— Вам того же, милорд. И вам, флаг-майор.
Толстенный люк за нашими спинами с гулким стоном встал на место, наглухо отделяя нас от солнца и горячего ветра. Металлопластиковые кишки боевого корабля встретили пассажиров сложной гаммой неживых синтетических запахов и утробно-потусторонним кваканьем оживающих генераторов под ногами. Мы прошагали к ставшей уже привычной каюте и принялись сдирать с себя пропитанное пылью оружие и снаряжение.
— Борт к старту готов, — доложил интерком голосом Арианы.
— Расчеты? — спросил Детеринг.
— Готовы полностью. Сорок восемь часов с финишем на окраине системы.
— Добро. К взлету.
— Есть к взлету.
Я стащил с себя штаны, швырнул их в кофр и сел в кресло, усмехнувшись про себя. Третий раз подряд… уже и не страшно, чихать я хотел на эту перегрузку.
— Ну-ну, — пробурчал Детеринг, падая на узкую койку, — ну-ка чихни-ка.
— Шеф, — неприятно поразился я, — вы что, все мои мысли слышите?
— Разумеется, нет. Но в данном случае ты это почти что голосом произнес. Странно было бы не расслышать.
— Н-да, — потер я лоб. — Ну что, взлетаем мы или, черт возьми, спим?
Глава 10
Входовой рубке было жарковато, но на это мало кто обращал внимание. Детеринг, одетый довольно странно — черный комбинезон и боевые ботфорты, — стоял за спинкой высокого кресла первого пилота с любимой сигарой в зубах и невозмутимо всматривался в обзорные экраны. «Газель» осторожно подкрадывалась к поясу астероидов на краю одного из двух пересекающихся гравитационных полей двойной звездной системы с четырьмя безжизненными планетами.
Маринина, сидящая в кресле второго пилота, нервно покусывала указательный палец правой руки. Ее первый пилот, хмурый майор по имени Жано, был, напротив, совершенно спокоен и даже несколько меланхоличен. Его, похоже, мало тревожило происходящее. То ли его вообще мало что могло встревожить, то ли он безоговорочно поверил воинскому чутью Детеринга и не морочил себе мозги ненужными сомнениями.
— Мы нащупали генераторы, — сообщили из радарной рубки. — Пока сложно сказать где, но это где-то рядом, за астероидами. Ни один радар или сканер там не работает. Только пульсация генераторов на холодной тяге.
— Слава Богу, — тряхнул головой Детеринг, — они здесь.
Жано молча кивнул. «Газель» начала входить в величественный поток разнокалиберных глыб, грандиозной дугой повисший на экранах. Жано переключил один из секторов на сонарную графику. Часть экрана тотчас расцвела холодной стереоскопией компьютерного анализа. Детеринг подошел к креслу второго пилота и коснулся плеча Марининой. Та послушно встала, уступая ему место. Он уселся в кресло, надел на голову тонкий обруч боевой связи и слегка качнул штурвал, делая знак Жано передать ему управление кораблем. Пилот кивнул и снял руки со своего штурвала. Детеринг швырнул дымящийся окурок через левое плечо и заметно добавил тяги. Медленно уплывающие назад бесформенные скалы зашевелились. «Газель» теперь шла на грани риска столкновения, но Танк знал свое дело. Рубка наполнилась короткими позвякиваниями индикаторов тяги эволюционных двигателей. То и дело перекладывая субрейдер с одного курса на другой, Детеринг вел его «Газель» через смертельный лабиринт почти без торможений.
— Жано, дай мне границы потока по отношению к ледовому полю, — негромко приказал он, — яма уже где-то рядом, я ее чувствую тягой.
Пальцы майора пробежались по сенсорам панели управления. В верхнем правом углу экрана запрыгали колонки алых цифр.
— Ага, — кивнул Детеринг, — все понятно… нас начинает подтягивать. Радарная, что вы там, спите? Тип корабля противника определить можете?
— Пока нет, — неуверенно ответил интерком, — слишком много там всякого хлама. И искажения идут… Мы по-прежнему видим только пульсацию. Больше ничего.
— Если что-то появится, сразу докладывайте.
В рубке вновь повисла тревожная тишина, прерываемая лишь позвякиванием и попискиванием индикаторов. Липко текли минуты. Субрейдер упрямо пробирался среди камней, двигаясь почти в центре потока. Никакой более крупный корабль здесь пройти не смог бы — да и не всякий пилот субрейдера решился бы на подобное. Милорд Детеринг, однако, к числу «всяких» не относился. Нет… Сейчас хрупкая «Газель» трепетала под холодными и умелыми пальцами смертоносного демона, прямого потока тех исчадий ада, что несколько столетий назад завоевали половину Галактики, вырвав ее из скользких лап негуманоидных рас.
