- Надя, – пол рядом с ней жалобно скрипнул под подошвами сапог, - ты вернулась.
Решившись, она моргнула и пристально посмотрела на человека, сидящего на корточках: почти
бесцветные рыбьи глаза, один из которых заметно косил к носу, сломанному когда-то и сросшемуся
не так, как нужно, внимательно изучали её лицо, нижняя губа, выпирающая вперёд и будто
отвисшая, подрагивала, растягиваясь в улыбке, обнажающей крупные зубы.
- Юрка, - девушка сглотнула, - почему?
- Я скучал, - Шевельков проигнорировал вопрос. - Почему ты уехала? – он нервно дёрнул головой в
сторону, и Надя смогла разглядеть кривой уродливый шрам на щеке.
- Так было нужно, – Беликова отвела взгляд. - Отпусти меня, Юр.
- Ты останешься со мной, – молодой мужчина резко выпрямился на ногах и, развернувшись, пошёл к
лестнице, бросив через плечо: - Я принесу поесть.
- Отпусти меня, пожалуйста, - девушка старалась говорить спокойно, боясь разозлить человека с
неустойчивой психикой, да и осознание того, что всё может быть куда хуже, чем она думает, ещё не
пришло.
Лестница заскрипела, хлопнула крышка люка, и подвал окутала звенящая тишина, разбиваемая
лишь треском перегорающей лампочки.
К возвращению своего похитителя Надя успела переползти в другой угол помещения и сесть, привалившись спиной к грязной стене, опутанной паутиной.
Юрий расстелил на полу газету и поставил перед подругой детства банку с молоком и свежую булку
белого хлеба:
- Ешь.
- У меня руки связаны, – девушка показала запястья, стянутые верёвкой.
- Не пытайся сбежать! – предупредив, Шевельков развязал прочный узел и со странным блеском в
глазах посмотрел на оставшиеся красные полосы.
- Спасибо, – Надя размяла затёкшие кисти и, отломив большой кусок от булки, принялась жевать
его, запивая парным молоком.
Мозг отказывался строить какие-то планы, он всё ещё не мог принять происходящее, но здраво
рассудил, что кричать и отказываться от еды будет глупо.
Парень следил за каждым её движением, бесцельно водя лезвием ножа по голенищу своего сапога. В
его глазах была какая-то пустота, на дне которой ещё теплился огонёк жизни, едва заметный, почти
угасший.
- Ты отпустишь меня? – Беликова откинулась на стену.
- Мы будем вместе, так должно быть.
- А ты не хочешь узнать, чего хочу я?
- Это не имеет значения, ты останешься со мной, – поднявшись, Юра быстрым шагом направился к
выходу из подвала.
- Если я позову на помощь?
- Тебя никто не услышит.
И снова хлопнул люк, оставляя девушку в одиночестве. Закрыв глаза, она попыталась найти какое-
то решение, но ситуация была слишком абсурдной, бредовой и похожей на глупую шутку больного
человека, коим был Шевельков.
Время тянулось медленно, всё больше убеждая Надю в серьёзности её положения. Она обошла
подвал, но ничего, кроме старого хлама, не обнаружила. Выход был один – люк.
Поднявшись по скрипучим ступеням, Беликова толкнула массивную крышку, но та не поддалась, давая понять, что девушку надёжно заперли.
Кричать? В глухом подвале? Кто услышит её на окраине деревни, запертую под землёй?
Никаких истерик, только переговоры и попытка пробиться к разуму похитителя, надавить на него, напомнить о прошлой дружбе, и, быть может, он отпустит её. Надежда умирает вместе с хозяином, поэтому Надя не хотела сдаваться, да и не могла понять поступка своего друга детства. Может, это
его очередное обострение? Нужно выждать момент проблеска в его сознании.
К следующему посещению девушка подготовила целую речь, но слова застряли в горле, когда Юра
опустился перед ней на колени, вглядываясь в её лицо, и растянул губы в какой-то ненормальной
блуждающей улыбке.
- Юрка, отпусти меня. Это плохо кончится! – Надя поёжилась.
- Мы будем вместе, – он провёл холодными пальцами по её щеке, скользнул рукой вниз, вдоль тела, сжал бедро и двинулся дальше, остановившись на щиколотке. Подцепив шнурок, Шевельков
потянул его, развязывая, и снял с девушки кед, тут же занявшись вторым. - Это судьба.
