- Забавная история, - сказал Соколов, но веселья в его голосе не было, и нажал на тормоза.
Взглянув в окно, я увидела родной дом.
- Что завтра… точнее уже сегодня будешь делать?
- Стричься, - со вздохом сообщила я. - И краситься.
- А точно, желание, - хмыкнул он.
- Оно самое.
Наступила тишина. Я повернула голову и взглянула на Соколова. Тот смотрел на меня каким-то странным взглядом: словно хотел убежать от меня куда подальше и в тоже время остаться.
Выждав пару секунд, я поддалась вперед и поцеловала его, закрыв глаза. Он тут же ответил, притом намного увереннее, чем в прошлый раз. Запустив руки в его волосы, я наконец-то сделала то, что хотела с того момента как увидела его - взлахмотила их. Он меня обнимать не стал и через пару минут опять-таки отстранился первым, а потом повернулся к лобовому стеклу и сказал:
- Хочешь, я отвезу тебя в парикмахерскую?
- Не нужно, - ответила я и вышла из машины. - Спокойной ночи.
- И тебе, - донеслось мне в спину, а затем звук мотора и шин.
Черт! Черт! Черт! После того молчуна-парня, имя которого я напрочь забыла, я поклялась, что больше никогда не буду брать инициативу в свои руки, и что я делаю? Правильно, беру и проявляю инициативу уже второй раз!
В голове моем появилась фигура Инициативы: сгорбившейся, с трясущимися руками и ногами, глазами сердечками и текущей по подбородку слюней… Брррр!
Все с этого момента я больше не буду проявлять инициативу! Если Соколову не хочется меня целовать, раз он так быстро от меня отстраняется, то значит пошел он гулять на голубые берега! Я к нему больше и пальцем не прикоснусь!
Вот только свое слово я нарушила уже вечером… Притом так нарушила, что случай с елкой нервно играется с детскими кубиками в сторонке.
***
Разбудил меня телефонный звонок. Я сонно нашарила свой айфон на тумбочке, автоматически нажала на прием и поднесла трубку к уху.
- Мммм? - сонно вопросила .
- Привет, - сказал бодрым голосом Соколов. - Ты еще спишь?
- Ммм, - нелестно отозвалась.
В трубке помолчали, а потом неуверенно протянули:
- В общем, я хотел вечером пригласить тебя к себе.
- Ммм, - согласительно буркнула.
- Тогда в шесть жду тебя у себя.
- Угу, - согласилась, отключилась и тут же провалилась в сон.
Проснулась я около часа, провела утрени процедуры, позавтракала и позвонила тети Кати - маминому парикмахеру, которая иногда красила и подстригала и меня. Договорившись с ней на два часа, я оделась и поехала в парикмахерскую. Приехала я без двадцати два, поэтому двадцать минут могла спокойно полистать журналы, выбирая себе новую прическу. Как именно подстричься я понятия не имела, а вот с цветом определилась - иссянно-черный, или как любят мрачно-таинственно описывать писательницы шевелюру главного гг - цвет вороньего крыла.
- Определилась? - подошла ко мне тетя Катя, в десять минут третьего.
- Да. Вот эту, - указала я на фотографию в журнале.
У тети Кати удивленно поднялись нарисованные брови.
- Ты уверена? У тебя длинные, хорошие волосы. Не жалко? Притом, тебе придется каждое утро выравниваться. У тебя волосы вьются, и прическа не будет смотреться.
- Буду выравниваться.
- Ну ладно. Садись в кресло.
