- Попробуй, как я, – он пододвинул ко мне свой стакан, хитро улыбаясь, – так вкус смягчается.
Я сделал глоток из его стакана. Да, так действительно легче. Ну, а откуда мне было знать? Чуть не облажался, вот ведь, забери мой папаша все эти дурацкие коктейли. Но фигня эта зеленая ничего такая. Расслабило меня в момент и так захорошело. А после выпитой мелкими глотками порции из стакана Абалима мне вообще стало настолько хорошо, что лучше никогда не бывало. Просто-таки состояние эйфории и счастья. Хотелось любить весь мир, и чтобы мир меня любил. Хотелось танцевать, летать, смеяться, веселиться. Как же суперски, что я пришёл сюда и познакомился с таким клёвым чуваком. Ну и пофиг, что он ангел. Оказывается, и среди ангелов есть нормальные пацаны. И пофиг даже на то, что он называет меня Варфи.
А ангел продолжал знакомить меня с присутствующими:
- Вот этот дебилоид, который сейчас машет крыльями на танцполе, как кастрированный петух – это Кадиэль. Редкий придурок, но у него влиятельные родители, видать, когда они его делали, то не очень-то старались. Вон тот, похожий на глиста в обмороке – его брат, Ариэль. Эта толпа так, местная шушера, за тем столом – барыги, а эти, – он кивнул на мрачную группу в тёмных очках, понуро сидевшую за соседним столом над стаканами с томатным соком, – это соседи клубешника, вампиры. Да, короче, со временем со всеми раззнакомишься. Главное знать, от кого нужно держаться подальше. Но пока ты со мной – тебя никто не обидит. Ты же со мной?
Он придвинулся ко мне поближе, обжигая дыханием и слегка приобнимая своим крылом. Какое мягкое, шелковое, ласковое прикосновение. Улыбка сама расползлась у меня на лице, и я кивнул.
- Конечно, с тобой, – в глазах вспыхивали разноцветные огни, я млел от касания крыльев и балдел от того, как же здесь круто.
Внезапно заунывная какая-то песня, которую гоняли уже по третьему кругу, прервалась, и зазвучала выносная музява от dj RV.B. Меня неведомой силой потянуло на танцпол, где я забацал такой тектоник, что окружающие прифигели. Непонятно каким образом возле меня оказался и Абалим.
- А ты неплохо двигаешься, – прокричал он мне, пытаясь заглушить грохот музыки, – давай на пару.
Мы ещё чутка почудили на танцполе, а после как-то утанцевали в сторону, где возле самой стены Абалим прижался ко мне всем телом, обнимая крыльями. Одна его рука лежала на моём бедре, вторая на затылке, пальцы перебирали волосы и ласкали шею. Прижимаясь ко мне сильнее и сильнее, он шептал на ухо о том, какой я классный, какой сладкий, какой обалденный, самый лучший. Его голос был тягучим, мурлыкающим. Тело горячим и сильным. Прикосновения нежными и одновременно требовательными. Всё моё тело мелко сотрясалось от дрожи, но холодно мне не было. Наоборот, жарко, очень жарко. Дыхание стало прерывистым, по спине пробегали табуны мурашек, а передний хвост…
Абалим коленом раздвинул мои ноги, прижимаясь ещё ближе, продолжая шептать на ухо комплименты и покрывая шею мелкими поцелуями. Его губы… такие горячие, мягкие, его язык, оставляющий на мне влажные дорожки, зубы, чуть прихватывающие пылающую кожу, его бездонные чёрные глаза… я падал в эти глубокие колодцы, забывая обо всём на свете. Внезапно пришла мысль, что это и есть любовь. Та самая квинтэссенция, которую я искал.
- Пойдём, на улицу выйдем, – прошептал он, потянув меня за руку, – здесь слишком много народу, дышать нечем.
Мы вышли из клуба. Холодный ночной воздух немного отрезвил меня, но перед глазами всё равно продолжало всё плыть, наверное, от опасной близости этого невероятного ангела. А тот, уже абсолютно не стесняясь посторонних взглядов, от которых мы избавились, выйдя на улицу, продолжал прижиматься ко мне, а его руки обшаривали всё моё тело. Вдруг, крепко обхватив меня руками за талию, он притянул меня к себе, а его губы накрыли мои. В этот момент я слышал только биение наших сердец в унисон, перехватило дыхание, и из моих губ вырвался протяжный стон.
- Какой ты… горячий, – отрываясь от меня на секунду и потираясь об меня, промурлыкал он, – я таких ещё не встречал… ну так что, малыш, загоним мой камазик в твой гаражик, м? – усмехнулся он.