Маринина, похоже, успокоилась и перестала заниматься самопожиранием. Она и так уже успела отъесть себе полногтя. Жано, расслабленно откинувшийся на спинку своего кресла, все так же безучастно взирал на экраны. Мне нравилось его спокойствие. Я достал из нагрудного кармана сигарету, клацнул зажигалкой.
— Кто курит? — спросил Детеринг.
— Флаг-майор Королев, — ответил я. — Погасить?
— Кури, флаг-майор. Вибрируешь?
— Ни в коем случае, милорд.
— Это правильно. Все еще впереди. Радарная, мать вашу через тридцать три ноги и сверху налево! Ну неужели вы его не видите?
— Теперь видим, — отозвалась связь. — Вот только сейчас и увидели…
— Ну? И что вы там?
— Тип — тяжелый охотник, производство — Росс, серию определить трудно. Корабль сидит на глыбе льда около ста километров в поперечнике.
— Браво! Что с ним происходит, с этим кораблем?
— Ничего не происходит. Генераторы тянут на холодной, и больше ничего.
— Все ясно, Жано, тормози и врубай автокоррекцию. Штурманы, вы меня слышите?
— Так точно, слышим.
— Автокоррекция. Вопросы имеются?
— Никаких вопросов, полковник.
— Работаем… Ариана, принеси пожрать на всех. Боевые посты никому не покидать!
Детеринг выбрался из кресла и подошел ко мне.
— Будет здорово, если они так и просидят до подхода наших… А?
— Да уж, — я постучал ногтем по передним зубам. — Хотелось бы. Да вот только…
— Что — только?
— Хрен поймет, не знаю.
— Ты серьезно?
— Вполне… очень смутно, но, по-моему, они куда-то собрались. С какого хрена они гоняют генераторы? Холодно им, что ли, на льдине?
— Гм. Верно… Ну, поглядим. Один черт они уже почти у нас в прицеле.
— Полковник, а они нас не увидят? — подал голос Жано.
Детеринг повернулся к нему и задумчиво хмыкнул:
— Увидят… не увидят… Я, конечно, не в курсе, какая техника стоит конкретно на этом корабле, но вообще штатные системы тяжелого охотника в такой сумятице собственного носа не видели. Ты вспомни, сколько ему лет и где он был, собственно, сделан. Когда это россы умели делать умную технику? Надежную, долговечную — не спорю, но вот хитрую — увольте. А вообще у всех тяжелых охотников было две беды — относительно низкая для своего времени энерговооруженность и врожденные дефекты исполнительных систем. Хотя в целом корабль весьма удачный, по огневой мощи он превосходил все наши фрегаты того времени, а по дальности ему по сей день нет равных среди серийных кораблей.
— Интересно, — поднял брови Жано, — я этим как-то не интересовался.
— Зря, дружище. История звездоплавания — вообще штука прелюбопытная, жаль только, что наши знания начинаются и заканчиваются на нашем культурном витке.
— Это смотря чьи, — заметил я.
— Смотря чьи, да… тут ты прав. Ну ничего, посмотрим, посмотрим…
В рубку вошла Маринина с ворохом подносов.
— Я вообще-то здесь не официантом работаю, — мило улыбнулась она, сгружая их на пустующее кресло штурмана наведения.
— Никогда не поздно освоить новую профессию, — ехидно осклабился Детеринг.
Ариана метнула в его сторону испепеляющий взгляд, но тут же расплылась в улыбке, увидев его деланно-довольную физиономию.
— Ну, что там у нас? — Детеринг взял один из подносов. — Чем кормят на этом гостеприимном ковчеге? О-о, мадам, я в экстазе. Триста лет не ел крабового салата. Точнее, последним в нашем роду его ел мой дедушка.
