Ринслер поймал себя на мысли, что мечтает, чтобы девчонка вдруг наткнулась на очень голодую Змею. Очень голодную. Очень-очень.
Мужчина остановился напротив двери в первую комнату «лапочек». Сперва хотел постучать, потом плюнул на правила приличия и просто вошел внутрь. На тень скачущей «лапочки» верхом на каком-то воине, проглядывающуюся даже сквозь занавеску, принципиально внимания не обратил. Вместо этого прошел прямиком к Гере. Схватил ее за руку, вытащил за дверь и прижал к стене.
— Как она выглядит?! — спросил так грозно, что девушка задрожала, хотя вроде бы давно уже себя убедила, что привыкла к такому обращению.
Мегера была самой старой «лапочкой». Дело было не в возрасте, а во времени ее пребывания тут. Злобная тварь, но очень смышленая. Плела интриги — только так. И с ума все не сходила.
— Темноволосая, тебе по грудь, — догадалась, о ком идет речь, девушка. — Лицо миловидное, а глаза хитрые. Неужели не приметил? Я думала, тебе такие нравятся.
— Не твое дело. Как она сбежала?
— Сказала, что прогуляется. Через несколько часов она не вернулась, а вещи ее пропали вместе с сумкой и парочкой острых гребней. Про кухню спрашивала, где тут еду взять можно.
— И ты сказала?
— А что, нужно было загадочно молчать?
Гера надменно задрала подбородок. Ринслер подавил в себе неожиданный порыв прибить недогадливую «лапочку». Как будто первый день тут, идиотка.
— Ладно, иди.
Мужчина опустил руки, и девушка тут же прошмыгнула обратно в комнату к своим подружкам.
Ринслер пошел на кухню. Он, в общем-то, и не надеялся застать там беглянку, просто решил убедиться, что девка там побывала. Песчаника на входе не было. Время обеда еще не подошло, и поэтому народа в этом коридоре не было. Вот только разделаться с Песчаником невозможно — этих нелюдей даже не оглушить. И куда он, черт побери, тогда делся?! Ринслер даже почувствовал уважение к сбежавшей девчонке. Что она с ним сделала? Связала и спрятала под столом?
Мужчина зашел внутрь, осмотрел все помещение, но не нашел ни девчонки, ни Песчаника.
Вернулся в темный коридор и тяжело вздохнул. Теперь началась самая неинтересная часть. Ходить по безлюдным тоннелям и искать глупую дуру, которая не смогла смириться со своей участью. Очень весело. Но, несмотря на внешнюю расслабленность, мужчина прислушивался к каждому шороху вокруг. Девчонка уже показала, что далеко не дура. Однако переиграть Песчаников ей все равно не удастся.
Ринслер знал, что еще несколько воинов совершенно точно обходят северный и южный коридоры, а значит, остальные два главных останутся на его совести. Мужчина сразу пошел туда, где не было охраны. В те туннели, где он сам когда-то пытался пересидеть бурю — надеялся, что сможет спрятаться, и выкроить момент, чтобы сбежать вместе с теми, кто выйдет наружу. Да, все-таки лучше б он вообще ни на что не надеялся, тогда хотя бы не было так тяжело воспринимать действительность.
Мужчина услышал шорох в темном тоннеле еще даже до того, как свернул в него. А как только свернул, понял, что слышит далеко не шорох. Дыхание. Прерывистое, с паническими нотками, против воли вырывающимися из самой глубины человеческого горла. Дура, могла бы хоть справиться с собственным страхом. Хотя бы на время.
Ринслер бесшумно приблизился к повороту, за которым пряталась девчонка, и принципиально не сделал ни шага дальше. Кто знает, может, эта овца успела и нож с собой прихватить. Светожелы не позволят в полной мере оценить степень опасности, и тогда придется действовать вслепую.
— И долго ты собралась там сидеть? — совершенно обыденным тоном поинтересовался Ринслер.
За углом отчетливо послышался удивленный возглас. А затем снова повисла тишина. Неужели надеялась, что пронесет? Нет, только не в его смену. Мужчина очень аккуратно повернул голову и заглянул за угол. В темно-зеленом свете вырисовывалась тень явно девичьей фигурки, медленно, но верно продвигающейся к противоположному выходу из тоннеля. Ринслер мысленно усмехнулся. Два месяца назад они с Лексом излазили этот лабиринт вдоль и поперек, и теперь знали все его маленькие лазы и обходные тропы чуть ли не лучше самих Песчаников. Мужчина вздохнул и пошел в обход.
