– Вот как, – зашипел альфа, но его тут же накрыла новая волна паники где-то на задворках разума. Никки же закрыл лицо руками, давясь собственными слезами вперемешку с рыданиями. Он понимал, что поздно надеяться, что его отпустят, надо было просто расслабиться. Он слышал, что если расслабиться, то будет не так больно. И тогда он обмяк. Просто растёкся лужицей по полу, не сопротивлялся, только изредка всхлипывал. Он почувствовал как сильная рука альфы придавила его, ложась на лопатку, как больно он вдавливался в пол грудной клеткой. А потом альфа убрал руку с лопатки, Никки облегчённо вдохнул полной грудью. Он чувствовал всё: как член альфы прижимается к одной из ягодиц, как альфа положил обе руки на половинки и развёл их в стороны, как его тяжёлое дыхание обдаёт шею Никки, вызывая мурашки. А потом Никки ощутил, как член Хантера лёг в ложбинку между ягодиц, руками альфа сдвинул половинки, так, что они теперь плотно обхватывали пенис, и начал быстро и рвано двигаться. Альфа не входил, но кожу всё равно саднило из-за резких движений и трения.
Хантер не смог. Не смог порвать мальчишку, но довести дело до конца хотел из гордости. Он старался концентрироваться на физических ощущениях, пытаясь отогнать паническое состояние. Он никак не мог понять, отчего он всё это испытывает, и это злило его еще больше. Альфа пытался отогнать ненужные мысли, представляя кадры из порно роликов, и дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки. Где-то внизу живота зарождалось настоящее возбуждение, а по телу то и дело проходили судороги. Когда Хантер почувствовал, что близок к финалу, он резко дёрнул Никки за плечо, переворачивая снова на спину, и излился ему на живот. Оргазм получился каким-то смазанным, почти незаметным и совсем не принёс облегчения. Ни физического – тело всё еще зудело напряжением, ни морального – на смену чувству страха пришло отчаяние и разочарование.
Хантер повалился всем телом на омегу, пытаясь поймать дыхание и остановить отчего-то просящиеся наружу слезы. Альфа никогда не плакал, тогда почему ему хотелось сделать это сейчас? Как только он отдышался, приподнялся на руках и стянул с себя футболку, в которой так и оставался до этого, в отличие от почти полностью обнажённого Никки. Альфа одним движением стёр следы спермы с живота Никки, мельком чувствуя, что тот ещё напряжён. А потом нащупал где-то сбоку телефон.
– Селфи, – выдохнул альфа и поднял телефон вверх. На экране отразилось недовольное лицо альфы и зарёванное лицо Никки, который старательно пытался увернуться от камеры, Хантер сделал снимок, и выплюнул последние слова, – а теперь убирайся.
Он слез с омеги, и тот поспешно натянул белье и робу, не говоря ни слова. Альфа не видел, как Никки выскользнул из дома, потому что поднялся и прошёл в туалет. Он опустился на колени перед унитазом, и его вырвало. Сейчас, когда омега всё больше отдалялся от альфы, Хантер наконец начинал соображать.
“Что я только что сделал?” – подумал он, и его снова вывернуло наизнанку. Он взял в руку телефон, и посмотрел на недавно сделаный снимок – рвотные позывы не заставили себя ждать. На лбу выступила испарина, а горло начало болеть. Зашкаливающее чувство паники – чужой паники – сменилось отвращением к себе. И это чувство было совершенно искренним – своим.
“Что я натворил?”
Никки забрался в кузов мусоровоза и дал волю эмоциям. Он плакал, немного повизгивая и поскуливая, то ли от боли, то ли от облегчения, что остался жив. Только через полчаса он смог кое-как продолжить работу – ему надо платить по счетам – напоминал себе Никки. К тому моменту как Никки вернулся на станцию, он уже был почти спокоен, только внутри что-то болело. Со стороны казалось, парень просто в своих мыслях. Он сдал смену и ключи от мусоровоза и поехал домой. В автобусе, к его удивлению и облегчению, никто даже голову в его сторону не повернул.
