У Севера щека нервно дернулась. Норис губы в одну полосу сжал. В то же время ладони Зака вспыхнули огнем.
— Хватит, Север! — прошипел Вит. — Это вечер не твоего факультета. Шел бы ты отсюда.
— А кто это у нас? — некромант с наигранной леностью перевел взгляд на Вита. — Зверек? Мало мы вашего брата в прошлом году гоняли, новые повылазили…
Лицо Вита пошло темными пятнами, губы дрогнули обнажая зубы ставшие мелкими и острыми. Он уже готов был прыгнуть на блондина. Но путь ему преградил Норис.
— Мы не хотим открытого противостояния с некромантами…
— Еще бы, — огрызнулся блондин не дав ему договорить.
— Мы тоже не ругаться сюда пришли. Мы деток и зверенышей не трогаем… — раздался смешок дружков Севера.
Рин глухо зарычал, ухватил за плечо дернувшегося вперед Вита. Несколько парней нашей группы сделали уверенные шаги по направлению к «гостям».
— Не нужно портить вечер, — кинулась я, чувствуя, как накалился воздух между боевиками и некромантами.
Север кивнул.
— Хоть кто-то умный, среди головоротов, — и на меня посмотрел. — Я попросил всего один танец и незаконченный разговор.
У Зака скулы напряглись. Я глянула на него быстро. Норис с Рином и Витом тревожно переглянулись. А я уже к Северу направилась.
— Один танец, и вы уходите, — сказала твердо.
Шатен неприятно оскалился смотря на боевиков презрительно. Север кивнул, и тот вместе с остальными некромантами отошел в сторону.
— Вот и умница, — шепнул Север, привлекая меня к себе.
Зак, Норис, Вит, стояли сверля нас взглядами. Плавно заиграло фортепиано, вплелась в его мелодию флейта, нежно вторили им струны гитары. Все собравшиеся стояли и смотрели, не танцевал никто. Только мы вдвоем. Я молчала, рука Севера обнимала мою талию. Дышал он часто. Странное у него было дыхание, холодное. И руки, обнимающие меня тоже холодные, и глаза совсем белые без тени зрачка, лишь едва видный ареол бледной синевы. Пальцы уверенные и жесткие, скользнули чуть ниже чем это было позволительно. Я взглянула на него с вызовом.
— Не смей!
— Тогда не отводи от меня взгляда, — шепнул он возбужденно. И я больше не отводила. Не могла. Рука Севера легла обратно на талию. И дыхание участилось. У меня сердце ухнуло будто в пустоту. Разом воспылало жаром в венах. Молоточками застучало в висках. Тело, почувствовав чужую энергию заныло, желая возобладать ею. «Только не это! Не сейчас!» — успела подумать я, чувствуя поднимающуюся волну. И что самое ужасное блондин тоже её чувствовал. Видел в моих загоревшихся лиловым зрачках. «Проклятие!» – лихорадочно мелькнуло у меня в мыслях. Губы Севера изогнулись довольно. Лицо совсем близко к моему приблизилось, так что дышать стали синхронно.
— Трудно себя сдерживать? — поинтересовался он хриплым шепотом, с трудом выдавливая слова.
— Тебе, смотрю, тоже не комильфо! — ответила осипшим от напряжения голосом. — И все же я просила бы взять себя в руки.
— Себя? Мне легче взять тебя, чтобы успокоить то безумие, что кипит в моей крови, — у него глаза лихорадочно блестели. — И поверь, никто из находящихся здесь ничего не сможет мне сделать. Зато ты могла бы приобрести очень серьезного заступника. Нехорошо у нас знакомство вышло. Но, сейчас я прошу. А это дорогого стоит, — он с силой прижал меня к себе.
Зак руки в кулаки сжал. Его с трудом удерживал Норис.
«Нужно остановить этот танец и это желание, на которое я вот-вот сорвусь!» — мысли пронеслись тоскливые с точным пониманием, что ничего я не сделаю. Не захочу. Тело уже горело и требовало чужой силы, ломая мою волю.
Я кружилась в такт медленной музыки не чувствуя ног. Вел Север. Сквозь платье чувствовалось его холодное тело, частое сердцебиение. А меня всю жаром окатывало, волна за волной. Тяжёлое дыхание Севера касалось моего лица. Я больше не в состоянии была видеть силуэты окружавших нас однокурсников. И от самой мысли того, что сейчас произойдет, стало дурно.
— Тебе просто нужно ответить, — сказал блондин мне в губы. — Ты ведь хочешь ответить согласием.