Он чего, придурок, что ли? В такой момент думать о машинах? Я тут весь в любви, чувствах, а он хрен знает, о чем думает. Не, помочь-то ему мне хотелось, но, к сожалению, у нас в Аду, как назло, все гаражи заняты. Был один ангар, но и в том сейчас стоит фура помидоров, которую некий Гарик Шаурма продал моему папане. Сам же Гарик и торгует сейчас этими помидорами, но ангар-то всё равно занят. О чём я и поведал своему новому знакомому. Тот как-то странно посмотрел на меня, даже целовать перестал. Обиделся, наверное.
- Пойдём ещё выпьем? – предложил я ему, чтобы хоть как-то сгладить напряжённую обстановку.
- Ну, пойдём, – пожал плечами Абалим, – может, и правда, ещё не та кондиция, или счастливые пилюли нельзя смешивать с алкоголем, а то чёрт знает что творится.
- Что? – переспросил я, – ты что-то о моём отце упоминал.
- Да не-не, ничего, – быстро ответил он, – пойдём, говорю, конечно, отчего бы и не выпить?
Мы вернулись в клуб и уселись за свой стол, разбавляя очередную порцию абсента.
- Странный ты, – пробормотал Абалим, – вот, ей-богу, странный. Или гонишь по-дикому. Ведь ты же меня хочешь, я же чувствовал…
Я сделал пару глотков, и тут меня понесло:
- Странный, говоришь? Конечно, странный. Я не такой, как все. Совсем не такой. Знаешь, я ведь не сказал тебе сразу…
- Что? – наклонился он ко мне, – какие-то венерические болячки?
- Чегоооо? Какие болячки? Я – потомок великого Танатоса, будущий властелин всех миров, наследник Великого Князя Тьмы, – я смотрел на офигевшее лицо Абалима, на отвисающую челюсть, округляющиеся глаза, и наслаждался произведенным эффектом, – да-да, ты правильно понял, я – сын Сатаны.
- Ты? – он расхохотался, – ну ты и приколист, парень, это ж надо, такой отмазки я ещё не слышал.
Он продолжал смеяться, а я обиделся. Он мне не верит? Мне! Не верит!? Не, ну понятно, что взять с недалёкого ангела, но я заставлю его поверить. Нужно доказать… показать… всем здесь, кто я такой. Играла известная композиция Мерилина Менсона, ну, вот эта: Ka-Boom Ka-Boom. Решение созрело моментально. Сейчас я вам всем здесь покажу!
Я запрыгнул на сцену и под зажигательную, выносящую мелодию начал двигаться, постепенно освобождаясь от одежды. Зал взревел, собравшиеся вокруг сцены завороженно смотрели на меня, открыв рты, хлопали, свистели и вопили. И только Абалим не двинулся со своего места, но тоже пристально смотрел на меня. А я, закрыв глаза и, уже избавившись от рубахи, медленно расстёгивал джинсы, совершая движения бедрами вперед и чуть вверх. Ну, под эту песню иначе не потанцуешь, только так.
«… Мне нравятся большие тачки, ведь
Я – большая звезда
Я делаю большой и клевый рок-н-ролл
Мне бы понравилось любить тебя
Но мое сердце ранено
И я, я, я – поэтому твой
Ка-бум, Ка-бум
Ка-бум, Ка-бум
Ка-бум, Ка-бум
Мне бы понравилось ла ла ла ла любить тебя
Ка-бум, Ка-бум
Ка-бум, Ка-бум
Ка-бум, Ка-бум
Мне бы понравилось ла ла ла ла любить тебя».
Стащив джинсы и отшвырнув их в зал, я повернулся спиной к публике, продолжая танцевать. На последних аккордах я рванул вниз нижнее бельё, освобождая из плена свой дьявольский хвост. Хвост победоносно выпрямился вверх, а я повернулся и через плечо посмотрел прямо в глаза Абалиму своим фирменным взглядом. Ну что, видел? Теперь не сомневаешься, что я сын Сатаны?
Но насладиться реакцией ангела мне не удалось. Я почувствовал, как чьи-то руки тянут меня со сцены, кто-то наваливается на меня, тяжело дышит. Мне не хватает воздуха, я пытаюсь вырваться, но меня крепко держат. Внезапно рядом появляется Абалим и стаскивает с меня Кадиэля (а это он, оказывается, придавил меня), тот протестует, а Абалим с размаху бьёт его в челюсть. Кадиэль падает, но тут же подхватывается, кидаясь на Абалима.