Маринина хихикнула в ответ. Хихикнула игриво, совсем по-девчоночьи. Детеринг ей нравился. Впрочем, было бы странно, если бы он не нравился. Подтянутый, чуть седоватый полковник СБ, легендарный воин, овеянный славой сотен битв, — даже этого набора вполне хватало, чтобы заставить трепыхаться сердца самых неприступных красавиц. А если еще и приплюсовать ко всему прочему совершенно уникальную личность милорда Йорга Детеринга оф Сент-Илера, то…
За едой меня традиционно посетили мысли. Я лениво ковырялся вилкой в салате и размышлял. И мысли мои были довольно странными. Если у милейшего мастера Курлова случилась крупная бедулька, то — ежу понятно — никаким оружием ему не поможешь. Разве уж совсем экзотическим. Нет, не то… все не то, не верю я в сказки про супероружие, способное поставить всех на колени, — слишком хорошо я представляю боевой потенциал одной лишь Империи, даже после всех чисток и сокращений. Не говоря уже о прочих… Что же мог предложить ему Ройтер? Бегство? Но куда? К черту в зубы на сверхдальнем корабле? Странно. Опять не то. Олаф нашел какие-то архивы Эйзе… о чем в них могла идти речь? Гм-м… и сколько, интересно, людей вообще представляют себе, что происходит? Экипаж свой он угрохал, понятно. Но… если предположить себе, что милорд Майкрофт действительно что-то узнал, то от кого, скажите на милость? Как много всякого дерьма-то, а… А если, к примеру, Олафа уложат в абордажной атаке? Или он сам снесет себе голову? Хотя нет. Юнг Ройтер в себя стрелять не станет. Он будет торговаться, торговаться до конца, он умница, толстый Ройтер, он всегда был умницей и торгашом — не будь он ублюдком, цены б ему не было. И он, верно, сразу понял, чем дело пахнет, оттого и смылся с Кассанданы. Все эти Миллеры с Лембергами ему уже не нужны — и его уже где-то ждет Курлов. Или будет ждать. С чем же?
Детеринг допил сок, посмотрел на часы и достал сигару.
— Семь часов, — сообщил он. — Или меньше того.
— Послушайте, шеф, — позвал я. — Мне пришла в голову довольно простая идея.
— Я весь внимание.
— Почему бы нам не связаться с самим Брандом и не предложить ему сделку?
— Какую?
— Он отдаст нам Ройтера и спокойно отвалит куда глаза его глядят.
— Саша, — пыхнул дымом Танк, — ты не знаешь Бранда.
— Не знаю. Но, по-моему, это было бы разумно. Что ему Ройтер?
— Разумно, не спорю. Но Бранд — человек по-своему благородный и вообще… с принципами. Своего он не сдаст никогда. Я-то его лично знаю и, в общем-то, даже уважаю. Знаешь, есть люди, просто неспособные ударить в спину… Вот Бранд из таких. И драться он будет до последнего человека. Нет, Саша, нет. Будь это не Бранд, а кто-нибудь другой, тот же, к примеру, Маркос — я бы так и сделал. Уже давно. А с Брандом эти номера не проходят, уж ты поверь мне.
— А если Ройтера свалят в абордаже?
— Будем надеяться, — пожал Детеринг плечами, — будем надеяться, что не свалят. На фрегатах идут крепкие специалисты, и я им верю. По крайней мере это одни из лучших специалистов в Империи. А Ройтера они уже знают в лицо, мы подняли все материалы, какие только смогли найти.
Я глотнул сока и повертел стакан в пальцах.
— Если Ройтер попадет нам в руки… хм.
— Что — хм?
— Да так… тут начнется такая торговля — не приведи Боже! Не забывайте, что Ройтера все-таки восемь лет учили всяким штукам и «посадить» его ментально будет очень сложно.
— Торговля? Что ты имеешь в виду? Ты стал странно изъясняться в последнее время.
— Прошу прощения. Я имел в виду, что Юнг станет выторговывать для себя более-менее приемлемый вариант. Я-то его знаю. Он торгуется всегда и со всеми.
— Приемлемым вариантом может быть только жизнь под клятву о молчании.
— Не думаю, шеф. С ним не все так просто. О да, если вам удастся «посадить» его — тогда конечно, тогда вообще не потребуется никаких вариантов. Но вы еще учтите вот что — вся наша химия ему до задницы, он ведь на коде, вы помните?
— Помню… к сожалению.
— Вот-вот. А что касается методов ментального подавления, тут ведь тоже… Он, по сути, прошел почти полный курс психотроники.
— Да… я знаю. Но, я думаю, как-нибудь договоримся.
— Вы на это «как-нибудь» не рассчитывайте. Впрочем, сами увидите.
— Не забывай — помимо всего прочего меня интересует Курлов. Оч-чень интересует. — Детеринг задумчиво потер подбородок. — Понимаешь, свалить Курлова — это значит открыть дорогу в такие заоблачные выси, о которых мы пока и думать не смеем. А уж если мы туда проберемся, то рано или поздно растопчем всю эту свору.