Скверно, очень скверно. Я хочу, да, вот только совсем не того. И лучше если он не испытает того, чего хочу я. А ведь кроме него на нас смотрит пара сотен глаз, среди них и покрасневший от ярости Зак и бледный староста боевиков Рин и все остальные. А я с трудом дрожь сдерживаю. И только палящий на шее амулет не позволяет сорваться, но чувствую, это ненадолго. А амулет сжимается, дышать все труднее и перед глазами лиловые полыхи. А потом словно маленький взрыв в голове произошел. Очарование, сорвавшееся за долгое время сдерживания, лиловыми разводами поплыло вокруг, обвило меня и некроманта, расплылось по столовой, окутывая всех находившихся в ней. Север еще кружил меня, но в глазах его уже застыло сводящие с ума желание. И все вокруг смотрели с восхищением, окруженные невидимым им лиловым сиянием. И только Зак, он смотрел с ненависть, и я уже не знаю к кому, ко мне или некроманту, наконец-то прильнувшему губами к моим губам.
Амулет горел, явственно запахло паленой кожей.
Я больше не дышала, не жила, но уже впитывала. «И последний глоток будет моей последней секундой жизни, — разгоряченно стучало в голове. — И да, это и правда, проклятие, против которого я не могу бороться, не хочу».
То, как внезапно полыхнуло рядом, невозможно было сравнить ни с чем. Меня отшвырнуло от Севера протащив несколько шагов по полу. Ощутимо приложило о стену. Раздался разьяренный рык духа-хранителя.
— Остервенела, суккуб!
Амулет разом ослабил хватку, позволяя дышать. От резкого притока воздуха я закашлялась. В глазах начало проясняться. Я подняла ошарашенный взгляд на Севера, он стоял посреди залы пошатываясь и сжимая голову руками. Остальные пребывали в полном очаровании, с вожделением смотря на меня. Причем смотрели все, и парни, и девушки.
— Ты что себе позволяешь?
Баз оскалив пасть шел ко мне. И куда только подевалась вся трогательность, когда он помогал мне с лекциями?
Зак, единственный, отчего-то не попал под мое проклятие, его лицо с яростно сжатыми губами, полыхающие рыжим глаза, смотрели на моё скорчившееся у стены тело.
И вот тут нахлынуло понимания — режущее душу и рвущее сердце.
«Что я наделала? Я…я… их всех пыталась… выпить».
Громким барабанным стуком отдалось в голове.
«Что я сотворила?»
Вскочила и бросилась вон.
Меня никто не догонял. Я бежала захлебываясь прорвавшимися рыданиями. Горела от нестерпимой боли обожжённая шея. Да у меня все тело выворачивало. Я не видела коридора. Все вокруг было лиловым. Вены полыхали. Било в виски обжигающим жаром.
Я выскочила на улицу, пронеслась по аллее.
«К нечистым этот институт! Будьте прокляты те, кто наградил меня этим. Ненавижу!»
У ворот ко мне бросился охранник, высоченный, здоровый дядька из боевых магов. Да куда там. Я усердно занималась на лекциях и тренировках ректора. Удар лиловым, собрав дрожащую от возбуждения силу воедино, даже заклятия не понадобилось. Охранника отнесло к будке, счастливого, с улыбкой полной блаженства на поглупевшем разом лице. А я уже бежала в темноту леса.
Часть 17
Дежа вю.
Похоже мне всю жизнь придется бегать. Нет и не будет пристанища. Я всего лишь суккуб, не способный сдерживать себя. У меня не должно быть друзей, близкий, родных. Никого. Только я сама со своим проклятием.
Я уже не бежала, брела, трясясь от холода и ужаса, сотворённого мною деяния. От жалости и в то же время ненависти к самой себе сводило скулы. Я разом растеряла всех приобретённых друзей, я потеряла единственное место готовое стать моим пристанищем. Мне верили, а я… «Ты если что обращайся, чтобы там Треш не говорил, но мы здесь одной командой держаться должны, иначе сожрут». Я сама их только что чуть не сожрала. Всех до единого. Вот тебя и команда, добрый паренек Норис с верой во всех своих одногрупников. Будешь ли и дальше так безоглядно верить… проклятым? Нет. По крайней мере сукубам уж точно, и не только ты. Остальные, стоявшие там, отдававшие мне силу. Отдававшие? Я её забирала! Я её сжирала… я убивала их, ни капли не сочувствуя. А Зак… с яростным полыхающим огнем взглядом. Я вытерла слезы. А что вы все ожидали? Я суккуб! Я демон! А я видела какие они. Холодные, безжалостные. С глухой тьмой в черных зрачках, как у проректора. Вот что меня ждет. Тьма. И горько самой от этого.
