- Вот к чему приводит глупая принципиальность! - улыбнулась я.
- Ага, да только с того дня эти двое окончательно прекратили своё общение. Ущемленное самолюбие гордого сынишки не позволило ему простить отцу подобную выходку, а его родитель не посчитал нужным, хотя бы, постараться помириться с сыном. И той же ночью мальчишка покинул город...
- И больше не возвращался?!
- Нет, пару раз он всё-таки приезжал. Теперь он стал другим... может, что-то понял, может, с чем-то смирился, но... С отцом они до сих пор на ножах.
- Милая история, - усмехнулась я. - Надеюсь, мне никогда не доведётся попасться на глаза этому ярому ненавистнику полукровок.
- Это слишком маловероятно, особенно если учесть, что здесь он почти не бывает, а среди людей ты его никогда не узнаешь.
- А ты с ним знакома? - спросила я, почувствовав, что Афелия как-то смягчается, говоря про этого гордеца.
- Ага... общались когда-то. Но он на самом деле просто невыносим! - она вдруг странно сдавленно рассмеялась. - Вот представь себе самого избалованного и своевольного мажора, который только может быть. Теперь надели его очень привлекательно внешностью и дикой злостью на всех кто посмел оспорить его единственно правильно мнение... Добавь к этому образу вагон надменности и пару составов нахальства, и ты получишь чёткий портрет того, о ком я говорю.
- Гм... Милый мальчик, - хмыкнула я.
- Ага, ещё какой!
Тем временем мы проехали район который я окрестила Дачным, и ещё некоторое время поплутав по разномастным улочкам, оказались возле огромного спортивного комплекса под большим прозрачным куполом. Здесь я разглядела футбольное поле, теннисный корт, волейбольную и баскетбольную площадки, и огромный каток... Это зрелище поразило меня даже больше всего, что я видела здесь прежде.
- Вот это да!
- Ага, мне тоже нравиться! - видя мою реакцию, проговорила девушка.
- А меня туда пустят? - спросила я, всё ещё не отводя взгляда от сооружений под огромным прозрачным куполом.
- Теоретически... - загадочно ответила она. - Со мной, точно пустят. Но у меня к тебе будет одна единственная просьба, что бы ни случилось, что бы тебе ни говорили и как бы ни провоцировали... всегда держи себя в руках.
- Да я же самый спокойный в мире человек!
- Вот именно, человек! С очень большим потенциалом. И каждый, будет стараться заставить тебя его продемонстрировать, а по нашим законам, без присутствия учителя ты не имеешь права пользоваться собственной энергией. А то, что ты ещё ученик, без труда определит каждый.
- Хорошо, я буду само спокойствие.
- Я ни в коей мере не хочу тебя напугать, а всего лишь предупреждаю. Ведь я не смогу всё время быть рядом. Да и тебе бы это вряд ли понравилось.
- Я совсем не против твоего постоянно присутствия...
- Нет уж, дорогая моя Агни. Теперь тебе придётся учиться обходиться без няньки! - она сказала это таким тоном, что мне снова стало не по себе. - Но первое время я, естественно, постараюсь не оставлять тебя одну.
- Спасибо... - я окончательно поникла, уже сейчас представляя, какие весёлые дни ожидают меня в будущем, но быстро поспешила натянуть на лицо улыбку, дабы не показать Афелии, что расстроена. - А далеко ли нам ещё ехать?
- Нет! - усмехнулась Фэй. - Вообще, если бы мы не свернули, с главной улицы, где расположено здание Совета, то уже давно были бы дома. Но я предпочла объехать по кругу, дабы раньше времени не попадаться на глаза родителям. А то отдохнуть они нам точно не дадут.
- Ясно...
Мысли в моей голове кружили какие-то странные беспорядочные многоуровневые хороводы, превращаясь в какой-то дикий хаос. Я как ни пыталась, но так и не смогла представить, как буду здесь жить... Чем заниматься... как бороться с ненавистью местного населения, и сдерживаться при их нападках. Чую, мне предстоит очень долгий период адаптации, и, думаю, лучше вообще пока не покидать дом Фэй.
- Кстати, - её задорный голос вырвал меня из невесёлых размышлений. - Тебя, как нового гостя города, нужно представить Совету и попросить у них разрешение на проживание здесь.