Омега вернулся домой и тут же пошёл в душ, в надежде, что вода принесёт хоть немного облегчения от этого дня. Температуру пришлось сделать немного холоднее обычного, потому что кожа на спине и попе жутко болела, а прохладные струи приносили хоть немного облегчения. Как только омега пришёл в себя, тут же вылез из душа – маме не понравится счёт за воду, если Никки полдня будет плескаться в ванной. Он смотрел на своё отражение, приглаживая мокрые волосы, и успокаивал себя:
“Все закончилось, Никки. Ты жив. Все твои близкие живы” – напоминал он себе, – “Не дай этому изменить себя. Ты хороший мальчик, Никки. Не дай у тебя это забрать. Ты сильный. Ничего не произошло. Ничего не было”.
– Да, ничего не было, – повторил Никки вслух своему отражению, когда нашёл нужные слова. Он осторожно повернулся, осматривая спину, увидел воспаленную кожу. Потом взгляд его упал на низ живота, где предательски расползался синяк в виде двух полукружий. Мальчик спешно вышел из ванной, нашёл йод в аптечке и сделал на синяке “сеточку”. Что делать со спиной и ягодицами Никки так и не придумал, но надеялся, что за выходные всё заживёт. К врачу ему было идти не по карману.
“Хорошо, что мама на смене сегодня и завтра”, – подумал Никки, – “Если я буду хорошо себя вести, то она ничего и не заподозрит. И папе не скажет. Ничего не было”, – повторил он эту мысль в который раз.
К вечеру Никки резко поплохело, а внизу живота как будто образовался тугой ком, который давил на все органы изнутри, и несмотря на то, что Никки ненавидел это делать, он не на шутку перепугался, поэтому, добравшись до домашнего телефона, всё-таки набрал знакомый номер:
– Лео? – всхлипнул Никки, – ты можешь приехать?
***
Лео примчался через пятнадцать минут после звонка Никки. Он по-хозяйски открыл дверь, знал, что когда Никки дома, он её не запирает, и тут же прошёл в комнату друга. Никки лежал на кровати, свернувшись калачиком, и немного подрагивал.
– Никки, – позвал он мальчика, присаживаясь рядом, и осторожно положил руку на плечо.
– Лео? – отозвался Никки, выныривая из своих мыслей и удивляясь, что за окном уже стемнело.
– Боже, Никки, что с тобой? – в голосе засквозил акцент. Лео всегда начинал пропускать гласные, если волновался.
– Не знаю, Лео. Мне всё давит, – омега немного помедлил, – там давит. И Мокро.
– Ох, Никки, – облегчённо выдохнул Лео, – это течка. Ничего, ничего, – мальчик забрался на постель к другу с ногами, – всё скоро пройдет, поверь мне, – успокаивал он Никки. Он пристроился сзади, обняв друга, но Никки вдруг вскрикнул от боли, отчего Лео в ужасе отпрянул и потянулся к ночному светильнику возле кровати. Он увидел исказившееся от боли лицо Никки:
– Что я сделал? – обеспокоенно спросил он.
– Ничего, – честно ответил Никки, но потом соврал, – просто я мышцу потянул на работе.
– Давай разомну, – предложил Лео настойчиво, отчего-то не веря ответу друга.
– Нет, всё в порядке.
– Врёшь! – Лео спрыгнул с постели и включил большой свет в комнате. Никки сощурился от яркости, а у Лео раскрылся рот от ужаса, – господи, Никки, да на тебе же лица нет. Что произошло? Рассказывай!
Никки виновато стянул с себя легкое покрывало, оголяя исполосованную ссадинами спину, и услышал, как Лео ошарашено охнул.
– Кто это с тобой сделал? – зашипел парень, сжимая маленькие кулачки до боли в пальцах.
– Не знаю, – Никки сел на кровати, устраиваясь поудобней. Выделения смазывали разодранные половинки и быстро остывали, принося немного облегчения.
– Я сейчас уйду, а когда вернусь, ты всё мне расскажешь.
Лео вернулся с мазью из аптеки – купил самую дорогую и действенную, ещё он не удержался и купил леденцов, которые так любил Никки. Омега сначала отнекивался и возмущался, что на него потратили столько денег, но Лео скомандовал ему перевернуться на живот и принялся втирать мазь, которая приносила невероятное облегчение. В рот ему Лео затолкал конфетку, и Никки совсем разомлел, заставляя Лео украдкой любоваться довольной мордашкой друга.