Хрустел под ногами снег, смешанный с сухими ветками и грязными листьями. Лес в моем взгляде переливался лиловым, взрывался багряным и тух малиновым. Вот и мне бы так, взорваться и осыпаться трухой на холодную землю. Был суккуб и нет его. Только прощальный вскрик, переносимый лесными птицами, повторяемый шуршащей листвой.
Холод на душе. Боль осязаемая, терзающая сердце. Нет мне места в этом мире. Не быть мне счастливой в окружении друзей. А ведь казалось, что все может измениться. А теперь… Никогда не смогу посмотреть я в глаза тем, кто остался там, в столовой института проклятых. Не смогу посмотреть в глаза Заку.
Где-то на этой мысли, внезапно открылся передо мной домишко. Нет, не домишко, кабак. Да, посреди леса, в гуще деревьев, стояло злачное заведение, дымило из прокопченной трубы. В окнах свет горел. И даже вывеска имелась.
Казино «Дрындик».
Я встала как вкопанная. Скорее от неожиданности. Казино посреди леса! Хотя, я что-то слышала о запрете открывать игровые заведения в городе. Но открывать его в такой глуши? Стоящие у привязи кони говорили о том, что посетителей в «Дрындике» хватает.
Я поежилась, на улице заметно похолодало, и я ощутимо замерзла. Еще бы, не лето, а я в платье и на ногах туфли. Шмыгнула распухшим от холода и слез носом. Сунула руку в карман, вот и скажи спасибо институтской моде. Платья все с карманами. И вечно у меня привычка все по ним рассовывать. И верно в этот раз я выудила пару тивров. Не раздумывая направилась к казино. Нет, пустить последние копейки в рулетку я не собиралась, слишком ничтожна сумма, а вот выпить горячего чая, вполне бы хватило.
Вошла тихо. Никто из игравших на меня даже внимания не обратил. Но у меня все равно мурашки по коже пошли. Потные, разгоряченные игрой, разозлённые проигрышем и наоборот расплывшиеся в глупых улыбках от выигрыша, все подчистую мужские морды за игровыми столами. Были здесь и огромные тролли, и черные дроу и просто эльфы.
— Будете делать ставки? Карты? Рулетка? — словно из-под земли возник круглощекий гоблин, в штанах-шароврах и засаленной зеленой жилетке, не прикрывающей круглое брюхо.
— Нет, — сказала топливо и очень тихо, боязливо посматривая на здешний контингент посетителей. — Мне бы горячего…
— Брю? Ром? Настойка терповника?
— Нет, мне безалкогольного. Чай, компот…
Гоблин поскучнел. Пожал плечами. И указал на угол, темный и мрачный. Пожалуй, в данном заведении для одинокой девушки это было лучшее место. Сев в угол к грязному столу я полностью выпала из обзора игроков.
— Чай! — стукнул кружкой гоблин, смерил меня взглядом и тот вдруг потеплел. — Хотите я вам булочку подогрею… — сказал так сочувственно, что мне саму себя жалко стало.
– У меня всего пару тивров.
Он только лапой махнул и скрылся между игровыми столами с горлопанящими мужиками. Вернулся минут через пять неся на тарелке бутерброд с мясом и горячую пахнущую вареньем булку.
— Спасибо, — едва слышно пробормотала я и сунула гоблину свои судные денежные средства. Он оскалил рот и деньги мне обратно на стол положил, потом подмигнул и пропал в толпе.
«Эх, — я вздохнула. — Везет мне на хороших людей, нелюдей и…всяких. А вот им со мной совсем не везет. Хотя, если так подумать, сволочей в моей жизни тоже хватает». И тоскливо-то как. Только ароматный бутерброд душу греет. И я ела. Кусала, запивала чаем и смотрела на орущих в ярких взрывах эмоции посетителей лесного казино.
— …говорю, двадцать тысяч тивров сверху! — голос пьяный заикающийся, где-то за соседним столиком, находящимся у меня за спиной. — Если на пополам, то по десять тысяч… Я уже и ход пробил. Если по ночи войдем и не заметит никто. А там… Риган уж точно не ожидает… все равно же собираемся за девкой…
У меня под ребрами похолодело. Может они не того Ригана имеют в виду? И что за девка? Уж не злотоволосая ли, которую я с лордом Кейном видела? Я вцепилась в край стола и вжалась в самый угол, вслушиваясь в голоса. А те были совсем рядом.
