Мне хотелось на него смотреть, слушать голос, вдыхать горьковатый запах парфюма и свежий - кожи, ловить мимолетную улыбку, предназначенную мне - и улыбаться ответно.
Дура ты, Машка. Опять влюбилась. А ведь зарекалась после прошлого раза!
Прошлый раз, как известно, закончился плохо - крашеной курицей, замахом, завершить который бывшему не хватило духу и мучительным бракоразводным процессом.
Впрочем, в этот раз беспокоиться об изменах не приходилось - после той самой сцены в лифте шеф меня явно избегал, а при коротких встречах отводил глаза и старался скорее их свернуть.
Я грустно улыбнулась своим мыслям - даже если он и догадался, что спасительница с тросом и питбулем влилась в армию его обожательниц, то чего так маяться?
Как маленький, ей-ей.
Честно слово, Игорь Александрович, я не собираюсь преследовать вас с домогательствами!
Какой уж тут корпоратив, с таким настроением?
Но деваться было некуда, Анна Николаевна дама-кремень, и угрозами просто так не раскидывается, а поэтому утром тридцать первого декабря я заруливала во двор родительского дома в частном секторе - выгрузить Кекса и оставить машину, с тем чтобы после празднования в рабочем коллективе взять такси и ехать прямо к семейству налегке.
Семейство встретило суетой, шумом и гамом. Младшая племянница Маришка, «помогавшая» старшему брату крепить гирлянды под потолком, с визгом бросилась навстречу, чтобы повиснуть на шее - нет, не у меня, а у Кекса.
Кекс со стоическим выражением морды терпел слюнявые нежности, и только хвост, предатель, выдавал, что хитрая скотина на самом деле рада встрече. Вадька, племянник солидно спустился со стремянки, солидно подошел к тетке - и несолидно сгреб меня в объятия.
- Задушишь, лось! - со смехом изображая негодование, попыталась я вырваться из захвата, но где там!
Семейную идиллию прервало явление старшей сестры народу:
- Нет! - с яростным воплем ссыпалась она по ступеням со второго этажа. - Нет, нет, НЕТ! Машка, я сказала, забери свою скотину!!!
- Наташ, ты чего? - приняла я удивленный вид, и Вадим, предатель, сбежал, чтобы наблюдать за представлением с безопасного расстояния.
- Я сказала, увози свою тварь немедленно! - буйствовала сестра.
Маришка тут же шлепнулась на попу, и зарыдала. Кекс охотно подхватил. Наташка бесновалась на расстоянии двух метров, опасаясь подходить ближе.
История взаимоотношений Кекса и Наташки была полна трагизма и неразделенных чувств. Она была эпична и феерична.
Наташка терпеть не могла мою дурную, невоспитанную, мерзкую собаку. Просто не переносила.
Кекс Наташку обожал - просто не слушался.
По неизвестным причинам.
Возможно, это как-то связано с тем, что я, со свойственным мне коварством, сдавая собаку Наташке, неизменно оставляла за старшую младшую племянницу!
Сестрин муж, который просек шутку еще со второго раза, клялся оторвать мне голову, либо сдать Наташке, на выбор, нынче удачно пребывал в командировке, и ничто не мешало мне повторить трюк на «бис» - так что, когда на ор из кухни явилась мама, и поцеловав меня в щеку, принялась урезонивать сестру, я, указав на племяшку, строго-настрого велела нежной собаченьке ее слушаться, и улизнула из дома.
А в ресторане настроение, вроде бы скакнувшее вверх после визита домой, снова обвалилось. Игорь дефелировал по залу с повисшей на локте незнакомой красавицей.
Эффектная девица, ухоженная, дорого и со вкусом одетая, плыла рядом с начальником, сияя открытой улыбкой, радостью, и чем-то еще, чему сложно подобрать название, но что с головой выдает полностью счастливую женщину.
Так что весь корпоратив я просидела в углу с Васькой, безуспешно пытавшимся выпихнуть меня потанцевать. На мое «только вместе с тобой», сосед стух, сник, скорчил кислую рожу и больше не предлагал. А как только первые люди потянулись к выходу, я посчитала премию отработанной и выскользнула из зала ресторана.
Чтобы в фойе пронаблюдать, как Игорь Александрович галантно помог своей даме надеть блестящую норковую шубку и открыл для нее стеклянную дверь, ведущую наружу. В этот момент он вскинул голову и посмотрел в мою сторону, а я не придумала ничего лучше, чем вяло улыбнуться и помахать рукой.