- Что ты делаешь?
- Я ждал тебя, - отбросив в сторону обувь, парень двинулся вперёд, наваливаясь на ошарашенную
подругу детства. - Я слишком долго ждал.
- Слезь с меня! – Беликова вскрикнула, когда чужие крепкие руки зашарили по её телу, залезая под
рубашку. - Не прикасайся!
- Почему? Ты моя, - Юра провёл ладонью по немного впалому животу и расстегнул пуговицу на
джинсах. - Нам будет хорошо!
Надя вилась ужом, пытаясь выскользнуть из-под тяжёлого тела, кричала, отбиваясь руками.
Осознание происходящего накрыло внезапно, до этого притупленное, смутное. Сейчас она ясно
понимала, чего именно хочет этот человек, и страх влез под кожу, пощипывая и покалывая тонкими
иголками.
- Не трогай меня! У меня жених есть, отпусти! – девушка истерично визжала, когда пуговицы на её
рубашке отлетали с треском и сыпались на пол.
- Что? – Шевельков замер, тяжело дыша.
- Что слышал! Мой жених убьёт тебя!
- Или я его, - Юрий криво усмехнулся и резким движением потянул вниз джинсы, для чего ему
пришлось немного приподняться, чем и воспользовалась пленница, попытавшись ударить его
коленом в пах.
- Отпусти!
- Сука! – хлёсткая пощёчина, от которой голова Нади мотнулась в сторону, звоном врезалась в уши.
- Не дождалась меня? Ничего, ты забудешь его.
- Отвали, урод! – Беликова больше не сдерживалась, борясь за себя. Она не тратила время на то, чтобы прикрыть своё тело, она молотила кулаками Шевелькова и извивалась под ним в надежде
вырваться.
- Урод? – его глаза злобно сверкнули, а в голосе отчётливо слышался гнев. - А из-за кого я стал
таким?! – он снова отвесил девушке пощёчину и, намотав её волосы на кулак, сжал. - Ты же
помнишь, да? Почему ты никого не позвала? Почему ты не пришла ко мне? Ты даже не пыталась
узнать, жив ли я. Но я простил, - слова стали превращаться в бессвязный поток. - Я всё равно
простил, потому что люблю тебя. Мы будем вместе, нам больше никто не помешает, просто забудь о
других, есть только я и ты.
- Мне больно! – Надя всхлипнула.
- Тебе больно? – Юра крепче сжал пальцы. - Мне тоже было больно, ещё больнее, потому что ты
исчезла.
- Отпусти!
- Заткнись! – он вскочил и за волосы потащил вопящую жертву по полу в угол, бросив на кучу
грязных фуфаек. - Не хочешь по-хорошему?
- Оставь меня в покое! – Беликова сжалась, скуля от боли и страха.
- Я предупредил, - Шевельков начал быстро раздеваться, швыряя вещи на грязный пол.
- Не надо, пожалуйста! - девушка отползла к стене, прикрываясь руками.
- Ты будешь моей! - обнажившись, её друг детства приблизился и снова навалился сверху, вжимая
хрупкое тело в старое тряпьё.
Беликова брыкалась, но цепкие пальцы сорвали с неё бельё. Казалось, сопротивление, ещё больше
возбуждало парня, потому как его член, налившийся кровью, упирался в бедро девушки, отчаянно
кричащей и срывающей горло.
Сжав тонкие запястья, он коленом раздвинул её ноги, вжимаясь ещё теснее, давая почувствовать
своё возбуждение. Беликова всё ещё дёргалась, но её попытки были жалкими в сравнении с мужской
силой.
Заведя её руки наверх, он перехватил их одной, а другой скользнул между их телами, направляя
себя. Глаза девушки расширились от ужаса, едва она ощутила, как в её тело проталкивается большой
крепкий член, причиняя боль. Она зажалась, за что мгновенно получила очередную пощёчину и
усугубила своё положение, потому что теперь с ней никто не собирался церемониться.
Войдя до конца, Юра не остановился, он дёрнулся назад и снова вогнал ствол до упора, рыкнув и
перехватив ногу девушки под коленом, задирая выше. Мощные грубые толчки вбивали её в жёсткое, воняющее прелостью ложе и выдирали из горла отчаянные стоны, далёкие от удовольствия. Ничего, кроме боли, страха, ненависти и желания вырваться из этого подвала, ставшего её склепом, потому
что внутренне она умирала с каждой секундой.