— А с ректором точно проблем не будет? — хрипящий.
— Да по мне, ли ж бы было во что меч воткнуть, а там оно все не бессмертное, — икнул пьяный. — Сам посуди, он не ожидает, сделаем по-тихому дело. Девку в мешок. А как бабла за неё получим, к морю в Аскорг рванем. Говорят, там такие казино… Под светящимися куполами… Девки…мм-м…Закачаешься. А если у тебя в кармане больше тысячи тивро, так все твои…
— По рукам, — восторженный от описания, согласился хриплый.
— Тогда давай-ка я сейчас бутылку брю в дорожку захвачу и двинем. При такой цене, чую не одни мы позаримся, — пьяный.
— Слушай, а девчонка живая нужна? — хриплый.
— Как карта ляжет, — пьяный снова икнул. — За неё и за живую и за мертвую денюжку отвалят будь здоров.
— Странно. Как выглядит, знаешь?
— Во, смотри, — раздалось шуршание разворачиваемой бумаги.
— А она ничего! — смакуя губами протянул хриплый. — Может лорду какому не дала, — и заржал грубо.
— Может и не дала, — согласно икнул пьяный. — Идем…
Звук отодвигаемых стульев.
Тяжелые удаляющиеся шаги.
Я встала не сразу. С тяжело бьющимся сердцем вслушивалась в гомон казино.
Ректор? Они говорили о ректоре Ригане и о его спутнице.
Я осмотрелась, не глядит ли кто в мою сторону, схватила по пути булочку и разом запихав её в рот начала пробираться к выходу. Под ногой раздался шелест. Я посмотрела на пол. В тусклом свете увидела бумагу с портретом. Дрожащими руками подняла. С мятого листка бумаги выпавшей из рук пьяного наемника на меня смотрела я сама.
Из казино выскользнула плохо соображая, но отчетливо понимая: Мне во чтобы то ни стало нужно попасть обратно в институт. И бегом пустилась по темному лесу. Я не думала я уже о том, что сотворила. Да и разве можно думать о чем-то, если здесь на кону жизнь ректора и … моя собственная!
Густыми хлопьями повалил снег, мои ноги оставляли ровные отпечатки на свежевыпавшем белом насте.
Ворота не были заперты, охранник все еще лежал у будочки с блаженным видом лица. Вот тебе и защитничек. Заходи кто хочешь, убивай кого хочешь.
Я прошмыгнула мимо, закрыла ворота на щеколду и кинулась к зданию института, по дороге отметив, что свет в кабинете ректора горит. Значит, я успею его предупредить. И я бы наверняка успела, если бы на моем пути не возник… тролль. Не нежить сбежавшая из камер института, а вполне себе живой! С топором в огромных ручищах. В блеклом свете луны он выглядел исполином. В смысле тролль. Хотя и топор представлял жуткое зрелище. Тролль увидев меня принюхался. Красные глаза загорелись неистовым светом. А вдруг начала соображать. И очень быстро. Тролль стоял на аллее перекрывая мне путь к институту. И на меня смотрел недобро. Я сделала шаг назад, он глумливо усмехнулся. Перекинул топор из одной лапы во вторую. Я стремительно развернулась и кинулась через укрытые снегом кусты к стадиону. Пересечь его и я у двери института. И, наверное, так бы и вышло, все-таки бегаю я хорошо, уже испытано. Но привидение, в эту злобную ночь, было не на моей стороне. Прыжок, длинное платье зацепилось за те самые кусты, и я рухнула коленями в землю. Охнула, попыталась подняться, ветви держали подол, я рванула его что было силы, послышался звук рвущегося материала. Но драгоценное время было утеряно. Я лихорадочно перебирала в памяти все имеющиеся в арсенале заклятия. Простым тролля такой массы не взять, да к тому же я без оружия. Эх, мне бы сейчас хотя бы кортик!
— Ар таралип нигору! — это было все на что я была сейчас способна.
Удар лилии, смешанный с блестящими с лунном свете снежинками, был отражен топором. Очарование всего на долю секунду овладела монстрятиной и тут же озверевшая морда, исказилась от удивления. Надо же хрупкая девчонка еще и сопротивляется! А потом он прыгнул. Я еще пыталась отползти, когда надо мной навис скалящийся тролль. Блеснуло в лунном свете лезвие топорища, я закрыла в ужасе голову руками и тонким срывающимся голосом пискнула: «Мама!»
— Астрамир торонра… — пронеслось над моей многострадальной тушкой.