“Я ему обязательно признаюсь”, – думал Лео, “Вот только убью того урода, который сотворил это с Никки, и признаюсь ему. А родители не против будут. Они меня поймут”. Лео мечтательно представлял, как они с Никки одновременно забеременеют, потом будут вместе растить малышей. Он заботливо втирал мазь, легонько проводя вдоль красных полос, спускался к пояснице, потом ниже.
– Ох, Лео, – прервал действия друга Никки, – давай, там я сам.
– Ещё и там?! – ошарашенно спросил Лео, – Никки, тебя что, – Лео помедлил, набираясь духа, – изнасиловали?
Омега не знал, как ответить на этот вопрос, поэтому признался во всём. Пока он рассказывал, Лео только то и дело прикрывал глаза и давил собственные всхлипы.
– Самое странное, – сказал Никки, заканчивая свой рассказ, – он не получил удовольствия.
– В смысле? – нахмурился Лео, – он что, не кончил?
– Нет, – омега зарделся от откровенности разговора, – он кончил, но я чувствовал, что он не получил удовольствия. А ещё… я чувствовал ревность.
– Ревность?
– Но, как будто это была не моя ревность. Ну то есть, как это могла быть моя ревность? Я же даже имени его не знаю.
Лео нервно сглотнул и прогнал прочь глупые подозрения:
– Зато ты знаешь его адрес, – решительно сказал он, – и ты скажешь его мне. А я завтра, нет, сейчас же поеду и убью его.
– Нет, – резко сел на кровати Никки, – не надо. Останься со мной.
Никки знал, что друг не сможет отказать ему в просьбе. Лео никогда не отказывал. А Никки обязательно что-нибудь придумает, чтобы остановить его от глупых необдуманных поступков. А ещё Никки знал, что Лео и вправду убьет его. Того альфу. Никки до сих пор не забыл, как Лео избил до полусмерти какого-то мальчишку вдвое выше и сильнее его, когда тот обозвал Никки “шлюхой”. Поэтому в обещание Лео Никки верил, и если от судебного разбирательства в тот раз его спас юный возраст и связи родителей, то сейчас… Никки не хотел, чтобы из-за него у Лео были проблемы.
Всю неделю омеги провели вместе. Никки пришлось отпроситься с работы, но к его радости, когда мистер Стоккет узнал причину отгула, пообещал даже зарплату не снижать. Как только Никки становилось лучше, Лео тут же принимался выведывать адрес, но омега стратегически молчал. Он давно пообещал себе, что из-за него никто никогда не будет страдать, и намеревался изо всех сил сдержать своё обещание.
Когда течка у Никки закончилась, он наконец уговорил Лео съездить домой и показаться родителям, убеждая, что с ним уже всё в порядке и волноваться не стоит. Лео нехотя согласился, напоследок обняв друга. Он хотел что-то сказать, но не знал, надо ли.
– Что? – спросил Никки отстраняясь. Ему редко удавалось увидеть Лео в нерешительности.
– У тебя запах изменился, – опустил глаза Лео, – теперь пахнет…чисто. Как и всегда должно было.
И с этими словами он вышел за дверь. А Никки пытался унять сердце, которое было готово выпрыгнуть из груди. Он слышал где-то, что если сильно напугать заику, то тот вылечится от заикания. Может с Никки произошло то же самое? Может тот альфа напугал его так сильно, что Никки перестал вонять? Никки не стал признаваться Лео, что вспоминал о том альфе во время течки. О его запахе, чувстве ревности, о том, что альфа похоже сжалился над ним. Почему? Никки не знал ответа на этот вопрос. Но он знал точно, что всё это: изнасилование, течка, запах – всё это связано.
На работу омега ехал как обычно – на автобусе. Люди пялились на него. Вот только теперь на лицах у них было не отвращение, а восхищение. А какой-то маленький альфа даже попытался сделать комплимент, но его папа стыдливо одёрнул его, извиняясь.
В бригаде с омегой работали только беты, поэтому никто не заметил изменений в Никки. Билли вышел из запоя, и мальчик с облегчением узнал, что ему больше не придётся ехать в тот злополучный посёлок. Всё возвращалось на круги своя.