Через два с половиной часа я наконец-то вылезла из кресла и счастливо уставилась на себя в зеркало. Почему так долго? Да потому что тетя Катя решила сделать не так как в журнале, но оказалось, что так она не смотреться. Притом волосы у меня вьются, а прическа должна быть очень ровной, так что около часа она только поправляла и выравнивала длину. Но это того стоила, так как я стала совсем другой. Нет, честно! До этого моя прическа состояла из косой челки, которая крутилась и жутка меня бесила, и просто спадающих до лопаток волос. Теперь же моя челка была ровная, немного выше бровей, чтоб были видны сережки. На затылке у меня теперь было коротко подстрижено и даже слегка подбрито, а затем волосы косо шли вниз, до плеч. Причесон, повторюсь, меня изменил - эта признала даже тетя Катя. Лицо визуально вытянулось и стало не таким полненьким. В общем, отражение в зеркале мне нравилось, и наглядеться я на себя просто-таки не могла. Об утраченных волосах я не жалела. Я и так всегда носила короткие прически, а потом вдруг решила их отрастить. Вот за два года они у меня и выросли до лопаток. Катя завидовала и злилась - она с детства отращивала волосы, так как у нее была мечта идиота отрастить их до пят, но пока они только были до поясницы. Сколько кремов, масок и прочей лабуды она вмазала себе в волосы посчитать страшно, но волосы ни в какую не хотели расти, и как длинна была, по ее словам, с седьмого класса, так и осталась до сих пор. Я же за волосами не следила и поэтому, опять по ее словам, они у меня так быстро и растут. Интересно, что она скажет, увидев меня? Кстати…
Достав из кармана телефон, я набрала Катю.
- Привет, алкоголикам! - весело закричала я, краям глаза заметив, что на меня с удивлением оглянулся проходящий мужчина.
- Чего тебе надобно, старче? - трагически прохрипела она.
- Так плохо? - сочувственно спросила я. - Может тебе минералочки привезти?
- Гильотину мне привези.
- От мамы сильно получила?
- Нет, - в голосе проскользнула усмешка. - Сказала, что мы пили шампанское. Она же после того случая, думает, что мне от него плоха. Посетовала, правда, что я его пью, но ругать не стала.
В той истории я не участвовала, но слышала, как говориться, из первых уст. То был девятый класс. Катя со своими одноклассниками впервые попробовала пиво с водкой, и как вы понимаете, хорошо ей от этого было только поначалу. Пришла, точнее ее привели, Катя домой в дрова, и всю ночь ее рвало, но маме она сказала, что они пили шампанское. Так как ее мама не пьющий человек, то она ей поверила и до сих пор считает, что от шампанского ее доченьки становиться очень плохо.
- В общем, приезжать мне или не приезжать?
- Приезжай. С пивом.
- Ок, заметано! - Усмехнулась я и отключилась.
Купив два белых медведя по 0,5, я села в маршрутку, и где-то на середине пути мне позвонила Надя. Я взяла трубку с желанием подразнить ее рассказом о том, что случилась после того как она уехала домой, но она без приветствия сказала:
- Цербер пропал.
- Как пропал? - хорошее настроение, как ветром сдуло.
- Я убиралась дома, дверь входная была приоткрыта, он видно ее лапой и на улицу. - Подруга всхлипнула. - Он же места тут не знает. И чужие собаки…
- Так, успокойся! Я сейчас заеду за Катей, и мы скоро будет у тебя, ты пока походи, позови его.
- Я уже ходила, звала.
- А соседи ничего не видели.
- Неееет…
- Так, Наденька, успокойся. Мы скоро будем.
- Хорошо, - она отключилась.
Катя сказала, что будет готова через минут пятнадцать, поэтому заходить к ней я не стала. Присела на остановочную лавочку, включила музыку, одела наушники и закурила. Через минут двадцать она все-таки явилась, и это притом, что договорились о встрече мы еще в маршрутки, и я только минут десять добиралась до остановки. Увидев меня, она застыла, ее глаза в удивлении расширились, а изо рта вырвался пораженный возглас:
- Охренеть!
- И как тебе? - кокетливо сказала я, подходя к ней.
- Охрененно! Тебе очень идет! А с чего такие резкие перемены?
- Так я вчера в бильярд продула, и желание вытянула: подстричься и перекраситься.
- Ах, точно, ты мне что-то такое говорила. Знаешь, во Франции, когда женщина хочет изменить жизнь, она меняет прическу, или когда ждет перемен в жизни, я точно не помню.
- Надеюсь, перемены будут к лучшему.
Мы вызвали такси (к ее району ходит лишь одна маршрутка, и то от остановки еще минут десять идти) и за пятнадцать минут доехала до Надькиного дома, но нашли подружку в нескольких улицах от ее халабуды. Подружка была все в слезах, с ошейником и любимой игрушкой Цербера в руках - желтой, резиновой уткой, которая противно пищала. Я от каждого писка нервно вздрагивала, так как звук ну просто вылитый крик жертвы, варящейся в котле в Аду. Надя даже не вздрагивает, а Цербер наоборот кайф ловит, адская псина.