Он очень надеялся, что эта девчонка додумается ползти быстрее. Но стоило Ринслеру выйти из того же самого тоннеля, только теперь уже с другой стороны, как на него налетело испуганное вертлявое тело. В этот момент мужчина абсолютно точно понял: мозгов у этой своевольной дуры — раз, два и обчелся.
Девчонка поняла, что попалась, и уже дернулась было в обратную сторону, но Ринслер схватил ее за руку и с искренним удивлением поинтересовался:
— Уже уходишь?
Девушка быстро смекнула, что из захвата ей не вырваться, и пошла на радикальные меры. Хорошо, что этот звук Ринслер выучил наизусть и узнал бы его из тысячи других. Звук доставаемого кинжала. Не важно откуда — из ножен, из-за пазухи. Этот звук всегда был почти одинаковым, и движения рук никак не различались.
Ринслер не стал уворачиваться. Если бы девчонка захотела пырнуть, все равно бы промахнулась в такой темноте. Но девчонка поступила еще глупее. Ринслер почувствовал на своей шее холодный металл.
По тоннелю разнеслось грозное и какое-то отчаянное шипение:
— Только дернись, и я прирежу тебя прямо здесь!
Мужчина миролюбиво поднял руки и сделал самое серьезное лицо, на какое только был способен его скудный актерский талант.
Маленькая стерва надавила кинжал сильнее, и Ринслер был вынужден сделать шаг назад. Спиной почувствовал холодную каменную стену. Притесняет? Интересно. За Песчаной Завесой явно была не «лапочкой».
— Как ты собиралась выбраться? — спросил мужчина, наблюдая за нерешительной девчонкой. Ну и чего она сомневается? В таких ситуациях нужно резать, не задумываясь. Судьба второго шанса не даст.
— Не твое собачье дело! — огрызнулась девушка и вдавила кинжал еще сильнее. — Какие из этих тоннелей без охраны? — грозно спросила она.
Ринслер загадочно молчал.
— Какие из этих тоннелей без охраны? — самым что ни на есть грозным тоном повторила свой вопрос недогадливая дурочка.
Надо же, он был почти восхищен.
— Отвечай!
— А что мне за это будет? — капризно поинтересовался мужчина, и сам еле удержался, чтобы не усмехнуться.
Ножик в руке девчонки на секунду дрогнул.
— Ты что, совсем идиот? Отвечай на вопрос!
— Нет, подожди, так не пойдет, — запротестовал Ринслер. — Вот я тебе скажу, что тут, да как, а что я получу взамен?
— Жизнь ты получишь, придурок.
— Почему ты меня все время оскорбляешь? Я же не называю тебя пустоголовой дурой.
— Закрой свою пасть или я перережу тебе горло!
— Детка, где твои манеры? — деланно возмутился мужчина.
— Ах ты тварь!
Девчонка просчиталась. Замахнулась второй рукой, чтобы врезать зарвавшемуся хаму, а хватку с кинжалом ослабила. И сама же себя наказала. Ринслеру понадобилась всего секунда, чтобы выбить ножик из рук нерадивой беглянки, присесть, уходя от удара второй руки, и прижать женское тело к стене. Он не стал приставлять железо к ее горлу. Она и так теперь никуда не денется.
— И ты хотела убить меня этим?! — даже как-то оскорбился мужчина, разглядев, что за ножик был у девчонки в руках. — Я разочарован. Ты казалась мне намного умнее.
— Да пошел ты в задницу! — рявкнула девушка, дергаясь всем телом.
Ринслер терпеливо ждал, когда до маленькой дурочки, наконец, дойдет: отсюда не сбежать. Никогда. Девушка дергалась в его руках настолько яростно, что на секунду даже показалось, что она не сдастся. Но чем больше проходило времени, тем отчетливее затихали ее движения. В конце концов, девчонка расслабилась и прекратила эти жалкие попытки спастись.
— Ладно, ты победил, — сокрушенно сказала она. — Дальше что?
— Ответишь на пару вопросов, и пойдем обратно к твоим подружкам.