Всю неделю Хантер провёл в мучениях. Он толком и не помнил, что было на этой неделе. Он не сделал ни одного селфи. Последним фото в его телефоне так и оставалось то самое. Тот самый позор. Он всё прокручивал в голове, как насиловал того мальчика, его хрупкое бледное тело, как он толкался ладошками в его грудь в попытках вырваться. Как назло здесь память его не подвела. Хантер сел за компьютер и набрал в поисковике запрос. Он не помнил, что набирал этот запрос в поисковике каждый день по несколько раз, потом кликал на верхнюю ссылку и ужасался прочитанному. Каждый раз он закрывал страницу не в силах вынести правды, которую узнавал, но сегодня Хантер осмелел. Он достал телефон и сфотографировал экран компьютера, удостоверяясь, что нужная информация попала в кадр:
…Считается, что в исключительных случаях Истинная Пара способна улавливать эмоциональное состояние друг друга. Эта способность досталась альфам и омегам от предков – волков – которые имели ментальную связь в стае. Это позволяло животным хорошо уживаться в коллективе и грамотно строить охоту, пользуясь стратегическими навыками…
“Вот так вот. Изнасиловал своего Истинного”, – думал Хантер. Он старательно пытался понять, что же ему теперь делать. Как искать этого омегу? Он ведь даже имени не помнил. Альфа помнил, что слышал его имя. Оно казалось ему таким красивым, совсем неподходящим ему, вертелось на кончике языка Хантера, но как бы он ни напрягался, ничего у него не выходило.
За окном послышался грохот мотора и заставил Хантера прервать тщетные попытки. Звук был нехарактерным для этого района. У всех здесь были дорогие машины с тихими моторами.
“Мусоровоз!” – догадался альфа и побежал открывать дверь. Он стремительно направился к машине, попутно думая, что же сказать. Простого извинения было бы точно недостаточно.
Каково же было его разочарование, когда за рулём он увидел кого-то другого. Мужчина вылез из кузова и нестройной походкой направился собирать разметавшийся мусор по дороге. Альфа подошёл к нему и тут же уловил запах алкоголя.
– Где другой? – грозно рыкнул Хантер.
Мужчина в ответ посмотрел на него стеклянными глазами, явно не понимая, о чем его спрашивают.
– Кто? – икнул пьяный Билли.
– Другой мусорщик.
– Нет другого. Эту улицу всегда убираю я.
– Не ври! – снова рыкнул альфа, и мужчина наконец начал приходить в себя, – на прошлой неделе был другой. Омега. Маленький, – Хантер подавился своими же словами, в голове снова возник образ заплаканного омеги. Он постарался вспомнить момент в институте, когда мальчик называл своё имя, в голове предательски зазвенело, а в затылке стремительно нарастала боль, но вдруг он чётко вспомнил, как тот шевелит губами, – Николас, – выдохнул альфа с облегчением.
Мужчина посветлел от названного имени и тут же выдал целое досье на омегу в страхе, заодно назвав и адрес.
Никки будто летал. Будто он не мусор собирал на заднем дворе, а искал драгоценные камни. Народу в этом районе было не много, но все, кто проходил мимо Никки достаточно близко чтобы уловить аромат, восхищенно вертели головами и одобрительно кивали, некоторые даже перешёптывались.
После работы Никки решился на небывалую глупость – зайти в торговый центр по пути домой. Он никогда не был в торговом центре. Во-первых, потому что денег у него не было, чтобы покупать что-либо там. А во-вторых не хотел привлекать к себе излишнее внимание. Даже баночку крема и то заказал в интернете. Но сейчас кое-что изменилось. Конечно, денег у него по-прежнему не было, вот только насмешек и тычков теперь можно было не опасаться. Никки не знал, навсегда ли изменился его запах, но времени терять не хотел.
Автоматические двери торгового центра распахнулись перед Никки, и он будто очутился на другой планете. Сердце бешено застучало, а в глазах рябило от красоты витрин. Казалось, что Никки попал на веселый карнавал или какой-то праздник. Отовсюду слышался шум и гам, смех. В воздухе сквозила радость, передаваясь Никки, заряжая его этой атмосферой. Теперь Никки понимал, почему люди так любили шопинг. Он праздно болтался по торговому центру несколько часов, заглядывая в каждый магазин, ловил на себе заинтересованные взгляды. Однажды с ним даже попытался познакомиться какой-то альфа, он спросил у Никки номер его мобильного телефона, но честный ответ омеги о том, что у него его нет, принял за отказ. А потом произошло что-то поистине волшебное – мороженщик угостил Никки шариком мороженого. Просто так.