— Появятся новые.
— Не появятся, Саша. Мы уже будем контролировать территорию. Мы!
— И мы, следовательно, займем их место и примерим на себя их роль?
— Гм… — Детеринг поглядел на дремлющего Жано и заговорил на одном из корварских диалектов: — Ты задаешь сложные вопросы. Хотя, в сущности, на них давно пора было ответить. Что для тебя Империя, Саша?
— Империя? Это мир, в котором я живу, это погоны, которые я ношу…
— Именно — погоны, которые ты носишь! Империя — это слава могущественной и многочисленной расы, это флаг, под которым мы родились, это боевые гимны наших дедов, это победа в самой кошмарной войне тысячелетия, это вечный дух стали и пламени! И все это — втоптано в грязь, смешано с дерьмом. Опозорена память предков, перечеркнуто их мужество, сломан их меч! Кем, спрашивается? Да такими вот Курдовыми. Как бы они ни звались и какие бы должности ни занимали. Потому что разве может быть им выгодна Империя сильных и гордых? Разве уютно им будет в мире, где честь — это честь, а сила — это сила и гордость стоит выше золота? Конечно же, нет! Потому они и превратили Империю в бардак, полный проходимцев и тунеядцев, потому они и унизили лучшую часть Империи — ее воинов, потому и растлили они поколение их сыновей. И кто же, если не мы, последние носители гордого духа старой Империи, сможем возродить ее из пепла?
Детеринг умолк… а перед моими глазами возник огромный черный с золотом имперский стяг. Стяг, под которым сражались и умирали прославленные легионы. Откуда-то из глубин подсознания поплыли черные силуэты эскадр… миллионы кораблей, миллионы черных призраков с распластанными золотыми крестами на бортах. Узкие, как клинок, стремительные крейсеры, грозные приплюснутые фрегаты, ощетинившиеся пушками махины всесокрушающих линкоров; неуклюжие сигары десантных суперкрейсеров проходили через меня, чтобы исчезнуть в пламени вместе с неукротимой яростью танковых клиньев, вместе с пыльным адом ночных десантов, вместе с болью и ненавистью умирающих… исчезнуть в пылающем факеле, в который вдруг превратилось мое сердце.
— Да, — тихо сказал я, — я понял вас…
Детеринг поднялся, прошелся по рубке, снова глянул на циферблат.
— Почти шесть часов… не шевелятся. Пока не шевелятся, да… Любопытно, за каким чертом Олафу понадобился «Кинг Дрэгон», да еще с «распиленным» трюмом? Что он этой коростой тащить собирается? Астероид?
— Что-то громоздкое, — почесался я.
— Да уж… вот только что? Какую-то посудину в небоеспособном состоянии? Дотащить до той же Авроры и впереть в ремонтные доки… А не слишком ли нагло?
— Ну почему же? — возразил я. — Как раз совсем и не нагло. Ведь, по словам господина Гугнивого, где-то там эти гробокопатели усиленно пытаются склеить очередной свой трофей. Так что вовсе и не нагло.
— Нет, нет, — отмахнулся Детеринг, — сразу пойдут слухи… ушей-то везде предостаточно, а добрый человек — он всегда найдется, уж ты поверь мне, так что это ерунда. Быть может, он собирается приволочь его прямиком к Курлову?
— Я об этом думал, — кивнул я. — Но куда на нем бежать?
— Вот именно… бежать. Куда, к черту, бежать? К леггах на сковородку? Трепло Гугнивый много чего наговорил, он только одного не сказал — да, есть гумано-идные миры относительно недалеко от нас. Только путь к ним лежит через территорию леггах. Я хотел бы посмотреть на это путешествие, хе! И вообще… мы мало чего знаем об этих гуманоидах. Те же леггах знают больше, но у них не спросишь. И что там, собственно, делать? Кому он там нужен, этот Курлов? Ждут его там, да… Это тоже бред.
— Но с чем же Олаф может идти к Курлову? Чем он может его спасти?
— Спасти? Да, говорят, плохи у Курлова дела. — Детеринг сел в одно из складных креслиц у переборки и закинул ногу за ногу. — Так плохи, что ой-ой-ой. Запутался человек.
— Запутался?
— Ага. Сам себя перехитрил. Это, в общем-то, было неизбежно, но я удивляюсь, что все произошло так рано. Выходит, я его переоценил, голубчика. Обидно. В смысле, всегда обидно ошибаться в людях. Курлова уже нет в Метрополии.