Перестав чувствовать сильное сопротивление, Шевельков отпустил покрасневшие запястья и
обеими руками сжал кожу на бёдрах Нади, скользнул ниже, под неё, и стиснул ягодицы, продолжая
вколачиваться с гортанными стонами.
Отстранившись через пару минут, он перевёл дыхание и перевернул свою жертву на живот, обхватив рукой за талию и вынуждая приподнять таз.
Беликова вцепилась пальцами в ворох одежды и заскулила, когда скользкий член, распирая, снова
вошёл в неё. В этом положении было ещё больнее и противнее, потому что её драли, как последнюю
суку во время течки под забором, не заботясь о её ощущениях и удовлетворяя собственную похоть.
Рыдая, она уткнулась носом в вонючее тряпьё, вздрагивая от каждого движения насильника.
Сжав растрёпанные спутавшиеся волосы, он рывком потянул её на себя, заставляя подняться на
колени.
Надя не чувствовала своего тела, руки безвольно повисли, а глаза, залитые слезами, смотрели в
пустоту перед собой.
Её губ что-то коснулось, и она дёрнулась, но два пальца протиснулись ей в рот, цепляя язык. Сжав
челюсти, она вцепилась в них зубами и моментально вскрикнула от резкой боли, стрельнувшей сзади
от мощного удара кулаком по почкам. Рухнув на фуфайки, девушка поползла в сторону и снова
получила удар, на этот раз между лопаток.
- Я же хотел по-хорошему, - прошипел Юрий и навалился на неё, тяжело дыша. - Зря ты так, - он
резко сел и, дёрнув Беликову за волосы, ткнул её голову в свой пах: - Укусишь, сука, и тебе не жить.
Надя попыталась отвернуться, но тяжёлая рука надавила на её затылок. Она снова дёрнулась, желая
отстраниться, и получила удар по лицу. Резкий, наотмашь, он заставил её откинуться назад, прижимая дрожащие пальцы к разбитому носу.
- Подумай ещё разок, стоит ли сопротивляться, - Шевельков встал на колени, выпрямившись, и
опустил взгляд вниз: - Живо!
Девушка замотала головой, морщась от боли и стараясь остановить кровь, сочащуюся из носа.
Уговаривать мучитель не стал, он просто схватил её за шею, сдавливая пальцы, и дёрнул к себе:
- Соси!
Задыхаясь и хрипя, Беликова цеплялась руками за крепкую руку, лишающую её кислорода, и часто
моргала, не видя ничего перед собой из-за пелены слёз.
Хватка ослабла, и она закашлялась, отплёвываясь от попавшей в рот крови.
- Мне повторить?
Подрагивая, Надя сама приблизилась к паху мужчины и осторожно провела пальцами по
возбуждённому члену. Она не знала, как это делается, это было впервые, Андрей никогда не просил
её о подобном, но сейчас ей приказывали, и неподчинение вызвало бы ещё большую грубость.
Справившись с подступившей тошнотой, девушка приоткрыла рот, пытаясь вобрать в себя половой
орган и не думать о том, что совсем недавно он был в ней.
- Глубже! – на затылок снова надавила тяжёлая рука. - Шире рот открой! Кому сказал? – зарычав, Шевельков толкнулся бёдрами вперёд, вгоняя член в не привыкшую к такому глотку жертвы.
Беликова думала, что задохнётся, её затошнило с большей силой, глаза защипало, а горло запершило
так, что не было сил терпеть.
Она замычала, вызвав вибрацию и сильнее раззадоривая парня.
- Так лучше, - прохрипев, он стал двигаться, откровенно трахая Надю в рот. Но и этого насильнику
показалось мало, и он пальцами растянул её губы в уголках, причиняя ей ещё больше боли.
Теперь он наслаждался, засаживая девушке, наблюдая за снующим туда-сюда членом с похабной
улыбкой и всё сильнее растягивая кожу, будто желая разодрать её рот.
Она попыталась оттолкнуть его, но парень одной рукой в очередной раз вцепился в её волосы на
затылке, дёргая, остервенело, зло, болезненно, вдавливая повреждённым носом в жёсткую поросль в
паху.
