— Слушай, я не хочу тебя бросать, но у меня полная жопа с отчетами.
Горов телефон с утра разрывался, а сам Гор бегал по квартире и заковыристо матерился.
— Ты не обязан все время со мной сидеть. И поверь, мне будет легче, если в непосредственной близости от меня не будет трезвонить телефон, на кой хрен ты вообще на звонок «имперский марш» поставил? — Я недовольно поглядел на Гора.
Сейчас меня раздражал любой звук, даже звук собственного голоса, а поэтому я на полном серьезе был очень даже не против, что Гор смоется, оставив меня в одиночестве.
— Ладно, — кивнул он. — Я на пару дней, не больше, обещаю, что буду хранить тебе верность и трахаться только с отчетами. Слушай, а ты уверен, что все в порядке?
— Мне хочется разбежаться и впечататься головой в стенку, — честно ответил я. — Когда она лопнет, болеть хотя бы перестанет… Иди, Гор, чего ты? У меня будет время себя пожалеть и попроклинать злодейку-судьбу.
— Только не увлекайся, — хмыкнул Игорь. — Буду через два дня.
К вечеру голова болеть перестала, и мне снова захотелось жить и даже есть. В холодильнике нашлись только заплесневелый кусочек сыра и зеленое яблоко, поэтому еду пришлось заказывать. Я решил, что время поездки курьера от ресторана до моего дома — подходящее время для запланированного возмущения несправедливостью судьбы, но надолго меня не хватило. Себя было, конечно, очень жалко, но не настолько, чтобы рыдать в подушку, бить посуду и, наматывая сопли на кулак, глядеть в потолок и кричать «почему я?». Потому что мне, в сущности, было ясно почему. Потому что моя жизнь никакого практического интереса не представляла, потому что не жизнь, а существование. Было. До того как в моей жизни плотно не обосновался Гор. Теперь я живу. Но толку-то…
Через полчаса привезли, наконец, еду. Курьер как-то странно на меня поглядывал, но я так и не понял почему. А может, это у меня уже психоз — все время кажется, что на меня все смотрят и все знают, что я умираю. Интересно, это вписывается в клиническую картину моего заболевания?
Расположившись с едой перед телевизором, я решил, что настало самое время посмотреть всё то, что я собирался когда-то посмотреть, но отложил это на потом. Так безыдейно я два дня и провел, потому что без Гора мне даже шевелиться лишний раз не хотелось, не говоря уж о том, чтоб что-то сделать. Идеи, как напоследок ещё разнообразить свою жизнь, у меня были, но все они требовали присутствия Гора.
Он приехал поздно ночью. Обычно я в такое время уже сплю, но в этот раз сна ни в одном глазу не было: я же знал, что Игорь должен приехать. Он успел только ботинки стянуть, когда я выбежал из комнаты и повис у него на шее, как какая-то влюбленная девчонка. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, крыша таки начала съезжать.
Гор тем не менее моим неожиданным порывом остался вполне доволен — сжал меня в объятьях, прижался губами к шее.
Меня это почему-то смутило, и я из Горовых объятий выбрался.
— Голодный, с дороги?
— Нет, я ужинал в ресторане. Давай просто дойдем уже до кровати, а?
— Впервые не слышу в твоем «дойдем до кровати» намека на секс, — хмыкнул я.
— Каюсь, грешен, — усмехнулся Гор. — Сегодня я даже на намек не способен, укатали сивку крутые горки. Дались им эти проклятые отчеты… Вообще-то, имеют право, я их с этими отчетами уже месяц прокатывал, но все равно мудаки.
— А ты один умный в белом пальто стоишь красивый, — поддакнул я, устраиваясь на кровати рядом с Гором. Он расслаблено вздохнул, обнял меня и спросил:
— Ну, как ты тут?
— Нормально, — пожал плечами я. — Устроил себе киномарафон.
— М-м-м, и что смотрел?
— Марвел. Давно собирался, да что-то никак не получалось, а тут…
— Дай угадаю, твой любимчик Капитан Америка?