Сцепились они не на шутку. Я метался между ними, пытаясь разнять и оттащить друг от друга, но бесполезно. В отчаянии, я осмотрелся вокруг. Мой взгляд упал на декоративную колонну в центре зала. Закрыв глаза, я что-то прошептал, что и сам не помню, как колонна вдруг зашаталась и рухнула точно между дерущимися.
От неожиданности и грохота они отскочили в разные стороны. Схватив меня за руку и попутно собирая по залу мои шмотки, Абалим утащил меня к нашему столу.
- Ну ты и выдал, – выговаривал он мне по дороге, – блин, теперь снова фонарём под глазом светить. Но ты мне хоть благодарен-то будешь, что я тебя вырвал из гнусных лап Кадиэля?
- Конечно, буду, – уверил я, – чего он вообще на меня накинулся?
- Чего-чего, – пробормотал Абалим, – я б и сам накинулся, да тут кто угодно накинулся бы, но меня не рискнули злить, а этот… выблядок, залупадрянь прихуевшая.
- Может, ты мне одежду отдашь? – спросил я.
- Зачем? – усмехнулся он, – ты так даже лучше, и вообще, я награду жду, так что пошли, родной, в укромный уголок, предадимся обоюдной любви, от которой ты улетишь к звездам. Качество и количество обещано.
Он снова прижался ко мне, а мои временно уснувшие ощущения вновь вспыхнули во всей своей яркости.
- Мне так нравится эта твоя любовь, – прошептал я, – только ты о машинах больше не говори…
- О каких, блядь, машинах? – нервно переспросил Абалим, прерывая своё занятие по исследованию языком моего тела.
- Ну, камаз у тебя там, или что?
- Ах, это, – он расхохотался, – ага, камаз. Ракета, атомная, млять её, бомба.
- Не, вот бомбу точно не надо, взорвётся же всё, я никак в Ад бомбу не протащу… И потом, зачем куда-то идти, любовь – это разве стыдно? Пусть все смотрят и завидуют, – я снова потянулся к нему, но он почему-то резко и неожиданно оттолкнул меня и злобно посмотрел в упор.
- Эм, э... хм... ты что, издеваешься надо мной? Решил посмеяться? Постебаться над самым тут великим и всемогущим? – он грубо схватил меня за руку и рванул к себе, – Прямым текстом тебе сказать? Трахаться пошли, говорю, так понятно, бля, или нет? В углу раком тебя поставлю и отлюблю. Или ты хочешь при всех, на виду?
До моего сознания медленно доходили его слова, пока он тащил меня в угол, где стоял небольшой диванчик, скрытый листьями растущей в кадке пальмы. Выходит, вся эта любовь, его нежность, поцелуи, объятия, всё это только для того, чтобы сотворить со мной то, что я видел у себя в Замке? То, чем занимался мой брат с тем ангелом? Всю эту дикость? Прикрываясь любовью? Вот, значит, как? А он уже заваливает меня на диван, раздвигает коленом ноги. Я пытаюсь вырваться, оттолкнуть его, но он сильнее. Перехватывает мои руки, злится и шипит сквозь зубы:
- Какого ты ломаешься? Ты же тоже хочешь меня, хочешь секса, у тебя же у самого стоит, ты же весь вечер меня доводишь…
- Да не хочу я никакого секса! – ору я, вспоминая багровые полосы на спине ангела, которого трахал мой брат со своим другом. – Не хочу! Ты сильнее меня, думаешь, поэтому тебе всё можно? Ну, давай, чего замер? Давай! Где твои цепи-кандалы? Плеть? Сбруя? Вперёд!
- Ого, мальчик любит погорячее? – шепчет он, склоняясь ко мне и крепче сжимая мои руки, – можно и так, если хочешь…
Договорить ему не даёт грохот упавшей пальмы, за которой обнаруживается Кадиэль.
- Снова ты? – рычит Абалим, – как же ты меня уже достал, гонорея тебя забери! Я же сказал, что он со мной! А то, что моё – не сметь трогать!
- Твоё то, что под ногтями, – гаденько улыбается тот, – поделись мальчиком, Абалимчик, не будь клизмой самоходной.
- Слышь ты, выпердыш верблюжий, успокой свой ультразвук, я тебе тут не дельфин. Твоё у коня под хвостом, морщерогий кизляк, так что вали отсюда!
- А я против! Будешь со мной спорить?
- Буду! – подскакивает Абалим, направляясь в сторону Кадиэля.