Двинувшись ещё несколько раз, он замер, и Беликова ощутила пульсацию в глотке, а потом в неё
хлынуло что-то, заполняя и вызывая приступы рвоты.
Надю скрутило и, оказавшись свободной, она долго содрогалась в конвульсиях, пока из неё
выходило содержимое желудка вместе с вязкой спермой прямо на кучу тряпья.
Обессилено рухнув в собственную рвоту, она заскулила, закрывая ладонями лицо и размазывая
запёкшуюся кровь, перемешанную со слезами и мерзкой склизкой жижей, оставшейся на распухших
саднящих губах.
- В следующий раз не сопротивляйся, – Шевельков прохрипел, поднимаясь на ноги и отворачиваясь
от измученной жертвы. - Я принесу воды.
- Ненавижу, - единственное, что он услышал в ответ, сорванное, тихое, сиплое и едва различимое.
- Ты моя, – собрав разбросанную одежду, Юрий поднялся по скрипучей лестнице и выбрался из
подвала, громко хлопнув крышкой люка.
Надя выла от боли и унижения, сворачиваясь в комок и дрожа каждой клеткой ноющего тела. Она
будто смотрела на себя со стороны, такую жалкую, сломленную и разбитую. Хотелось лишь одного –
умереть.
Почему это произошло именно с ней? Почему именно этот человек? Слишком много разных
«почему» терзали её дрогнувший разум.
Два дня он не трогал её, лишь молча приносил еду и чистую воду.
Беликова с ужасом смотрела на синяки и ссадины на своём теле и с трудом открывала рот, треснувший в уголках после истязательств, которые всё ещё преследовали её в мыслях и напоминали
о себе болью и постоянной тошнотой.
Организм отказывался принимать пищу совсем или тут же отторгал её, стоило хоть одному куску
попасть в желудок.
Она больше не тешила себя иллюзиями, поняв, что попала в руки к настоящему психу, так не
похожему на её друга детства. Всё изменилось. Люди были правы, когда говорили, что Шевельков
ненормальный, и теперь она отчётливо поняла это, прочувствовав на самой себе.
Она стала его болезнью, одержимостью, навязчивой идеей, и он получил желаемое, бесконтрольно
захватив её в свою собственность и пользуясь как игрушкой. Его нельзя было назвать взрослым
ребёнком, нет, он выглядел и говорил порой, как совершенно здоровый человек своих лет, но
отрицать его безумие было бессмысленно, и его безумием была Надя.
Она сработала выключателем в его воспалённом больном сознании, шатком и расстроенном. То, чего он так долго ждал, внезапно возникло перед ним, маня и притягивая, не давая возможности
отказаться.
Он выстроил в своей голове выдуманную историю их отношений, создал иллюзию, которой жил все
эти годы, а когда иллюзия захотела растаять, просто сорвался, разодрав цепи собственного разума.
Беликова забивалась в дальний угол каждый раз, когда Юрий спускался в подвал. Ей было страшно
даже смотреть на него, видеть блеск косящих глаз и ненавистную улыбку, пугающую своей
дикостью.
Но он не трогал её, не подходил близко и не прикасался, лишь изредка тихо шептал её имя под нос.
А на третий день Надя пожалела, что он не забил её до смерти во время своего первого срыва.
Он ворвался неожиданно, с грохотом сбегая по ступенькам, матерясь и сверкая жуткими глазами, не
дающими порой понять, куда именно смотрит их обладатель.
Подлетев к испуганной девушке, он повалил её на холодный пол и начал судорожно сдирать с неё
потрёпанную одежду.
Беликова отбивалась, пыталась вырваться, чем ещё больше злила насильника, зарабатывая звонкие
пощёчины.
Вытряхнув хрупкое женское тело из одежды, он пинком под рёбра заставил Надю перекатиться на
живот, воя от боли.
- Тебя ищут, - орал Шевельков, стягивая с себя штаны. - Твой дед пропился и забил тревогу вместе с
этими суками Сорокиной и Собровиной. Говорят, что твоего ублюдка оповестили, и он уже едет
сюда, – навалившись сзади, парень злобно зарычал: - Я никому тебя не отдам, поняла?
Девушка трепыхалась под ним, стараясь вывернуться. В её голове билась единственная мысль –
Андрей будет здесь. Он найдёт, он обязательно найдёт её.