— А твой Железный человек, да?
— И как ты только догадался, — рассмеялся Игорь. — Но вообще-то, я фанат Черной Вдовы. Какая женщина!
— Вот именно, какая тебе женщина? — ревниво осведомился я. — Ты же гей.
— Бисексуал, вообще-то, — огорошили меня. — У меня и первый раз с девушкой был.
— Фу, гадость какая, — сморщился я. — Расскажешь поподробнее? У нас ещё не было разговоров про первый раз.
— Да что там рассказывать? Была у нас в классе очень красивая девочка, Настя, все ее хотели, а обломилось счастье мне. У меня потом ощущение было, будто меня наебали. Только и говорили все вокруг про секс, про то, как бы кому вдуть и как это прекрасно. А у меня с Настей «вау» не произошло. Мне иной раз с рукой приятнее было.
— И тогда ты переспал с парнем и понял, что это круче? — догадался я.
— Почти так, ага. Общался я с парнем из параллельного класса, про него все знали, что он светло-синий, хоть этого он и не афишировал. Я уже и не помню, почему я именно ему про свое разочарование решил рассказать, но суть в том, что он сказал мне, что у него тоже так было, пока он не попробовал с парнем. А я уже тогда в своей ориентации сомневался — ну не зря ж у меня на капитана нашей футбольной команды встает, правильно?
— Я так понимаю, что ты с тем парнем из параллельного класса и..?
— Ага. Тогда-то я и понял, что по бабам больше не ходок. Хотя парочка увлечений у меня все-таки была, но это было давно и неправда. А что насчет тебя?
— Что насчет меня?
— Первый раз.
— В университете на первом курсе. Мы тогда какое-то мероприятие готовили, не вспомню сейчас уже, а он был одним из спонсоров.
— Так он старше тебя был?
— Внушительно. Старше и опытней, а я всегда хотел, чтобы мой первый мужчина именно таким и был. Я ему сразу понравился, это было видно. И через пару недель всё произошло.
— Тебе не понравилось?
— Почему? Мне очень понравилось.
— Но вы расстались?
— Не сразу. Я ему очень нравился, но не подходил ему. Слишком гордый и упрямый, подарков не принимаю, ещё и на все свое мнение имею. Я от него только один подарок принял, прощальный. Он тогда такую речь загнул, что грех было не взять.
— И что он тебе подарил?
— Часы. Очень дорогие, статусные часы. Ты, кстати, по неплохой цене загнать их можешь, когда я умру. Гор?
— Что?
— Как ты думаешь, мне лысина пойдет?
— Блин, не нравится тебе прическа, так и скажи, — надулся Игорь.
— Да я не об этом. Просто подумал о химиотерапии.
— Серьезно? — встрепенулся Гор. — Ты хочешь попробовать?
— Я умирать не хочу.
— Тебе бы очень пошла лысина.
— Спасибо, — хмыкнул я. — Но это просто мысли. Не будет никакой химиотерапии. Там, знаешь, приятного мало. Тошнота, слабость и прочие прелести. А я хочу быть с тобой, пока у меня всё ещё получается улыбаться, самостоятельно передвигаться и когда у меня нет проблем с эрекцией.
— Вот завтра с утра и проверим твою эрекцию на скорость реакции, — пообещал Гор. — А теперь давай спать.
— Давай. Кстати, я придумал, чем мы завтра займемся. Помимо моей эрекции, — поспешно добавил я.
— И чем же?
— На кладбище поедем. Выберем мне местечко поживописнее. Чтоб березки росли и соседи приятные. А потом в ритуалку заедем, будем гроб мне выбирать.
— Ну это уже пиздец.
— Что? — растерялся я. До сих пор Гор поддерживал меня в любом безумии.
— Поверить не могу, что эта великолепная идея пришла не в мою голову.
Глава 11. Римские каникулы
— Что-то я уже не уверен, что это хорошая идея.