— Эти куклы мне не подружки, — едва сдерживая собственную ярость, выдавила девушка.
— Ага, они с такими идиотками не дружат.
— Ах ты… — Девчонка вновь дернулась, но вовремя опомнилась и сдержанно вернулась к прежней позе «охотник-жертва».
— Так как ты собиралась сбежать? — изогнул бровь Ринслер. В его голос вернулись привычные стальные нотки, как будто он вел допрос. Хотя, в какой-то степени так и было.
— А что, повторить решил? — огрызнулась девушка, за что тут же получила очень слабую, но оттого не менее унизительную пощечину. Ринслер ударил ее даже не по щеке, а по скуле, совсем немного, но голова девушки все равно довольно сильно дернулась.
— Отвечай. Как ты собиралась сбежать?
Она с ненавистью дернулась, издав мученический стон, но все-таки сокрушенно ответила:
— Хотела переждать тут. А потом сбежать с теми, кто выйдет наружу.
Банально. Предсказуемо. Ожидаемо. Ринслер был разочарован.
— Что ты сделала с Песчаником?
— С каким еще Песчаником? — раздраженно переспросила девушка.
— С тем, что стоял на кухне.
— Ничего я с ним не делала.
Ринслер сильнее сжал свою руку на горле девушки.
— Что. Ты. С ним. Сделала.
— Да просто… сказала… — задыхаясь, пролепетала беглянка, — что его вызывает Хозяин…
— И все?
— Да.
Ринслер вернул руку в прежний захват, предоставив девушке возможность сделать несколько судорожных вздохов.
— Прекрасно. А теперь расслабься и отправляйся обратно к «лапочкам».
Мужчина сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Девчонка недоверчиво на него уставилась, а в глазах вновь загорелся недобрый огонек, который даже в этой полутьме распознать было нетрудно.
— А я пойду следом, — добавил Ринслер. — И если ты попытаешь сбежать еще раз, я огрею тебя плетью.
— И где же ты ее возьмешь? — насмешливо уточнила девушка, явно намекая на пустые руки ее мучителя.
— Я закину тебя в темницу, запущу туда несколько воинов, и когда от тебя не останется ни одного живого места, десяти ударов будет вполне достаточно, чтобы ты навсегда забыла, как тебя зовут. Так понятнее?
Девушка зло одернула свое новенькое платьице, предоставленное «лапочками». Развернулась и пошла к выходу из тоннеля.
Она очень внимательно прислушивалась к тому, что происходит позади нее. На слух девушка никогда не жаловалась и детали умела примечать, как никто другой. Поэтому, когда она не услышала позади себя каких-либо шагов, ее губы дернулись в насмешливой улыбке. Стоило девушке выйти из тоннеля, как она резко дернулась к противоположному концу, не обращая внимания на выступы, о которые ободрала руки. Бежала быстро, и не оглядываясь. Главное — добежать до другого тоннеля. Только бы этот придурок не догнал. Была большая вероятность наткнуться на какого-нибудь охранника, или еще хуже — угодить в тупик, но девушке уже было плевать.
Она сбилась со счета, сколько тоннелей пробежала, но вдруг почувствовала, как в боку закололо. Остановилась перевести на секунду дух, обернулась на всякий случай и вдруг поняла, что все это время никто ее не преследовал. Позади нее не раздавалось ни единого звука.
Девушка даже обрадоваться не успела, как к ее горлу приставили холодный металл.
— Ты до сих пор, не поняла, что тебе отсюда не сбежать? — зло поинтересовался Ринслер.
Он толкнул нерадивую девчонку вперед, и сам пошел за ней, теперь уже приставив к ее спине рукоять ножа. Просто чтобы эта дура не забывала, с кем связалась.
Они прошли в молчании довольно долгое время, пока не вышли к коридору «лапочек». Он был освещен достаточно хорошо, чтобы обернувшаяся девчонка узнала в своем попутчике того самого мужика, что вытащил у нее все оружие, да еще и похотливым взглядом, можно сказать, облапал.
— Ого, как тесен мир, — удивленно приподняла брови девушка.
При свете такого большого количества факелов и уже без песчаного покрова, она оказалась достаточно миловидной на вид. Коротко и неаккуратно остриженные темные волосы, маленький носик и такие же небольшие, чуть припухлые губы. А глаза оказались большими, скорее всего, чем-то накрашенными. Радужка была светло-зеленой.