- Надеюсь, ты шутишь?! - испуганно проговорила я.
- Нет... - она от чего ты выглядела очень веселой. - А состоится он послезавтра в полдень, так что, будь готова.
После таких новостей я окончательно пала духом. Предстать перед Советом, причём просить его участников позволить мне жить среди них... Нет! Это выше моих сил. Да и что я им скажу?! Здрасте, я девочка без памяти, можно я у вас тут немножко поживу?
А после рассказа Афелии о дикой ссоре главы Совета с собственным сыном из-за полукровки я вообще не горела желанием, встречаться с ним лично. Жаль, что у меня совсем не было других вариантов, и жизнь снова всё решила сама... Ведь идти мне не куда, и кроме Фэй я никого в этом мире не знаю. Теперь остаётся только одно: терпеть и надеяться на то, что за всем этим кошмаром придёт светлое будущее и всё наладится. А пока... я должна быть сильной, должна показать им, что несмотря на то, что они считают меня всего лишь полукровкой, я ещё и личность, причём достаточно гордая и своенравная. Наверно именно сейчас я поняла одно, будь то Совет старейшин или простые придирки местных аборигенов, но терпеть унижения я не стану. Нельзя пользоваться энергией? Так я и не умею. А если и умею, то совсем не помню как это делать... Держать себя в руках - пожалуйста, но вот язык за зубами в таком случае я держать не стану.
Выгонят - уйду! Но с гордо поднятой головой и уважением к себе.
Победно улыбнувшись я только сейчас поняла, что всё ещё имею влияние на собственную судьбу и, осознав это, окончательно убедилась в правильности своего решения.
И пусть я потеряла память, но терять себя не должна, ни при каких обстоятельствах!
Глава 3. Длинный язык.
Распахнув глаза этим утром, я ещё долго лежала в кровати, раздумывая о том во что превратилась моя жизнь... И подводя итоги прошедшего с момента пробуждения месяца, с ужасом поняла, что ничего толком и не добилась. Моя память была всё так же глуха и слепа ко всем просьбам открыть хоть что-то, и лишь изредка баловала сознание какими-то странными расплывчатыми образами. Какие-то люди, события, обрывки фраз лишь на мгновение всплывали перед мысленным взором, но уже в следующую секунду бесследно исчезали, оставляя после себя странный шлейф из непонятных противоречивых эмоций.
Не знаю, хорошо это или плохо, но этим отключением памяти, судьба явно дала мне второй шанс... Дала возможность построить свою жизнь по-другому. В другом месте, с другими людьми... Начать всё сначала.
Странно, но это меня совершенно не радовало. Ведь, одно дело начинать жить с детства, воспринимать мир постепенно, изучать его, знакомиться с людьми, совершать ошибки... Медленно впитывать знания и развиваться пропорционально возрасту. А в моём случае придётся учиться всему очень быстро, и начинать жить не с начала, а откуда-то с середины.
Фей просила меня быть скромнее и не высовываться. Но разве так я вижу своё будущее?! Забитой и всеми призираемой полукровкой?! Разве стоила моя почти смерть, несколько долгих недель комы и потерянные воспоминания того, чтобы получить шанс и не иметь возможности быть собой?! Нет уж! Не для того я выжила, чтобы стать молчаливой тенью... Не для того так много времени провела в полном мраке, чтобы потом просто смириться со своей участью! Ведь если сейчас от меня что-то и осталось, то это мой характер, моя воля и какая-то дикая жажда свободы... Свободы выбора, жизни, действий... Свобода мнения и голоса... Свобода принятия решений. Но при этом я прекрасно понимала, что за неё мне придётся очень дорого заплатить. Хотя... меня устроит любая цена.
Вчера вечером, когда мы с моей единственной знакомой в этом огромном мире, наконец, добрались до её жилища, у меня в голове уже созрело твёрдое решение, ни за что и ни при каких обстоятельствах, не позволять кому бы то ни было собой помыкать! Ведь если вдобавок ко всему я всё-таки сломаюсь, поступлюсь принципами и убеждениями... Наплюю на совесть и закрою глаза на собственное видение мира, то что же от меня останется?! Ничего...