Лицо мужчины озарила ответная улыбка, от которой сердце сжалось, а потом зашлось как сумасшедшее.
- Игорь, ты идешь?
Шеф вздрогнул, бросил короткий взгляд на спутницу, потом опять на меня, взмахнул рукой на прощание и нырнул в снегопад, валивший густыми крупными хлопьями.
Дура ты, Машка. Иди корвалола попей, чтобы сердечко-то не шалило, чай не восемнадцать лет.
А лучше мужика себе найди! Мало их, что ли, бесхозных бродит? Вон хоть Ваську взять... хороший же мужик! Добрый, надежный, умный...
Хотя не, Ваську прежде чем брать, надо из образа бомжа-алкоголика вытряхнуть, а это мало того, что нереально, так еще и травматично. Он же сопротивляться будет! Нет, Васька пусть живет пока. Я его приберегу до крайнего отчаяния!
А сев в такси, я вдруг поняла, что не хочу никуда ехать. Не хочу я этого семейного веселья и общей радостной беззаботности. Я усталая, разведенная и глубоко несчастная женщина и имею полное право вечерок попрозебать в этом чувстве, а не натягивать на лицо вымученную улыбку и фальшиво отвечать «ничего» на вопросы а-ля «что-то случилось?». Потому что ведь правда - ничего. Просто ничего не случилось.
И я набрала номер мамы.
Путано объяснившись и пообещав забрать Кекса завтра, я откинулась на спинку сиденья и с легкой меланхолией принялась наблюдать за проплывающими за окном праздничными огнями.
* * *
- Привет. Опять нужна твоя помощь.
- Заметано, брат. Сделаю, что могу.
Человек в растянутом свитере и с вечным пожеванным бычком в углу рта положил трубку мобильного, а где-то далеко, в гаражах небольшого автосервиса, хлопнула автомобильная дверь и повернулся ключ в замке зажигания, мерно зарокотал мотор эвакуатора. Его водитель прислушался к чему-то далекому, немного подождал, кивнул сам себе - и надежная рабочая лошадка тронулась с места, выруливая на проспект и уверенно набирая ход.
А на окраине большого города, где-то в спальных районах, темно-синее авто директора и владельца турфирмы «Санлайн-тревелс» приветливо мигнуло фарами темноволосой счастливой женщине в окне особнячка, и вырулило на оперативный простор транспортных линий.
Ухоженный автомобиль, сверкая полировкой, вез своего успешного, но невеселого владельца домой, в пустую квартиру с темными окнами.
Замызганный трудяжка-эвакуатор, бодро урча мотором, пожирал городское шоссе, спеша по неведомым делам, и его водитель то и дело приподнимал голову, будто бы прислушивался к чему-то.
Зимние дороги петляли и извивались лентами, расчерченные разметкой, испещренные транспортом.
Маршруты двух автомобилей, прочерченные невидимым белым пером по быстро темнеющему зимнему городу, пересекались только в одной точке, и дистанция между ними неумолимо сокращалась.
В какой-то момент водитель эвакуатора в очередной раз замер, беззвучно сказал сам себе «пора», и...
* * *
Дом встретил меня тоскливой пустотой. Без радостно поскуливающего, тычущегося в ладони мокрым носом Кекса, машущего хвостом как пропеллером, душа окончательно покрылась ледяной коркой уныния. Я кое-как сбросила одежду, сунула ноги в тапки, прошаркала на кухню, с тоской изучила совершенно непраздничное содержание холодильника. А! Переживу я и без селедки под шубой, и без оливье, можно подумать...
В тумбочке зато была бутылка мартини, которую я, покрутив, поставила обратно. Что я, алкоголик напиваться в одиночку? Может, Ваську позвать?
«Маня, у меня свидание!» - прилетело мне в ответ на ни на что не намекающий вопрос «какие у тебя планы на новый год?».
Ну вот. Даже Ваську разобрали. Лишили, можно сказать, последнего островка надежности в океане беспросветного будущего!
Расфырчавшись окончательно, я приняла душ, чтобы чуток взбодриться, переоделась в домашнее и отправилась варить пельмени. А что? Я их на тарелке в форме елочки выложу и зеленью присыплю - самая что ни на есть новогодняя трапеза!
И в тот момент, когда я уже занималась художественной выкладкой пельменей, сквозь зубы костеря все на свете (пельмени по тарелке скользили и елочкой становиться не желали), тишину в квартире вдруг прорезала мелодичная трель звонка.
Кого там еще нелегкая принесла?
Прошлепав в коридор, я выглянула в глазок...
И обалдела.
А чуточку прекратив обалдевать, торопливо провернула замок и распахнула дверь во всю ширь, чтобы убедиться, что мне не примерещилось.
Не примерещилось.
- Здравствуйте, Маша! - жизнерадостно объявил похититель мандаринов. - Вы не поверите!..
Мокрый с головы до ног, кое-как оттерший грязь с лица, сияющего улыбкой, с букетом цветов подмышкой и двумя объемными пакетами, из одного из которых многозначительно торчала бутылка шампанского.
И я в домашних штанах, тапочках, футболке с Мэрилин Монро - знаменитой блондинкой - и с открытым ртом.
Игорь стоял, смотрел, улыбался и терпеливо ждал, пока я отомру.
Я отмерла, сделала шаг вперед, ухватила шефа за воротник мокрого пальто и, привстав на цыпочки и прижалась губами к его губам, просто выпадая из реальности.
Пакеты упали, бутылка звонко покатилась по плитке лестничной площадки и ткнулась в соседскую дверь. Игорь сгреб меня в охапку, отрывая от пола, и целуя в ответ - жарко, жадно, будто только этого и ждал с самой первого нашего «тесного» знакомства в лифте. А может - и правда ждал, не знаю. Уж я-то точно!
В какой-то момент он оторвался, на мгновение, чтобы заглянуть в мои сияющие глаза, и потянулся за новым поцелуем. Между нами снова проскочила искра электричества, я ойкнула, прижала ладонь к губам, Игорь рассмеялся и... чихнул.
Реальность стремительно вернулась. И мы как два дурака стоим и целуемся посреди лестничной площадки, с распахнутой настежь дверью квартиры (хорошо, не захлопнувшейся!), посреди рассыпавшейся из пакетов еды, под ногами - букетище, он - мокрый, я теперь тоже...
- Вам... - я осеклась и, покраснев совсем как зеленая девчонка, поправилась. - Тебе в душ надо, в горячий! А я пока чай с малиной сделаю...
Игорь потянулся было за пакетами с их полураскатившимся содержимым, но я шикнула на него и загнала в квартиру. А сама принялась ползать по полу, собирая принесенный, как я подозреваю, новогодний стол, улыбаясь при этом как идиотка.
- Маша! Маш, там в пакете штаны и майка есть, принеси, пожалуйста! - долетело из душа сквозь шум воды, когда я захлопнула и заперла дверь.
И чем ему мой халат, спрашивается, не угодил?!
Я принялась разгружать добро. Чего там только не было... говоря устами всенародно любимого персонажа из всенародно любимого фильма: «Икра черная, икра красная, икра заморская баклажановая...». Майка и штаны и впрямь обнаружились, завернутые в прозрачный фабричный целлофан. А я-то уже грешным делом подумала, что он с собой теперь сменку про запас возит!
Представив, в каком виде этот сумасшедший шатался в новогодний вечер по магазину, сметая деликатесы, и как на него смотрели многое видавшие в этой жизни, но все же не все, кассирши, я не знала смеяться или плакать.
А еще там были мандарины. Отборные. Три кило...
Я нахально заглянула в ванную - в конце концов, чего я там еще не видела, спасибо, Кексу и эффекту неожиданности, но торс моей мечты еще скрывался за шторкой, принимая водные процедуры. Так что, пристроив одежду на стиралку, я отправилась в комнату накрывать на стол, не забыв по пути стыдливо спрятать пельмени в холодильник.
Когда послышался звук открываемой двери ванной, я резко спохватилась, что не подумала привести себя в божеский вид, хоть платье какое нацепить! Но появившийся в дверном проеме Игорь в футболке и спортивных штанах, мгновенно развеял мою панику. Он окинул меня с ног до головы смеющимся взглядом и выдал:
- Мне кажется, Маша, мы прекрасно смотримся вместе.
- Не знаю насчет «прекрасно», но гармонично - это факт, - признала я, наблюдая, как он приближается...
И не останавливается на уважающем личное пространство расстоянии, нет. Легко преодолевает его, и тяжелые ладони ложатся мне на талию, и Игорь наклоняется к моему лицу, замирает в жалком миллиметре от жаждущих поцелуя губ, будто спрашивает разрешения. И с большим трудом преодолев желание снова ухватить его за грудки и швырнуть в спальню прямо отсюда, я милостиво разрешаю. Чуть размыкаю губы, принимая нежный, неторопливый поцелуй. И руки скользят по моему телу, исследуя изгибы - вдумчиво, со вкусом, ненавязчиво, так, на пробу. И проба эта, кажется, мужчине нравится, потому что поцелуй становится глубже, а прикосновения ярче, и я тону в полузабытых, таких сладких ощущениях, и сама льну к нему, прижимаюсь всем телом, пропускаю между пальцами короткие мокрые волосы, оглаживаю широкие плечи и просто не верю, что все вот это счастье - мне!
Да это праздник какой-то!..
- Маша...
Поцелуи уже давно оставили в покое мои губы и исследовали теперь территорию где-то в районе уха, и у меня там, кажется, была одна сплошная эрогенная зона, потому что любая возможность связно мыслить отпала вместе с щекочущими прикосновениями к тонкой коже, нежными прикусываниями и посасываниями, а любые звуки, даже собственного имени, стали совершенно бессмысленными.
- Маш...
- М-м-м? - что-то промычала я, чувствуя, как опора уходит из-под ног.
- Давай за стол? Новый год скоро...
«Бес с ним, с новым годом!» - подумала Маша, но все же чинно отстранилась, одернула слегка задравшуюся футболку и щедрым жестом пригласила гостя к им же организованному столу.
- А Кекс где? - озадачился вдруг Игорь, озираясь. - Я мандарины, межу прочим, из расчета по кило на душу населения покупал!
- Кекс гостит у бабушки, дрессирует двоюродных братьев-сестер, - многозначительно ответила я, думая о том, что больше всего дрессировки достается, конечно, Наташке, но кто ж вот так вот сходу мужчине мечты признается в коварстве и злобстве. Такие открытия только после свадьбы, ни часом раньше, да-да!
Свадьба, какая свадьба?! Машка, очнись!
Розовая пелена, маячащая перед глазами, отступала неохотно, но сила воли наше все!
А Игорь тем временем рассказывал:
- ... завез я Оксану домой, Оксана - жена моего друга, - торопливо пояснил он, пока розовая пелена не успела превратиться в красную. - Он вынужден новый год на дальнем востоке нынче праздновать, вот и попросил выгулять скучающую Оксанку. А они живут как раз в твоей стороне, только дальше, на окраине на самой. Еду обратно и что ты думаешь? Практически на том же самом месте, что тогда, у меня снова глохнет мотор! Не заводится и все тут, хотя Серега обещал, что после того раза будет летать пташка. И только я вышел из машины, как мимо - опять! - эвакуатор по луже. Ей Богу, я не удивился бы, если бы узнал, что этот тот же самый...
Я слушала, сидя на диване и подобрав под себя ноги, приткнувшись к теплому боку, совсем как мечталось в тот вечер. Время от времени я тянулась к столу, чтобы ухватить кусочек какой-нибудь вкуснятины, и снова возвращалась под уютное крылышко, а в руках грелся бокал с шампанским, и колкие пузырьки покалывали небо при каждом глотке. В груди разливалось удивительное тепло, и было у меня приятное подозрение, что алкоголь тут не при чем.
- Тогда я и подумал - нет, к черту все, это судьба. Сейчас за цветами - и к ней. Сел в машину, машинально совершенно сел, и что ты думаешь? Завелась как миленькая...
История казалась совершенно невероятной, и рассказывай ее мне кто-то со стороны, я бы, наверное, решила - во, заливает! Но даже если Игорь все придумал и сам себя измазал в луже только для того, чтобы был повод появиться на моем пороге, мне было все равно. Главное - он здесь. И глупые печали, и пронзительная тоска отступали, чтобы (мне так хотелось верить в это, Новый год же!) не вернуться уже никогда.
Хотя один вопрос все же мне хотелось задать, больше из любопытства, но все же...
- Игорь? - произнесла я, заглядывая в шоколадные глаза, в которых утонуть хотелось. - А почему... тогда была «не судьба»?