— Да брось, — воодушевленно засверкал глазами Гор. — Это же классно, что ты сам сможешь выбрать себе место. Что-то я очень сомневаюсь, что ты хочешь лежать рядом с родителями.
— Не хочу. Просто я подумал… А вдруг когда мы приедем, там будут кого-то хоронить? Что-то я не очень хочу стать свидетелем этого зрелища.
— Сегодня понедельник, не будут.
— По-твоему, люди по выходным не умирают, чтоб их в понедельник не хоронили?
— Примерно так. На старое или на новое поедем?
— На новое, конечно, — пожал я плечами. — На старом похоронены родители, а я не хочу быть рядом. В том смысле, что…
— Да понял я, — отмахнулся Гор. — Собирайся давай.
— Я уже собрался сорок минут назад, — недовольно пробурчал я. — Но кто-то с меня всю одежду стянул.
— Ты выглядишь очень сексуально в этой рубашке. И вообще, не больно-то ты сопротивлялся. И кричал уж точно не от возмущения. Когда вернемся, устроим второй раунд. Ты будешь главным.
— Правда?
— Кривда. Я даже могу имя твое кричать на пике страсти, как в фильмах про любовь. Никогда, кстати, не понимал этого. Все же знают, что когда ты уже всё — никакие имена в голову не лезут, только маты.
— Ну не знаю, — рассмеялся я. — В фильмах выглядит очень убедительно. Ну, когда девушка выгибается и кричит: «Генри-и-и!».
— Фу, извращенец, нашел что смотреть. Но ты смотри, если тебя это возбуждает, я всегда пожалуйста. Могу хоть кракозяброй назвать.
— Буду иметь в виду, — улыбнулся я. — Ты готов?
— Всегда готов.
Не знаю, уместно ли это описание касаемо кладбища, но оно было уютным. Мне даже на секунду перестало быть страшно — зная, что будешь похоронен в таком месте…
— Ну, слушай, прям место для пикника. — Гор вертел головой по сторонам. — Елочки-березки, травка… о, гляди, какой мужчина! — Гор уставился на фотографию на надгробии. — С таким бы и я рядом полежал! А что насчет тебя? Он бы мог неплохо скрасить твое одиночество.
— Ты на циферки-то посмотри, — фыркнул я. — Этот красавчик скончался, когда ему было восемьдесят шесть. А на фотографии ему лет тридцать. Не хочу скрашивать одиночество почти девяностолетним старичком, да и вообще, зачем мне его скрашивать?
— Как зачем? — возмущенно выдохнул Гор. — Тебе же меня ещё лет пятьдесят ждать придется, что ж ты, член узелком завяжешь? Поразвлекаешься, пока меня не будет. Тем более я почти уверен, что на небесах оргазмы круче.
— Ты… — я покачал головой, не в силах подобрать нужного слова. — Ты способен испохабить что угодно.
— И горжусь этим. Кста-а-ати, а как тебе вот этот? Ну что ты кривишься, ты должен лежать рядом с приятными людьми. Тут и место самое живописное, центр, считай. Хоть где-то в центре поживешь… Господи Боже, посмотри на эту бабулю! Она жутко похожа на мою учительницу по физике, я ее терпеть не мог… Кажись, это она и есть. Не, нафиг-нафиг, пойдем поищем тебе место получше, а то будешь вместо того, чтоб развлекаться с классными парнями, слушать о том, что физика — царица наук. Эй, ну ты чего кислый-то такой, это же была твоя идея!
— Знаю, — я покачал головой. — Просто… просто мне страшно. Мне казалось, что это прекрасная идея — посмотреть на это вот всё, но оказалось, что это совсем не так. Не могу представить, что однажды здесь будет надгробие с моей фотографией. И вообще, откуда мы можем знать, что будет там, на той стороне? А вдруг не будет вообще ничего, кроме пустоты и темноты, а вдруг…
— Эй, — Гор притянул меня к себе. — Тише, стоп истерика. Мы не можем знать, что будет там — это правда. Но предполагать никто не запрещает, а мысли материальны. Я, например, верю в теорию про реинкарнацию.