Домик Фэй оказался очень даже большим и симпатичным. Он имел два этажа и большую просторную мансарду, где, по словам его хозяйки, когда-то располагалась оранжерея её матери, которая, кстати говоря, была дамой крайне неравнодушной к цветам. Здесь были собраны такие диковинные экземпляры, что сама Валерия, а именно так звали мать Фей, не могла определить, что же это такое. Но, после того, как они с мужем перебрались в новый дом в центральной части города, вся эта чудная коллекция переехала вместе с ними, а мансарду облюбовала Илария, организовав здесь маленькую студию звукозаписи.
Оказалось, что единственным, что интересовало непутёвую сестрёнку моей подруги помимо экстрима во всех его проявлениях, была музыка. Она освоила гитару, фортепиано, скрипку, барабаны, трубу, и даже довольно сносно играла на баяне. И, естественно, всё это многообразие инструментов было собрано именно здесь, под самой крышей. Фэй, смеясь, сказала мне, что если бы Иля могла затащить туда орган, то он бы обязательно добавил её коллекцию.
Когда вчера вечером, проводя беглую экскурсию по дому, мы вошли в студию, я, честно говоря, ужаснулась. Огромное светлое помещение было почти полностью завалено всяким музыкальным хламом. Куча разных инструментов, несколько компьютеров, два синтезатора, пара микрофонов на стойках, гармонично валялись в разных концах комнаты. Пол был покрыт почти сантиметровым слоем пыли, под которым проглядывались обрывки листков бумаги, исписанные стихами и нотами. Повсюду тянулись провода, через которые я пару раз чуть не споткнулась, а все стены были завешаны странными картинами без рамок. Здесь было всё, от пейзажей, до портретов, и как я поняла, все эти художества принадлежали кисти всё той же неугомонной Иларии. Вот уж точно, поразительная девушка! Настоящий тайфун!
Когда я спросила Фэй, где сейчас её сестрёнка, она лишь пожала плечами, и сказала, что не видела её уже года два.
- Она может быть где угодно! Может, ловит волны на побережье Калифорнии, или в очередной раз покоряет Эверест, а может, отправилась в кругосветное путешествие под парусом или того хуже... - рассказывала мне Афелия. - Я давно смирилась с этим её поведением, а вот родители до сих пор, стараются внушить ей, как правильно жить. Они даже как-то пытались закрыть её в городе, но... Она просто сбежала.
Судя по количеству пыли в студии, её хозяйка не появлялась здесь по меньшей мере лет пять, а то и больше. Но, несмотря на полнейшую разруху, это место поразило меня больше всего. Руки сами потянулись сначала к гитаре, потом к скрипке и только потом добрались до пыльной крышки большого рояля. Откинув её, я как-то машинально положила ладони на клавиши и, закрыв глаза, позволила пальцам самим выбирать, как и куда по ним двигаться.
К нашему с Фэй общему удивлению, из под моих дрожащих рук выходила красивая мелодия, довольно сложная, но такая родная, что на глазах тут же стали наворачиваться слёзы, а к горлу подступил ком. Но играть я не перестала!
Мелодия звучала всё громче, всё агрессивнее, наполняя комнату причудливым переплетением звуков. Я с диким удивлением смотрела, как мои собственные пальцы всё увереннее и увереннее перебирают клавиши, как кисти плавно скользят по их гладкой поверхности, и только сейчас осознала, насколько сильно мне не хватало музыки. Она жгучим бальзамом ложилась на раненую душу, вызывая всё новые и новые волны эмоций, открывая в мыслях какие-то смутно знакомые обрывки мелодий, но... память продолжала угрюмо молчать. Никаких образов или лиц, никаких событий. А лишь полная тишина.
Смахнув пыль с удобного кожаного кресла, Афелия присела в него и, подняв на меня озадаченный взгляд, покачала головой. Говорить сейчас что-то было лишним, ведь мы и так прекрасно поняли, что сейчас произошло. Пальцы пианиста всегда помнят, как играть, даже если сам исполнитель давно забыл хотя бы примерное звучание мелодии. А это, несомненно, говорило о том, что когда-то, в своей прошлой жизни я прекрасно играла... Возможно даже занималась музыкой профессионально. Но, увы, воспоминания об этом отсутствовали. И мне даже иногда начинало казаться, что их вообще никогда не было.