Ринслер усмехнулся, заставляя себя устремить на нее как можно более равнодушный взгляд. Внутренне призвал себя к спокойствию. Не зацепила она его, было чему.
— Выкинешь еще один такой трюк, ответишь головой. Или еще кое-чем.
Последние слова он подтвердил самым алчным и похотливым взглядом, который только могли изобразить его скудные актерские данные. Мужчина сказал еще несколько угрожающих слов и запихнул девчонку обратно к «лапочкам».
А сам вернулся обратно в барак, упрямо игнорируя мысли о новенькой.
— Ну что? — первым делом поинтересовался Лекс, как только Ринслер подошел к своей койке.
— Что-что, — раздраженно ответил тот. — Ничего. Я все уладил.
Лекс посмотрел на своего, не пойми из-за чего озлобленного друга, усмехнулся и больше вопросов не задавал. Не стоит его лишний раз напрягать — впереди еще Бои. Захочет, сам расскажет.
* * *
Но Ринслер рассказывать не захотел. На все вопросы неопределенно пожимал плечами, и у не знающего человека могло сложиться впечатление, что действительно ничего не произошло. Но Лекс хорошо знал своего друга, хотя догадаться о том, что же заставило Ринслера уйти в себя было не трудно. Сначала Лкс как-то еще пытался его растормошить, но натыкался на холодный и емкий ответ. В итоге плюнул на это гиблое дело и сам пошел смотреть на причину столь внезапной перемены настроения.
Причина оказалась очень хорошенькой, но жутко стервозной. Лекс похмыкал над рассказами других воинов, как одному она губу прикусила, у другого нож сперла, третьему вообще с размаху зарядила по самому лелеемому мужскому месту. Причем если на Боях за такое сами Песчаники пару раз наподдать могли — ведь это против правил, то тут что сделаешь?! Не убивать же ее — Хозяин «лапочками» дорожит.
Лекс вообще-то никогда не отличался особой заботливостью. Но проходив еще день за своим хмурым другом, понял, что девчонка совершенно точно не дает ему покоя. Лекс честно попытался предложить другую, в красках расписывая все ее достоинства, но наткнулся на такой взгляд, что сразу понял: если не заткнется, огребет по самую печенку. Да, Ринслер был, можно сказать, гурманом. На первоначальные удивленные взгляды, он еще пытался что-то объяснить, сравнивая девушек с пирогами, или с тортами — Лекс не слишком понял эту уникальную теорию, — то потом просто-напросто стал отмахиваться. К «лапочкам», конечно, заходил, но скорее, просто отдавая дань традиции.
Именно поэтому Лекс был немало удивленно интересом своего друга к новенькой. Это было чем-то из ряда вон.
Мужчина не стал ждать, когда судьба решит подкинуть очередную подлянку, и сам решил стать этой самой судьбой. В конце концов, они все равно в пустыне. За Песчаной Завесой судьбу вершили Берегини. Тут ее вершила Смерть. И кому оно, спрашивается, надо?
Лекс, наслушавшись злобных рассказов своих знакомых, подготовился основательно: запасся оружием, даже тоненькую леску прихватил — исключительно на крайний случай. И направился к «лапочкам».
Нужная ему девчонка лежала на самой дальней кровати, скрытой от посетителей прозрачной занавеской. Девчонка вполне обеспечила себе репутацию под образным названием: «возьми себе какую-нибудь другую, но только не ее!», и теперь валялась в одиночестве, разглядывая потолок. Ну что ж, умно, но не настолько, чтобы вновь сбежать. Хотя, куда она отсюда денется…
— Привет, — поздоровался Лекс.
Девушка вздрогнула и резко вскочила на ноги. Мужчина тут же лег на освободившуюся постель, вальяжно заложив руки за голову.
— Чего тебе? — недружелюбно осведомилась новенькая «лапочка».
— А что, так не ясно?
— Уходи по-хорошему.
— А то что?
— Язык оторву.
Лекс вздохнул. Девушка уперла руки в бока, явно недовольная тем, что кто-то валяется на ее кровати.
— Ты мне понравилась. И я тоже хочу тебе понравиться.
— Ты мне никогда не понравишься, убирайся отсюда!