Подружка увидела меня, и ее выражение лица стало точь-в-точь как у Кати.
- Охринеть!
- Правда ей идет? - спросила Катя.
- Очень идет. И выгляди она не обычно, и совсем на себя не похожа.
- И как успехи с поисками? - с тревогой спросила я.
- Никак, - всхлипнула носом Надя.
- От соседей тоже никаких вестей?
- Никаких.
В общем, мы пошли искать Надькину собаку. Соседи у подружки и вправду оказались слепыми и глухим, прям как кот с лисой из "Буратина", а в их глазах так и виделся обходной путь в страну дураков. Прошло около часа пока мы не нашли Цербера. И кто мы мог только подумать где? На детской площадке, недалеко от школы. Я честно не понимаю, как можно любить этот набор складок и банку слюней в одном бутерброде, но Цербер у многих вызывал желание потискать его. Вот и девчонок на площадке посетило это желание, и когда мы подошли, то увидели чудную картину: собака носилась между тремя девчонками, оставляя после себе тропинки слюней, и радостно лаила. Надя тут же в слезах полезла обнимать свой завод слюней, чтоб убедиться, что с ним все в порядке. На обратном пути мы выслушивали ее сюсюканье о том, какой у нее добрый и общительный песик, и как мамочка переживала за малыша. Свои поиски мы решили отметить два по два белым медведем, но когда мы дошли до магазина, то раздалась песня из "Теории Большого Взрыва" - такой был ринктон у Катиного телефона.
- Вы идите, а я догоню, - сказала подружка.
Я и Надя зашли в магазин и принялись выбирать сухарики и семечки к пиву.
- Девчонки! - радостно забежала в магазин Катя. - Пиво отменяется! У нас на вечер другие планы наметились!
- Мирослав звонил? - с усмешкой спросила я, увидев в глазах подруги счастливые огоньки.
- Какой еще Мирослав? - удивленно спросила Надя.
Дороги до ее дома как раз хватило, чтоб рассказать, что было после того, как Надя уехала. В доме у Нади начался настоящий хаос - Катя сказала своему коротышке, что с ней будет еще две подруги и одна из них свободная, поэтому обе подружки носились по дому в попытке привести себя в порядок. Катя вышла из дома не накрасившись, что было для нее и впрямь редкостью, поэтому сейчас она старательно пыталась нанести штукатурку чужой краской, а Надя бегала в поисках подходящей одежды, так как вещи она все еще не разложила и многое было в пакетах.
Я сидела на диване в компании Цербера и белого мишки, и меланхолично наблюдала за вихрями под именем Катя и Надя, так как собиралась я не спеша и без желание кого-то закадрить.
На мне были надеты черные, с порватыми коленками джинсы, мои злаибучие ботильоны на каблуке, от которых у меня уже начали болеть ноги, черная рубашка, галстук с длинным, тонким кинжалом, который с далека может показаться крестом, жилетка с красивыми, серебряными пуговицами и расписными краями. Горы штукатурки я на себя не накладывала и пользовалась только синей тушью и помадой. Катя была в кедах, синих джинсах, белой водолазке и серой пайте, на что она сильно сетовала, так как в противном случае надела б платье и туфли. Надя же одела высокие сапоги на шпильке, черную юбку, немного выше колен, черную с бахромой и глубоким декольте кофту, и легкий плащ темно-синего цвета. Про боевую раскраску говорить не буду, но атомный взрыв духов выгнал меня из комнаты на свежий воздух.
- Лена, у тебя та бледно-розовая помада с собой? - Выглянула из окна Катя. - Можешь дать?
Помада никак не находилась, поэтому пришлось высыпать все на диван, и тут раздался Надин голос:
- Девчонки, такси приехало. Черт, и у меня телефон отрубился!
Увидев наконец-то помаду, я впихнула ее в руки Кати и принялась заталкивать все свои пожитки назад. Чего я только при этом не нашла! Не зря говорят: сумка девушки, как бездонная яма.
С наружи раздавалось требовательное ПИ-ПИ!
- Сейчас! - крикнула Надя в форточку. - Девчонки, давайте быстрей!