В общем, Фэй разрешила мне, если конечно возникнет желание, пользоваться этой студией в любое время. Она сказала, что её сестра вряд ли появиться здесь в ближайшие несколько лет, и даже если бы появилась, была бы явно не против.
Да, дом в котором мне предстояло жить был шикарным, интересным, ярким, но... очень грязным. Так как кроме двух сестёр, которые всю свою жизнь проводили в разъездах, здесь никто не жил, следовательно, и следить за порядком оказалось не кому. Так что пыль здесь была буквально повсюду. Повезло исключительно мебели в спальнях, дивану в гостиной и полкам в библиотеке, так как Фэй перед прошлым отъездом всё же удосужилась накрыть их тканью. А вот всё остальное нам только предстояло привести в порядок. Кое-что, конечно, мы сделали ещё накануне. Фей довольно быстро выдраила кухню, а я несколько часов провозилась с покрытыми пылью, словно снегом, полами и лестницей. Но, теперь можно было хотя бы как-то тут жить. Да и дышать стало намного легче.
Запах затхлости моей подруге удалось разогнать всего какими-то двумя движениями рукой. Но, к нашему общему сожалению, с пылью у неё подобные фокусы не прокатывали. В общем, спать мы легли далеко за полночь, но проснувшись этим утром, я чувствовала себя удивительно выспавшейся и отдохнувшей. Правда, судя по тому, как высоко находилось солнце, утро давно прошло и время сейчас приближалось к полудню.
Соскользнув с кровати, я отправилась в ванную, которая в каждой комнате была собственная, и быстро умывшись, натянула любезно предоставленные Фэй джинсы и футболку и подошла к огромному, во весь мой рост, зеркалу.
Странно... Когда я впервые увидела Афелию, она показалась мне худощавой, но позже оказалось, что её вещи на мне висят. Наверно так отразилось на моём организме долгое нахождение без сознания, а может ещё что... не знаю, но мне всё таки упорно казалось, что раньше я выглядела по другому.
А сейчас из зеркала на меня взирало нечто, больше похожее на привидение. Хотя нет, это сразу после выписки я больше напоминала тень, а сейчас стала выглядеть уже не так плачевно. Худоба, конечно, не ушла, но руки и ноги теперь стали больше похожими на человеческие, нежели на конечности школьного макета костей человека, именуемое многими учениками "Скелет Вася". Лицо тоже стало немного круглее, чем было. Теперь щёки больше не казались такими впалыми, а синяки под глазами почти исчезли. В общем, сейчас я выглядела уже вполне сносно и почти перестала пугаться собственного отражения. Даже цвет лица превратился теперь из серовато-белого в нормальный здоровый, а на щеках уже иногда стал появляться румянец.
Фэй сказала, что когда меня привезли в больницу, у меня были достаточно длинные волосы, но из-за того, что на затылке имелась довольно неприятная травма, врачам пришлось сбрить всю растительность вокруг неё. А остальную копну добрые медсёстры просто собрали в пучок и срезали ножницами. Так что теперь моя причёска представляла собой довольно короткое подобие каре. И притом, что волосы у меня активно вились, самая длинная прядь едва доставала до подбородка.
Честно, я даже примерно не могла представить себя с длинными волосами, и, возможно именно поэтому нынешнее состояние шевелюры меня вполне устраивало. Но в этом была одна маленькая загвоздка, с большими последствиями. Ведь как оказалось, у народа, к которому принадлежала моя подруга, был интересный обычай. Провинившимся в чём-то серьёзном девушкам отрезали волосы. И чем они выглядели короче, тем сильнее была вина. Это являлось знаком всеобщего позора и покаяния. И теперь, в глазах местных жителей я, вдобавок ко всему, выглядела ещё и какой-то преступницей. А если вспомнить, что полукровок здесь и так не жаловали, то ко мне уж точно хорошо относиться не будут.
Заколов длинную чёлку найденной у зеркала невидимкой, я бросила взгляд на своё отражение, и глубоко вздохнув, покинула комнату. День сегодня предстоял тяжёлый, так как большая часть дома до сих пор прибывала в плачевном состоянии, а взваливать всю работу на Фэй было бы, по меньшей мере, не правильно. Вчера, конечно, она попробовала запретить мне участвовать в уборке, но довольно быстро смирилась, и даже была благодарна за проявленный энтузиазм.