… — Он нахмурился, и взгляд его встал обеспокоенным. — Мне нужно будет вернуться в семью. Как только я поправлюсь.
— Твоя семья здесь? — Эрик сразу же забеспокоился. — Знаешь, это не безопасное место для таких, как ты…
— Знаю. Меня же поймали рыбаки. Я слышал, что они говорили о том, что меня ждет, — кивнул Чарльз и снова поднес руку ко рту, чтобы облизать пальцы.
— Вот, — не выдержал Эрик и протянул ему салфетку. Русал взял ее с озадаченным видом и тогда Эрик лишь вздохнул и присел ближе, начал вытирать руку русала, тщательно обтирая каждый его палец, пока Чарльз растерянно на него смотрел.
— В следующий раз я сделаю сэндвичи. Их можно есть руками, — пообещал Леншерр, откладывая салфетку.
— М-м, хорошо, — кивнул русал, и на какое-то время повисло молчание, Чарльз просто думал о своей сестре и матери, чувствуя, как жгучая вина начинает разгораться внутри его души. И вот уже его побег казался глупым и эгоистичным, пусть даже он до сих пор с трудом мог думать о том, к чему его принуждал Марко. Вот только если он не вернется, это спасет лишь его одного. А обрекать Рейвен на подобную судьбу, да еще со сводным братом или отчимом Чарльз не мог. Это было бы слишком жестоко. И оставалось надеяться, что время все же есть, и Марко простит его побег. Вот только по возвращении его наверняка снова запрут в трюме корабля, а затем и вовсе прикуют цепями, чтобы снова не сбегал. Курт делал так уже не раз, и на запястьях все еще виднелись старые следы от металлических оков. Он сам не заметил, как стал потирать запястье, снова чувствуя давно утихшую боль, и это не скрылось от взгляда Эрика.
— Тебя ловили прежде? — спросил он, глядя на бледные, едва заметные следы на руках русала.
— М? Нет, нет, никогда, — качнул головой Чарльз и поправил волосы. Чем сильнее они высыхали, тем растрепанней казались, только сейчас юноша понял, что волосы у него были довольно длинные и лезли в лицо.
— Тогда откуда?..
— А чем ты занят? Тоже рыбак? — перебил его Чарльз, повиливая хвостом, который был таким длинным, что свисал с края кровати. Русал смотрел на человека своими невозможными глазами и ждал ответа, ненавязчиво давая понять, что не намерен обсуждать свои старые раны.
— Нет, я не рыбак, — помолчав немного, ответил Эрик, вернувшись к ссадинам Чарльза. Он хотел спросить и настоять на ответе, но на деле у него просто не было на это права. И если Чарльз не хотел говорить об этом, то и принуждать не стоило. Вот только на сердце стало тяжело от мысли, что его маленькой русалке может угрожать какая-то опасность, помимо рыбаков Шоу.
— И чем же ты занят?
— А ты любознательная русалка, — Эрик улыбнулся, любуясь своим гостем, но тот так и замер, глядя на него без тени былой радости.
— Какая, к дьяволу, русалка! — едва не захрипел Чарльз и наставил на Эрика вилку, словно это был маленький трезубец.
— А что?..
— Я, по-твоему, похож на бабу? Или привел в дом, только чтобы поиздеваться? — Он зашипел, словно змей, а Эрик от удивления даже не сразу нашелся, что сказать.
— Прости! Я… правда. Нет! Но вас же либо русалками называют, либо морскими дьяволами. И ты не похож на дьявола.
— Я русал! — Чарльз все же ткнул Эрика вилкой, но тот принял кару с пониманием и снова извинился.
— Русал. Хорошо. Прости, я больше не ошибусь.
— Да уж, — фыркнул юноша, повиливая раненным хвостом, но видя виноватый взгляд Эрика, он немного оттаял и, сменив гнев на милость, вернулся к своей еде. — Так чем ты занимаешься? — напомнил юноша свой вопрос.
— Я… — Эрик замолк, на мгновение решив сказать первое, что пришло в его голову — «пират», и стоило этому слову вспыхнуть в его разуме, как за ним тут же появился образ самодовольного Шоу, который одним взглядом говорил, что сколько бы Эрик ни отрицал своей сути, один простой вопрос может заставить его вспомнить о ней. И его душа все еще кричит об океане, пусть даже разум теперь боится воды. — Делаю шлемы и доспехи. Что-то вроде кузнеца.
Чарльз нахмурился, и Эрик понял, что русал, кажется, не знает значения этого слова.
— Я делаю из металла броню для воинов.
— А! — Он тут же улыбнулся, и глаза его засверкали от нашедшего озарения. — А я видел такие! Они как пустое тело человека из железяк! И еще на них всякие красивые узоры. Под водой такие есть, я даже собирал детали, пока мы жили у глубоководной пещеры. Там было немного жутко, но зато в расщелине лежал огромный старый корабль, и на нем было полно всяких интересных вещей. Мы с сестрой спорили, кто дальше заплывет, — он рассмеялся, но по коже его побежали мурашки, и Эрику показалось, что Чарльз на мгновение чего-то испугался.
— У тебя есть сестра? — с интересом спросил Леншерр, протирая хвост своего гостя и осматривая те раны, что были самыми глубокими, думая, стоит ли наложить швы или просто дать русалу восстановиться. На самом деле, не смотря на то, как был измотан и изранен Чарльз, смертельных ран у него не было, но порезы были достаточно глубокими и долго кровоточили, в воде он, должно быть, привлек бы всех акул в окрестности. Но пока должно хватить настоек, мази и бинтов. И как можно больше покоя и спокойствия.
— Ну, она не совсем мне сестра, — Чарльз пожал плечами и задумчиво прикусил губу, думая, как лучше объяснить, пока Эрик обрабатывал его раны, крепя на них повязки, из-за которых ярко-голубой хвост Чарльза теперь покрылся неровными белыми заплатками из марлевой ткани и ваты. — Она живет с нами в стае, и они мне как семья.
— Они?
— Шерон, она меня воспитала. И Рейвен мне как сестра. И… — Чарльз грустно опустил взгляд и снова махнул хвостом. — Я сбежал и оставил их одних. Мне нужно вернуться.
— Ты вернешься, — заверил его Эрик. — Как только твои раны затянутся, я отвезу тебя подальше и выпущу в океан. — Не думаю, что все в мире изменится за пару дней твоего отсутствия.
— Да… — с легким сомнением кивнул Чарльз. — Думаю, ты прав.
— Расскажешь мне о том корабле, где ты жил прежде? — попросил Эрик, заметив, что Чарльз начал о чем-то тревожиться, и хотел отвлечь его, увлечь беседой, и, хоть он уже успел обработать основные раны, все равно продолжал потирать его хвост, просто чтобы касаться упругой гладкой кожи и чувствовать как молодой русал, который до этого вздрагивал от прикосновений, начинает неосознанно расслабляться от того, как Эрик ненавязчиво его поглаживает. И пока Чарльз охотно начал описывать огромный затонувший галеон, судя по описаниям остатков гербов, испанский, Эрик уже думал о том, как развлечь своего гостя дальше, и первыми в списке были книги, которые так взволновали русала.
Он слушал рассказ Чарльза о том, как тот заплывал в каждую из кают, как нашел маленького испуганного краба и прятался от стайки барракуд, которые не хотели его слушать, о том, как они играли в догонялки с сестрой, прячась среди обломков корабля, и понимал, что не важно, сирена этот юноша или нет. Неважно даже то, что он не человек, Эрик никогда не встречал никого более светлого и искреннего. И был рад, что решился ему помочь. Он думал, что все дело в Чарльзе и знал, что так оно и было, и старался не задумываться о том, когда он сам в последний раз по своей воле выходил в люди или общался с кем-то потому, что хотелось поговорить. Он так долго жил в стороне ото всех, что не замечал своего одиночества, но вот его невероятный «улов» рассказывает о семье и играх, о том, как он кружил с рыбками и изучал якорь, как удивлялся каждой безделушке на затонувшем корабле — и он словно пробудился ото сна, в котором жил. Чарльз, который должен был снять с его души тяжелое чувство долга, не просто помог ему, а стал настоящим свежим бризом, пробуждающим чувства.
***
Рейвен осторожно заплыла в каюту, которую выбрал для себя Чарльз. Курт снова ругался с Шерон, но сейчас она ничем не могла помочь, и только Шерон могла успокоить главу их крохотного клана. В отличие от своего названого братца, Рейвен куда лучше понимала заведенные в их стае порядки и причины, по которым нужно подчиняться. А Чарльз…
Она вздохнула, глядя на его обитель. Юноша успел немного обжиться, и это было заметно по тому, как он устроил свое «гнездо» на обломках широкой человеческой кровати, устелив ее водорослями и сделав удобную подстилку. Он даже успел разложить часть своих вещей, собранных со дна океана. Девушка смутно помнила, что прежде, до океана, до этой жизни, она делала ожерелья из ракушек, и тогда они казались ей редкостью, здесь же под водой они были повсюду и не интересовали ни ее, ни, тем более, Чарльза. Однако ее брат очень любил человеческие вещи и таскал с каждой стоянки какую-нибудь мелочь, которую бы он мог сложить в свою сумку. Тут были статуэтки и игрушки, обломки каких-то непонятных вещей, столовые приборы, монеты и украшения, осколки цветного стекла. Рейвен улыбнулась и взяла один из них. Он был разноцветный и наверняка когда-то был частью целой стеклянной картины или витража, но Чарльз смог взять лишь этот осколок, и, когда ему было тоскливо, он находил лучи солнца, пробивающегося сквозь толщу воды и при помощи этого стекла делал разноцветные блики, за которыми резво плавали яркие рыбки, которые постоянно крутились вокруг ее брата. Еще бы, ведь сам он был одного с ними вида, несмотря на то, что хвост его не был покрыт зубчатой чешуей, но, стоило взглянуть на его воздушные плавники, и становилось понятно, что его место среди кораллового рифа, среди таких же нежных и воздушных созданий, ярких тропических рыбок, а не на дне среди барракуд и угрей.
Ее милый братец. Он всегда был таким умным и любознательным, таким игривым и даже после всего того, что он пережил еще до встречи с ней, оставался таким же. Она восхищалась этой его чертой и не хотела стать причиной, по которой может потухнуть этот веселый блеск в его глазах.
Лишь бы он вернулся.
***
Чарльз не хотел много рассказывать о себе и уже мысленно ругался от того, как много он сболтнул, забыв об осторожности, покоренный этим волшебным миром поверхности и человеком, так добро говорившим с ним. Он уже рассказал о своей семье и о том, где они обычно живут. И пусть Чарльз был уверен, что Эрик не использует эту информацию и не станет искать их, чтобы поймать или продать так же, как не станет передавать эту информацию остальным рыбакам или охотникам на русалок, но все же… Он уже несколько лет в бегах именно ради безопасности, не стоило так просто рассказывать столь важные сведения. Потому Ксавьер постарался разговорить самого Леншерра, и теперь больше слушал, чем говорил, повиливая хвостом, когда рассказы Леншерра становились все более захватывающими и удивительными. Он пил чай, невероятный вкусный ароматный чай, которым он не мог насытиться, и слушал, затаив дыхание, о том, как Эрик прежде был моряком, как с командой почти все время проводил в океане и думал, что они способны покорить столь дикую стихию. Он слушал о сражениях и золоте, о встречах и высадках на острова и так ярко представлял себе это, что верил в каждое слово Эрика. Он надеялся, что его воображение было верным, что он правильно представлял улицы и дома, которые никогда не видел, что верно понимал слова, значение которых Эрику приходилось пояснять, и если Чарльз прекрасно знал, что такое огонь, потому что сам видел горящие корабли, то о повозках, замках и лесах Леншерру приходилось говорить подробнее, чтобы житель океана понял, о чем он рассказывает.
И они бы могли просидеть так весь день, если бы Чарльз не почувствовал, как кожу хвоста начинает стягивать сухость и легкая боль. Юноша поморщился и начал потирать хвост, и лишь тогда Леншерр заметил, что Чарльзу уже не комфортно лежать в кровати.
— Черт, уже? — удивился он, даже не заметив, как пролетело время, и, не дождавшись ответа русала, подхватил его на руки, услышав, как тот взволнованно вздохнул и, показалось, он снова начнет вырываться, но юноша лишь обхватил его за шею. — Я отнесу тебя в ванну.
— В океан, — не согласился Чарльз, и сердце Эрика взволнованно сжалось.
— Тебе еще нельзя уплывать, ты не поправился.
— Я знаю.
Эрик посмотрел на своего гостя настороженно и хотел отказать, но тот смотрел так искренне и честно, что было сложно усомниться в его словах или заподозрить во лжи.
— Ко мне редко приходят люди, так что это место достаточно безопасное, но, если ты хочешь переждать у берега, то лучше не высовываться. Для твоей же безопасности, — вздохнул Эрик и понес своего гостя на улицу. Он прошелся по песчаному пляжу и, пока Чарльз с легким волнением оглядывался, донес его до кромки берега и бережно опустил в воду, не желая относить того на глубину.
— Спасибо, — кивнул Чарльз и начал устраиваться поудобнее, блаженно закрыл глаза, когда соленая вода накатила на его хвост и расправила тончайшие плавники. — Ты не против, если я побуду тут какое-то время? — осторожно уточнил Чарльз, и Леншерр только фыркнул. Не для того он целые сутки носился в поисках упущенного русала, чтобы потом прогонять его, едва только он снова нашелся.
— Оставайся столько, сколько захочешь, — пожал плечами Эрик и невольно улыбнулся голубоглазому созданию. — И раз ты хочешь быть тут… Я мог бы принести тебе что-нибудь из вещей, чтобы ты не скучал. Мне нужно будет иногда отлучаться в город…
— Ты же говорил, что ты редко это делаешь, — тут же напомнил Чарльз и слегка прищурился, хотя голос его был больше веселый, чем подозрительный. Эрик провел рукой по волосам, понимая, что Чарльз и правда слушал его внимательно.
— Да, но сейчас есть одно дело, которое нужно уладить. Тем более, если ты будешь здесь.