Она была уже готова, оставалась только Катя, которая красила перед зеркалом губы.
- Я все! - крикнула подруга и вышла на улицу, мы за ней, чуть не выпустив на свободу обескураженного от такого кидалова Цербера. Его же до этого все - ну кроме меня - тискали и гладили, а теперь вообще бросают на произвол судьбу.
Я села на переднее сидение, так как не любила заднее и спустя пару минут обнаружила, что забыла у Нади телефон с наушниками.
- Потом заберешь! - воскликнула она, на мое предложение вернуться за ним. - У меня вон телефон вообще разрядился, но я же не осталась дома, чтоб подождать пока он зарядиться.
- Притом мы опаздываем, - поддакнула Катя. - И вообще, зачем он тебе? Мы же в кино идем!
Да, мы идем именно в кино, так как парни в наше время, как я гляжу, разнообразностью идей для свиданий не блещут. Надеюсь это будет не "50 оттенков серого".
- Чего вы на меня накинулись, блин! - сказала я раздраженно.
Катя ответила с не меньшим раздражением:
- Потому что у тебя есть парень, а у нас нет, и если из-за тебя не появятся в ближайшее время, то мы поедим в Тайвань, изменим тебе пол, и будем пользоваться тобой всякий раз, как приспичит!
Водитель - довольно молодой мужчина - фыркнул под нос.
- Вот видите, с какими нимфоманками приходиться общаться? - трагическим шепотом сказала ему я, на что тот улыбнулся и заявил:
- Вы классные девчонки, так что если парни, к которым вы едите, не слепые кретины, то все у вас получиться.
Надя с Катей тут же заулыбались, а я закатила глаза, на что водитель опять фыркнул под нос.
Когда мы подъехали к кинотеатру, то девчонки тут же выпрыгнули из такси и устремились к ожидающей нас троице, а я заплатила и только потом вышла.
- Привет, - подойдя, сказала я. - Я - Лена.
- Лена? - удивился Мирослав. - Ты выглядишь совсем по-другому.
- Приму за комплемент, - ответила я.
Двух парней звали Леша - тоже коротышка, только темненький - и Дима - высокий и худощавый брюнет. Дима тут же взял в оборот Надю, а мне достался Леша, или ему досталась я, смотря с какой стороны посмотреть.
- И на какой фильм мы идем? - спросила я Лешу.
- Звезда Юпитера, - ответил он. - Сеанс в пять сорок, так что у нас есть еще пятнадцать минут.
- Круто! Я видела трейлер, и он был очень крутой.
- Нравиться фантастика?
- Фантастика, фентези.
- А видела "Район №9"?
- Конечно, видала! Раза четыре. Фильм очень классный.
И мы с ним завели беседу о фантастике стоя в очереди за попкорном, а по дороге до зала насоветовали друг другу кучу фильмов, которые обязательно надо посмотреть.
Когда погас свет и пошли трейлеры, зал огласил звук Катькиного телефона.
- Алло? - громко зашептала она. - Мама, я в кинотеатре. В центре, который. Позвоню, когда фильм кончиться.
- Поставь на безвучку, - сказал Мирослав.
- Сейчас, - ответила подружка, нажала кнопку на телефоне и кинула его в сумку.
Наконец-то начался фильм… который поразил меня своей тупость, глупость и на столько дырявым, растянутым и нелогичным сюжетом, что под конец этой двух с половиной часовой пытки мне хотелось выть и кричать от несправедливости мира и тупых сценаристов. И его я столько времени ждала?!
В общем, выходила я из зала злая и взвинчивая, и на вопрос Леши: "Как тебе фильм?", ответила одним неприличным словом.
Но вся моя злость исчезла, через пару минут, прямо как интересность этого фильма, стоило мне возле кинотеатра увидеть Соколова.
Был уже девятый час. Небо затянулось хмурыми, грозовыми тучами и где-то были слышны раскаты грома. Соколов, хмурый как погода, стоял, прислонившись к капоту своей машины, и мрачно смотрел на нас.
- Ой, Александр, - сказала Катя, каким-то надломленным голосом.
Он медленно подошел к нам, застыл напротив меня, сложив руки на груди, и вдруг лживо ласковым голосом, как у змея-искусителя с Райского дерева, спросил:
- У вас тут нигде свиных ферм нет?