Я понимаю, что сейчас, возможно, начнётся вторая серия разборок, но мешать им у меня просто нет сил. Навалилась какая-то тяжесть, слабость, голова кружилась, перед глазами всё плыло, я попытался встать, чтобы унести отсюда ноги, пока им обоим не до меня, но попытка окончилась неудачно. Навернувшись с дивана на пол, я отключился.
====== Ангел “Срань Господняя” ======
Мдэ, что не говори, а ночка удалась. Такого идиотизма я давно не помнил. Все тусовки, как тусовки, а эта просто вынесла мне весь мозг. Ну, вот на хрена я вообще подкатил к этому малолетнему придурку? Приключений мне на жопу было мало? Вон, и так с папаней влетел по самое не могу. На воротах сидеть Райских предстоит. Так нет же, мало, блин, было. Теперь под глазом красуется огромный фингал, губа разбита, а сам я, как осел, тащу на себе тушку бесчувственного Варфоломея.
Конечно, так лакать абсент, без закуси, сразу – и в рот, любого свалит. Лучше б он другое сразу – и в рот, алкашня газированная, моль, блин, в обмороке. Ушёл в дренаж, понимаешь ли, а я его тут таскай. Я даже удивился, как он еще столько продержался-то. Пока я занимался великим искусством, а именно, рожу Кадиэля разукрашивал, этот «мамонт» свалился и благополучно отключился. Вот и спрашивается, ради чего я старался так, пыжился, тужился? Все равно ни хрена не получил, теперь ещё и это недоразумение приходится домой тащить.
Не, ну вы слыхали? Он – сын Сатаны, наследник его и так далее. Это чья-то злая шутка или как? Вот эта недоделанная сороконожка – сын Сатаны? Да ну, нафиг-нафиг. Ну, не спорю, красив, по-детски милый, обаятельный до умопомрачения. А тело… какое тело он показал на стриптизе… но чтобы был сыном Сатаны, властелином Ада, не смешите мои копыта. Скорее, он годится только для того, чтобы хорошо стонать подо мной.
Только я об этом подумал, как мой член тут же налился кровью и стал больно упираться в ширинку штанов. Черт, вот же говорю, вечер тупо испорчен. Мало того, что не потрахался как следует, зря поил этого придурка, зря подрался, так еще работаю тут таксистом. Хотя нет, подрался я не зря, давно мне этот петух тупорылый не нравился. Кадиэль – это один из придурков, которых я с детства ненавидел. Так что, клюв я ему разукрасил, перья повыдергивал…одним словом, долго еще меня будет помнить.
С такими тяжелыми, невеселыми думами я дошел до врат Ада, где тут же наткнулся на нечто несуразное, охраняющее их. Прямо на земле сидел смуглый, лохматый демон, закутанный в какие-то тряпки. Привалившись спиной к грязным ржавым воротам, этот бармалюга заточкой выковыривал из-под ногтей грязь. Брр…
- Опа, нежданчик. Какого хуя здесь забыло ангельское отродье? – прорычал гнусавым голосом этот гамадрил, мнящий себя пупом Вселенной.
Тоже мне ещё, каждая килька уксуса просит. Сидит тут, понтуется, копчиком себя в кадык бьёт, понимаешь ли, тумбочка с начёсом.
- Ты это, варежку прикрой, орк недоделанный. Сидишь на своих воротах, так и сиди. Закатайся в рубероид и не отсвечивай! Не к тебе я.
- А я-то думал, снова на оргию к нашим мясо спешит. Вы же, как оказалось, любите пожестче, да погрубее. Плохо вас там ебут, наверху, – демон ехидно заржал и сплюнул рядом на землю.
- Не, ну ты совсем прихренел, бес черножопый, тутуй, бля пупырчатый, с припаянной башкой! Да я сейчас тебя как отхреначу, срать стоя будешь…
- Грубиян, – обиделся черт и, закурив сигару, резко почему-то замолчал.
А я-то ждал здоровой словесной перепалки, а тут ни черта и не вышло. Обломинго по всем фронтам. Странные они вообще все-таки. Все до единого странные, не сказать хуже.
Но спорить я не стал, мне самому срочно нужно было домой, пока меня не застукали, поэтому, сгрузив тело под воротами, я наклонился над Варфи, чтобы, возможно, в последний раз его поцеловать. Кто знает, когда мы увидимся в следующий раз, но в сердце он мне запал бесспорно, ох, запал. Только я было хотел присосаться к его пухлым, таким аппетитным губам, как это чудо открыло один глаз, потом второй и уставилось на меня. Пару минут паренек пялился мне в лицо, рассматривая и соображая закумаренным мозгом, как вдруг скривился и пробурчал: